Блюз Старого мира

2034 год

Я проснулся от прикосновений к моему лицу. Я открыл глаза, меня встретило милое личико Алины. Она еле-еле касалась кончиками пальцев моего лица, проводя ими то вверх, то вниз, вправо, а потом влево.

— Доброе утро, — улыбнулась она, поцеловав меня в щеку.

— И вправду доброе, — ответил я.

Я оглянулся, увидел, что Алексей отсутствовал, и спросил:

— Давно он проснулся?

— Не знаю, когда я очнулась, его уже не было.

Я приподнялся и, сидя, почесывая глаза, пытался прийти в себя после глубокого сна. Алина лежала на боку, уперевшись локтем и подставив свою ладонь под голову, все смотрела-смотрела на меня, улыбаясь. Словно мы познакомились с ней вчера на дискотеке, изрядно напились, провели ночь вместе с сопутствующим продолжением в постели, а наутро, когда она была уверена, что я ей просто воспользовался, я остался с ней, остался и говорил: «Нет-нет, что ты, я тебе не врал, я никуда не уйду». И она лежала, улыбалась, наслаждалась и думала: «Мне наконец попался настоящий мужчина».

— Я смотрю, кто-то выспался, — сказал я. — Вся светишься.

— Да, спалось очень хорошо.

— Это прекрасно. Сегодня важный день. Наконец увижу дочь, и все будет... все будет хорошо.

— По-другому и не может быть, — она опять улыбнулась.

— Что ж, пойдем, организм требует завтрака.

И мы вылезли из палатки.

В лагере уже вовсю кипела жизнь. Каждый был занят своим делом. Кто-то колол дрова. Кто-то пришел с ягодами из гущи леса. Кто-то попивал чай. Кто-то укреплял свой шалаш. Бургерный парень копался в песочнице. А Игорь со своими ровесниками вновь сидели у костра, курили и посмеивались.

Мы с Алиной прошли в столовую, чайник был наполовину полный, так что нам сразу же удалось заварить себе по горячей кружке. Мы сели за стол, дули на свой напиток, чтобы побыстрее остыл, и смотрели из лачуги на улицу, в лес, в небо. Сегодня было пасмурно, нет, дождем вовсе не пахло. Было серо. Безветренно. Спокойно.

— Доброе утро, — вошедший в лачугу Борис Александрович поздоровался.

— Доброе утро.

— Доброе.

— Как спалось, ребята?

— Отлично. У вас тут спокойно, — ответил я.

— Это верно. Завтракать будете?

— Не отказались бы.

Он подошел к столу, на котором мы взяли чайник. Достал пару тарелок, пару ложек, большую кастрюлю и поставил к нам на стол. Я хотел было не утруждать старика и самостоятельно себе и Алине положить еду, но Борис Александрович не предоставил мне такой возможности, сказав:

— Позвольте, позвольте я за вами поухаживаю. У вас еще впереди долгая дорога.

— Да, конечно. Спасибо.

Он поставил тарелку с непонятным содержимым Алине.

— Спасибо, — сказала она.

Поставил мне. В тарелке находилась непонятная субстанция с зеленовато-желтым оттенком, непонятно пахнущая и совсем не вызывающая аппетита.

— Простите, а что это?

— Каша из овощей.

— А-а, — протянул я.

— Знаю, выглядит весьма странновато, но поверьте мне, на вкус это не отвратительно. Ничего особенного, но есть можно.

— Спасибо.

Действительно, на вкус ничего жуткого не было. Это была просто каша из овощей. Даже выделить нечего. Мы начали стучать ложками по тарелке, уплетая свой завтрак.

— А вы, — начал я, пережевывая кашу, — Лешу не видели?

— Видал. Он пошел опять к машине, на МКАД.

— Все никак не смирится с поломкой, видимо, — сказала Алина.

Борис Александрович перебирал столовую посуду, принадлежности на столе, что возле стены. Мы же, оголодавшие, словно после многолетней тяжелой войны, но на самом деле наконец-то после настоящего здорового и крепкого сна, жадно уплетали кашу.

— Вот они! Хавают казенные харчи. Ну вы и спите, господа, — взявшийся из ниоткуда, посмеиваясь, сказал Леша.

— И тебе доброе утро, — ответила Алина, утерев свои губы тыльной стороной ладони и отставив тарелку в сторону. — Спасибо, Борис Александрович.

— Да не за что, солнце, — он улыбнулся.

— Ну чего, как машина, все так же? — спросил я у Леши.

— Ну, вообще, я не за машиной ходил, хоть и все равно проверил ее. Да, все так же, дохлая.

— Зачем же ты ходил?

— Посмотреть на дорогу. Теперь, когда у нас нет транспорта, а только свои родненькие две ноги, мы можем пойти дальше по МКАДу и не петлять зигзагом по Володарскому шоссе. Мы, конечно же, все равно со МКАДа свернем, но это будет дальше, совсем другое шоссе, и нам будет ближе и быстрее.

— Отлично, — сказал я, съев последнюю ложку каши.

Мы еще раз поблагодарили Бориса Александровича за завтрак. Удалились в палатку, собрали свои вещи, и через мгновение мы стояли около костра, точно так же как и весь лагерь. Нас провожали.

— Счастливо вам, ребятки, — сказал старик. — Пусть господь вас благословит да подарит вам сил, — и он перекрестил нас.

— Спасибо. До свидания, — сказал я.

— Счастливо! — крикнул Леша.

— Спасибо вам. Всего доброго, — сказала Алина.

Мы развернулись и потопали по тропе, которая ведет на МКАД. Мы оборачивались и махали руками, а нам махали вслед. Стояли Игорь, Федя, Стас, Борис Александрович, Дима и еще разные люди, с которыми нам не привелось познакомиться.

— Удачи вам! — крикнул Игорь.

— Дим, помаши ручкой.

И Дима, молодой парень, помахал нам вслед.

Мы вышли на МКАД. Серые облака заполонили небосвод. На магистрали все так же стояли одинокие автомобили. Стоял и наш вышедший из строя джип. Теперь и его постигла такая же судьба, как и миллионы ему подобных железяк. Только он один из всех бросался в глаза. Он единственный, кто остался с краской на кузове, посреди этого кладбища. Единственный, кто создавал впечатление, что он еще молод и быстр, что еще может двигаться, крутя своими колесами по шоссе, волнуя встречный ветер, маневрируя между своих стариков-сородичей. Но это было теперь не так. Теперь он один из них, теперь он тоже старик.

Крутя головами, мы оглянулись, осмотрели МКАД. Даже прибывало некое чувство непривычного — выйти из тесного, уютного леса на открытую местность. Мы подошли к джипу, Леша разложил карту на капоте, чтобы уведомить о предстоящем нам пути.

— Значит так, — он повел пальцем по карте, указывая путь, — идем по МКАДу до Бесединского шоссе, — он пальцем ткнул в карту, — полтора часа ходьбы примерно, дальше двигаемся по дороге сквозь Мильково, Мамоново, Мисайлово, Лукино, — он перечислял попадавшиеся на нашем пути деревни, — Колычево, а после и наша деревушка Семивраги. На все про все у нас уйдет часов шесть-семь.

— Долго, — сказала Алина, рассматривая карту.

— А сколько времени сейчас? — спросил я.

— Сейчас полдень, — сказал Леша. — Вечером прибудем.

Я подошел поближе, дабы рассмотреть предстоящий путь.

— Что ж, давайте выдвига...

Меня прервал громкий звук, который раздавался звоном в ушах. Это был выстрел. Я не сразу сообразил, что случилось. Я увидел то, что приведет в шок любого человека. Сердце затряслось, запрыгало, нутро в груди сжалось и закипело. Время будто остановило свой ход, и я наблюдал происходящее, словно в замедленном виде. Алина падала плашмя, спиной на землю. Я увидел в деталях, как ее косичка от резкого импульса вздернулась и блеснула мне в глаза своей белой резинкой. Пуля пронзила голову, и нас обдал всплеск крови, от чего мы отдернулись и зажмурили глаза.

— НА ПОЛ! — крикнул Леша.

Мы скрылись резким движением за нашим автомобилем. Меня затрясло, руки дрожали, мысли вперемешку, я не понимал, что надо делать. Алина лежала на полу мертвая, под головой у нее разлилась лужица крови. Мои губы свернулись в форму подковы, подбородок дрожал. Я не мог поверить своим глазам. Я дернулся к ней, высунув свои руки, чтобы подтащить ее к себе, но очередной выстрел, попавший в асфальт, отдернул мои ладони.

— Нет, нет, нет! Леша! — кричал я.

— Спокойно! Спокойно, друг. С этим уже ничего не поделаешь.

Мы сидели спрятавшись за машиной. Леша положил свою ладонь мне на плечо. Потряс меня, но я не обращал на него никакого внимания.

— Макс!

Он ухватился двумя руками и потряс меня сильнее:

— Макс!

— ЧТО?!

— Я понимаю твою потерю. Но нам надо выбираться!

— Да, — по щеке у меня скользнула слеза. — Я понимаю.

К слову, мы находились у самой дальней от леса полосы движения. Всего их было шесть. Нам предстояло пробежать по всей длине дороги, при этом не поймать пулю.

— Смотри, будем двигаться перебежками, — начал Леша. — На дороге есть несколько машин, за которыми мы сможем укрыться от выстрелов, — он посмотрел на меня. — Ты слышишь меня?!

— Слышу! — я никак не мог отвести взгляд от Алины.

Я смотрел ей в лицо, которое с закрытыми глазами было обращено ко мне. Оно было испачкано кровью. Особенно возле правого глаза. В то время как лужа крови под ней увеличивалась. Ее руки были в разном положении, левая вверху, правая внизу. Моя милая, милая девочка. Мертва. Что ж это такое! Только утром она мне улыбалась, все ее лицо сияло, двигалось, представляло эмоции, мимику. А теперь как восковая кукла. Не шелохнется. Ее кепка, которая так ей шла, медленно-медленно скатилась с ее головы и нырнула в кровавую лужу нутром вверх.

— Я побегу первым. Как только я миную первую машину, ты сразу же выдвигайся к ней. Так нашему снайперу будет сложнее сконцентрироваться на нас. И так, мелкими перебежками, до самого леса. Понял?!

— Понял, — совсем без эмоций, сглотнув комок, словно шерсти, холодным голосом сказал я.

— Я погнал.

Резким чуть ли было не прыжком Алексей дернулся к соседней машине и тотчас же оказался у нее, скрытый от глаз снайпера. В то время как снайпер, видимо не ожидав прорыва, не успел среагировать и выстрелить. К слову, Алина лежала как раз между нашим джипом и тем автомобилем, за которым теперь Леша.

Немного подождав, Леша снова дернулся за следующую машину. На этот раз снайпер выстрелил, но мимо. Не став медлить, я собрался с чувствами, взглянул снова на Алину, теперь, когда она лежит бездыханная, она не могла мне отвечать на мой взгляд улыбкой, как это делала раньше. Я шмыгнул носом, подобрав слезы и сопли. И рывком бросился к машине. Выстрела не последовало. Потом побежал Леша, за следующий автомобиль. Выстрел пронесся неожиданно близко к нему, пуля скользнула по ржавому металлу легковушки. Сердце стучало от адреналина, билось, прыгало, кричало, заставляя всю душу внутри сжиматься, подергиваться, пылать. Дернулся я, скрылся за машиной. Выстрел взвизгнул мимо. Леше оставался последний рывок, но расстояние было до леса поболее, чем от машины до машины.

— Макс!

— ДА?! — ответил я.

— У тебя есть чем отвлечь снайпера?

— Например?

— Ну, что-нибудь ненужное. Просто кинь что-нибудь в сторону или вверх, чтобы он отвлекся, и тогда вместе побежим до леса.

Я осмотрел свои сумки и, порывшись в них, понял, что только одна вещь подходит как нельзя кстати. Это был сборник Сергея Есенина. Я взглянул на него опустошенным взглядом и шепотом произнес:

— Видимо, по-другому никак...

Я повернулся к Леше:

— Есть!

— Отлично! На раз-два-три подбрось вверх и в сторону от нас, и тогда со всех сил бежим в лес, понял?!

— Понял!

Леша начал отсчет:

— Раз! Два! Три!

Я подбросил вверх сборник стихотворений, Леша и я ринулись изо всех сил в сторону леса. Прозвучал выстрел, от которого колени невольно дернулись. Я услышал, как зашелестели страницы книги. Услышал, как она упала в лужу. Прозвучал еще один выстрел, но мы уже оказались в гуще листвы. Мы бежали в лагерь. Я остановился, словно заледенелый. Обернулся, увидел нелепо лежащую, неподвижную Алину, лужу крови, разорванную книгу. Внутри меня сжалось, царапалось, ныло. На этот раз всегда белесая, ослепляющая своей чистотой резиночка на конце ее косички окрасилась в темно-алый цвет...