Контракт с огнём

Пасмурное утро. Над городом висела серая туча, будто сама погода пыталась предупредить: то, что сегодня произойдёт, изменит всё.

У входа в регистрационный офис стояла Амелия в чёрном пальто, тёмные очки скрывали глаза. Вокруг — ни охраны, ни Ронана, ни приспешников. Только она. Одна. По её губам нельзя было понять, волнуется ли она. Всё, что выдавало её, — крепко сжатые кулаки в карманах.

— Ты всё-таки пришла, — раздался за спиной голос Адама.

Она медленно обернулась. Он был в тёмном костюме, волосы аккуратно уложены, на лице — лёгкая небритость. Но в глазах — полное спокойствие и решимость.

— Это глупо, — бросила она, — ты понимаешь, во что ввязываешься?

— В тебя. Навсегда.

— И если я завтра перережу кому-то горло прямо на кухне?

— Помою пол и спрошу, нужен ли тебе чай, — спокойно ответил он.

Она вздохнула, отводя взгляд. Но в следующий момент уже шагала вперёд, открывая тяжёлую стеклянную дверь.

Регистраторша вздрогнула, увидев имя в расписании: Амелия Уокер. Но когда рядом встал Адам Шиллер и спокойно положил документы на стол, женщина чуть приободрилась.

— Вы уверены? — спросила она, глядя то на Адама, то на Амелию.

Амелия повернулась к нему:

— У тебя есть последний шанс сбежать, доктор.

Адам усмехнулся и протянул ей руку:

— Я — не из тех, кто сбегает. Особенно от тебя.

И она, впервые за долгое время, позволила себе слабость — положила ладонь в его.

Подписи. Печать. Молчание.

Теперь это было по-настоящему.

У выхода она прошептала:

— Ты идиот, Шиллер.

Он наклонился к её уху:

— Твой идиот, миссис Шиллер.

Особняк был погружён в тишину. Все знали — сегодня день их официальной росписи. И все знали, что это значит. Амелия и Адам исчезли сразу после возвращения из регистрационного офиса. Слуги не смели подниматься на второй этаж. Охрана отворачивала взгляды. Старейшины мафии делали вид, что заняты обсуждением дел. Но ни один звук не мог заглушить происходящего в главной спальне.

Дверь в комнату захлопнулась с грохотом.

— Сними с себя это, — выдохнула Амелия, срывая с себя пальто, бросая его на пол.

Адам поймал её взгляд — дикий, жадный, властный. Он шагнул к ней, но она уже была рядом. Поцелуй был как взрыв. Без нежности. Без пауз. Без лишних слов.

Они падали на кровать, срывали друг с друга одежду, как будто каждый слой мешал им дышать. В порыве желания Амелия опрокинула лампу. Зеркало дрожало в раме, когда её тело выгибалось под Адамом. Она царапала его спину, он сжимал её бедра, как будто боялся потерять. С каждым новым движением, с каждым стоном они разрывали остатки своего самообладания.

— Громче, — прошептал он, вжимаясь в неё. — Пусть слышат все. Ты — моя жена.

— Я твоя гибель, Шиллер, — выдохнула она, впиваясь зубами в его плечо.

И это действительно слышали все.

По всему особняку разносились стоны, удары, тяжёлое дыхание. Некоторые внизу замирали, другие с усмешкой поднимали брови, а самые наивные охранники краснели, как дети.

— Похоже, они нашли общий язык, — пробормотал кто-то из старейшин.

— Или разнесут второй этаж, — отозвался Ронан, качая головой, но с еле заметной улыбкой на губах.

А наверху они не останавливались.

Ночь длилась бесконечно. Каждый их поцелуй был клятвой, каждый стон — вызовом. Это была война тел, страсть, которую невозможно было удержать. И наконец, под утро, измотанные, обнажённые, покрытые потом и следами друг друга, они лежали в объятиях, глядя в потолок.

— Ты в ловушке, Шиллер, — хрипло прошептала Амелия, прижавшись к нему.

— Это самая сладкая ловушка из всех, — ответил он и закрыл глаза, прижимая её к себе сильнее.

Солнце едва коснулось занавесок, пробираясь внутрь комнаты, залитой запахом их тел, пота и вчерашней страсти. Одеяло валялось на полу. Простыни были смяты. Амелия лежала на груди Адама, медленно водя пальцем по его ключице.

— Ты не устал, доктор Шиллер? — лениво прошептала она, поднимая на него взгляд.

— Я выжил. Но не уверен, что второй этаж тоже, — хрипло усмехнулся он, поглаживая её по спине. — Думаю, некоторые теперь нас боятся ещё больше.

— И правильно. Пусть знают, с кем имеют дело, — её губы касаются его шеи. — Знаешь, что я подумала?

— Что пора разобрать завалы из разорванной одежды?

— Нет, — усмехнулась она. — Я хочу ребёнка.

Адам приподнялся на локте, глядя на неё в упор.

— Ты серьёзно?

— Я не шучу о таких вещах, Адам. Если уж мы официально расписаны... если ты выбрал остаться со мной — я хочу, чтобы у меня был кто-то, ради кого я смогу быть не монстром. Хотя бы попытаться.

Адам провёл пальцами по её щеке и прошептал:

— Тогда не будем терять времени.

Он перевернул её под себя, их взгляды встретились — и вспыхнули вновь. Она только ухмыльнулась:

— Надеюсь, на этот раз стены выдержат.

— Надеюсь, на этот раз ты закричишь моё имя громче, — прошептал он, и в следующий момент их губы слились в новом поцелуе.

Стук кровати снова эхом разнёсся по дому. Стон, громкий и чувственный, прорвался сквозь щели дверей. Улыбки слуг быстро исчезали при взгляде на потолок. Старейшины переглядывались. Ронан в зале снизу только закрыл лицо рукой:

— Опять начинается...

— И кто бы мог подумать, что это всё началось с фиктивного брака, — тихо сказала Элеонора, отпивая кофе и подавляя усмешку.

А наверху...

— Если это будет девочка, — выдохнула Амелия, вцепившись в его плечи, — она будет такой же сумасшедшей, как я.

— А если мальчик... он будет любить тебя до безумия. Как и я.

— Я больше туда не поднимусь. Никогда, — пробормотала одна из служанок, вынося из прачечной простыни, на которых можно было бы сыграть рок-концерт. — Они сожгли постель. Я уверена.

— Тебе ещё повезло. Я вчера проходил мимо, и, кажется, один из стонов буквально прошёл мне сквозь позвоночник, — пробормотал охранник Марко, потирая висок. — Я чуть не упал с лестницы.

На кухне спорили, сколько времени длилась «атака». Один утверждал — три часа. Второй клялся, что все пять. Третий просто пил кофе, прикрыв уши наушниками.

— Я теперь понимаю, почему она всегда такая напряжённая, — тихо сказала одна из горничных. — И почему он так спокойно всё терпит. Видимо, у них... разгрузка по расписанию.

Элеонора в гостиной сверлила взглядом потолок, где снова что-то скрипнуло.

— Они нарушили архитектурный баланс особняка, — сухо произнесла она. — Я скоро вызову инженеров.

Ронан прошёл мимо со стаканом сока и не выдержал:

— Надеюсь, этот дом застрахован от их любви.

— Это даже не любовь. Это... землетрясение, — пробормотал кто-то.

На втором этаже

Амелия стояла перед зеркалом, легко обмотавшись простынёй. Волосы растрёпаны, губы опухшие от поцелуев. Адам сзади обнял её, уткнувшись в шею.

— Нам надо будет как-то по-тише.

— Почему? — с усмешкой спросила она, — Боишься, что они не вынесут ещё одну ночь?

— Боюсь, что вилла развалится.

— Ничего. Мы построим новую. И поставим табличку: "Здесь всё началось."

Они переглянулись, и хотя об этом не было сказано вслух — в глазах обоих горела одна мысль: это уже не просто игра. Это уже что-то куда большее.