Цвет

Незадолго до того, как свет оставил город, Девочка с Фиалковыми Глазами оставила Ясмина.

Сколько времени прошло с тех пор, как вместо того, чтобы следовать за вдохами и выдохами, молитвой безмолвия успокаивая разум, он следовал зову её глаз? Пробираясь вместе с лучами заходящего солнца сквозь травяные заросли, преющие от капелек собирающейся под вечер в низине влаги, мальчик не замечал, как выцвели раскидистые ели, единственные свидетели их с девочкой встреч, как золото луга побледнело. Знал ли маленький Ясмин, что там, где исчезают краски, сам солнечный свет становится призраком?

Не укрылось от мальчика лишь то, что глаза его подруги потускнели. Это раздражало его, но, не желая показаться грубым, он лишь между делом попросил её вновь принести цветок. Того самого цвета – Цвета, На Который Нельзя Долго Смотреть.

В тот вечер Ясмин бежал в волнах ветра, разгребая руками красноватые всполохи лугового костреца. Сосны стонали и раскачивались, грозясь переломиться у основания стройного ствола.

Добравшись до леса, Ясмин не обнаружил свою подругу. Буря задержала её? Мальчик не мог ни стоять на месте, ни сидеть, поэтому ходил взад-вперёд, цепляясь задранными рукавами свитера за кусты репея. Красные чёрточки на руках и ногах, – царапины, оставленные травой, – начинали зудеть, когда на кожу попадали капельки начинающегося дождя. «Где же ты?» – беззвучно шептал мальчик.

Ясмин почувствовал, как силы покидают его, – не стоило пропускать обед, но последнее время ему редко хотелось есть – и опустился на тёплую землю. Он обязательно дождётся её здесь, под сенями сосен. Он обещал дождаться. Мальчик собирался уже закрыть глаза, как еле уловимое мерцание притянуло к себе его взгляд. Цветок, тот самый цветок, который Девочка с Фиалковыми Глазами в дни первых встреч показала Ясмину, а тот в сердцах швырнул его в пасть леса. Только тогда, в солнечный день он не мог видеть, как живительно, как пленительно прекрасно его фиолетовое сияние.

На четвереньках Ясмин пополз по мокрому мху к цветку. Чем ближе становилось свечение одного единственного живого лепестка, тем длиннее казался мальчику путь. Но вот он у цели, дрожащими руками подхватывает колыбель Цвета, На Который Нельзя Долго Смотреть, чувствует тепло, растекающееся по телу. Прилив сил поднял Ясмина на ноги и тот, не отрывая глаз от мерцающего лепестка, направился прочь от леса.

Шагая через луг и наблюдая за белыми клочками облаков, устрашающе быстро бегущих по тёмному своду из туч, мальчик всё пытался вспомнить, что же он забыл. Что-то важное, но что именно? Из травы вынырнул ворон. Повисев неподвижно в воздухе несколько секунд, мудрая птица развернулась и чёрной стрелой полетела вместе с ветром.

Лишь на окраине луга мальчик вспомнил, как однажды обыкновенно спокойный Мастер пришёл в ярость, увидев, что из ростка, за которым всю весну ухаживала сестрёнка Ясмина, вырос и распустился кустик сирени. Тогда мальчику пришлось целое утро помогать сестре пропалывать клумбу. Засохшую сирень Мастер сжёг. Рыдания и вопросы сестрёнки тонули в холодном серебре его глаз. Днём позже Мастер прервал урок, и спросил Ясмина, помнит ли тот последние слова своего отца и почему этот цвет называют Цветом, На Который Нельзя Долго Смотреть.

Вспомнив об обещании, которое он дал себе, – держаться подальше от Цвета, На Который Нельзя Долго Смотреть, – мальчик швырнул затухающую фиалку прочь. Ветер подхватил цветок, а Ясмин зашагал к дому. Но мысль о том, что последние капли фиолетового сияния пропадут даром, заставили его вернуться, потратить время на поиски спрятанной ветром фиалки и положить её в карман брюк.

А забытая призрачная фигурка, укрывшаяся в колких объятиях ели, наблюдала за удаляющимся мальчиком и дрожала от холода. Цвета в её глазах практически не осталось.

В тот вечер свет и покинул город.

Мастер, вернувшись с городского собрания, разбудил Ясмина, дремавшего перед вазой, в которой покоился уголёк иссохшего цветка, и стал готовить того к путешествию через лес. Чтобы вернуть свет в город, нужно восстановить подачу энергии на станции, затерявшейся среди болот и старых сосен:

– Иди вдоль линии энергопередачи и не снимай повязку с глаз, – наставлял Мастер мальчика. Сестрёнка, наблюдавшая за сборами брата, слышала нотки печали и чего-то мертвенно воскового, похожего на скорбь в голосе мужчины, но была слишком мала, чтобы обратить на это внимание. Девочка подбежала к брату и обняла его так крепко, что на мгновение в мир как будто вернулись краски. Ясмин опустился на колени перед сестрой и зарылся носом в чёрные непослушные кудряшки:

– Скажи чудищам, которые прячутся в тёмных углах, что скоро я вернусь и приведу с собой свет.

На крыльце мальчик на мгновение остановился в нерешительности. Но вопросы и сомнения заплутали в туманной глубине глаз Мастера: «Главное помни о Цвете, На Который Нельзя Долго Смотреть». И Ясмин ушёл.

Взгляд изумрудных глаз сестрёнки крался за мальчиком до самого изголовья леса, а у первого столба линии энергопередачи они расстались. На ощупь бредя от одного столба к другому, Ясмин думал лишь об одном: увидит ли он цветок?

Он шёл всю ночь и всё утро. Вдыхая сладкий грибной аромат леса Ясмин иногда задавался вопросом, почему все так боятся сияния, которое излучают цветы, дарящие городам свет? Потому что, тот, кто не отведёт от него взгляд, тут же сходит с ума. Но вот он, Ясмин, видел Цвет, смотрел на него долго, и всё ещё жив-здоров. Он, Ясмин, чувствовал, как Цвет, вливаясь в глаза, дарит безмятежность и радость. И нет больше нужды считать вдохи и выдохи. Цвет дарит покой.

Что, если не Цвет виноват в смерти отца?

Вдруг, вместо шершавой поверхности столба линии энергопередачи, пальцы Ямина скользнули по шёлку лепестков.

Повязка не могла полностью обезопасить его от Цвета, На Который Нельзя Долго Смотреть. К тому же мальчик уже знал, что даже будучи полностью слепым, он всё равно отыщет фиалки, ведь мягкое, словно дуновение ветерка в знойный летний день, прикосновение их сияния к коже невозможно было спутать ни с чем. Но возможно, если бы не темнота, порождённая лоскутком чёрной ткани, Ясмин не обратил бы внимания на протяжные стоны сосен. Наверное, так стонет и разум, что не способен совладать с двумя силами, каждая из которых стремиться доказать противнику своё превосходство и значимость.

Неистово желание сдёрнуть повязку и утолить наконец голод, впившись глазами в фиолетовое свечение. Но сильно и желание покоя. Не того ложного покоя, что унимает дрожащие пальцы и позволяет сердцу наконец замедлить темп, после того как ты, имев глупость оторвать взгляд от цветов, вновь впустил в себя фиолетовое мерцание. Нет, желание покоя истинного, доступного лишь тем, кто ни разу не видел Цвет, На Который Нельзя Долго Смотреть, не чувствовал как голод превращается в огромного спрута, что цепляется своими присосками к каждой мысли, к каждому действию так, что со временем каждое твоё движение подчиняется лишь воле этого спрута.

Как же сильно Ясмин хотел забыть эти чёртовы фиалки, но уже не мог. И дело не в голодном спруте, ведь можно было бы собраться с cилами, зажмуриться, выкорчевать ядовитые присоски, победить его. Нет, дело в противостоянии двух желаний, рвущих сознание на клочки: Ясмин желал победить спрута так же сильно, как желал взглянуть на Цвет, На Который Нельзя Долго Смотреть. Что случится, если пытаться разрушить бесконечно крепкую стену настолько же бесконечно крепким и мощным молотом? Скорее всего, на кусочки разлетишься ты сам.

А Цвет был совсем рядом, касался пальцев Ясмина.

– Нет, не сейчас. – Дрожащим голосом прошептал мальчик, одёргивая уже потянувшуюся к повязке руку. Потом он добавил, более уверенно, – Сначала я должен вернуть свет в город.

Он побрёл дальше.

К вечеру путь Ясмина прервался: впереди не было ни одного столба энергопередачи. Он несколько раз проходил вперёд и возвращался, менял направление и снова шёл вперёд. Значит, он на месте и осталось лишь найти станцию, аккумулирующую энергию и расфасовывающую её по узким графитовым трубкам, по которым она за несколько минут достигает города. Станция должна быть рядом, но где именно?

– Здесь, – пропел тоненький голосок. Ясмин почувствовал сладостное волнение, и рука его вновь потянулась к повязке, и вновь не решилась сорвать ткань с глаз.

– Почему ты перестала приходить? – Ясмин злился на Девочку с Фиалковыми Глазами. Но как только льющийся откуда-то из глубины леса поток фиолетового свечения достиг его кожи, гнев иссох, а ветер подхватил его и унёс вместе с парой выцветших кленовых листов.

– Я больше не могу навещать тебя в городе, Ясмин, – голосом Девочки с Фиалковыми Глазами словно говорила тяжело больная старуха, вспоминающая об обещаниях, что оказались пустыми. Затем весёлый голосок зазвучал вновь, – Пойдём, я покажу тебе кое-что.

И каким бы мертвенно холодным не было прикосновение её руки, Ясмин не мог сопротивляться. Это не Девочка с Фиалковыми Глазами вела его сквозь иголки елей, но само волшебное сияние сматывало в клубок нить, конец которой опутал разум мальчика.

– Тебе нельзя снимать повязку, – прошептала Девочка с Фиалковыми Глазами. – Но посмотри, какие же они красивые.

– Нет! – воскликнул мальчик. В голове звучали слова Мастера о губительном Цвете, На Который Нельзя Долго Смотреть, в глаза словно насыпали земли, а рука Девочки с Фиалковыми Глазами влажным змеиным объятием сдавила кисть Ясмина.

– Я не должен смотреть. – И он сорвал повязку с глаз.

Вдвоём они нырнули в цветущее фиалковое море. Вдвоём лежали на его дне,осыпанные мерцающими лепестками. Вдвоём глядели в бездну, где иногда проплывалильдинки облаков, цепляясь за кроны вечнозелёных сосен. Здесь, на дне цветущегооврага, Девочка и Мальчик с Фиалковыми Глазами смеялись вместе с птицами, пока щебет последних не утонул в потоке нескончаемого веселья; собирали в ладони дождевую воду, пока жажда не перестала их мучать; вглядывались в глаза друг друга, пока их мечты не иссякли.

Всепронизывающая радость поглотила всё, что когда-то окружало овраг, поросший цветами, затем прыгнула в трубки линии энергопередачи и отправилась в путешествие до города. 

* * *

Свет брёл по трактам, что разрезали ночь фарами снующих из города в город машин. Иногда, пристроившись к заплутавшему страннику, сворачивал на просёлочные дороги. Пару раз он даже заглянул в лес: на двух полянках, расположенных в десятках километров друг от друга мужчина, а затем девочка, проснувшись посреди темноты и, стараясь не потревожить сон своих соседей по палаточному лагерю, взяли фонарики и отправились в лес. Мужчина вернулся в палатку довольно быстро: ночной холод, стеной окутавший лагерь и выступивший каплями влаги на верхней поверхности палатки, не позволил ему слишком долго вглядываться в лес. А вот девочка, чей лагерь располагался выше по течению спустившейся с горы речушки, задержалась.

Девочка стояла на каменистом уступе и, спрятав одну руку поглубже в карман и стараясь не стучать зубами, держала фонарик. Луч света не мигая смотрел в лес. Девочка пыталась различить в журчании речки приближающиеся шаги. Шаги существа, что по ночам бродит по лесу, мучимое голодом. Существа, что, заприметив свет одинокого фонарика, мелькающего среди стволов сосен, поступью падающих веток подкрадывается к своей добыче. Оно не нападет сразу, сначала оно наблюдает – стоит неподвижно и кажется, будто это всего лишь силуэт старого пня, из которого торчат несколько веточек, сохранивших листья.

Девочка направила фонарик в одну строну – и правда, всего лишь пень. В другую. Показалось, будто тень скользнула вдоль поваленного дерева и, почувствовав прикосновение луча света, замерла, спрятавшись в вырванных из земли корнях отжившего своё дерева. Сердце девочки ускорило темп, а руки перестали дрожать от холода. Раздался громкий треск. Рука девочки дёрнулась – фонарик еле заметно мигнул. Тишина. Лишь еле слышный днём, но такой громкий ночью, шёпот речушки. Но может ли вода шептать твоё имя?

Тогда свет и услышал зов.

Свет не хотел оставлять девочку наедине с лесным чудовищем, но этот зов, шедший из города далеко за горой, был слишком силён. Свет сопротивлялся, фонарик мигал в такт бешено колотящемуся сердцу напуганного ребёнка. И когда щупальца выкорчеванных из земли корней зашевелились, выпуская из себя тень, а сердце девочки замерло на мгновение, погас и фонарик. Свету пришлось уйти.­

В ту ночь беспокойные сны Сестрёнки прервал голубой мотылёк, робко присевший отдохнуть на стенку у изголовья её кровати. Спустя пару мгновений стало ясно, что он не один: вся стена озарилась огнями гирлянды. Тьма ушла и ­чудовищам больше негде было прятаться. Здесь больше не было чудовищ.

* * *

Мальчик с Фиалковыми Глазами не помнил, когда его подруга исчезла.

Он видел лишь, как однажды фиолетовое сияние расступилось, и еле заметная на белоснежном фоне высокая фигура вторглась в мир Цвета, На Который Нельзя Долго Смотреть. Пришелец казался таким знакомым, но Мальчик с Фиалковыми Глазами не стал даже пытаться выцепить знакомые черты в лице, на котором отсутствуют глаза.

Прежде чем бесцветный пришелец ушёл, разум Ясмина на мгновение озарила вспышка: перед ним стояла маленькая девочка с каким-то странным,

как у ворона,

цветом волос. В её глазах,

каков цвет весенней травы?

растворилась мольба. В руках у девочки был ботинок с болтающимися стеблями завязок. Что она от него хочет?

Я ведь прогнал чудовищ.

Какие ещё чудовища?

Здесь больше нет чудовищ.

– Я не должен был смотреть на эти цветы, – сказал Мальчик с Фиалковыми Глазами и вернулся под свой фиалковый плед.

Он остался один, но так и не узнал об этом, ведь бесцветный пришелец без глаз забрал ту, чьё холодное прикосновение не позволяло фиалкам сиять так ярко.