6 глава
– Это да – согласился я.
– Надо подумать... – пробормотала она, взяв в руки записку.
Кухня, в полутьме освещаемая, лишь слабым светом из коридора, стала отличным местом для размышлений. Мэй сидела на стуле, внимательно рассматривая белый обрывок бумаги в своих руках. Я же, в свою очередь, стоял у стены, оперевшись на неё спиной. Сквозняк ужасный, ноги замёрзли. Куча грязной посуды на столе, мусор по всей кухне... Какая прекрасная картина.
– Кто бы это мог быть... – постукивая пальцем по столу, задумалась Торрес.
– О нашем псевдо расследование знают, дай бог, три человека – тяжело вздохнул я.
В голове пусто, так ещё и тревожность нарастает. Я так устал. Может в действительности всё бросить? Мне уже не хочется ничего делать. Мои родители мертвы, детские вещи пропали, соседи ведут себя странно. Разве в этом есть смысл? Мне кажется, я лишь зря буду кого-то напрягать своим безрассудством. Вот же черт... Я же знал, что это плохо кончится. Зачем я взял их с собой? Зачем нагрузил своими проблемами друзей? У них же и без меня своих дел полно. Придётся либо обсудить это с остальными, либо идти до конца... Как же я всё это ненавижу.
Мэй подняла взгляд на меня.
– Эрл, Алиса и Кэльвин не очень похожи на тех людей, кто бы мог это сделать – чутка взволнованно сказала она.
Видимо, это её тоже напугало. Неудивительно.
– Не хочется в это верить, но больше некому – я опустил взгляд.
Так страшно, когда ожидаешь ножа в спину от давно знакомых тебе людей. Страшно. Мне не хочется подозревать никого из них. Для меня они все запомнились как хорошие люди. Даже Кэльвин. Я не хочу подозревать их, но у меня нет выбора. Эту ситуацию невозможно объяснить по другому.
Я бессилен.
Она со вздохом положила записку на стол.
– Что будем делать? – спросила Мэй, посмотрев на меня.
– Я без понятия.
Как-то даже стыдно, что я впутываю её.
– Будем говорить об этом остальным? – она посмотрела на записку.
– Наверное, не стоит. Вероятно, это бессмысленные угрозы.
Мэй поднялась со стула, томно вздохнув.
– Ладно, как будто нам впервые угрожают – она ухмыльнулась.
Кажется, она начинает входить в азарт... Теперь я боюсь её.
– Придумаем план или пустим всё на самотёк? – я улыбнулся.
Мы посмотрели на друг друга, ухмыляясь. Торрес уже хотела мне ответить, как вдруг её перебили:
– Вы там скоро? – крикнула Джина из коридора.
– Ох, чёрт... – пробормотала Мэй, повернув голову в сторону дверного проёма.
– По моему, это звучит куда хуже угроз... – я скривил лицо.
В ответ она лишь кивнула головой.
– Мы скоро придём! – крикнула Мэй.
Ну вот почему всегда так?
***
– Я выиграл! – скинув последнюю карту, весело воскликнул Энтони.
– Да как так?! – возмущённо крикнула Мэй, судорожно перебирая свою пару карт.
– Он нас уделал – вздохнул я, мирно наблюдая за ситуацией.
Итан был не особо растроен своим проигрышем. Мне кажется, он уже смирился. Джина изначально не пыталась выиграть, лишь наблюдала, как играет Тони. Я вообще ни на что не надеялся, так что я тоже смирился со своей судьбой. А вот Мэй была возмущена. Хоть и заняла в итоге второе место... Когда Кларк научился так хорошо играть?
– Да ты шулеришь! – возмущённо воскликнула Торрес.
– Не правда! Всё честно! – разведя руки, ответил Энтони.
Джина, прежде сидевшая тихо, решила вступиться:
– Да ладно вам, это же всего лишь игра.
– Не мог ты три раза подряд выиграть! – продолжала Мэй.
– А вот и мог! Это просто вы играть не умеете! – отвечал парень.
– Кто это играть не умеет?! – воскликнула девушка.
Они начали яростно бросаться в друг друга оскорблениями, также яростно жестикулируя. Как же они меня достали... Они почти всё время ссорятся, хотя характер у Энтони довольно спокойный. Мэй делает это ради веселья, а Тони, видимо, просто поддерживает. По одиночке вроде нормальные, но когда вместе это такой дуэт. Аж прибить хочется.
– Не умеешь ты так играть! – кричала Мэй.
– Пожалуйста, прекратите – уже с некоторой обеспокоенность просила Джина.
– Да что ты обо мне знаешь?! – также отвечал Энтони.
– Мы лет пять дружим! Я всю твою подноготную знаю! – с нескрываемой агрессией продолжала девушка.
Да они же конфликт из пальца высасывают. Сейчас ещё немного и начнут спорить о психологии кошек, как было в тот раз.
– Ну, о том, что я хорошо играю ты не знаешь!
– Прекратите уже... – вновь пробормотала девушка.
– Потому что это неправда, идиот!
– Да прекратите вы уже! – вдруг закричала Кларк.
Мы все обернулись на Джину. Эти так и остались с открытыми ртами то ли от удивления, то ли от незаконченной фразы.
– Сколько можно ссорится?! – возмущалась девушка.
После этого Кларк принялась читать лекцию о вреде азартных игр и уважительном отношении к друг другу. В то же время Мэй и Энтони смиренно слушали её, опустив голову. Всё как обычно.
Джина, может, с виду и кажется мягкотелой, но я бы с ней спорить не стал. Страшное это дело. За это её, наверное, и любят в нашей компании. Всё же чудные ребята.
Смотря на то, как их отчитывают становится тепло на душе. Какая-то родная обстановка. Может, всё же я не совершил ошибку, взяв их с собой? Один бы я уже сошел с ума. Жаль, что наша компания рано или поздно распадется. Каждый заведёт свою семью. Каждый когда-то уедет отсюда. И я останусь один. Прям как в день, когда я увидел брата в последний раз. Прям как в день, когда я лишился своих родителей. Я вновь останусь один.
Нормально ли то, что я думаю лишь о плохом в этот момент? Сейчас же всё хорошо. Почему я думаю о плохом? Почему я не наслаждаюсь моментом? Почему я не могу веселиться также, как и они? Со мной что-то не так?
За моими размышлениями я и не заметил, как Джина закончила читать свои нравоучения:
– Раз не умеете играть без ссор, то тогда вообще не будем играть! – крикнула она, забрав игральные карты себе.
Никто и не смел ей возразить. Мэй сидела и ковыряла свои ногти, Энтони рассматривал в гостиную, а Итан пил какой-то напиток из кружки. В начале нравоучений я не помню, чтобы у него была кружка...
Мы сидели в тёмной гостиной, освещаемой теплым приглушенным светом. Сидели на ковре в гробовой тишине.
Какая страшная атмосфера... Напоминает детство. Моменты, когда все игнорировали друг друга после ссор. Было так беспокойно. Я не понимал, почему все так странно себя ведут. Иногда меня даже брат игнорировал... Интересно, а родители попали в ад?
Мы сидели в полной тишине несколько минут до того, как Мэй подала голос:
– Может, напишем письмо в будущее? – предложила она.
Письмо в будущее?
Все посмотрели на неё:
– Письмо в будущее? – неудомевая, спросил Итан.
Я вообще-то первый хотел спросить...
– Ну, напишем послание себе в будущее, а в следующем году перечитаем его? Можно даже собраться снова здесь – объяснила Торрес.
– О! Хорошая идея! – поддержала Джина.
– Почему бы и нет – улыбнулся Тони, посмотрев на радостную Кларк.
– Да, давайте. Думаю, в следующем году можно будет действительно собраться здесь снова – я тоже улыбнулся.
Надеюсь, мы до сих пор будем общаться... Будет грустно, если через год это письмо буду читать я один.
– Прикольная идея. Я не против – без единственной эмоции согласился Грей.
Мэй посмотрела на меня.
– Хью, поможешь мне найти бумагу и ручку? – спросила она, мягко улыбаясь.
– Да, конечно – уже поднимаясь, кивнул я.
***
Мы поднялись на второй этаж, в кабинет отца.
Дверь была закрыта на ключ. Шторы зашторены. Темно.
Я переступил порог кабинета.
– Надо ручку и бумагу? – задал я риторический вопрос, пытаясь нащупать выключатель в темноте.
Я включил свет.
– Всё верно – осматривая комнату, согласилась Мэй.
Пустые книжные полки и стопки макулатуры на полу и столе. И как нам среди этих стопок найти что-то? Небрежно закрытые шторы и тёплый свет с люстры на потолке. Ничего со вчера не изменилось.
Я подошёл к какой-то стопке, по виду чистой бумаги.
По идее, нам нужно несколько листов. Вероятно, каждый будет должен писать на отдельном листке. Также следует найти бумагу для конверта, если он вообще нам нужен.
– Сколько листов бумаги нужно? – спросил я, всё же найдя чистую бумагу.
– Ну, нас пять, значит, пять листов – ответила Торрес, подойдя к столу, по всей видимости, ища ручку.
– А конверт не будем делать? – поинтересовался я, обернувшись к ней.
– Тогда шесть.
– Окей – кивнул я.
Как много документов... Правда, не понятных мне. Что-то по работе отца, что-то по болезни матери и брата. Точно! Медицинские записи! Смогу ли я в них найти что-то? Помнится, в детстве родители часто ездили в больницу, если не ошибаюсь, то с братом. Может, из-за астмы? Правда, боюсь, такие записи ничего мне не дадут. Тяжело... Опять чёртова бумажная работа, так ещё и бесполезная.
– Кстати, Хью, ты сохранил ту записку? – спросила девушка, спустя несколько минут тишины, повернувшись ко мне.
Я чуть растерялся:
– Записку? А тебе зачем?
– Я хочу сравнить почерки.
А это умно... Она продумала всё с самого начала?
– А если его просто подделали? – спросил я.
Это вполне возможно. Если это так, то мы ничего не добьёмся этим.
– Возможно и так, но, как я знаю, никто из нашей компании так не умеет – улыбнулась она, почесав шею – Будет хорошо отмести хотя бы их.
Я не думаю, что в этом есть смысл. Это чутка бесполезно. Смысл нашим друзьям нам угрожать? У них элементарно нет мотива. Им это не нужно. Возможно, они решили над нами так пошутить, но тогда я в праве засомневаться в их адекватности.
– Ты же понимаешь, что это не имеет смысла? У них нет мотива – вздохнул я.
– Я придумала этот план в первую очередь для того, чтобы повеселиться, а не для того, чтобы добыть доказательства – она скрестила руки на груди – Тебе разве не интересно, что они напишут?
– Интересно, но мы будем читать их полностью? Не думаешь, что это чутка неправильно? – с сомнением в голосе спросил я.
Я готов обманывать кого угодно, но не своих друзей. Разве это будет правильно по отношению к ним? Вроде бы мелочь, но всё же. Разве цель оправдывает средства? Выходит как-то подло.
– Вообще, изначально я хотела это сделать именно так. Вдруг мы найдём какие-то зацепки – она отвела взгляд.
– Ха-а... – устало вздохнул я.
Ладно, если бы это была единственная ложь, но мы и так врём почти обо всём. Я уже представляю, как мы на какой-то мелочи спалимся.
– Хорошо... Давай прочитаем, ты меня заинтересовала – сдался я.
Интересно, что они думают обо мне?
– А я уже подумала, что ты из себя святошу решил строить – ухмыльнулась Мэй.
– Ой, да иди ты – отвернувшись, ответил я, вырвав чистые листы из какой-то тетради.
***
За несколько часов мы закончили. Потратили достаточно много времени... Но было весело! Мы много времени общались, из-за чего потратили столько времени. На одной стороне листка мы писали текст, а на второй рисовали какой-либо рисунок. Пришлось найти цветные карандаши.
В итоге все разошлись спать. Итан решил лечь в гостиной, чтобы не мешать никому своим ранним подъёмом. А ещё мы его уговорили. Было бы неловко, если нас с Мэй ночью спалили, за тем, как мы скрючившись, читаем письма.
Мы с Торрес тихонько забрали конверт и пришли в комнату моего брата. Ужасно знакомая комната. Эта комната ощущается мне родней, чем собственная...
Комната, состоящая из беспорядка. Вот тетради валяются между шкафами. Множество книжных шкафов, книги в котором были небрежно скинуты на полки. Письменный стол и деревянный стул возле стены. Кровать возле окна и подоконник, на котором лежали какие-то личные вещи. Штор в этой комнате нет, в отличие от всего дома. Лишь полупрозрачная тюль, сквозь которую можно было лицезреть прекрасный вид звёздного неба и тёмного леса. И всего один шкаф, наполненный его личными вещами.
Как я помню, у него действительносто было мало вещей, если не считать книг. Вся его комната всегда была забита всякого рода макулатурой. В моей комнате я не смог найти свои записи, но в его комнате всё осталось на прежних местах. Почему? Родители решили разобрать мои вещи? Маловероятно. Они бы элементарно не смогли сдержать свое любопытство от того, чтобы прочитать мои записи, а там было много компромата на меня и на них. Мне бы точно влетело.
Я решил пока не забивать этим голову. Мы с Мэй взяли ручной фонарик с подоконника, решив использовать его в качестве освещения. Плохая идея включать сейчас основной свет. Мы сели на пол и достали нашу тетрадь с прошлыми записями, ручку, записку и конверт.
– Опять ляжем под ночь? – спросил я, оперевшись на упертые за спиной руки.
Она сидела, скрючившись, скрестив ноги. Одной рукой подсвечивала фонариком, а второй рукой открывала конверт. Могла бы меня попросить хотя бы фонарик подержать...
– Видимо, придётся – хмыкнула девушка, всё же вытащив письма из конверта после недолгой борьбы со сложенной бумагой.
Я взглянул на часы. Около одиннадцати часов... Уже лучше. Может, справимся за пару часиков?
– Так, всего три нужных нам письма – Мэй вытащила из конверта листки и разложила их на полу.
– Разделим количество писем или будем читать их всех? – спросил я.
– Будем все, вдруг что-то заметим, что не заметил другой – вздохнула Торрес – Ты начнёшь с Итана, а я начну с Джины – она пододвинула листок ко мне.
Я молча взял письмо.
***
«Я рад, что познакомился с вами. Спасибо.»
Этими строками заканчивалось письмо Итана. Ничего такого он не написал. Обычное шаблонное послание, но, кажется, искреннее. Написал, что рад с нами познакомиться, что ему нравится проводить с нами время, то, что он надеется на долгую дружбу и пару лестных слов про каждого из нашей компании. И в принципе, всё. На обратной стороне он нарисовал наш дом на фоне леса. Так красиво... А главное, простым карандашом! Я им восхищаюсь. Ещё у него печатный почерк. Ровный. Он точно вне подозрений.
С Мэй мы закончили почти одновременно, она молча взяла следущее письмо, и мы продолжили чтение.
А вот у Джины прописной почерк. Красивый, плавный. Какая красота. Видимо, это только у Мэй почерк плохой... Я пока вчера записи перечитывал, чуть глаза не выколол. До ужаса мелкий. Бедные наши школьные учителя.
Письмо девушки тоже особо ничем не отличалось.
«Я рада, что подружилась с вами! С вашей помощью я смогла познакомиться с Энтони, смогла найти друзей, смогла найти хобби, смогла найти себя. Я вам очень благодарна! Спасибо, что вы есть!»
Таков был конец и её письма. На каждое письмо уходит около сто пятидесяти слов. Не мало. Я думал, будет куда веселее, а в итоге получилось жалкое клише. Что-то вроде поздравлений с днем рождения. Где все желают друг друга счастья, любви, здоровья и успехов. Жалко, жалко. Но их рисунки мне действительно нравятся. Джина нарисовала нас пятерых, державшихся за руки. На детский рисунок похоже... Я почему-то думал, что она умеет рисовать. Но ладно, всё равно мило.
Мы также молча закончили, не проронив ни слова. Теперь письмо Энтони...
Даже выделить нечего... Всё также по клише. Чуть-чуть ностальгии с упоминанием школы, чуть-чуть пожеланий, да и всё в принципе. Только одна строчка меня чутка смутила:
«Хью, надеюсь, у тебя получилось.»
Учитывая, что это последняя строка его письма, то да, это странно. Не доверял бы я ему, то я бы подумал, что он и есть таинственный незнакомец со странным набором угроз. Как минимум, почерк не сходится. Округлый и печатный. Вообщем-то, Энтони тоже вне подозрений, я надеюсь.
На обратной стороне листа была нарисовано пять кошек. Серая кошка сбоку, потом чёрная кошка, по всей видимости, с пирсингом, просто чёрная кошка посередине. А сбоку ещё две кошки с волнистой и густой шерстью: со светло коричневой шерстью и рыжая в очках. Как красиво... А Энтони умеет рисовать, в отличие от Джины! И как так... Она же дизайнер. Ладно... Мне нравится. Судя по всему, с левой стороны Итан и Мэй, а я посередине, ну и конечно, Энтони и Джина с правой стороны вместе. Мне радоваться, что я стою посередине?
Мы закончили читать письма.
– Что-нибудь есть? – спросил я, отложив письмо в сторону.
– Ни-че-го – сказала она по слогам, складывая бумаги обратно в конверт.
Я подпер подбородок рукой.
– И что будем делать?
Она положила уже запечатанный конверт на пол и взяла нашу тетрадь с записями.
– Записывать – Мэй открыла блокнот.
– Только не это – я скривил лицо.
Мои мольбы не спасли меня.
***
– Как же спина болит... – пробормотал я, плетясь по тёмному коридору.
Мы управились за полтора часа. Уже за полночь.
И вот я иду по холодному коридору, освещаемым лишь слабым светом из окна. Деревянные половицы скрипели под моими босыми ногами. Я старался идти тихо. Не хватало, чтобы меня ещё и спалили. Так холодно...
Я шёл на кухню. Пить хочу ужасно, а водопроводную воду я пить бы не стал. Нужно с фильтра. И почему я её просто не взял с собой в бутылке? А... Я хотел, но Мэй меня отвлекла, а потом я забыл. Что-то в последнее время я многое забываю. Даже дорогу к дому еле как нашёл. Я весь этот лес в детстве знал, как все свои пять пальцев. И как так? Даже те же воспоминания. Я не могу вспомнить свои детские воспоминания с семьёй. Могу некоторые, но они почти все связаны с насилием, а ведь я точно знаю, что не всё так мрачно. Надеюсь.. Также не могу вспомнить образ родителей, брата. Я виделся с родителями буквально около полугода назад, но всё равно ничего не помню. Как они выглядели? Как звучал их голос? Пустота... Даже образ из сна и то точнее, чем то, что я помню.
Надо найти фотографии. Я вспомнил, у родителей были фотографии. Из юности так точно. Никакого отношения к моему расследованию это не имеет. Мне просто интересно.
И что же со мной творится? Разум как будто в тумане. Может, я просто устал? Ощущение, что я что-то забыл, но как не стараюсь, вспомнить не могу. Хочу спать...
Я наконец-то спустился на первый этаж. Не без проблем, конечно. Когда я спускался по лестнице, я чуть несколько раз не упал. В глазах плывёт, ноги не слушаются. Я же просто погулял по лесу, а ноги болят, как будто пробежал марафон. В коленях раздается острая боль при каждом моем шаге. Старею? А мне ведь всего девятнадцать...
Для того, чтобы видеть что-то вдалеке, нужно сильно всматриваться. Несколько темных дверных проёмов по левую сторону и правую сторону. Такое странное ощущение. Во всём доме сейчас выключен свет. Я нахожусь в полном мраке. Единственный, кто не спит. Совсем один. Странная атмосфера. На первом этаже куда холоднее, чем на втором. Интересно, Итан замёрзнет?
Я шёл по коридору, уже не опираясь на стену, как раньше. Сон как рукой сняло. Страшно. Я остался один во тьме. Гробовая тишина, лишь завывание ветра и звук моих шагов с дыханием. Шёл и осматривался. Рассматривал стены, дверные проёмы, окна. Ощущение, как будто что-то сейчас случится. Смешно. Прям боязнь темноты, как в детстве. Вроде бы взрослый, а боюсь таких мелочей. Но атмосфера действительно угнетающая. Ещё и ходить надо тихо, чтобы никто не проснулся, а то будет действительно опасно.
Помню в детстве я часто гулял по дому. Наш дом довольно большой. На втором этаже нет ничего интересного, жилые помещения, а вот на первом есть. Моя семья всегда спала довольно крепко. Я не боялся их разбудить. Но вот меня видимо такой способностью обделили. Я часто мог не засыпать по несколько часов подряд. Хотя режим у меня был... Вообщем-то заняться ночью было нечем, а лежать и смотреть в потолок было чересчур скучно. Было одиноко и тоскливо. Иногда я начинал сходить с ума из-за навязчивых мыслей. Первое время мне было страшно делать что либо, но потом я уже осмелел. Начал читать книги при свете луны (фонарика не было), делать записи, иногда писать рассказы. Развлекался как мог. Потом, когда надоело и это, то начал бродить по дому. В нашем доме много всякого интересного. Находил какие-то записи, письма, документы, фотографии, вещи. Я так случайно нашёл альбом с детскими фотографиями наших родителей. На них были наши бабушки и дедушки. Я не стал спрашивать о них. Аккуратно сложил их обратно и забыл. Думаю, это уже привычка. Делать вид, что я ничего не знаю. Как, оказывается, детство влияет на взрослую жизнь.
Даже с такими ночными прогулками одиночество никуда не исчезло. Я был один. У меня ведь даже домашних животных никогда не было! Интересно, это бы помогло? Спасибо, что хоть мягкие игрушки были. Ходил, проводил им экскурсию по дому. Теперь я, кажется, начинаю догадываться, откуда у меня проблемы с головой.
Сейчас мне тоже как-то одиноко. Я окружён людьми, но я одинок? Действительно, я никчемен. Я окружён людьми, но я никому не доверяю по настоящему. Жду ножа в спину от людей, с которыми знаком больше пяти лет. Они доверяют мне, а я им нет. А ведь мне они уже на это указывали... Я лишь отмахнулся. Ну не могу я жить без лжи, что поделать. Тем более чаще я использую ложь во благо. Всё же даже Мэй врёт вместе со мной. Зато если нас спалят, будет веселее! Хоть не один помру...
За раздумьями я всё же дошел до кухни.