6-курс
Солнце медленно заползало в комнату. За окном уже слышались шаги — кто-то из близнецов снова перетаскивал фейерверки, кто-то смеялся, кто-то колдовал чай.
Я проснулась с улыбкой. Не потому что было спокойно. А потому что на тумбочке лежал очередной конверт. Серебристый, аккуратный, с почерком, который я уже знала наизусть.
"J."
Драко. Опять.
Я прижала письмо к груди и только хотела открыть, как дверь резко распахнулась.
— Доброе утро! — влетел Гарри. За ним — Рон, с бутербродом.
— Ты уже встала? — спросил Гарри. — А мы... Эй, это что?
Он схватил письмо быстрее, чем я успела среагировать.
— Нет-нет-нет, Гарри, не смей! — я кинулась к нему, но Рон уже выхватил письмо и громко прочитал:
— «Когда я думаю о тебе, Джейн, всё вокруг теряет смысл...» — Рон закашлялся от смеха. — Ты посмотри, Малфой пишет любовные стихи!
— Верни! — я вырвала письмо. Лицо горело. — Это не ваше дело!
— Погодите, — Гарри смеялся, — он тебе КАЖДЫЙ день пишет?
Я не успела ответить. За дверью появился Фред. Лицо спокойное, но глаза... другие.
— Всё нормально? — тихо спросил он.
— Да, просто... мальчики решили, что чужие письма — это шутка, — я буркнула и спрятала конверт.
Фред кивнул, но в его взгляде было что-то тяжёлое. Он не улыбался. Просто смотрел.
Потом сказал:
— Если он причинит тебе боль... я первый сломаю ему нос.
И ушёл.
Гарри и Рон замолчали. Я осталась стоять с письмом в руке и думала только об одном:
Почему сердце может болеть от счастья?
Последний день лета. Шестой курс.
Последнее утро лета. Солнце лилось в окна, пахло тостами и сливочным пивом. Все бегали по дому, собирали чемоданы, сов, учебники...
А я пыталась спрятать ещё одно письмо от Драко, которое только что доставил совёнок с чёрным пером.
Увы.
— Ну нет, ты опять получила? — Гарри ухмыльнулся, заметив конверт. — Слушай, может, ты его спасёшь? Он явно страдает.
Рон подхватил:
— Да, он скоро нам лично напишет: «Пожалуйста, верните Джейн в Малфой Мэнор, я больше не могу без неё жить...»
Я покраснела и швырнула в них подушкой:
— ОТСТАНЬТЕ! Это не ваше дело!
— А мы просто беспокоимся, — Гарри смеялся. — Ты уверена, что он не под Империей?
— Я уверена, что сейчас ты получишь по носу.
Мы все засмеялись. Было... тепло. Нормально. Почти счастливо.
Но за дверью снова мелькнул Фред. Он не смеялся. Он просто смотрел, как я прячу письмо.
И я почувствовала: это лето заканчивается. А с ним и эта лёгкость.
Поезд. Платформа 9¾. Дорога в Хогвартс.
— Джейн! Не забудь мантию! — крикнула миссис Уизли. — И новые перчатки!
Все бегали, толкались, чемоданы скрипели, совы возмущённо ухали. А я стояла у двери и смотрела на вечернее небо.
Скоро – Хогвартс.
Скоро – битвы.
Скоро – он.
Где-то там Драко ждал моего ответа.
Фред... не мог смотреть в глаза.
А я... стояла между двумя мирами.
И оба – были мне дороги.
Поезд плавно тронулся. Сквозь окно пролетали красноватые деревья — лето ещё держалось за край, но осень уже наступала на пятки. Воздух пах дымком, шоколадом и чем-то новым, что начиналось с этого пути. С каждым километром я всё больше чувствовала — Хогвартс зовёт меня не просто как школу. А как... арену.
Мы с Гарри, Роном и Гермионой заняли знакомый вагон в середине состава. Те самые плюшевые сиденья, узкие столики, крючки для мантии — всё было родное.
И всё же я не могла избавиться от чувства, что в этом году всё будет иначе.
— Так, Валекрист, — начал Рон, зловеще прищурившись, — у меня вопрос.
Я посмотрела на него, подозрительно.
— Как часто Малфой пишет тебе любовные послания? Только честно.
— Рон! — фыркнула Гермиона, — хватит уже.
— Нет, я серьёзно, — он продолжал с широкой ухмылкой. — У него там что, час расписан? С утра — мадам Валекрист стих, вечером — мадам Валекрист луну в окно?
Я закатила глаза.
— Ты всё не угомонишься.
Гарри влез:
— Подожди, это ещё не всё. Я слышал, что Малфой теперь только и делает, что мечтает у окна. Смотрит в горизонт и шепчет: «Джейн... почему ты так прекрасна, но так далека...»
Рон подскочил и вдруг встал в театральную позу.
— «Я... Драко Люциусович... скорблю без твоей улыбки!» — пародировал он нарочито жеманным голосом. — «Твои глаза — как два зелья, одно убивает, другое... оживляет моё страдающее сердце!»
Гарри чуть не упал со смеху. Гермиона зажала рот, но тоже хихикала. А я... сидела, горящая как факел. И пыталась сохранить остатки достоинства.
— Вы оба — идиоты, — бросила я, пытаясь не улыбнуться.
Рон театрально схватился за грудь:
— Слышь, Гарри, это она так к чувствам Драко относится! Пишет ему, значит, он сонеты, а она — «идиот». Больно!
— Рон, — протянула Гермиона, — может, хватит её дразнить?
— Нет-нет, — Гарри смеялся. — Я уже представляю свадьбу. Малфой, стоя у алтаря: «Я клянусь любить тебя, несмотря на то, что ты называешь меня идиотом перед всей школой...»
Рон упал на сиденье:
— Главное, чтобы он не начал ей подарки из змеиной кожи дарить. Или статуэтку себя любимого.
Я прикрыла лицо ладонями.
— Вы, двое... абсолютно безнадёжны.
Снаружи мелькали поля, солнце золотило верхушки деревьев. Вагон покачивался, всё было по-старому... и в то же время – всё иначе.
Я смотрела на своих друзей и чувствовала: этот смех, эти шутки... всё это мне придётся защищать.
И да, я поймала себя на том, что всё равно улыбалась. Даже если впереди — тьма. Сейчас... было светло.
Хогвартс.
Поезд затормозил с привычным скрипом. Сквозь окна было видно — башни замка, дым из труб, ученики уже спешат к каретам. Воздух был прохладным, в нём пахло осенью, старым камнем и... чем-то неизбежным.
Я стояла у выхода, чемодан в руке, когда услышала:
— Джейн... готова к встрече с твоим возлюбленным? — Рон с ухмылкой.
— Я уже жду момент, когда он упадёт на одно колено, — добавил Гарри, — и скажет: «Моя Валекрист, ты украсишь Слизерин своим сиянием!»
Гермиона закатила глаза, но улыбнулась.
— Всё, успокойтесь, не мешайте ей дышать.
Я пыталась игнорировать их, но сердце билось быстрее. Потому что я его почувствовала — ещё до того, как увидела.
Он ждал.
Как только я вышла на перрон, взгляд сразу поймал его. Драко стоял чуть в стороне от толпы. Его мантию слегка трепал ветер, лицо — как всегда спокойное, но глаза...
Он смотрел только на меня.
Гарри и Рон тут же навострились.
— О, романтика! — прошептал Рон.
— Давай, Джейн, вперёд, — подбодрил Гарри, — мы не мешаем... идём, идём!
И прежде чем я успела открыть рот, трое – Рон, Гарри, Гермиона – дружно толкнули меня вперёд и исчезли в толпе, притворяясь, будто меня не знают.
Я застыла. Чемодан в руке, сердце — в горле.
Драко подошёл. Его взгляд скользнул по моим глазам.
— Я... просто хотел убедиться, что ты приехала, — голос его был сдержан, но в нём было напряжение.
Я улыбнулась, чуть нервно.
— Как видишь, жива.
Он кивнул. Медленно.
— Я... могу забрать твой чемодан. Если хочешь.
Я посмотрела в его глаза. И поняла, что они такие же, как в письмах. Открытые. Настоящие.
— Хорошо, — сказала я тихо. — Только если ты перестанешь писать каждый день.
Он усмехнулся. Очень слегка.
— Нет. Не перестану.
Великий зал. Банкет.
Мы вошли в Великий зал — и всё словно остановилось. Сотни свечей парили над головой, потолок отражал звёздное небо, а запах жаркого и тыквенного пирога кружил голову.
Я села за Слизеринский стол — туда, где моё место... хотя всё во мне кричало, что я где-то между мирами.
Драко сидел рядом. Его лицо — без эмоций. Только руки чуть сжаты.
Пэнси переговаривалась с Забини, кто-то смеялся — всё как всегда.
Но я чувствовала, как он смотрит. Боковым зрением, украдкой. Как будто... хочет сказать что-то, но не здесь.
— Ну что, романтика закончилась? — прошипел Забини с улыбкой. — Или мы сегодня свидетели чего-то великого?
Я фыркнула, не отвечая. Но лицо пылало. И тут — спасение.
Дамблдор встал.
— Добро пожаловать, дорогие ученики, в Хогвартс! Новый учебный год — новые знания, новые встречи... и, возможно, новые испытания.
В зале стало тихо. Только потрескивали свечи.
— Разрешите представить новых преподавателей. Профессор Слизнорт вновь с нами — он возглавит кафедру зельеварения.
Слизнорт встал, раскланялся, живот его колыхнулся под мантией.
— А место преподавателя Защиты от тёмных искусств займёт... — пауза, — профессор Снейп.
Зал взорвался реакцией. Некоторые ахнули. Гриффиндорцы — в шоке. Я... онемела. Драко не двинулся. Словно знал заранее.
Снейп поднялся. Его чёрные глаза остановились... на мне.
Мгновение. Он знал. И я знала — он будет смотреть за мной. Всегда.
Подземелья. Комната слизеринцев.
Подземелья Хогвартса встретили меня прохладой и темнотой. Всё вокруг было знакомо до мелочей: каменные арки, тени, зелёный свет, что падал от глубин озера за окнами. Воздух пах сыростью, пылью и чем-то... вечным.
Я пересекла общую комнату, тихо, стараясь не мешать разговорам. Кто-то уже делился летними новостями, кто-то фыркал, глядя в мою сторону. Но мне было всё равно. Я снова здесь.
И вдруг — позади:
— Джейн?! — голос был слишком знакомый.
Я обернулась. В нескольких шагах стояла Дэйзи. Её густые светло-русые волосы были слегка растрёпаны, глаза сияли.
— Ты приехала! — она подбежала и обняла меня крепко, почти со слезами.
— Конечно. Я же обещала. — Я прижала её в ответ, ощущая тепло её рук, родное и надёжное.
— Сколько можно! Все эти дни каникула— скука! Теперь снова мы с тобой.
Она отступила на шаг, изучая меня:
— Ты изменилась... В глазах что-то другое. Потом расскажешь всё, да?
Я кивнула. Мы прошли к нашей спальне — комнатке в глубине коридора, с зелёными портьерами и каменным полом. Наши кровати стояли по соседству, стены украшены серебристо-зелёными гербами.
Дэйзи плюхнулась на свою кровать, скрестив ноги.
— Ладно, давай без тайн. Он тебе писал всё лето? — с хитрым взглядом.
— Кто «он»?
— Не строй невинность. Я видела, как Малфой смотрел на тебя на перроне. Эти глаза... чистокровная страсть.
Я засмеялась, скидывая мантию.
— Это длинная история.
— Я не сплю. Я жду. И у меня шоколадные лягушки.
Я легла, укрылась и посмотрела на потолок, где отражалась вода. Было тихо. Спокойно. Дэйзи рядом.
— Спасибо, что ты есть, — прошептала я.
— Всегда, Джейн. Всегда.
Следующее утро. Уроки.
Утро пришло холодным. Каменные стены будто пропитались сыростью, а свет сквозь подводные окна был тусклым, с зеленоватым оттенком. Я медленно поднялась, тело ныло от сна, душа — от тревоги.
Дэйзи уже возилась у зеркала.
— Вставай, спящая красавица. Сегодня — официальное начало выживания.
Я потянулась и встала, накинув мантию. Сердце било равномерно... пока я не вспомнила: Снейп теперь — профессор Защиты. А значит, его уроки — будут частью моей реальности.
Великий зал. Завтрак.
Зал гудел. Утренний гомон, шуршание газет, запах тостов и тыквенного сока. Я сидела рядом с Дэйзи, напротив — Забини и ещё пара слизеринцев.
Драко был чуть дальше. Он ел молча, взгляд опущен, как будто меня не замечал. Как будто вчерашнего перрона не было. Это было хуже, чем насмешки.
— Приветствие по-Малфойски, — пробормотала Дэйзи. — То игнор, то трагедия века.
Я лишь кивнула.
Вдруг звуки стихли. Дамблдор снова встал. Всё, как всегда.
— Доброе утро, ученики! — голос его наполнил зал. — Сегодня — первый день нового года. И пусть он будет безопаснее прежнего...
Немного смеха.
— Расписание будет раздано в течение часа. А пока — наслаждайтесь завтраком. Ах да... особое напоминание: запретный лес по-прежнему запрещён.
Зал снова загудел. Всё казалось обычным. Но только не для меня.
Урок Снейпа. Кабинет Защиты.
Кабинет изменился. Потолок был низким, стены — тёмные, воздух — пропитан травами и чем-то опасным. Снейп стоял у доски. Его чёрная мантия струилась, как тень.
— Сегодня, — начал он холодно, — мы не будем говорить. Мы будем защищаться. Практически.
Я ощутила, как в зале напряжение усилилось. Все знали — с ним шутки плохи.
— Валекрист. Вперёд.
Я вышла в центр. Сердце — в горле. Он смотрел в глаза. Осторожно. Внимательно.
— Покажи, чему научили тебя в Дурмстранге.
Я подняла палочку. И знала — сейчас начинается мой настоящий экзамен.
Снейп стоял, руки за спиной, его чёрные глаза смотрели насквозь. Остальные ученики притихли. Ни звука. Только моё дыхание и гул крови в ушах.
— Напади, — сказал он тихо.
— Простите?
— Напади, Валекрист. Или ты боишься?
Слова резали. Я подняла палочку, сосредоточилась. Вспомнила Каркарова, летние тренировки, и всё, что я должна была уметь.
— Expelliarmus!
Он легко отбил.
— Слишком мягко.
Я снова ударила — Stupefy! — и снова. Снейп не двигался с места. Его щиты были быстры, почти невидимы.
Вдруг он сам поднял палочку.
— Protego! — крикнула я, но он был быстрее.
— Expulso!
Удар прокатился волной, меня отбросило назад, я еле устояла. Зал ахнул.
— Ты можешь лучше, — прошипел он. — Покажи, зачем ты здесь.
Во мне вспыхнуло. Гнев? Страх? Я подняла палочку, сконцентрировалась и резко:
— Serpensortia!
Из воздуха вырвалась змея, скрутилась у ног Снейпа.
— Petrificus Totalus! — он мгновенно обездвижил её.
Пауза. Его глаза сузились. Он подошёл ближе.
— Ты не боишься атаковать. Это хорошо. Но у тебя нет цели. Пока что.
Я молчала. Грудь вздымалась. Снейп резко развернулся:
— Садись. Следующий.
Я вернулась на место, руки дрожали. Сердце бешено билось. За спиной кто-то шепнул:
— Вот это да.
Дэйзи прошептала:
— ТЫ вызвала змею?! Джейн, ты больная.
Я не отвечала. Впервые я поняла: Снейп... видел меня. Не как ученицу. Как солдата. Возможно — орудие.
День продолжился. Трансфигурация с Макгонагалл. Зелья — теперь с Слизнортом. Он тепло принял всех, раздавал похвалы, а Гарри получил какой-то старый учебник и варил зелья как гений.
На перерыве я сидела с Дэйзи в библиотеке.
— Итак, — начала она, — Снейп хочет тебя убить. Малфой хочет жениться. Что дальше?
Я усмехнулась.
— Уроки. Паранойя. И, наверное... война.