Оттенки потерянной души

— И к местным новостям. Полиция и следственные органы продолжают поиски серийного убийцы, который за прошедшую неделю совершил в городе серию жестоких убийств. Все три жертвы — молодые люди тридцати лет от роду.

Последний труп был найден накануне вечером в районе Северного кладбища одним из смотрителей. Геннадий Глыбин, прибывший из Москвы в родной город к родителям, стал жертвой загадочного преступника. Полиция пока не обнаружила закономерность, по которой убийца выбирает свои жертвы.

В городе объявлен план-перехват, и всех жителей просят быть особенно осторожными в темное время суток. Следственный комитет призывает граждан быть бдительными и не оставаться в одиночестве в незнакомых и безлюдных местах. Полиция утверждает, что убийца будет пойман в ближайшее время, и вскоре город вернется к прежнему спокойствию.

Пустой и безжизненный взгляд был сосредоточен на ярком плоском изображении. Режущий глаза свет проникал в царившую в комнате темноту, рассеивая хранившийся долгое время мрак. В свете ярких бликов, отбрасываемых экраном телевизора, проявилась зловещая и полная безжалостности улыбка.

Каждый раз, когда я смотрела выпуски местных новостей, меня переполняли воодушевление и счастье. Раз за разом, наблюдая имена своих убийц в числе жертв, я испытывала умиротворение и вкус долгожданной справедливости. Я знала, что ждет оставшихся виновников в самое ближайшее время, и чьи имена я услышу в новостях в недалеком будущем.

Катя и Рустам должны были стать финальными жертвами убийцы как акт жестокой расправы одержимого ревностью мужа над неверной женой. Как следователь, я знала, что рано или поздно следствие должно выявить связующий всех жертв факт и выйти на загадочного убийцу. Акт мести к жене и бывшему лучшему другу, который был рядом с убийцей со школьной скамьи, должен был привести следствие к недалёкому идиоту, чья персона будет платить по счетам всех своих приятелей.

Мой план был безупречен. Я понимала, что человек со слабым характером не сможет избавиться от овладевшей им одержимости. Женя, как морально, так и физически, был слаб. В школьные годы он скрывал свои страхи и комплексы за агрессией по отношению к более слабым ученикам. Теперь же эта слабость обернулась против него, обрекая на страшную участь — клеймо хладнокровного и безумного убийцы.

Я была в состоянии наслаждения от долгожданной мести. Этот момент триумфа был слаще, чем конвульсии бессовестной учительницы, которая скончалась на моих глазах.

Из приятных воспоминаний меня вывел звонок в дверь. На часах был поздний вечер, и я не ждала гостей, как и не могла предположить, кто бы это мог быть.

Немного поколебавшись, я решила проверить лестничный проем и узнать, кто же стоит за дверью. Я подошла к ней и взглянула в глазок. В освещенном белом свете коридоре я увидела высокого и статного мужчину предпенсионного возраста, в котором сразу узнала своего начальника. Николай Сергеевич был окутан тенью, которая словно поглощала его высокую фигуру. Я не стала медлить и поспешила открыть дверь перед незваным гостем.

— Николай Сергеевич? — мои глаза были полны удивления, а голос звучал растерянно и недоуменно. — Что вы делаете у меня дома, да еще и в столь поздний час?

— Диана, мы можем поговорить? — серые глаза следователя приобрели слишком темный оттенок. — Наедине.

— Конечно, — я отошла в сторону, пропуская гостя в квартиру. — Что-то случилось?

Николай Сергеевич ничего не ответил. Его мрачная фигура переступила порог, а массивные руки поспешили закрыть дверь за собой. Я отошла на пару шагов в сторону, пытаясь увидеть ауру мужчины и оттенки его души. Обычно серый оттенок спокойствия и собранности играл странными и неведомыми мне ранее бликами. Я не могла понять все бурлящие в душе мужчины эмоции, но что-то внутри меня говорило о том, что следователь был охвачен растерянностью, злостью и душевной болью.

— Диана, перед тем как я попрошу тебя проследовать со мной, я хочу поговорить с глазу на глаз, — в коридоре раздался тихий и обреченный мужской голос. — Прошу тебя быть максимально откровенной и не устраивать лишних сцен. От твоих слов зависят мои дальнейшие действия и твоя собственная участь.

— Николай Сергеевич, я вас не понимаю... — я не успела закончить свою речь, как следователь расправил плечи и заговорил властным и громким голосом:

— Диана, задам свой вопрос всего лишь раз, — аура мужчины окрасилась в яркие блики бурлящей в его душе злости. — Ты причастна к суициду учительницы и к происходящим в городе убийствам?

— Что... Что все это значит? — Мой визг заглушил строгий тембр следователя. — Каким образом я могу быть связана с этими смертями?

— Диана Арбенина, ученица 10 «а» класса пятьдесят седьмого лицея, была отличницей и лучшей ученицей, но стала жертвой травли со стороны одноклассников, — следователь достал стопку листов и протянул их мне. — В 2010 году Диана Владиславовна Арбенина попала во вторую областную больницу в критическом состоянии. Её организм был отравлен долгосрочным кетоацидозом, что привело к диабетической коме и клинической смерти. На теле девочки были видны гематомы и следы сильных ударов, которые были нанесены кем-то извне.

13 февраля 2010 года Диана Арбенина была признана мёртвой, и её смерть стала результатом высокого уровня сахара, превышавшего 40 миллимоль. Однако девочка выжила и стала медицинским феноменом. Её сердце запустилось спустя две минуты с момента остановки, но ребёнку был поставлен диагноз «сахарный диабет первого типа».

Диана Арбенина прошла длительный курс реабилитации в течение двух месяцев, и ей пришлось обратиться к психиатру из-за психологического помутнения, вызванного пережитой травмой. Она закончила школу на домашнем обучении и поступила в Южный Федеральный Университет на юридический факультет, где стала круглой отличницей. Окончив магистратуру с красным дипломом, она поступила на службу в следственное управление Ленинского района.

Следователь замолчал, намеренно выдерживая долгую паузу в своём рассказе.

— Мне продолжить, или ты дополнишь пробелы в моём рассказе лично?

— Николай Сергеевич, это не то, чем кажется. Я не...

— Диана, я работаю следователем почти тридцать лет. Я вижу ложь в душе каждого и вижу всех насквозь. Так избавь меня от этой глупой сцены и веди себя достойно представителя органов правопорядка.

— Николай Сергеевич, — посыл начальника и его настрой не оставляли мне другого выбора, кроме как признать всё как есть и рассказать свою версию произошедшей истории. — Признаю, я была тем самым ребенком, который был избит группой безжалостных школьников на школьном дворе. Из-за поступка этих негодяев я умерла и очнулась в реанимации, проклятая на всю оставшуюся жизнь. Меня посадили на иглу и поставили неутешительный диагноз «инсулинозависимый сахарный диабет». Но этот случай уже давно был забыт мною, и я уже пятнадцать лет как живу иной и новой жизнью.

— Вот как? Ты не отрицаешь, что знала погибшую учительницу и всех жертв, которые были убиты в городе в последнее время?

— Знала, — мои глаза вновь поглотили оттенки злости и ненависти. — Но это ничего не меняет.

— И ты связана со всеми жертвами, чьи тела были найдены в разных частях города?

— Николай Сергеевич, я не отрицаю, что эти люди были причастны к произошедшей со мной трагедии, но могу вас заверить, что я не имею к их смертям никакого отношения.

— А что насчёт этой учительницы? Почему ты умолчала о том, что была той самой ученицей, что пострадала по её вине, и почему ты не рассказала мне о своей связи с самоубийцей? — Серые глаза следователя пронизывали меня до самых глубин. — Почему ты пыталась отвести внимание следствия от себя и делала вид, что ты не имеешь к этому делу никакого отношения?

— Как следователь я знала, что меня могут связать с суицидом и обвинить в убийстве человека. Я не могла допустить, чтоб меня обвинили в том, чего я не совершала. Я ни в чем не виновата и не должна и дальше платить за чужие грехи! Эти люди и так сломали мне жизнь и обрекли на нескончаемые пытки. Так почему я должна вновь страдать по вине кучки недоумков, что обрекли меня на пожизненные страдания, давно уже оставив все прошлое позади?

На последних словах мой голос сорвался, и я перешла на крик. Руки дрожали, а тело сотрясалось от нервного перенапряжения. Следователь, заметив мою реакцию, слегка успокоился. Его аура стала светлее, обретая былой серый оттенок спокойствия и собранности.

— Диана, прошу тебя, расскажи мне всё, что тебе известно. Ты как-то связана с этими убийствами?

— Клянусь вам, что не имею никакого отношения к этим преступлениям, — ложь давалась мне на удивление легко. — С того самого момента, как вы поручили мне дело об угоне автомобиля, я пытаюсь найти истинного убийцу и предать его правосудию.

— Дело об угоне? — тело следователя вздрогнуло, а зрачки расширились. — Как угон автомобиля связан с тем, что происходит?

— Вы мне не поверите, но заявитель по этому делу и есть ваш одержимый убийца, — мои глаза были влажными, но голос звучал с сильной самоуверенностью и злобой. — Евгений Бабичев был одноклассником всех жертв, и его разум находился в нестабильном состоянии. При опросе потерпевшего я заметила в его реакции нездоровое поведение, что вызвало у меня сильное беспокойство и подозрения. Я начала расследовать это дело и вышла на жену и лучшего друга гражданина Бабичева.

— Я запутался. Почему ты думаешь, что заявитель об угоне может быть нашим убийцей?

— Всё до банальности просто! — я вскрикнула и, вскочив со своего места, схватила рабочий блокнот с заметками. — Жена Евгения Бабичева, Екатерина, изменила супругу с его школьным другом Рустамом Валиевым. Гражданин Валиев владеет автомастерской, что позволило ему совершить угон автомобиля Евгения Бабичева и скрыть следы своего преступления. Рустам Валиев сделал это в отместку другу за уведенную у него в прошлом девушку. Екатерина не отрицала своей связи с Валиевым и проклинала собственного мужа и их брак. Бабичев, узнав о случившемся, окончательно потерял разум и стал охотиться за всеми школьными приятелями, виня их в своей несчастной жизни.

— Так, — со стороны следователя послышался глубокий вздох. — А что с учительницей? Почему она покончила жизнь самоубийством? И почему она сделала это с помощью инсулина?

— Этого я не могу объяснить, — я вновь включила режим обреченной жертвы перед лицом начальника. — Вы же слышали директрису лицея. Женщина испытывала вину и пыталась скрыть свое халатное отношение к ученикам. Я думаю, она не выдержала этого груза вины и сошла с ума. Эксперты подтвердили, что в её мозгу были признаки деформации сознания и наблюдались нарушения ментального состояния. Я не видела Наталью Владимировну четырнадцать лет и, узнав о её суициде, да ещё и таким жутким способом, растерялась в тот день и не могла прийти в себя. — Моя игра явно работала должным образом, и на глазах навернулись слёзы. — Я как никто другой знаю, что такое смерть от гипогликемии и чему была подвержена эта несчастная женщина. Я бы и врагу не пожелала такой страшной участи.

— Диана, почему ты так долго молчала об этом и скрывала свое расследование?

— Как бы я могла признаться руководству в слежке за одним из заявителей по уголовному делу? Это было бы незаконно, и я рисковала лишиться работы. Но теперь я понимаю, что мое расследование было оправдано, и я была права. — Мои глаза вспыхнули ярким светом самоуверенности. — Николай Сергеевич, вы же знаете меня уже давно. Разве я могла совершить такое? Я уже восемь лет борюсь за справедливость, и моя интуиция ни разу меня не подводила. Поверьте мне и в этот раз.

— Я не могу понять происходящего и осознать, что мой лучший сотрудник может оказаться хладнокровным убийцей, — взгляд следователя наполнился болью. — Даю тебе неделю, чтобы доказать свою невиновность. Если ты сможешь подтвердить свои слова и поймать настоящего убийцу, я признаю свою ошибку и принесу тебе извинения. Но до этого момента ты будешь находиться под моим пристальным контролем.

— Вы... — мой голос дрогнул. — Вы сообщите полковнику о своих подозрениях? Меня возьмут под стражу, как положено подозреваемому?

— Я не стал отражать свое расследование в отчетах, — лицо следователя стало суровым. — Никто в управлении не знает о твоей связи с жертвами. Перед тем как поделиться своими подозрениями с руководством, я решил поговорить с тобой и все выяснить напрямую.

— Если нужно, я могу дать все необходимые показания и пересказать их полковнику лично.

— Не будем спешить с этим, — реакция начальника меня удивила. — С понедельника ты выходишь из отпуска и возвращаешься к работе. Мы вместе будем искать убийцу и твоего Бабичева, а также доказательства его вины.

— Вы делаете правильный выбор, Николай Сергеевич, — я обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. — Я обязательно оправдаю ваше доверие и доберусь до истины любой ценой. Как и всегда.

— Надеюсь, что так и будет, — Николай Сергеевич испустил тяжелый вздох. — Диана, эти люди действительно избили тебя до смерти и стали причиной твоего заболевания?

— Действительно, — в коридоре раздался тихий дрожащий женский шепот. — Они толпой избили меня и оставили умирать, наблюдая, как я захлебываюсь собственной кровью и рвотой. Наталья Владимировна также принимала участие в актах агрессии одноклассников и поддерживала их «юмор» и жестокие издевательства в мой адрес.

— Если честно, то я с трудом узнал бы в тебе тихую и мирную отличницу, которая прятала глаза в пол и боялась лишний раз заговорить с людьми. Ты явно не тянешь на слабых характером людей.

— Тихая и мирная отличница Диана Арбенина умерла тринадцатого февраля 2010 года. Но ее место заняла я — та, кто никогда не прощает произвола и не позволяет подонкам оставаться безнаказанными.

— Вот оно как, — серая аура следователя стала испускать еле заметные блики беспокойства и волнения. — Так ты не та Диана Арбенина, что терпела насмешки одноклассников?

— Не та, — моя собственная бледная аура начала меняться на глазах. — И никогда ею больше не стану. Я пришла в этот мир, чтобы восстановить справедливость и спасти его от безжалостных подонков, которые обрекают невинных людей на страдания.

Следователь ничего не ответил. Он окинул меня пристальным и тяжелым взглядом, который пронизывал тело, словно острый и смертоносный клинок. Моя отданная мраку и одержимости душа давно уже выработала иммунитет к подобным взглядам и с легкостью выдерживала подобное воздействие.

Когда мужчина ушел, я наконец-то смогла расслабиться. Было трудно поверить, что мне удалось избежать преследования опытного следователя и отвести от себя возникшие у него подозрения. Однако я понимала, что в ближайшее время меня всё равно могут арестовать. Поэтому мне нужно было как можно скорее завершить свою месть и поставить точку в этой непростой истории, которая длилась уже больше четырнадцати лет.

В понедельник утром я, как обычно, пришла в управление. К этому времени я уже справилась со своими страхами и паникой, и мой разум наполнился хладнокровием и решимостью.

Николай Сергеевич был очень напряжён. Он держался непривычно тихо и говорил со мной строгим, безэмоциональным голосом. Но его аура была наполнена страхом, беспокойством и волнением. Мужчина не мог сохранить своё обычное самообладание, находясь под воздействием бушующих эмоций.

Не прошло и половины рабочего дня, как тишину в кабинете нарушил скрип дверных петель. На пороге появился полковник Быстриков. Его личное появление обеспокоило не только меня, но и Николая Сергеевича.

— Добрый день, — произнёс полковник строгим голосом, пронизанным холодом. — Диана, рад видеть тебя на рабочем месте.

— Александр Вагитович, мне тоже приятно вернуться к работе, — с трудом, но мне удалось выдавить из себя подобие улыбки. — Что привело вас к нам?

— Я решил лично сообщить вам о новых жертвах, — взгляд полковника стал ещё более суровым. — Десять минут назад нам сообщили, что в одной из мастерских нашего района были найдены два тела — мужчина и женщина тридцати и тридцати одного года. Оба были убиты довольно жестоким способом и стали жертвами орудующего в городе серийного убийцы.

— Почему вы думаете, что эти двое — жертвы того же серийника? — я почувствовала, как серые глаза Николая Сергеевича покосились в мою сторону. — Может быть, эти люди стали жертвами ограбления или бытового насилия?

— Почерк один и тот же, — взгляд полковника становился всё более тяжёлым. — Диана, Коля, возьмите это дело под свой контроль. Проведите все необходимые процедуры и найдите этого подонка, который лишил город спокойствия. Жду результатов в ближайшее время.

Строгий голос начальника не оставил нам возможности для возражений. Полковник оставил адрес, по которому нам предстояло отправиться для осмотра новых жертв. Когда я взглянула на листок бумаги, то почувствовала прилив счастья. Это был тот самый долгожданный финал, которого я ждала все эти месяцы.

Николай Сергеевич не стал комментировать слова полковника. Следователь предложил мне покинуть кабинет и вместе с ним отправиться на место преступления.

Мы приехали в уже знакомую мне автомастерскую. Этот затхлый гараж я запомнила с того момента, когда прибыла сюда на встречу с одним из своих убийц. Николай Сергеевич первым покинул автомобиль и, не дожидаясь меня, проследовал внутрь помещения. Вокруг толпились представители полиции, медицинские работники и случайные очевидцы, с которыми проводили допросы сотрудники правопорядка.

Предоставив удостоверения представителей следственного комитета, мы с Николаем Сергеевичем поспешили к месту преступления. Внутри мастерской по-прежнему царила грязная и неопрятная обстановка. Запах был таким же едким и невыносимым, как и в прошлый раз, когда я была здесь. Однако одна отличительная черта бросалась в глаза и туманила взгляд, словно бельмо на глазу. На старом потрепанном диване лежали два обнаженных тела. Кожа обоих мертвецов имела бледно-зеленый оттенок с желтыми болезненными пятнами по всей поверхности. Оба трупа были жестоко искалечены и подвергались сильным физическим увечьям. Они были настолько изуродованы, что в них с трудом можно было узнать их прошлые личности. Танец багровых потоков и грязи пыльной автомастерской мельтешил перед глазами, словно мрачные цвета калейдоскопа. Я подошла ближе к трупам, пытаясь понять, что здесь произошло.

— Елена, что показала экспертиза? — суровый и полный строгости голос Николая Сергеевича был обращен к стоявшей неподалеку женщине. — Кто эти двое людей и как давно они были убиты?

— По данным экспертизы смерть наступила примерно десять часов назад, — судмедэксперт поправила латексные перчатки на руках. — Обе жертвы скончались в результате тяжелых увечий, нанесенных чем-то тяжелым. У обеих жертв пробиты головы, что привело к кровоизлиянию в мозг и скоротечной смерти.

— Что послужило орудием убийства? — задавая свой вопрос, я испытывала сильное волнение. — Чем орудовал убийца на этот раз?

— По всем признакам увечья были нанесены с помощью гаечного ключа, — судмедэксперт протянула листы с отчетами экспертов. — Обе жертвы не успели закончить половой акт, что заметно по их позе, — пальцы эксперта указали на обнаженные тела, которые были окраплены бурыми потоками засохшей кровяной массы. — Убийца начал наносить удары прямо во время полового акта. Жертвы не успели оказать сопротивления и были застигнуты врасплох. Примечательно, что убийца продолжал истязать тела жертв уже после их смерти.

— Так, — взгляд следователя смотрел на тела слишком пристальным взглядом. — Что известно о личностях погибших?

— Женщина и мужчина тридцати и тридцати одного года. Первая жертва — владелец данной автомастерской Рустам Геворгович Валиев. Вторая жертва — Екатерина Бабичева. Обе жертвы не являются супругами и по всем признакам являлись любовниками.

Слова эксперта стали для меня источником несказанного удовлетворения и облегчения. Я ждала этого момента с того самого дня, как увидела имя одного из убийц в уголовном деле. Долгожданный акт возмездия наконец-то завершился, и мне оставалось лишь доиграть финальную сцену этой трагической пьесы, которая должна была закончиться еще в далеком 2010 году.

Николай Сергеевич, бледнея, наблюдал за происходящим. Его румяное лицо стало почти белым, а серые глаза были широко раскрыты. Я видела в его взгляде панику и удивление. Душа следователя, словно яркие блики, излучала беспокойство и растерянность, одолевавшие его разум.

— Это... Екатерина Бабичева? — с трудом проговорил следователь, сглатывая ком, вставший в горле. — Диана, это те, о ком я думаю?

— Всё верно, — уверенность возрастала на глазах, придавая мне неистовую силу. — Эти двое — именно те люди, о которых я вам говорила.

— О чем речь? — судмедэксперт с предельной сосредоточенностью вглядывалась в нас. — Вы знаете, кто эти люди?

— Двое любовников, ставшие жертвами безумного и одержимого ревностью мужа, — зеленые зрачки горели ярким огнем воодушевления. — Николай Сергеевич, теперь вы понимаете, о чем я вам говорила? Вы верите мне?

— Верю... — следователь начал тяжело дышать. — Как ты говоришь, зовут мужа жертвы?

— Бабичев Евгений Александрович. Его данные есть в уголовном деле по поводу угона, которое вы мне оставили перед отпуском, — описать водоворот чувств, переполнявших мою душу, было невозможно. — Он является одноклассником всех жертв и убивает этих людей из-за психических отклонений, вызванных изменой жены с его школьным другом. Как вы можете заметить, Евгений Бабичев окончательно потерял рассудок и преследует всех своих одноклассников, вымещая давно копившуюся агрессию на невинных людях.

— Если всё так, как ты сказала, то... — Николай Сергеевич замолчал, осматривая меня с еще большей паникой, чем тела жертв. — Диана, с этого момента ты находишься под моим вниманием. Этот безумец может выйти и на тебя.

— Я не совсем понимаю вас, — мое лицо озарилось сильным напряжением. — Николай Сергеевич, что вы имеете в виду?

— До тех пор пока мы не поймаем этого безумца, ты будешь держаться в стороне и находиться под наблюдением органов правопорядка. Это приказ, и он не подлежит осуждению.

Следователь достал телефон и начал активно водить пальцем по сенсорному экрану. Спустя несколько минут он прислонил телефон к уху, совершая незаметные и еле различимые вздохи. Казалось, что мужчина перестал дышать и двигаться. В следующий момент череда длинных гудков прекратилась, что позволило следователю выйти из накрывшего его транса.

— Всем патрулям, говорит Николай Сергеевич Быстриков. Объявлен план перехват Бабичева Евгения Александровича, гражданина тридцати лет, подозреваемого в убийстве двух и более лиц. Подозреваемый крайне опасен и пребывает в психически неуравновешенном состоянии. Всем патрульным объявить поиски подозреваемого для его скорейшее задержание.

Николай Сергеевич завершил вызов, и его обычно сдержанное спокойствие сменилось бурей эмоций — злости, ненависти и агрессии. Яркие оттенки, которые испускала душа следователя, впервые приобрели ослепляющие и едкие тона. Я смотрела на мужчину, пытаясь понять, что мне делать дальше и как будут развиваться события.

— Николай Сергеевич, как вы могли объявить план перехвата без официального ордера?

— У нас нет времени ждать оформления ордера. Этого подонка нужно поймать как можно скорее, —  голос следователя стих. — Любой ценой.

— Что мы будем делать дальше? Как действуем?

— Мы?! — Впервые я наблюдала, как всегда собранный следователь позволил себе громкий эмоциональный всплеск. — Диана, до тех пор, пока это отродье не будет поймано, ты сидишь дома и не покидаешь пределы квартиры. Я понятно объясняю?

— Николай Сергеевич, при всем моем уважении, я...

— Ты едешь домой и не показываешься на глаза. Это приказ, Диана Владиславовна. Извольте выполнять приказы вышестоящего сотрудника и старшего по званию должным образом!

Крик начальника и его реакция не оставили мне иного выбора, кроме как пойти на поводу у следователя.

— Так точно, товарищ подполковник. Ваш приказ будет исполнен.

Быстриков не ответил и не среагировал на мои слова. Яркие блики сменились на едкую ауру злости и ненависти. Я видела, как блики одержимости начинали проявляться в душе всегда собранного и рационального следователя. И это было именно то, чего я ждала на протяжении долгого времени. Одержимость — пагубное чувство для любой души. Она заставит следователя искать «безумного убийцу» и не позволит ему заметить факты, которые смогут опровергнуть вину предполагаемого маньяка.

Николай Сергеевич не позволил мне отправиться домой в одиночестве. Он настоял на личном сопровождении и его непосредственном контроле. Когда я оказалась в пределах своей квартиры, следователь предпринял попытку осмотреть жилище и выявить все потенциальные угрозы. Но их не было и не могло быть. Я знала, что мне ничего не угрожает и моя жизнь никаким образом не подвергалась опасности. Но в присутствии бывалого блюстителя закона я была обязана следовать всем протоколам и покорно поддерживать стремление следователя защитить мою жизнь от всех угроз.

Оставшись наедине с собой, я не могла найти места. Ублюдок поступил слишком импульсивно и отошел от намеченного плана. Акт мести ревнивого мужа должен был состояться немного позже и на глазах следственных органов. Теперь же мне предстояло найти этого подонка самостоятельно и выставить всё так, словно он напал на меня и пытался оборвать мою жизнь, тем самым завершив свою одержимую месть.

Мне было невыносимо оставаться на месте. Всё моё существо кричало о необходимости немедленных действий. После долгих часов размышлений я приняла решение нарушить данное следователю обещание и отправиться на поиски последней живой жертвы.

В душе царила необъяснимая пустота. Нечто необъяснимое затягивало меня в бездонную топь. Я шла в квартиру убийцы, не осознавая, что творю. Мир вокруг словно замер, краски поблекли, а все цвета поглотил непроглядный чёрный смог. Густой туман окутывал улицы, дома и случайных прохожих. Нечто болезненное поглощало остатки моей души, лишая всех чувств и эмоций.

Не знаю, откуда возникло это необъяснимое чувство, но меня не покидало ощущение приближающегося конца. Нечто шептало, что жизнь стремительно приближается к своему завершению и скоро всё закончится.

Сложно описать эмоции, которые я испытывала в тот момент.

Всю дорогу до проклятой квартиры я смотрела на мир вокруг рассеянным взглядом. К тому моменту, когда я добралась до двора многоквартирного дома, густой туман поглотил практически весь существующий мир.

Мои ноги сами повели меня по знакомому маршруту. Было ли это замыслом Вселенной или же судьба сыграла свою роль, но дверь подъезда оказалась открыта. Я поднялась на шестой этаж и, пренебрегая всеми правилами приличия, вошла в пустынный дом. Помещение квартиры было погружено в полумрак. Мрачный оттенок неизвестности окончательно поглотил бледные цвета моей собственной души, погрузив разум в бездонный и темный омут. Здравый рассудок окончательно покинул меня, отдавая все бразды правления бесчувственному монстру.

Медленными шагами я вошла в гостиную. Здесь по-прежнему царил беспорядок и разруха. На диване сидел тёмный силуэт неизвестной фигуры, чьи поглощённые мраком пальцы сжимали одинокую рамку с фотографией. Сквозь царивший вокруг полумрак по квартире разносился хриплый шепот:

— Это был не я... — к хриплому шепоту прибавилась череда громких всхлипов. — Я бы никогда не...

Силуэт на диване затрясся. Пальцы ослабили свою хватку, и снимок упал на пол. Раздался скрежет разбитого стекла, и в полумраке засверкали рассыпавшиеся по полу осколки.

— Это был ты, — бледный цвет зелёных глаз поглощала бурлящая в душе ненависть. — На твоих руках давно уже хранится кровь невинных, чьи жизни ты сломал. — Тело было охвачено густым чёрным смогом, олицетворявшим давно копившуюся злость и ярость. — Ты помнишь, кто был твоей первой жертвой? Ты помнишь, как ты и все эти отбросы убили невинную девчонку, что всегда прятала глаза в вашем присутствии?

— Я не хотел никого убивать. Это... это был не я.

— Улики и твои отпечатки говорят об обратном, — в полумраке комнаты проявилась зловещая улыбка, сверкая белоснежными зубами в ночи. — Но в одном ты прав. Всех этих недоумков убил не ты. Это была цена, которую все вы должны были заплатить ещё четырнадцать лет назад.

— Что... — окроплённые кровью пальцы вонзились в тёмную копну волос на голове. — Что всё это значит? Кто ты такая?

— Я? — из горла вырвался хриплый и звонкий смех. — Результат вашей ошибки и итог вашей «шутки». Можно сказать, что я ваша карма и ваше наказание.

Я медленно приближалась к мужчине, который сотрясался от неудержимой дрожи. Я видела, как его душа была переполнена неконтролируемым страхом, душевной болью и всепоглощающим отчаянием. В его глазах блестели слезы, отражавшие тот же оттенок безысходности, что и его сердце.

— Зачем? — раздался тихий шепот, разносясь по квартире глухим и хриплым эхом. — Чего ты хочешь?

— Расплаты, — мои пальцы потянулись к лицу убийцы, заставляя его затуманенные глаза встретиться с моими. — Ты думал, что столь хладнокровное убийство останется безнаказанным?

— Я не понимаю, о каком убийстве ты говоришь, — хрип перерос в отчаянный вопль. — Эта девчонка была больна, никто ее не убивал! Я даже не помню её имени и не знаю, что с ней стало после приступа!

— Ты не помнишь её имени? — мои острые ногти впились в тонкую бледную кожу. — Так я напомню. — Я приблизилась к жертве, чтобы оказаться около её ушей. — Её звали Диана Арбенина. Ей было шестнадцать лет, и у неё была вся жизнь впереди. Но ваши шутки, ваш «юмор» и ваши убогие души лишили её права на нормальную и полноценную жизнь.

— Диана Арбенина? — голос жертвы вновь стал тише и затих. — Это... Это ты... Ты и есть эта ботаничка... И это ты заставила меня совершать все эти жуткие убийства!

— Ошибаешься, — моё лицо озарилось зловещей и полной ненависти улыбкой. — Настоящая Диана умерла 13 февраля 2010 года. Я же — тот разум, что занял её место, пообещав отомстить всем, кто совершил жестокое и безнаказанное убийство на школьном дворе.

— Что ты несёшь! — парень вскочил на ноги, вжавшись в ближайшую стену. — Какой ещё, к чёрту, разум? Ты психованная маньячка и должна отправиться в психушку до конца своих дней! Таким, как ты, нельзя находиться среди нормальных людей!

— Из нас двоих ты имеешь статус опасного серийного убийцы, который убивает одноклассников из-за психических отклонений, возникших на фоне неконтролируемой ревности, — в очередной раз момент триумфа вырвался у меня громким и ироничным смехом. — А я — беззащитная жертва, которая была застигнута опасным преступником врасплох.

— Это всё ты. Ты всё это устроила и заставила меня играть в эту безумную игру!

— Эту игру начали вы, когда довели невинную девчонку до смерти. Вы заставили меня пройти через настоящий ад и обрекли на пожизненные мучения. И именно вы породили безжалостного и одержимого местью монстра, который не мог обрести покой все эти долгие четырнадцать лет.

— Мы были детьми! — полный истерики крик оглушал слух. — Мы просто шутили и не знали о твоём заболевании! Это всё детские шалости, которые давно уже были всеми забыты!

— Может, для вас это и были детские шалости, но для меня ваш поступок оказался смертельным, — густой тёмный смог поглотил остатки света в квартире, оставив меня и жертву в объятиях непроницаемого мрака. — Знаешь, о чём я мечтала все это долгое время? Чтоб все вы познали истинные страдания, и все ваши гнилые душонки поглотило такое же отчаянье, что и меня в тот день.

— Маньячка! Я сдам тебя властям и расскажу про все твои деяния! Ты ответишь за всё, что ты сделала и на что обрекла всех нас!

— Непременно, — тёмные сгустки ненависти и яркие блики одержимости поглощали тело парня, лишая его обретенного здравомыслия. — Я все расскажу властям лично при условии, что ты скажешь те самые слова.

— Какие слова? — тело парня обмякло, а его руки затряслись сильнее прежнего. — Чего ты хочешь?

— Как и в школе, ты не можешь улавливать главное и слушать окружающих, — острые концы ногтей проткнули бледный кожный покров, выпуская редкие следы алой крови. — Я хочу лишь одного. Справедливости.

Где-то в квартире раздался глухой удар, и окутывающую тьму рассеял яркий свет, исходящий от живой души. Этот слепящий оттенок лишал зрения и рассеивал царившую долгое время темноту. Из коридора раздался громкий голос, чей уверенный и твердый темп был мне хорошо знаком:

— Евгений Бабичев, оставайтесь на месте и не производите ни единого движения! Вы окружены, и вам некуда бежать. Сдавайтесь, и никто не пострадает!

Голос начальника был подобен внезапному грому в ясном небе. Картина, которая в следующую секунду должна была предстать перед следователем, стирала всю мою работу под ноль и опровергала наработанную историю. У меня были считаные секунды, чтобы предпринять решительные действия и спасти себя от неминуемого преследования правоохранительными органами.

Перед глазами замелькали кадры всей жизни: раннее детство, успехи и падения, первая городская олимпиада и первый успех на конкурсе школьных эссе. Переход в десятый класс стал началом настоящего мучительного ада. Это были долгие месяцы мучений и нескончаемых пыток, которым меня подвергала группка закомплексованных школьников.

Безразличие матери на просьбы о переводе в другую школу и ее жестокие слова: «Не могут все вокруг быть плохими, а ты одна хорошая. Пробела явно кроется в тебе...». Эти слова породили то самое болезненное одиночество и всепоглощающее отчаянье, которые стали неотъемлемой частью моей души.

Затем был последний день прежней и обреченной на страдания Дианы Арбениной, где группа недоумков-подростков наносила череду болезненных ударов бледной и слабой девчонке. Наступление конца и приятный омут спокойствия. Но затем настал момент пробуждения. Это время было даже хуже того, что я испытывала каждый день в школе. Вид инсулиновой иглы и капель крови на глюкометре навечно увековечили ненависть и злость на весь существующий мир. Да, я ненавидела весь этот свет и все человечество. Я ненавидела его несправедливые правила и извечные испытания судьбы, что она заставляла переживать каждый новый день.

Я должна была умереть четырнадцать лет назад, захлебнувшись в собственной крови и рвоте. Но жизнь распорядилась иначе. Мой срок был досрочно продлен. Судьба дала мне второй шанс и подарила возможность восстановить давно отнятую справедливость. И вот он, этот миг долгожданного финала. Этот исход был предписан еще многие года назад и должен стать логичным завершением обреченного на страдания человека.

Я собрала весь спектр оставшихся эмоций, отдавая весь остаток немногочисленной души. С моей стороны стали вырваться яркие блики черного, красного, желтого, зеленого и синего пламени, что олицетворяли части израненной души. Ненависть, злость, обида, собранность, отчаянье и одержимость — всё это были части моей давно отдавшейся тьме души.

Яркие блики души поглощали тело парня словно зыбучие пески, лишая его сознания и разума. Этот радужный свет перетекал в жертву словно полноводная и бурлящая горная река. В груди возник невыносимый болевой синдром. Эта боль была в разы сильнее, чем все предыдущие приступы. Меня словно разрывало, а некто из вне разрывал грудную клетку изнутри. Сердце стучало чаще двухсот ударов в минуту, находясь на пределе своих возможностей. Из последних сил я наклонилась в сторону поглощенного радугой оттенков души парню, желая изъявить свою последнюю волю:

— Ты начал эту историю, и ты породил это чудовище, что заставило всех вас заплатить по счетам. Закончи начатое и сверши убийство Дианы Арбениной должным образом. Она разрушила твою жизнь и жизнь всех твоих дружков так же, как это сделали вы четырнадцать лет назад. Ты навечно будешь испытывать это всепоглощающее отчаянье в душе и безумный страх перед высшими силами и истинной справедливостью...

В тот момент, когда в комнате появился запыхавшийся следователь, пальцы парня схватились за пистолет, что был зажат у меня в руках. Его затуманенный и пустой взгляд смотрел сквозь меня и напоминал взгляд бездушной марионетки.

— Не смей! — Крик следователя оглушил всех людей в комнате. — Диана, не шевелись и не делай резких движений. Я...

В комнате раздался звук выстрела. Оглушающий хлопок означал приход неминуемого конца и стал последним воспоминанием в моей непростой и полной страдания жизни.