Мгла

Я сидел посреди нашего сада, застеленного густым туманом, от которого становилось гадко и некомфортно с каждой минутой пребывания в одиночестве. Это место не внушало доверие, не придавало уверенности, не давало повода для спокойствия, наоборот, только угнетало ещё больше. В любую секунду могли произойти непредвиденные события, к которым мы хоть и были готовы, но в любом случае не хотели бы, чтобы так случилось. Я держал в руках самый большой колокольчик, который нашел в коробке для игрушек ещё тогда, когда сумел отыскать брата. Эти колокольчики и правда нам понадобились. Мы смастерили из подручных средств паутинку, как и предлагал Мьюк, напичкали её всякими неприятными штуками, пропитав тщательно йодом. Йод, по словам мамы, может вызвать ожог. И это как раз было то, что нужно - наша задача сделать всё возможное, чтобы монстр получил как можно больше урона. Правда, мы не знали ничего про нашего противника, кроме того, что он мог слышать нас и замечать, не имея при этом глаз, что он мог ускоряться и быть быстрее всех, что он мог наносить сильнейшие удары. Только это. Не хватало знаний лишь о его телосложении и иных свойствах и параметрах, по типу толщины шерсти, кожи, наличия слабых мест. Однако меня беспокоил его живот. Я видел, как из него высовываются странные силуэты, похожие на призраков из мультиков. Я не знал, что это могло бы быть, долго размышляя и сравнивая с уже существующими животными или аномальными явлениями, которые мы обсуждали в школе или слышали по радио. Ничего не приходило на ум. И пока я витал в раздумьях, ко мне подошли отец и братья, чтобы ещё раз обсудить наш план.

Я встал с колен - мои штаны промокли от утренней росы. Было неприятно мокро. Это придавало ещё большей неуверенности и от того мне стало как-то не по себе и очень тоскливо.

- Ты в порядке? - спросил меня Люциус, положив руку мне на плечо.

- В порядке? - посмеялся Канзен, - да он в штаны уже успел наложить, не видишь?

Он обратил внимание на мою мокрую одежду.

- Я в порядке, Люц, - сказал хрипло я, пытаясь не обращать внимание на слова Канзена, - просто немного страшно.

Отец подошел ближе, волочая за собой наш длинный садовый шланг, который он тянул прямиком со стороны нашей мелкой речушки.

- Не бойся, у нас все получится, - обнял он меня со спины и поцеловал в затылок.

- Точнее говоря, бойся, - сказал Канзен и отступил от середины сада вглубь мглы, держа в руках металлическую кастрюлю и деревянную ложку в то время, как за его спиной висела винтовка.

Спустя время все уже стояли на своих позициях. Я был посередине, а братья с отцом стояли вокруг меня, но поодаль, притаившись в разных тихих уголках сада. Было ощутимо, как из шланга текла вода. Земля от тумана совсем стала сырой, газонная трава перемешалась с сорняками - уж больно давно родители не ухаживали за ней. И потому почва не впитывала в себя излишки воды, которые усердно выкачивал отец из нашей речушки, а, наоборот, будто пластом расстилала ее по периметру сада. Мне даже показалось, что я чувствовал её на своих ногах. Но, скорее всего, это снова была роса либо холодный пот, льющийся с меня градом от беспомощности.

Я вспомнил, что все разы, когда меня настигал Варден, я находился на полу, поэтому я решил присесть на землю вновь. "Поддаться своему страху", - думал я, стараясь не выбрасывать это из головы. "Погрузиться во тьму, чтобы он снова появился", - как и говорила мама. Я закрыл глаза и прижал колени к груди, обняв их, и начал нагружать свою голову всякими странными мыслями, чтобы спровоцировать паническую атаку. Я вспоминал первый день нашего с ним знакомства, все эти растения, поиски брата, даже страхи из детства, которые заставляли меня плакать из раза в раз. Я прокручивал в своей голове миллион мыслей, покачивался из стороны в сторону, прикусывал от стресса губы, но все никак не мог опуститься во тьму. Наконец, я открыл глаза, но увидел перед собой всю ту же мглу. Всё тот же туман, сырую землю и мурашки по коже от жуткой мерзлоты. Мне было холодно, голодно и так нелепо ощущать себя жертвой этой аномалии, за которой охотился монстр. Все эти воспоминания о прошлых исследованиях переросли в ненависть себя буквально за считанные секунды. Я рывком схватил себя за волосы и начал тянуть их с силой вниз, взвывая и думая о том, какую беду навлекли на моих родных мои необдуманные поступки и что все это время, пока они ждут сигнала и пробуждения монстра, я совершенно ничего не чувствую и не боюсь, не могу поддаться эмоциям и призвать того, чье существование испортило мое лето, мой дом и даже нанесло ущерб здоровью моим самым близким людям. Всё это действительно переросло в ненависть, и я не мог этого терпеть. Я встал на ноги и стал от злости пинать сорную траву, я вырывал ее голыми руками и разбрасывал вокруг да около, срывал со скользкими и противными корнями и почти плакал от безысходности. По ощущениями прошло уже достаточно времени, но призвать монстра я так и не смог. Он не появлялся, сколько бы я не старался. А не стараться, ничего не делать я не мог, ведь для того не было повода. Тогда я решил прибегнуть к другому плану, при котором мы не исключали возможность, что у нас может ничего не получиться. Я поднял с земли свой колокольчик, отпустил приклеенный скотчем язычок и начал трясти им, создавая звонкий шум вокруг себя. Во-первых, была надежда, что монстр услышит резкий звук и явится на него. Во-вторых, при таком раскладе всем находящимся в засаде стоило быть крайне осторожным, так как появление монстра могло произойти откуда угодно, и важно подавать сигнал и оттуда при первом же его присутствии. Но я не знал, слышно ли было мой сигнал другим. Я поворачивался в разные стороны, судорожно тряся колокольчик в руке до боли в кисти, менял руку и снова тряс. Мы не проверяли этот план, так как боялись привлечь монстра раньше времени. И, очевидно, что что-то шло не так. Туман поглощал звуки. По крайней мере, я так подумал, когда и вторая моя рука устала и опустилась вниз от бессилия. Я убрал колокол в карман и стал прислушиваться, но ничего не было. Тогда я упал на землю, прислонил ухо к земле, пытаясь прислушаться к звукам. Но снова ничего. Печально я склонился над землей и затем присел на колени. Мои губы дрожали, и нос начало заметно закладывать. В этот момент и слёзы полились из глаз. Горячие капли катились по щекам и падали прямо на и так мокрые штаны. Я был совсем один посреди этой мглы. Меня никто не слышал, не видел, и я не мог ничего сделать. "Я как и был изначально бесполезным в этом доме, так им и остался", - думал я про себя, глотая комья отчаяния. "Я не могу даже в такой ответственный момент помочь своей семье, а ведь мне всего-то нужно отдаться тьме". С этой мыслью я перестал плакать и стал прислушиваться к своему сердцу. Сейчас я слышал только его. Я зажмурил глаза. Я не старался насильно погружаться в мысли, чтобы прибегнуть к страху, ведь все, что меня окружало на данный момент времени и есть один большой страх. Туман окутывал меня с ног до головы, препятствовал мне налаживать контакт со своей семьей, друзьями. Я не мог разглядеть окон дома, я не мог никого позвать на помощь. Я был один, и это было страшно.

С самого начала мы хотели настигнуть монстра посреди сада. Я бы воспользовался своим положением, призвал бы его вновь в последний раз. Почему в последний? Потому что легенда гласила: после призыва чудовище бы настигло свою жертву и окутало кошмарами до последнего вздоха, то есть до смерти. Но мы бы не позволили, чтобы меня растерзал этот монстр. Мы рассчитывали на то, что когда тот бы появился, мои братья с отцом вышли бы на свои позиции и всячески пытались бы его отвлечь разными звуками, а затем отец смог бы выстрелить из своего ружья прямиком в его сердце. Именно для этого мы припасли столько кастрюль и посуды. "Чем больше звуков, тем лучше", - думали мы. 

Всё сильнее и больше я стал замечать окружение, всё то, что приводило бы любого человека, который столкнулся с этой напастью впервые, в ужас. Что бы чувствовали вы, если бы лишились летних каникул, времяпровождения с друзьями, света/газа/воды на долгое время, хотя бы какой-то связи с внешним миром? Заправьте все это соусом из чудовища, которое преследует людей и охотится на них даже в стенах дома, а также непонятных растений, которые решили захватить ваши комнаты показывая всем своим видом, что вы не являетесь больше хозяевами своей территории. Добавьте в виде специй едкость мглы, от которой возникало в горле першение, а затем сильный кашель. И, наконец, подайте на стол. Что получится? Лучше не думать об этом. Я бы больше никогда не хотел вспоминать это время, поэтому не просите меня рассказать об этом когда-то вновь.

Внезапно наравне со своим сердцем я услышал другое биение. Оно билось в такт с моим, с небольшим расхождением. Я открыл глаза и увидел перед собой тьму и пустоту. Я оборачивался по сторонам и видел только черное и бесконечное пространство. Биение все учащалось и становилось громче. Я заметил то самое странное свечение, которое будто датчик реагировало на звуки. Я подходил к нему ближе, и оно реагировало на мои шаги. Я подумал о том, что мне следовало бы попытаться покинуть пространство, но в одиночку я не знал, как следовало бы это сделать, ведь меня всегда спасали мои родные извне. Самое главное правило "не пытаться исследовать тьму" витало в моей голове, но мое любопытство вновь брало верх, и потому я осторожно направился вперед к датчикам, указывающих мне путь, все дальше и дальше глубоко в темноту. Я хотел раз и навсегда разобраться в том, с чем мы имеем дело. "Я должен это сделать, даже если это будет стоить мне моей жизни".

Я углублялся дальше и дальше, пока наконец не достиг тупика. Это была стена. Я трогал невидимую стену и пытался воспринять ее на ощупь. Казалось, будто она состояла из кирпичной кладки, из которой состоит как раз наш дом. У меня было предположение, что я передвигаюсь по реальному миру, при этом находясь в другом пространстве. Ведь как объяснить паническую истерику в тот день, когда наша сигнализация с улицы дала понять, что она функционирует. Сайтамас мне рассказал, что я сидел на полу, тянулся руками в неизвестность и кричал. Они все видели меня, слышали меня, но лишь один я не мог понять, где я нахожусь, и стоит ли кто-либо передо мной или нет. Чтобы в точности удостовериться в том, что я блуждаю по реальному миру, я решил идти вдоль стены в правую сторону. Там как раз должен был быть угол, за которым располагалась калитка и дорожка, ведущая во внутренний двор. В действительности я нащупал угол, и за этим углом вновь была пустота. Я старался вспоминать, где были подъемы, ямы, вещи, которые лежали на пути, потому что во тьме не было понятно, на что я наступал и куда я шел. Наконец, я дошел до другого угла дома, и впереди меня шла лишь пустота, о которой я совершенно не помнил. Мне не на что было опираться. Лишь одно я знал точно - где-то в нескольких метрах от меня была калитка, за которой находился наш почтовый ящик и дорога, ведущая на улицу, на которую никому совершенно никогда нельзя было заходить после начала этой аномалии. Мне всегда казалось, что люди, которые прилетали на вертолетах, знали что-то, чего не знали мы, но никогда не рассказывали об этом, велев не высовываться лишний раз. Возможно, если бы те выложили нам всю известную информацию и предположения, сейчас было бы легче думать о том, с чем мы имеем дело. Хотя тут и в самом деле сейчас играл мой эгоизм. Я слишком много раз обвинял кого-то в чем-то, не думая никогда о себе. К примеру, допустим, если бы я был на их месте. Как бы я тогда доносил информацию до пострадавших? Доходили бы мои письма? Почему-то я был уверен, что меня и мою семью обманывали все это время, что весь этот туман - какой-то эксперимент над травлей насекомых, вышедший из-под контроля, или что все это - дело рук обиженных на свою несчастную и неинтересную жизнь людей, которые захотели избавиться от нашей семьи: от папы, потому что он известный музыкант, от мамы, потому что она по-своему необычна, от братьев, которые в той или иной степени хотя бы раз совершали какие-то ошибки будь то на личном уровне или в карьере, в конце концов, от меня, такого же странного и непонятного, как вся наша семья, променявшая городскую жизнь на дальний деревенский уголок вблизи полей и речушки, в которой мы любили искать лягушек в детстве. 

Наконец, я добрался до ворот, нащупал ручку от калитки и толкнул её. Жуткий скрип разразился на весь двор из-за того, что её давно не открывали и не смазывали. Я затаил дыхание, чтобы послушать окружение. Никто не появился из земли, никакая дрожь не прошлась вибрационными волнами по моему телу, а, значит, можно двигаться дальше. Но скрип калитки был не слабым. Я очень надеялся на то, что отец с братьями его услышат, потому что, ступив за калитку, меня точно ожидала бы там серьезная опасность.