Красная линия
Прошло три месяца.
Дом снова наполнился ожиданием. Но на этот раз — тревожным, цепким, почти болезненным.
Настал день родов Лоры.
Все проснулись раньше обычного — она начала кричать среди ночи. Дилан накидывал куртку одной рукой, другой поддерживал её, пока Джон уже вызывал скорую. Машина домчалась быстро, сирены резали ночь, как крик.
В родильной палате всё пошло не по плану. У Лоры началось массивное кровотечение, её сердце замедлило ритм, врачи бегали с искажёнными лицами.
А в коридоре...
Дилан стоял, прижавшись лбом к холодной стене.
Он не мог сидеть. Не мог молчать. Он просто...
ударил.
Один раз. Потом ещё.
И ещё.
Пока костяшки пальцев не окрасились в кровь.
— Дилан, — Джон схватил его за плечи. — Ты сломаешь себе руку!
— Она может умереть, папа! — заорал он, как будто душу вырвало из груди. — А я... я не знаю, что делать!
— Ты будешь рядом, как всегда. Ты справишься.
Слёзы стекали по щекам Дилана, но он не пытался их вытереть. Он просто стоял, сжимая окровавленные кулаки, и ждал, как приговор.
Спустя полтора часа...
Медсестра вышла.
— Жива.
Все замерли.
— Ребёнок тоже. Мальчик. Но Лора потеряла много крови... её оставили под наблюдением в реанимации. Всё ещё критично.
Момент молчания.
Дилан присел, прикрыв лицо руками.
— Спасибо, — прошептал он. — Спасибо, Господи.
Эта ночь навсегда осталась на стенах того коридора.
Смятая куртка на полу. Кровь на белой краске. Тишина в глазах семьи.
И надежда — хрупкая, как дыхание младенца.
Та же ночь. Спустя несколько часов.
Тишина.
Белые стены больницы, мягкий свет и капельницы.
Лора в реанимации, не приходит в сознание. А младенец — в отдельной комнате, в инкубаторе.
Маленький. Слишком крошечный. Слишком беззащитный.
— Хотите подержать его? — спросила медсестра у Дилана, немного улыбаясь.
Он молча кивнул.
Его руки дрожали. Сердце билось как барабан.
И вот он взял сына на руки.
Крошечное существо, сжимавшее пальцы, как будто искало спасения.
А Дилан смотрел. Не дышал.
— Привет, малыш... — прошептал он. — Прости, что ты пришёл в такой мир. Я клянусь, я сделаю его безопасным для тебя.
Он прижал лоб к мягкому лобику ребёнка.
Мир перестал существовать. Остались только он и этот маленький, живой, настоящий смысл.
С другой стороны стеклянной двери стояла Кетрин.
Молча.
Её взгляд цеплялся за каждую деталь: как он держит его, как шепчет, как смотрит.
Он никогда так не смотрел на неё.
Она стиснула губы, отворачиваясь.
Ноги сами несли её по коридору.
— Кетрин! — крикнула Элизабет, выбежавшая вслед. — Кэт, стой!
— Оставь меня! — закричала она и вырвалась. — Просто оставь!
Она выбежала на улицу под дождь.
Слёзы на лице, дождь на волосах — всё слилось в одну бурю.
Она села на холодную скамью, сжав кулаки.
— Почему... Почему мне так больно... — прошептала она сама себе, и больше не смогла сдерживаться.
Слёзы хлынули потоком. Беззвучно. Разрывая изнутри.
Ночь. Больничная улица. Холодный дождь.
Кетрин стояла посреди дороги.
Ноги отказывались слушаться.
Голова кружилась от боли, гнева, одиночества.
Слёзы мешались с каплями дождя, и в какой-то момент она просто замерла... как будто всё больше не имело значения.
— КЕТРИН! — раздался чей-то крик сзади.
Но было уже поздно.
ВИЗГ ТОРМОЗОВ. УДАР. ТЕМНОТА.
Тело Кетрин подбросило в воздух и отбросило на несколько метров.
Время застыло.
— НЕТ!!! — раздался рёв Дилана, когда он подбежал первым.
Он упал на колени рядом с ней.
— Кетрин! Слышишь меня?! Смотри на меня!
Её глаза были открыты... но пустые. Безжизненные.
— Она не дышит! — закричала Дженни в истерике.
— Вызовите врачей! — Джон держал Элизабет, чтобы та не подбежала к сестре.
— СЕРДЦЕ ОСТАНОВИЛОСЬ! — крикнул один из медиков, выскочивший на улицу.
10 минут.
10 мучительных минут между жизнью и смертью.
Экипаж скорой боролся за неё прямо на асфальте.
— Заряд 200!
— Разряд!
— Нет реакции!
— Ещё раз!
— Сердце не запускается...
— ЧЁРТ, ДАВАЙ ЕЩЁ!
— КЕТРИН, НЕ СМЕЙ ТЫ МЕНЯ ОСТАВЛЯТЬ! — орал Дилан, зажимая кулаки, окровавленные ещё с прошлой ночи. — Я НЕ ДАМ ТЕБЕ УЙТИ! СЛЫШИШЬ?!
— Вернись... пожалуйста... — прошептала Лора, стоя в халате у двери реанимации, держась за капельницу.
И вдруг...
— Есть пульс!
— Она возвращается!
Все замерли.
Медики вздохнули с облегчением.
— Быстро в палату! У нас мало времени!
Кетрин выжила. Но была в глубокой коме.
Дом Миллеров снова погрузился в хаос.
БОЛЬНИЦА. РЕАНИМАЦИЯ.
В палату пускают семью. Один за одним входят: Джон, Дженни, Дилан и Элизабет.
Там, среди проводов, капельниц, мониторов и аппарата ИВЛ — лежит Кетрин.
— Боже... — шепчет Джон, подходя ближе.
— Это... моя дочь? — Дженни едва держится на ногах.
— Почему так много проводов?.. — Элизабет дрожит.
Дилан не говорит ни слова. Он просто смотрит на сестру — мертвенно-бледную, с запавшими щеками, с черной полосой под глазами. На мониторе — ровный, слабый ритм.
И вдруг...
Звук.
Монотонный, непрерывный.
Пиииииииииииииииииииииииииииииииииииииии—
— О БОЖЕ, ОНА УМИРАЕТ! — закричала Дженни.
Врач с медсестрами ворвался в палату.
— Все быстро ВОН! Немедленно!
— Что происходит?! — крикнул Дилан. — СПАСИТЕ ЕЁ!
— ВНЕ ПАЛАТЫ, СЕЙЧАС!
Дверь захлопнулась.
Внутри началась борьба.
20 минут...
20 минут сердца нет.
За стеклом:
— Сколько можно ждать?! — кричит Дженни, разрываясь между истерикой и молитвой.
— Она сильная... она вернётся... — шепчет Элизабет, прижимаясь к Дилану.
И вот — врач выходит.
— ...Мы сделали всё, что могли. Сердце не реагирует.
Он опускает глаза.
— Мне жаль. Она умерла.
Мир рушится.
Дженни падает на колени.
Джон обнимает жену, не в силах поверить.
Элизабет просто молча плачет.
А Дилан замирает, не шевелясь. Он будто не слышит ничего.
Но через пять минут...
Раздаётся сигнал.
— ...Подождите! — кричит медсестра из палаты. — СЕРДЦЕ!
— У НЕЁ СНОВА ЕСТЬ ПУЛЬС!
— Она возвращается! Она ЖИВА!
Врач вбегает обратно.
А за стеклом — слёзы, недоверие, облегчение и шок.
— Она... она не ушла... — шепчет Джон.
— Она БОРЕТСЯ... — срывается у Дилана.
Он впервые позволяет себе одну-единственную слезу.
ПАЛАТА. УТРО.
Тишина. Аппарат мерно отсчитывает удары сердца Кетрин. Воздух наполнен напряжением и страхом. Семья дежурит по очереди. В этот момент в палате находится Лора — она стоит с чашкой кофе, глядя на Кетрин.
— Бедная девочка, — шепчет Лора, подходя ближе. Она наклоняется, поправляя одеяло, но случайно цепляет локтем кабель, и один из аппаратов отключается.
— Чёрт! — шепчет она, торопливо пытаясь воткнуть провод обратно.
Но уже поздно.
Монитор начинает пищать. Быстро. Громко.
Пиииииииииииииии—
— НЕТ! — Лора отскакивает, в панике нажимая кнопку вызова медперсонала.
— ПОМОГИТЕ! — кричит она. — ОНА УМИРАЕТ!
Врачи врываются в палату.
— Остановка сердца. Быстро! Начинаем реанимацию!
Дилан, Джон, Дженни и Элизабет вбегают в коридор, услышав сирену из палаты.
— Что случилось?! — кричит Дженни.
— Это... Лора, что ты сделала?! — закричал Дилан.
— Я... я не хотела, я просто... — Лора в слезах отступает.
Начинается борьба за жизнь.
5 минут. 10 минут. 15.
Семья смотрит в стекло, обнявшись, с затаённым дыханием.
20 минут. 25.
Врач в отчаянии. Медсёстры на пределе.
30 минут.
И вдруг...
ТИХИЙ ПИК.
Один. Потом второй. Потом третий.
— Она возвращается! — кричит медсестра.
— Есть сердечная активность!
Снаружи — крики, слёзы и облегчение.
— Она жива... — дрожащим голосом произносит Джон.
— Она опять вернулась к нам... — шепчет Элизабет.
А Лора... молчит, с побелевшим лицом, стоя в углу.
ПАЛАТА. ВЕЧЕР.
Кетрин уже в сознании. Она выглядит уставшей, но в её глазах — впервые за долгое время свет. Аппараты работают в штатном режиме. Вся семья собралась рядом: Дилан, Джон, Дженни, Элизабет и Лора, которая стоит чуть поодаль, не решаясь приблизиться.
Кетрин переводит взгляд на Лору. Улыбается слабо.
— Подойди ко мне... — шепчет она. Лора, не веря, приближается.
Кетрин берёт её за руку.
— Спасибо тебе... за то, что была рядом...
— Кетрин... — шепчет Лора, глаза полные слёз.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива. С моим братом. И с вашим сыном. Он заслуживает любящих родителей.
Вся семья замерла. Дилан не смотрит ни на одну из них. Он стиснул челюсть, будто держит внутри что-то тяжёлое.
Но тут — вздох Лоры. Она отступает на шаг. Губы дрожат.
— Я... — она всматривается в лицо Кетрин, потом — в Дилана, — Я не могу больше врать.
Тишина. Лора рыдает.
— Это... не его ребёнок.
— Чего?.. — Джон не верит своим ушам.
— Что ты сейчас сказала?! — Дженни вскакивает.
— Он не его... Ребёнок не от Дилана! — кричит Лора и убегает из палаты, закрыв лицо руками.
Мертвая тишина.
Все поворачиваются к Дилану.
Он стоит недвижимо.
В его глазах не боль — пустота.
Кетрин смотрит на него. Очень долго.
И вдруг — её рука слегка дрожит, сжимая одеяло.
— Дилан... ты знал?
Он кивает, медленно.
— Уже давно. Но это не важно. Я принял решение.
Он выходит из палаты, не сказав больше ни слова.
А за окном идёт дождь.