XII
Тридцать первое декабря. Вчера притащили ёлку, украсили чем было. В одиннадцать собирался прийти Максим. Я предупредила его, чтобы с кислой миной не заходил, иначе отмечать будет под окном. На пару с Аниксом наготовили целый стол. Меня не покидало ощущение, что мы играем в игру. Играем в радость. Наверное, я чувствовала что-то, похожее на удовлетворение, но совсем смутно. Аникс ничего не мог мне подарить - он уже дал мне всё. Так что я ничего не ждала.
Максим принял к сведению мои угрозы и, переступив порог, натянул карикатурную улыбочку. Мы с ним отражали друг друга. Не прошло и пятнадцати минут, как парни умяли все блюда. Под бой курантов я загадала желание. Я всегда загадываю одно и то же. С Аниксом мы игриво и нежно поглаживали пальцы друг друга под музыку из телевизора. Максим курил в окно. Аникс подарил мне картину, мой портрет в синем и красном цвете. Максим подарил мне коньяк пять звёзд. Я подарила Аниксу свободу. Максиму - пену для бритья. Соседи вышли во двор пускать салют, грохот стоял жуткий. Было заметно, как Аникс сдерживался, чтобы не засмеяться от восторга. Он крепко сжимал мою руку. Мы втроём опустошали бокал за бокалом, потом рюмку за рюмкой, потом стакан за стаканом. Я напилась до звёздочек перед глазами. Аникс и Максим маячили передо мной, сливаясь в сплошное бежевое пятно. Ещё один безумный танец. Раскатистый залп салюта как пальба из пушки. Ноги, отбивая чечётку, понесли меня в пляс. Мышечная память не отмирает. Я носилась по мастерской, как в детстве носилась по сцене в составе народного ансамбля. Меня перехватывали руки - то одни, то другие, - я уже не различала, к кому падала в объятия. Иногда странные пропорции их общего тела превращались в Захара. Как мне было хорошо и страшно... Будто всего на миг я вырвалась из тысячелетнего сна и увидела всё как оно есть. Почти стошнило, и снова всё исказилось, когда Максим плеснул в меня водой. Ему самому не помешало бы освежиться: не то что говорить, он даже мычать не мог. Я толкнула его в стену и принялась хлестать по щекам, чтобы протрезвел. Исконно русская забава.
- Ну и харя, - хмыкнула я, уставившись в мыльное отражение в его глазах. - Кем ты стал? Ты отвратительный. Мы отвратительные.
Аникс взял меня под локоть и увёл. Шатаясь, он посадил меня на кровать и упал рядом. Мой милый, мой чудесный, он уткнулся носом мне в грудь и одной рукой прижал к себе. Уснул почти сразу, а я ласково гладила его по волосам. Максим сверлил взглядом. Ненавижу и обожаю его сверлящий взгляд. Мы вышли во двор подышать. Холод приятно остужал. Закурив, Максим посмотрел в небо, затем посмотрел на меня.
- Пусть в новом году не сбудется ни одно твоё желание, - сказал он, очевидно, из добрых помыслов. Я оценила его доброту.
- Пусть в новом году нас не станет, - положив руку ему на плечо, ответила я. - Пусть никогда больше мы не увидимся. Забудем и растворимся.
- Не будет так.
- Да будет так.
Он тихо усмехнулся. Снег падал нам за шиворот. Я подумала: вот бы всегда была зима.