13. Не переживай, всё переживём
— Чистая работа, — Рома восхищается выломанным замком в двери Яны.
— Это всё твоя сеструха, — бурчит она, угощаясь остатками белого полусухого.
— Хей, не я, а эм-че-эсники, — спешу её поправить, а то мой кузен невесть что подумает.
Мы втроём толпимся в коридоре вокруг двери — каждый со свечкой в руке. Может, пора приступать к клятвам на крови? Обещаю, больше никаких необдуманных эмоциональных поступков. А если я нарушу своё слово, то пусть меня поразит молния.
Чуть не падаю замертво, когда врубается свет. Не молния, конечно, но эффектно. В заднем кармане джинсов вибрирует телефон.
— Ещё раз привет, — отхожу в спальню, чтобы поговорить с отцом.
— Ну как? — спрашивает он.
— Включили. Спасибо, пап, — мне ужасно неловко от нашего разговора.
— Вот и славно! — радость в его словах неподдельная. — Ещё что-нибудь нужно, белочка?
— Нет, пап, всё в порядке, — сажусь на разложенный диван, пока сгораю заживо от стыда.
Мой папа не повелевает ТЭЦ, не владеет пароходами и паровозами, он даже не чародей средней руки. Просто знает людей, которые кое-что могут. А мне очень и очень не нравится, когда ему приходится обращаться к этим людям.
— Что-то голос у тебя сиплый, — он решает подарить мне контрольный в голову. — Ингалятор хоть носишь с собой?
— Ох, да, — хватаюсь за голову, а то та становится непомерно тяжёлой.
— Молодец!.. В субботу на ужин приедешь?
Ещё одна причина, по которой избегаю общения с отцом — ужины с его семьёй. Второй. Новой. Другой. Я понимаю, почему он так хочет видеть меня там, но по сей день он не понимает, почему мне тяжело видеть на этих ужинах тех, кто заменил нас с мамой. Моя мачеха приятная женщина. Правда, чуть напрягает излишними стараниями. Будто опасается, что нашепчу отцу, какой невкусный чай она заварила или что та неприветливо поздоровалась. Их общие дочери-близняшки смиренно запихивают в себя тушёное мясо с овощами и бегут прятаться в свою комнату. А на стенах лоскутное одеяло из фотоснимков: я и новые дочери, новые дочери и снова я, папа и мачеха в Египте, Париже, Китае, ещё мои дедушка с бабушкой. И нигде нет моей мамы. Будто её никогда не существовало. Будто мне пришлось появиться на свет из ниоткуда.
— Суббота обещает быть тяжёлой, — уклюняюсь от прямого ответа.
— На работе что-то? — судя по всему, он готовится звонить боссу моего босса.
— Нет-нет! — спешу спасти ситуацию. — Просто много дел, много встреч, надо везде успеть, а выходные короткие.
— Ты приходи, если сможешь, — мягко отзывается папа. — И друзей приводи, не стесняйся.
— Как получится, — сквозь ткань впиваюсь ногтями в коленку. — Спокойной ночи. Спасибо, что помог.
— Целую, белочка моя.
Обрываю связь.
— Так и знала, что без твоего бати не обошлось, — вздыхает за спиной Яна.
Моё сердце пропускает удар. Ну кто так вообще делает?
— Будешь? — она протягивает мне огромный бокал вина с дурацкой надписью: «Яна не бухает, Яна отдыхает». Насколько помню — это подарок от Миши и Даши на Новый год.
— Ты точно спортсменка? — пытаюсь её легонько задеть, чтобы выровнять статус-кво: пока я училась преподавать обществознание, она готовилась быть физруком.
— Нет, как видишь, я падшая женщина, — Яна прыгает на диван, который издаёт истошный стон. — А Рома ведь женат, да?
— Выгонишь меня ради него? — не сразу, но всё же нахожу на одеяле пятна пролитого вина.
— Чёрт, — досадует подруга. — А втроём, наверное, мы в этой постели не поместимся...
— Не толкай меня на инцест, пожалуйста, — отбрасываю мокрый кусок на подругу.
— Да вы троюродные! Это вообще не считается, — хихикает Яна.
— Фу! — я выбегаю из спальни и сразу натыкаюсь на Рому с шуруповёртом.
— Переспать с таким замком можно, но на постоянку лучше что-то покрепче, — отчитывается он, будто мы с ним не ели на спор песок в глубоком детстве.
— Ох, спасибо огромное! — захожу в онлайн-банк, чтобы сделать ему перевод. — Сколько с нас?
— Полторы, — неловко пожимает он плечами.
— Ща будет, — готовлюсь отправить денежки по волшебной цифровой радуге — с бонусами за пешее восхождение на шестнадцатый этаж.
— Ник, послушай, — одёргивает меня Рома, переходя на шёпот. — Можно... могу попросить тебя о личном?
Поднимаю на него взгляд: жилистый парнишка в дорогом спортивном костюме — заношенном до дыр, с не единожды переломанным носом, тонкими губами, двухдневной щетиной. От него пахнет сигаретами и бензином. Небольшая залысина делает его сильно старше. Десять лет назад Рома был первым парнем на селе. Сейчас он жив. И на том спасибо.
— Блять, мне неловко, поверь, но моей Сашке рожать вот-вот, а я... Короче, не успеваю я насобирать акушерке и медсёстрам на магарыч. Там же страшно, если что-то пойдёт не так.
— Просто скажи, сколько тебе нужно? — подхожу к нему ближе и похлопываю по спине.
Внезапно вспоминаю, что его жене Сашке недавно стукнуло девятнадцать лет. По телу бежит дрожь. Вряд ли акушерка прикончит девушку из-за того, что ей не отсыпали, сколько она просила, иначе бы у нас половина населения выкосилась. Но мне и самой становится страшно. Вдруг что-то пойдёт не так?
Сумму он называет приличную.
— Давай сама съезжу в больницу и отдам?
В последний раз, когда он просил денег на учёбу в универе, я проспонсировала ему двухмесячный «реквием по мечте». Можно сказать, именно я отправила его в школу жизни, а теперь восхваляю, что он закончил её не в гробу. Пытаться убить кузена дважды — дурной тон.
— Ник, ты меня пиздец как выручишь! — с облегчением вздыхает Рома.
А мне-то как становится хорошо — словами не передать.
На ночной чай кузен не остаётся, потому что спешит домой, а то жена волнуется. Яна разбавлять вино тоже не сильно хочет. В итоге мы просто укладываемся спать. Что-то зачастила я с непредсказуемыми пижамными вечеринками.
— Ник? — бормочет Яна, полыхая на меня ядрёным перегаром.
— Да, котик? — злюсь на неё ужасно. Она на меня, наверное, тоже.
— Я передумала.
— М-м? Насчёт чего?
— Можно побуду маленькой ложечкой?
Сакральными чакрами ощущаю, как она смотрит на меня в темноте.
— Давай уже, — как будто у меня есть выбор.
Яна шумно разворачивается от меня к стене. Беру её в согревательный захват. Ногами ощущаю мокрое одеяло. Воздух в комнате какой-то зябкий, хотя батарея шпарит. Штор нет. Из-за этого кажется, будто за нами подсматривают.
— Шафер же не будет ревновать? — шепчет она в полудрёме.
Когда подруга, наконец, даёт храпака, тянусь к телефону: снова сотня сообщений в «горячих кисках — при этом ничего подозрительного, мемы в рабочих чатиках, очередная бредятина с незнакомого номера и молчание от неё.
Почему в жизни всё настолько запутанно? Почему я не могла запасть на Давида или Деню? Это было бы намного удобнее. Логичнее. Что мне делать с этой раздражающей тягой к девушке:
на которую я злюсь;
но у меня кишка тонка сказать ей об этом;
потому что она...
чмокнула меня на прощание?
нет, конечно!
потому что она забавно шутит и мило хохочет;
тупица, это тоже так себе причина;
ещё она красивая;
я могу пялиться на неё часами;
грёбаные гормоны, разве вы не должны были съехать после пубертата?
ты уже ой как давно не школьница, веди себя прилично;
а вот она не так уж и давно была школьницей;
у вас разница в возрасте всего года четыре, окстись!
или пять?
так, она совершеннолетняя вполне продолжительное время, всё нормально;
где, блять, всё нормально?!
вы едва знакомы;
ну почему сразу едва?
я знаю, какие сигареты она курит, почему бросила колледж, на что у неё аллергии, кто её друзья, как плохо она играет в видеоигры, да и вообще в любые игры, что не умеет пить и первой сваливает с тусовок на всякий пожарный, кем работает её отец и что мать ушла от них перед её первыми месячными, где она живёт, как любит десерты в кондитерских, золотую осень, модные шмотки и тьюторалы по макияжу, рисовать, западать на тех, кто постарше, анализировать персонажей из сериалов — причём прям в процессе просмотра и во весь голос;
но я не знаю, какими были последние пару лет её жизни — пока мы не общались;
зато знаю, почему мы не общались;
я посчитала, что Макс изменял мне с ней;
...и повела себя как полная дура;
она знала правду и промолчала, чтобы прикрыть друга, с которым мне изменял Макс;
очевидно, у каждой из нас есть «подтекст»;
в этом мы точно квиты;
ох, ничего не получится;
а разве хоть что-то должно получиться?
вы обе в шаге от того, чтобы стать экстремистками;
в тюрьме мне капец, тут к гадалке не ходи, даже в летнем лагере не смогла смену отбыть;
мне тогда десять было — теперь я матёрая, что бы это не значило;
летний лагерь и тюрьма немножко разные вещи, детка, не рассчитывай на многое;
и так, выбирай, спокойная одинокая старость...
какая на хрен старость?
до тридцати пяти я молодёжь;
ладно, молодёжь, выбирай: экстремизм или законопослушание?
Шафер или не Шафер?
а тебя она выбирает?
чем докажешь?
шутеечки из подземки в зачёт не идут;
хотя, ладно, предположим, идут, тогда что?
Ника, ты ходячая катастрофа, держись от людей подальше — для их же безопасности.
— Проснись и пой! — радостные вопли Яны выдёргивают меня из дрёмы.
Перекатившись по дивану, я вдруг понимаю, что в комнате как-то подозрительно светло. Хочу посмотреть время на телефоне, но вижу лишь сообщение от Шафер:
«Пересечемся на станции?»
Тут же отправляю ответ:
«Я проспала»
На кой чёрт ей вообще эта информация? Ты бы ещё рассказала, как прошёл твой, блять, вечер. Оставь девушку в покое.
— То есть я даю ночлег, кормлю тебя, развлекаю моими личностными трагедиями, а ты как очи отворила, сразу в гаджет залипаешь? — возмущается Яна, стаскивая с меня одеяло.
На дисплее появляется новое сообщение:
«Так и подумала»
«Придёшь сегодня?»
Смайлик с игривой луной.
А это как понимать?
Быстро пишу ей, поскольку к моему телефону лезут загребущие руки подруги.
«Пытаюсь»
«Тогда не мешаю»
«Ты мне не мешаешь)))»
— О боже! Это всё, на что ты способна? — уткнувшись носом в дисплей, Яна высоко оценивает мои навыки флирта. — Ещё баклажан ей отправь.
— Чем планируешь сегодня заняться? — я откровенно огрызаюсь. — Надеюсь, расставанием с Мишей?
— Умеешь настроение испортить, — цедит она сквозь зубы.
— Обращайся, — убегаю в ванную — с телефоном.
Правда, Шафер теперь молчит. Открываю диалог с Митей, ведь он прислал видеоотчёт с прогулки. Бог ты мой. Там девятнадцать кружочков во мраке ночи. Судя по всему, Дуся решила оторваться и протащила пацана по всем злачным местам. Ещё Рома написал, куда и когда подъехать с деньгами. Блин, придётся искать банкомат, чтобы снять наличку.
Хотя не придётся. У меня столько просто нет.
Только сажусь на унитаз, как утопаю в шквале оповещений. Срываюсь, чтобы проверить.
Чёрт!
Яна прислала мне толпу баклажанов. И продолжает это делать.
— Я КУПЛЮ ТЕБЕ ИХ СТОЛЬКО, СКОЛЬКО ОТПРАВИШЬ! — кричу ей, пытаясь пописать.
Следом приходит смайлики машины, дома, замка, скрипки, сёрфингиста, острова, водолазной маски, дюжины коктейлей и набора роллов.
Пишу ей в ответ:
«На кой хрен тебе скрипка?»
«Чтобы играть на твоих нервах»
Улыбаюсь самой себе. День начинается как-то слишком хорошо.