Проект Мира

В полумраке просторного помещения, освещенного свечами, на кожаном диване, вальяжно широко расставив ноги, в белоснежном одеянии, поверх белого костюма, сидит Альфредо Дримверк — лидер «Гробниц». Его янтарные глаза, под цвет напитка в рофешн, холодно взирают на коленопреклонённого утонченного молодого человека — Эрнст Дансич, один из самых востребованных моделей. Его длинные сиреневые волосы распущены и едва не касаются мраморного пола. Альфредо наблюдает за видимой бледной кожей, приказывая поднять лицо. В ответ ледяной принц Сумеура поднимает серые глаза.

— Вы нашли тернистый венок? — спрашивает Альфредо Дримверк, скучающе взбалтывая виски по стенкам рофешна. Он бросает взгляд на свечу у стеклянного журнального столика в форме цветка скорби, хотя ему больше по душе название слезы богини. Эрнст Дансич, второй человек у власти после Альфредо, отрицательно качает головой. Устойчиво пламя свечи вспыхивает ярче, единственный признак недовольства илмарианца. Недовольство Альфредо быстро успокаивается и вслед пламя становится обычным на всех свечах. Эрнст Дансич воспринимает данную вспышку спокойно, встав. Он отряхивает колени, поправляя дорогую белую дизайнерскую рубашку, устремив серые глаза из длинных сиреневых ресниц на Альфредо, наблюдающего за ним как за диковинным зверьком.

— Вынужден отметить, что поиски затягиваются. Но мы приближаемся к разгадке. Венка нет в Санминсии и Вантиоломии. Ноктем отпадает. Мы понесли значительные потери и демоны, населяющие Ноктем недовольны нашим вмешательством. Некоторые маги случайно попали в Албер и сошли с ума, вернувшись. Остается только остров Заблудших душ и Феобим. Остров Заблудших душ отпадает, никто, кроме Снежной девы или ледяных господ не сможет оставить венок на нем.

— Остается Феобим, — протягивает Альфредо, его длинные кучерявые серебристые волосы, собранные в высокий хвост, наклоняются вслед за ним чуть вперед, блестя при теплом свете свечи. — Снежную деву никто не видел, ледяные господа вымерли. Не исключено вмешательство богини Марселин, но и боги, кроме богини Саул, предпочитают шибко не вмешиваться в дела смертных.

— Богиня Саул может быть проблемой, — замечает Эрнст Дансич, откидывая длинные волосы назад. Альфредо незаинтересованно взирает на сие действо, проводя рукой по подбородку.

— Верно, но она должна быть занята Вантиоломией, так много нуждающихся в ней, — ухмыляется Альфредо, приподнимая виски вверх, как тост, тут же отпивая.

— Вы уверены, что стоит терять так много наших в Вантиоломии? Мы теряем значительные ячейки, как и археологов, — интересуется Эрнст. Альфредо, закидывает ногу на ногу, лениво ухмыляясь.

— Нужно как-то занять Небесную тень. С помощью маленьких потерь мы вызнаем настоящее мастерство и пределы сил Небесной тени. То, что тень якобы преемник Вестника смерти не означает, что также хорош, как он. С тенью отправили Крокуса, главного ученого этой «ОВВЗРТУ» организации со смехотворным названием. По моим подсчетам, в течение двух лет мы найдет тернистый венок, — Альфредо переводит взгляд на цветы раилии и распустившиеся цветы скорби. В мире самые редкие цвета глаз: синий, фиолетовый, зеленый и золотой.

Найти синеглазого человека оказалось трудоемко, учитывая, что в целях мер безопасности с рождения врачи рекомендуют, как только дети подрастут, носить контактные линзы, чтобы скрыть синие глаза. И недаром, множество случаев похищения синеглазых привели к мировому закону синих глаз. В зависимости от стран, похищение синеглазых карается от тридцати до пожизненного срока, хотя в Розмарине могут впаять сразу три пожизненного. Синеглазые на черном рынке редкий товар, ведь только они могут заставить расцвести цветы скорби.

— Вестник смерти затаился, — внезапно говорит Альфредо, когда Эрнст собирается уйти. Ледяной принц Сумеура останавливается возле двери, повернувшись к Альфредо, держащего в руке цветок скорби. — Он не тот с кем мы можем шутить и играть. Нам нужно устранить его до того, как он устранит нас. Венок лишь один из двух механизмов к вершине власти. Чтобы получить силу, нужна власть, а с властью приходит сила. Если получится, устраните Небесную тень.

— Среди благотворителей в Вании хранитель огня Беркут.

Цветок в руке Альфредо сгорает, его волосы покрываются языками пламени, а пламя свечей взмывает вверх, освещая мрак комнаты. Альфредо выпрямляется и холодным голосом приказывает:

— Уничтожьте его до того, как он вернется в Огниан. Мы не можем позволить ему получить связи с «ОВВЗРТУ».

⊹──⊱✦⊰──⊹

Враги целятся в него. Беркут, покрытый сажей и кровью, сражается отчаянно. Его меч сверкает в отблесках огня, но противники берут числом. Один из них ранит его, и он падает, потеряв равновесие, но тут же убивает противника. Небесная тень, сражаясь чуть поодаль, замечает это и, не раздумывая, бросается к нему.

— Не лезь! Я справлюсь сам! — восклицает недовольный Беркут. Но, несмотря на его возглас, она прикрывает его. Быстро уничтожив ближайших врагов, Небесная тень прижимает ладонь к его ране, пытаясь остановить кровь. Гробницы появляются повсюду. Команда отступления отряда давно прозвучала, им не хватало еще потерять бойцов. Остались только Беркут и Небесная тень, что собиралась присоединиться на короткое время к ним для возвращения базы, ибо им по пути. Они попали в засаду.

— Я не позволю тебе здесь подохнуть. Беркут, еще одно лишнее слово про то, чтобы бросить тебя и я выпотрошу и самолично впихну твои кишки обратно, — холодом её слов можно резать воздух, но за её словами чувствуется скрытая забота, которой, он признает себе, не заслуживает. Беркут прикидывает шансы на спасение, отмечая, что они нулевые. Попасть в засаду уже выматывает, но знать, что он потерял как своих, так и чужих бойцов, ставших его, большинство из них, приносит горечь. Беркут помнит имена каждого, помнит их рассказы о семье и близких. Небесная тень могла бросить его, чтобы беспрепятственно сбежать. Они обеспечили побег выживших, перенаправили внимание на себя врагов. Теперь же на них ведется охота, он слышит звук рычания бойцовских собак, злясь на беспомощность и ранения.

Знакомство с Небесной тенью сопровождалось корыстными целями. В первую очередь, как человек ценящий силу, он хотел узнать, насколько она сильна, а после выведать все о навыках. Но, не заметив, быстро пришел к чистому интересу и желанию сразиться с ней вновь. Небесная тень обладает ужасающим навыком адаптации, она быстро схватывает атаки. Небесная тень не только сильна, но и умна, её решения обусловлены логикой и стратегией. Она низкая ростом, где-то метр шестьдесят, может чуть ниже, для него все сто девяносто доходит до плеч, так что её называть коротышкой даже смешно. Но другим не стоит позволять себе таких вольностей по отношению к Небесной тени, он зарезервировал подобное обращение за собой, о чем неприметно высказал всем остальным, посмевшим назвать её также. Наглецы. Плевать ему кто перед ним Матильда, рядовой солдат или даже Марио из Вании. Он высказал каждому, что думает об этом, невольно получив уважение от Матильды и Марио, что не входило в его планы, но приятное дополнение. Когда Шмидт спросил, какой он имеет интерес к Небесной тени с намеком на романтику или в физическом «романтическом» плане, то у Беркута появилось впервые желание выпотрошить своего товарища. Он абсолютно оскорблённый подобным предположением вытер землю Шмидтом, нечего нести ересь. Небесная тень слишком сложна, чтобы развивать мысль о том, к какой категории людей отнести её. Беркут слишком ленив, чтобы решить, как её воспринимать, кроме как приятельницы по спаррингу, очень хорошей приятельницы, способной держать его в тонусе. Беркут бы хотел видеть Небесную тень в своих рядах, но стать ей товарищем хотя бы на протяжении всей длительной миссии в Вании уже неплохо. До этого момента. Он бросает взгляд в эти ужасающие голубые глаза, настолько пронзительные и холодные, сколько спокойные и собранные в такой ситуации, думая о том, что полягут вместе. Расстаться с младшими сестрами после мелкой ругани, таким образом, жестоко с его стороны. Они его точно возненавидят. Беркут хрипит от пульсирующей боли в животе, морщась, когда Небесная тень обрабатывает его рану какой-то дезинфицирующей фигней, перебинтовывает и останавливает кровь с тщательностью и нудностью. Она молчит, будто осуждая. Или может это ему чудится. Какова вероятность наличия яда, размышляет Беркут, вглядываясь в голубизну яркого дневного неба, обманчиво невинного и нежного, обхватывающего, таких как они, воющих и убивающих людей.

— Если ты посмеешь помереть здесь на моих руках, то я найду тебя на том свете, воскрешу и убью, — припечатывает Небесная тень, хлопая его по щекам. Моргнув, он издает смешок, тут же морщась, от пронзающей боли. Способна ли она на такое, он не верит, но её слова странно утешительны. — Не смей засыпать.

Она вкалывает ему обезболивающее, хотя у неё есть прекрасный шанс избавиться от Беркута. Он не понимает. Почему нет, за его мертвую голову на просторах дармирута стоит приличная награда, конечно, не такая как за Небесную тень или за Вестника смерти, эти двое вне лиги. Вернее будет, что эти двое единственные, составляющие высшую лигу.

Небесная тень изолировала их, но оставила в ловушке. Он с удивлением взирает на образовывающийся барьер вокруг него. Прижавшись спиной к скале ущелья, он задумчиво мычит, раздраженный навалившейся сонливостью. Его нога в беспорядке, скорее всего внутренний перелом, к счастью, не бедро. Среди террористов есть маги, он наблюдает за тем, как разрушаются камни и валуны, меняя магазин емкостью пятьдесят патронов пистолета-пулемета. Небесная тень вместо вооружения пистолетом, вынимает два меча. Он благоразумно не комментирует её выбор. Серии выстрелов тут же раздаются с обеих сторон, как только последняя защита падает. Беркут осознает слишком долго на его вкус, что ни одна пуля не долетает до него не только из-за магического щита, но и из-за Небесной тени, шинкующей пули и стремительно сокращающей расстояние. Она избегает каждого магического удара и ускоряется так, что мигом оказывается рядом с ними, предпочитая встретиться с другими мечниками, избегая пуль. Не слишком проворное пространство позволяет Небесной тени проявить все внимание на себя. Она убивает одного за другим, едва не схлопотав пулю в туловище. Сложно иметь место для прицеливания, когда все движутся размытым пятном, к нему направляется один из террористов, выстреливая прямо в него. Пуля замирает в полуметре, отскакивая от щита. Беркут не пытается встать, зная, что ничем хорошим не закончится. Он выстреливает в ответ, но уже не зачем, из груди террориста торчит меч Небесной тени. В глазах темнеет, но Беркут старается не засыпать, прекрасно осознавая, чем может закончиться подобное. Он отслеживает ход боя с раздражающей заторможенностью, смутно понимая, что уже в полной мере не может здраво мыслить. Весь поединок размывается. Беркут может видеть, как она оказывается в разных точках, как подают остальные, как её пронзает меч и она убивает других. Как долго они протянут вопрос с подвохом. Беркут удивленно открывает глаза, почувствовав давление. Он не помнит, чтобы их закрывал, встречаясь с голубыми глазами. Издав потрясенный звук, который Беркут никогда бы не издал, он оказывается на руках.

— Держись, — единственное, что говорит Небесная тень привычным двух тональным голосом, механический акцент довольно отрезвляет. Он держит руки на её шее, игнорируя давление на рану. Как давно ему сделали шину? Почему она несет его не на спине, а на руках? — Я немного помагичила над ногой и твоей раной. При нашем бегстве раны не должны быть опаснее обычного. А теперь можешь спать, я обо всем позабочусь.

С возмущением и бунтом, грохочущем внутри него, он только закрывает глаза. Беркут открывает их внезапно, едва не подскочив, но руки Небесной тени удерживают его от резких движений. Он моргает, удивленно разглядывая свой голый торс, полностью перебинтованный, встречая явный недовольный взгляд Небесной тени. Беркут виновато чешет висок. В руках небесной тени бинты, которыми она перебинтовывает его ногу. Он не чувствует боли, наблюдая как его смазанная нога бледно-оранжевой мазью, скрывается бинтами. Небесная тень тут же накладывает шину быстрыми и ловкими движениями, свидетельствующими как об опыте, так и о профессионализме.

— Спасибо конечно, — начинает Беркут, чувствуя себя странно смущенным, обратно раскатывая штанину, достаточно широкую, чтобы закрыть шину. Он молчаливо принимает футболку достаточно большую, чтобы на нем спокойно сидела.

— Как магия? — прерывает его до того, как он скажет хоть слово, Небесная тень, глядя настолько выжидающе, что ему приходится ответить на её вопрос, оставив тираду на потом.

— Заблокирована, — эти слова оставляют кислый привкус. Ядро не повреждено, потихоньку восстанавливая резервы, распространяя магию по каналам, но без доступа. — Ты могла погибнуть.

— Я знаю и осознаю все риски, — её глаза, не моргая, вглядываются в него. Она уверена и правдива, на грани жестокости в словах, что он уважает в ней. — Я бы не позволила вам умереть, Беркут. Мы выживем и сотрем в порошок «Гробницы».

— Я не нуждаюсь в твоей помощи, — сквозь зубы выдавливает Беркут. Небесная тень замирает на полпути в сторону огня. Облаченная в полное обмундирование, она поворачивается к нему лицом так, что он видит её голубые глаза, кажущиеся холоднее обычного. Он получает резкий ответ:

— Тогда попробуй встать и защитить себя. Ах, не можешь? Тогда молчи.

Что ж, он испортил ей настроение, но и мысль, что он — хранитель огня нуждается в помощи, потешна. У Беркута нет возвышенного взгляда на остальных из-за более высокого статуса, но частично из-за него же, он привык быть тем, кто оказывает помощь, а не получает и нуждается в ней. Внезапно её очки сияют красным, прежде чем становятся обратно голубыми. Небесная тень встает, направляясь к выходу.

— Ты куда? — хмурится Беркут, пытаясь встать, но ноги подкашиваются, он недовольно обратно прислоняется к стене пещеры, поджав губы.

— Оставайся здесь, я вернусь, — выход запечатывается знакомым барьером и Небесная тень исчезает из поля зрения, он моргает, выругавшись на огнианском языке. Как долго он пробудет в таком состоянии? Его рука задевает что-то рядом с ним, когда Беркут пытается сесть более удобно. С удивлением он берет в руки книгу, разглядывая обложку. «Снежное поле для цветов ожиданий» Мелиссы Азалим. Небесная тень оставила? С тяжелым вздохом, а также с отсутствием связи из-за магического фона, он открывает первую страницу и начинает читать пролог.

За барьером становится темно, когда возвращается Небесная тень, она скидывает оружие в сторону у входа, истощенная, на грани того, чтобы упасть. Беркут видит, как она спотыкаясь, идет к нему с медикаментами в руках. Он, впервые видя её в таком состоянии, осознаёт, что Небесная тень не просто боец, а человек, который не оставляет своих. Она молчит, когда он протягивает ей пайки, закрыв книгу. Нижняя часть маски снимается, и он видит следы запекшейся крови, благоразумно молча. Она ест быстро, а затем, снимая перчатки, обрабатывает руки остатками антисептика, меняя повязки на туловище и ноге. Беркут наблюдает за поджатыми губами, напряженной линией челюсти, за тем, как её движения жесткие, отрывистые, но нежные. Он нарушает молчание:

— Я обязан тебе жизнью, — признает Беркут, когда она прижимается спиной к стене, на расстоянии от него. Беркут открывает книгу, когда Небесная тень ему отвечает:

— Считай, что ты расплатишься за это, когда мы выберемся, Беркут, — её слова звучат... По детски. Это не связано именно с самими словами, но Небесная тень никогда не говорит с ним без маски или звукового изменения. Нет двух тонального механического тембра, её голос звучит молодо, слишком молодо, чтобы он воспринимал её всерьез. Беркут вспоминает про Ребекку и Карлу, двух военных из Сиюна и Вании, ходящих хвостиком за Небесной тенью, думает, какова вероятность, что они выживут, вспоминая, что Небесная тень ведет с ними себя иначе, судя по тем не многим разам, что он видел их взаимодействия.

— Ханк, — говорит Беркут, получив взгляд голубых глаз, добавляет. — Меня зовут Ханк. И нет, я не ожидаю, что в ответ ты раскроешь свое имя. Но ты заслуживаешь знать моего.

Получив вялый кивок головы, он начинает читать вслух на том моменте, где остановился.

— И будет ли этот день наполнен чувством одиночества среди людей, близких и не знакомых...

После нескольких дней борьбы и восстановления, когда Ханк может вновь использовать магию, а нога исцелилась на приемлемом уровне, чтобы он сжег всех до тла, они добираются до безопасной зоны. Скрытая напряжённость между ними уходит, сменяясь товариществом. Уходя к ожидающим товарищам из Огниана, Беркут даёт Небесной тени свой амулет, говоря:

— Я доверяю тебе.

За время их отсутствия совершено нападение на столицу Вании, где в плену как минимум президент. Крокус разбирается с югом Вании, где риск взрыва установленных бомб «Гробницами» слишком высок, помимо него на север, запад, восток направлены другие. Как только он разберется с ними, он прибудет сразу в столицу. Их быстро латают и вылечивают, маги восполняют магические резервы и они, быстро переобмундировавшись, отправляются штурмовать столицу и вызволять пленников.

⊹──⊱✦⊰──⊹

— Подожди, подожди, тебе настолько сильно запал в душу класс Грэма? — ошеломленно спрашивает Дэн, отставив чашку чая в сторону. Ван красноречиво приподнимает бровь, пока Демюэль сдерживает смех, наблюдая за всем. Барнс, оказавшаяся в их компании совершенно случайно, кто бы мог подумать, что они встретятся в одном кафе, невозмутимо попивает виски. Её очки зловеще поблескивают от света люстр, придавая загадочность.

Кафе «Александрит» располагается возле центральной площади Шалфина, столицы Розмарина, реализует как алкогольные, так и безалкогольные напитки. Фирменных блюд сразу четыре, один из которых сет, еще готовящийся. Сам зал оформлен из переходящих цветов, подобно камню александриту, зеленый переливается в фиолетово-красный. Различные растения, такие как иолановая трава и декоративный фиолетовый и красный пырей, и цветы Раилии. Тихая мелодия из скрипки и пианино наполняет зал сдержанной атмосферой. В такой будний летний день в кафе занято всего около пяти столиков.

— Вам легко говорить, — закатывает глаза Ван, мимолетно посмотрев в окно, где прохожие спешат по делам. — Вы этот класс будете вести до двенадцатого, а меня хотят сместить в пользу барашка. Где это видано! Я этот класс взял, когда они не вдупленышами были мелкими! Я их вырастил!

— Я мать, — парадируя голос Вана, добавляет с дрожащими уголками губ Демюэль, Ван преувеличенно кивает.

— Я мать!.. Стоп, Демюэль ты за меня или за них?!

— За кого за них?

— За эту директрису и барашка, кого еще! Зуб на меня точат, что ли. Барашек давно на этот класс зариться, — возмущается Ван, готовый закипеть как чайник. Дэн тихо посмеивается. Барнс же, не стесняясь, ухмыляется, вся в деловом костюме-тройке, где даже брюки с ровными стрелками. Хлороформ одет куда более просто, в джинсах и футболках, а в случае Дэна сверху накинута клетчатая рубашка с коротким рукавом.

— Ради класса решил отказаться от шуток на один год в сторону Викона, — сомнения в голосе Дэна явные, тут понимает и Барнс, втайне наслаждающаяся юмором Вана. То, что остальные не понимают юмора их проблемы. Ван приподнимает брови, недоверчиво посмотрев на Дэна, затем на Демюэля.

— После нового года я продолжу, как ни в чем не бывало, — он пожимает плечами, вызвав тихий смех Барнс, который разделяет Дэн. Демюэль качает головой, воткнув вилку в салат.

— Я уверен, что они думали до конца учебного года, — улыбается Демюэль. Ван невозмутимо отвечает:

— Много думают, — и переводит взгляд в сторону Барнс, протягивая рофешн, специальный стакан для виски, в который Барнс тут же наливает. Историк и литературик от такой радости решили отказаться, предпочитая чай, а Демюэль молочный коктейль. Они обсуждают и недавнее совещание, и прошедшее лето. Дэн бросает взгляд в окно и удивленно спрашивает:

— Это случайно не родители Мари?

На его вопрос оборачиваются остальные. Барнс, помнящая некоторые вызовы родителей Кор в школу, кивает, а Ван замечает и её младшего брата. Они проходят мимо кафе, мальчик увлеченно говорит родителям, широко улыбаясь, взмахивая руками. На лице матери Мари виднеется улыбка, делающее её холодное выражение лица мягче, а отец семейства, держит в одной руке сумку жены, а в изгибе локтя её руку. Мари нигде нет. Барнс задумчиво провожает взглядом семейство Кор, отметив, как замолкает остальная мужская компания. Они переваривают увиденное. Если Барнс не ошибается, они также, в силу обстоятельств условно знакомы со старшими Кор во время вызова одного из родителей в школу. Ван хмурится, его недовольство явное, как и непонимание Демюэля. Ни для кого в школе не секрет, что Мари — известная и популярная проблемная ученица, чья репутация сильной хулиганки, как и самой умной ученицы, входящая в топ десять по успеваемости и баллам учащихся школы, обожает свою семью. Барнс знает, что если бы не пренебрежительное и негативное мнение некоторых учителей, занижающих оценки Кор, то она бы не то, что в топ пять вошла, занимала бы первое место, будь у неё стимул. Стипендия учащегося для неё стимулом не является, именно из-за учителей она её не получает, в отличие от половины её класса. Школа имени Мелиссы Азалим хорошо финансируется различными инвесторами, но в первую очередь фондом «Флорида».

— Видимо, опять в своем лагере, — задумчиво говорит Барнс, получив удивленные лица остальных. — Вы не знали? Её каждый год отправляют в какой-то исправительный лагерь.

⊹──⊱✦⊰──⊹

Вся операция начинается с того, что разведка сообщает о захвате столицы террористами, включая правительственные здания и коммуникационные узлы, что угрожает стабильности Вании. Террористы проникли в ключевые государственные учреждения, удерживают руководство государства в плену. Президент Вании, находящийся в руках «Гробниц», готовится к публичному унижению, а затем, по их планам, к казни, чтобы деморализовать население и продемонстрировать силу террористов.

По данным разведки президент Вании находится в укрытии в одном из исторических зданий, защищённом от большинства ударов, но без надежды на помощь, если операция по спасению не будет проведена немедленно. За спасением отправляют Карлу, Ребекку и Небесную тень. Отряд Беркута будет прикрытием, которые сначала отведут президента в убежище. Затем присоединяться к ликвидации кладоискателей и гробниц. Для этой операции объединены лучшие силы: военных, магов и агентов. Небесная тень обеспечивает безопасное проникновение в город, используя свои навыки скрытности, устраняя ключевых бойцов и снимая охрану вокруг нескольких объектов. Основные силы входят в столицу. Она подает знак Ребекке и Карле, получая соглашение и готовность от Ханка, они направляются проникать в музей. Другие отряды устраивают серию маленьких, но точных ударов по стратегическим захваченным объектам. Используя лучшие технологии и магические силы, военные скрывают перемещения войск и создают преграды, блокируя пути отхода для террористов. Другие отряды снайперским огнём начинают ликвидировать террористов, защищающих ключевые позиции в городе, такие как телекоммуникационные и энергетические узлы, а также здания правительственного назначения. Здание, в котором пленен президент, окружено крепкими стенами и боевыми патрулями. Небесная тень, используя быстрые маневры, проникает в этот объект. Небесная тень находит укрытие для лидерского состава, а отряд Беркута как поддержка устраивает проникновение снаружи. Они должны быть максимально скрытными, так как один неверный шаг может привести к обнаружению и гибели лидера Вании и других возможных пленников. Получив разрешение от штаба, Небесная тень снимает курок, проникает в здание и тут же атакует. Каждый её выстрел направлен в цель, поражая любую часть тела, попадая в человека. Она бежит, уклоняясь от пуль, разрезая или блокируя их мечом.

В одной руке меч в другой пистолет и Мари становится машиной для убийств, которой её и хотят сделать в организации. Ей будет четырнадцать, а Мари боится, что не доживёт до восемнадцати. Верь в надежду. Увернувшись от свистящей пули, Небесная тень убивает одного за другим. По всем параметрам эта чистка и бойня.

Полное уничтожение. Мари хочет сказать, что легче было бы полностью подорвать всё здание. Но есть заложники среди мирного населения, посланников мира и волонтеров, помимо президента. Поэтому чистка и убийства. Ребекка и Карла отправляются к заложникам. Она же становится отвлечением для всех, притягивая взгляды к себе, убивая легко, как дышать. Небесная тень помнит все уроки старика, фантомной болью отдающие по всему телу, многочисленные рукопашные бои или сражение на мечах. Она не подведёт. Небесная тень — агент, чье имя гремит среди группировок по всей Вантиоломии. Выстрел за выстрелом, взмах меча, уклонение от магических шипов или пламени. Небесная тень укрепляет свое тело и ускоряется, так, что для них становится слишком быстрой. Техника не идеальная, не совершенна, но хороша, хоть и выматывает. Она будет тренировать выносливость ещё больше, чтобы соответствовать себе и силе. Из двадцати остаётся один, выстреливая из пулемета магическими пулями. Волосы на руках встают дыбом, Небесная тень чувствует даже сквозь одежду, нервозность напоминает о смертности, а чувство опасности, призывает сражаться. Выстрел сзади, жгучая боль говорит за себя, она получает пулю в плечо. Её лицо остаётся непримечательным, когда Небесная тень убивает пулемётчика и следует за другими. Их много, человек тридцать, окружившие её. Небесная тень высвобождает магию и они высвобождают в ответ. Как проблематично.

Направив магию в меч, она движется в бой. Избегая кончика лиан с боку и направление клинка в шею, уклонившись от выстрелов пуль, которые попадают по своим товарищам, Небесная тень убивает одного за другим, перерезав им шею. Лишь получив сигнал об отступлении и спасении лидера Вании, Небесная тень знает, что они быстро покидают здание.

Что-то не так.

— Все целы? — спрашивает Небесная тень. Её не покидает странное тревожное чувство. Что-то не так. Оно гложет её, цепляется за неё, пронзая насквозь, проникая под кожу. Большинство полегло, она избегает воды, огня и ветра, отталкиваясь от образовавшейся земли, избегает попадания кислоты.

— Заложники спасены, — раздается голос Карлы, напряженность в её словах, тревожит Небесную тень. — Ребекка ранена.

— Операция в процессе, — объявляет Беркут, означая, что заложники спасены, но не находятся в безопасности. Небесная тень поджимает губы, когда людей становится больше, как и количество трупов. Она посылает выстрел вперед, чувствуя пулю в животе, пробивающую защитный слой. Живот обжигает, будто она окунулась в лаву, ей кажется, что Небесная тень плавится изнутри, боль невыносимая, жгучая, сводящая с ума. Её голубые глаза сияют ярче, что-то в ней изнашивается, рвется, ломается, Небесная тень поднимает меч и пронзает им плитку пола. — Небесная тень! Что происходит? От музея исходит магия! Ты покинула музей?

—Небесная тень окружен, — говорит один из террористов, направив на неё пистолет, его пустые глаза взирают на неё с презрением. Они направляют на неё магию, пули, стрелы, клинки, цепи, огонь держит её в кругу, вода готова утопить, а воздух удушить. Шипы отрезают пути к отступлению. Голубые глаза продолжают сиять, как звезда на темном небе, являя собой надежду и путеводную нить. Она истощена, барьер поддается давлению, пули отлетают от него, как резиновые мячи, огонь пытается сжечь всё на своем пути, а водная стихия давит напором. Земляные шипы крошатся и разрушаются, но продолжают пытаться пробить щиты. Стрелки используют магические пули, кто-то сразу пулемет. Чужая магия давит, давит, давит. Небесная тень сжимает клинок. Она не испытывает страха, лишь спокойная гладь, говорит ей будь уверенней. Но не будет хорошо, чувство неправильности, недостатка знаний и тревожность, которая всегда её покидает, не уходит. Небесная тень упускает нечто важное. Магия проникает в само здание, в остальные комнаты, она ищет бывшее место пленения заложников. Сердце пропускает удар.

— Живучий кабель, но ничего за него такие бабки дадут, — произносит террорист, не переставая стрелять. Она устремляет взгляд в сторону дальнего окна, используя магическое зрение, видит летящую пулю, от которой магией разит на уровне божественного артефакта. Череп или сердце. Череп или сердце? Небесная тень приседает, уплотняя щит.

— Небесная тень? Какова обстановка? — раздается голос Матильды.

— Всё под контролем, — произносит Небесная тень.

Лишь обеспечив безопасность заложников, отряд направляется дальше. Они встречают террористов, устроивших огонь на главной площади, Беркут использует огонь, сжигая заживо одного за другим, пока от них не останется пепел. Он хмурится, когда давление на ногу становится интенсивнее, все идет слишком гладко, подозрительно. Слишком хорошо, чтобы казаться правдой. Они сражаются слаженно, убивая всех, те, кто сдаются, заковываются в наручники, чтобы предстать перед судом Вании. От Небесной тени нет никаких вестей, но связь работает, возможно, она встретила террористов в других местах, потому как остальные лидеры отрядов не сообщают о том, что Небесная тень присоединилась к ним. С ними связывается Крокус, сообщая, что в столице есть бомбы, а несколько отрядов сообщают, что они нашли некоторые. Крокус не знает, сколько всего бомб.

— Радиус взрыва также не известен, — рассказывает Крокус по связи. — Я обезвредил все на юге, полковник Убаши обезвредила север, капитан Вивека запад, а саперы Вании восток. Во всех регионах бомбы разной мощности и дальности. Некоторые могли стереть города с лица Хошема.

— Археолог Эвтюм Фикт к вашим услугам, Небесная тень, — улыбается мужчина, чье лицо на половину закрыто черно-белой маской в шахматном порядке. Его черные глаза сгибаются в полумесяцы, улыбка настолько фальшивая, что ему не стать актером. Он направляет свою магию на неё, вслед к другим, просто образуя давление так сильно, что плитка пола крошится вокруг барьера, а сам пол продавливается вниз. Он хлопает в ладоши с широкой улыбкой, весь в своих белых одеждах по мотиву спектакля «Плач лунных детей». В его ушах серьги в виде солнца и луны, а видимый глаз подведен серебристой стрелкой. Его лакированные белые туфли эхом отдаются по плитке, когда он приближается, высокой стройной фигурой. Его одежда без пылинки, сам он не соответствует обстановке, будто зашел не в ту дверь или оказался не в том месте.

Продолжая сжимать меч, она вынимает пистолет и направляет его в открытое окно, выстреливая. Археолог звонко смеется, совершенно неуместно, слишком счастливо.

— Вы убили снайпера, как мило! С такого расстояния и из обычного пистолета, — Эвтюм Фикт одаривает её аплодисментами. Остальные террористы не смущены, значит, привыкшие и под его предводительством, лишь сейчас она замечает в их одеждах мотивы шахматной доски, разбросанной невзрачно по их форме. — Вместо того, чтобы рассеяться или истратить силу, она сохранилась и усилилась. Ваша магия довольно любопытна, в иной раз, я бы с радостью изучил все ваши возможности. Но прискорбно, что ситуация не соответствует действительности.

В его руках появляется колода карт, он перетасовывает их с различными трюками, некоторые карты взлетают, показывая, писателя, рыцаря и короля. Он продолжает улыбаться розовыми губами, чьи уголки подчеркнуты чуть длиннее, будто бы делая по умолчанию улыбку на лице. Небесная тень верит, что именно он стоял за засадой Беркута. Вместо того, чтобы истребить его отряд, археолог Фикт сосредоточился исключительно на Беркуте и если бы не стечение обстоятельств в виде Небесной тени, Беркут был бы мертв. Вступать в открытую конфронтацию археолог Фикт не спешил в прошлый раз и сейчас, действуя осторожно.

— Нам ни к чему аудитория, ты так не думаешь? — в руках замирает карта клоуна, он показывает ей улыбчивое лицо, разукрашенное ярко синими и голубыми линиями. Связь недоступна, заглушена. Не впечатленная Небесная тень молчит, направив пистолет на археолога, а другой рукой держась за меч. — Ты смышлёный человек, золотце! Так приятно иметь дела с умным человеком! Как давно стало понятно?

— Какова сила? — от двух тональности механического голоса археолог, наклонившийся к ней, вздрагивает, отскочив назад, удивленно моргая. Часть магии направляется в пистолет, уплотняясь, образуя медленно пулю. Как долго продержится Небесная тень?

— Моя? В чем именно? Я хорош во всем, в постели, в общении, в магии... Ах, вы про бомбу, кто знает! Может, подорвется лишь та комнатка, а может мы с вами! Или сразу вся столица! Взлетим все к Алберу! — он смеется, раскинув руки, карты выпадают в разные стороны, но продолжают парить. Они светятся и летают по всему помещению. Ускоряясь, карты стремятся к барьеру, застряв в нем наполовину. Небесная тень даже не вздрагивает. Барьер сдерживает карты, не выпуская их назад или вперед. Отсмеявшись, археолог Фикт делает незамысловатый жест, но карты к нему не возвращаются. Он наклоняется вперед и, вздохнув, подходит, чтобы попытаться вытащить карты. У него ничего не выходит, Эвтюм Фикт дергает и дергает карту, надув губы. Языки пламени избегают его, как и вода, сам воздух вокруг него образует щит, сплошь из уплотненной магии.

— Вы боитесь меня, но бравитесь, — замечает Небесная тень, траектория возможного выстрела направлена прямо ему в сердце, а он продолжает дуться. — И нет, я не верну вам карты. Не стоило ими разбрасываться.

— Если бы я знал, что у меня их так нагло отберут, я бы взял менее любимые, — обиженно сопит археолог Фикт и в его руках появляется новая колода. Его приспешники покидают здание, оставив их одних, хотя Небесная тень, не теряя времени, убила выстрелами половину. До того, как Фикт предотвратил выстрелы. Одна карта смогла пробиться внутрь в момент секундного отвлечения, разрезав пистолет, если бы Небесная тень не усилила свою ладонь, то она бы лишилась пальцев и половины руки. Карта клоуна превращается в пыль, как и остальные карты в барьере, тут же восстановившемся, до того, как новые карты пробьются внутрь, лишь упавшие как бесполезные бумажки. Он напевает мелодию, перетасовывая в воздухе карты, вращая пальцем по кругу. Карты образуют домик, фигуры людей. Его черные глаза продолжают смотреть на неё.

— О вас так много слухов и теория, правда ли, что вы внебрачное дитя Вестника смерти? Или его вторая половинка, муж или жена? А может дальний родственник? Теории дармирута такие разнообразные, но ваша мощь всегда мне казалась преувеличенной, слишком напускной, чтобы никто не смел протянуть к вам свои ручонки. Приятно знать, что я ошибался. Но вы недостаточно сильны.

— Хотите проверить? — уточняет Небесная тень, получая широкую улыбку, магия вокруг Фикта вспыхивает настолько ярко, что затапливает всё помещение. Небесная тень стискивает челюсть, высвободив больше своей магии. Барьер продолжает стоять. Он смеется.

— Я не любитель драк, зато любитель игр! Давайте сыграем! Ставкой будет наша жизнь! — в руках у него появляются еще две колоды, бесчисленное количество карт сыпятся на пол, взлетая вверх, покрывая стены и пол, затмевая своим полосатым рисунком всё пространство вокруг них, магией образовывается на потолке, стенах и полу символ террористической организации «Гробницы».

— В дурака? Пьяницу? Футбол? — вяло интересуется Небесная тень. Улыбка Фикта становится шире. Карты движутся, переливаясь магией, создавая ощущение, что само пространство живое. Каждая карта имеет символ или иллюстрацию. Некоторые карты являются ловушками, которые могут ослабить барьер, быстро понимает Небесная тень с помощью магического зрения, разобрав магические узоры, другие нечто иное.

— Наша игра делится на три этапа! Разгадай мой первый ребус. Всё просто: сложи из этих карт магический узор, который сможет остановить мой контроль, — он отходит от барьера, и крутится. Его длинные одеяния кружатся следом за ним, пока карты выпадают из рукавов, поверх карт на полу.

В центре комнаты несколько десятков карт, а может сразу несколько колод из сорока шести карт. Узор хаотичен, но в нем отслеживается скрытая закономерность. Сглотнув, она взирает на карты, сжав рукоять меча, будто трость, чуть сильнее. Карты взаимодействуют друг с другом магически, изменяя цвет и форму при соприкосновении. Небесная тень, манипулируя магией, создает тонкую нить, бледно голубое сияние стремится от барьера, замерев над картами. Её ум анализирует, глаза бегают по картам, капля пота стекает по шее, впитываясь в одежду. Она понимает, что некоторые карты ложные. Небесная тень совершает лишь одну ошибку, складывая магический узор из сорок четырех карт, задев одну неверную карту её барьер ослабевает. Как обладательница жесткого контроля, она быстро замечает изменения. Небесная тень переводит взгляд на археолога Фикта, жадно наблюдающего за всем.

— Прелестно, прелестно! Вы сильны, но жизнь сплошь иллюзия! Кто знает, как много я знаю о тебе, юная леди!

Впившись взглядом, Небесная тень молчаливо выжидает. То, что он узнал её возраст и пол оставляет не утешительные выводы, а судя по усмешке, украсившей тонкие черты лица, имя ему также известно.

— Жизнь череда неверных решений и открывшихся путей! Избрав их, невозможно повернуть назад! Если только не вернувшись прошлое, но и тогда, каждое наше действие имеет за собой невиданные разветвления истории! Кто знает, что будет, если бы ты не приняла решение присоединиться! Я всегда хотел встретиться с теми, кто является причиной, почему у нашего мира нет ответвлений параллельных миров, почему от моего выбора стать террористом или не стать им, не появляются ответвления параллельных миров. Я знаю, что всё дело в звездах и богах. Но нет, в других мирах, ответвления бесчисленны. Всё дело в тебе, Мари Рэйлин Кор. Ты особенная. Ты у-н-и-к-а-л-ь-н-а! Знаешь почему?

Карты становятся маленькими экранами, прокручивающими каждое её действие со стороны от третьего лица. Она наблюдает, как совершает первое убийство с руками Людока на своих руках, как выстрел пробивает чужой череп, мозговое вещество разлетается вместе с осколками черепа. Так грязно, как и её убийства, образующие реки крови, которые проникают сквозь карты, стекая водопадом на пол, покрывая его, затапливая карты. Как много он знает о ней? Плевать на имя, на прошлое плевать! Если он узнает её самый главный страх, если он узнает, чего она боится и распространит эту информацию... Небесная тень не может их подставить. Её голубые глаза неустойчиво мерцают, магические волны, вытекающие из неё неустойчивым потоком, не приносят должного покоя, глаза скорби не помогают, вспышка спокойствия лишь временна и слишком краткосрочно, магия выходит из себя, давит на неё, помимо магии археолога Фикта. Карты создают вокруг неё хаотичный вихрь, словно пытаясь выбить из неё магию и сломить её дух. Кровь проникает за барьер, настоящая. Тонкий слой, покрывающий раздробленный силой пол из плитки, становится больше. Она должна оставаться сосредоточенной, несмотря на эмоциональный шторм. Мари отвечает холодно и логично, постепенно разрушая иллюзии.

— В данной ситуации, это не имеет значения.

Она вспоминает слова наставника: «Контроль — это ключ. Не позволяй эмоциям захватить тебя.»

— Отлично. Последний этап. Ты видишь, что карты создают мой узор? Ты можешь попытаться его изменить, но риск велик. Если ошибёшься — ты погибнешь, Мари.

Пространство превращается в огромную головоломку: карты движутся, соединяются, перекрывают друг друга, создавая сложный узор. Этот узор поддерживает магию археолога Фикта и контроль над бомбой, поскольку его магия ощущается в комнате с бомбой. Эвтюм Фикт защищает узор, создавая иллюзию, что одна из карт способна остановить взрыв. Она понимает, что археолог Фикт лжет: карты не содержат «отмену» бомбы. Единственный способ — разрушить его узор. Но даже так, его жизнь, как и магия, ключ к активации бомбы, он буквально привязал своё сердцебиение и магическое ядро к таймеру бомбы. В этом этапе не будет победителя, лишь возможный выживший и то временный. Ей... Страшно. Пальцы крепко сжимают рукоять, Мари прокусывает нижнюю губу, а сердце не перестает быстро биться. Ледяной пот покрывает её кожу, истощение тревожит все ниточки её души, а знание, что велика вероятность не выжить, душит. Сглотнув, она глубоко вдыхает. Сквозь страх и ужас, Мари перенаправляет магию карт, создавая противоположный узор, который нейтрализует контроль Фикта. На глазах появляются слезы.

— Ты одна Мари, — внезапно говорит Эвтюм Фикт, странно улыбнувшись. Потеряв контроль над картами, он выглядит счастливым, нежели каким был при появлении. Его улыбка широкая и искренняя. Мари отчаянно перенаправляет и карты, и свою магию, чтобы уменьшить радиус взрыва бомбы, предотвратить разрушение или района или самой столицы. Глаза Эвтюма Фикта гаснут, как и то, что он падает. Мари знает, что он мертв. С его прекратившимся сердцебиением и её ударом сердца, Мари создает слои защиты картами и барьером, как вокруг себя, так и по всему зданию. Завывающий звук разрывает тишину. Свет заполняет комнату, когда бомба активируется. Мир темнеет.

⊹──⊱✦⊰──⊹

Барьеры от интенсивности нагрузки не выдерживают. С хрипом и болезненным стоном Мари выдыхает. Её сердце бешено бьётся и она беспокоится, что оно такими темпами не выдержит. Ей не нужно впадать в паническую атаку, большое спасибо. Мари поднимает голову, облегчённо вздыхая, контролируя каждый свой вздох. Паника медленным цепким хватом, тянется от кончиков пальцев рук и ног, распространяясь по всему телу, будто медленно действующий яд. Мари сжимает зубы, шипя от боли и потемнения зрения. Она, прищурившись, разглядывает бетонную плиту, которая создала карман, иначе её бы расплющило. Прозрачный экран в стеклах линз размывается помехами, показывая отчётливо отсутствие сигнала. Тело немеет. Она задаётся вопросом, как долго провела здесь, как много осталось воздуха и придут ли за ней. Тихий голос, вызывающей к панике беспокойным шепотом, поднимая пульс, тревожит мыслью, что за ней не придут. Что её оставят медленно умирать под обломками подорванного здания. Мари проверяет руки. Она сжимает и разжимает ладони, упирается руками к бетонной плите, прикидывая расстояние. Она замечает слабость тела и усталость с ленцой, когда поднимает руки. Голова отзывается вспышкой острой боли настолько, что Мари задыхается. В глазах кромешная темнота и она тяжело дышит, пытаясь понять, потеряла ли она сознание. Время подсказывает, что прошло минут десять, может больше. Она не помнит, сколько времени раньше. Мари дёргает ногой вяло, рефлекторно, задев рану в животе. Она судорожно вдыхает воздух, нервозность пробивает максимальный лимит, взлетая до небес, но так, чтобы Мари имела немного контроль. У неё ещё и риск возникновения инфекции. Прелестно. Мари бы похлопала себя по плечу, но не настолько ещё отчаянная. Может быть. С надеждой. Медленно ощупывая рану, не видную из-за лежачего положения, она понимает, что кусок арматуры застрял в ней. Насквозь. Она медленно дышит с таким явным облегчением, что слезы тут же смачивают глазные яблоки.

— Небесная тень доложите обстановку, — слышится голос Матильды. Она медленно дышит, включая микрофон и сообщает.

— Здание рухнуло, — кратко резюмирует Небесная тень. Она колеблется, желая уточнить, как скоро за ней придут. — Я всё ещё там и ранена.

Не успев договорить, Мари смолкает, вслушиваясь в напряжённый голос Беркута:

— Бой выходит слишком агрессивным. Остерегайтесь огня! Небесная тень, сможешь выйти с ранами на поле или отправиться к медику?

— Ни то, ни другое, — хрипит Мари, слушая, как механический двойственный голос становится странным. Беркут что-то рычит себе под нос неразборчиво, звуки выстрелов громки и ясны.

— Ситуация требует срочной медицинской помощи? Можешь продержаться до того, как я приду за тобой?

— К... Конечно, — откашлявшись, говорит Мари. Она выключает микрофон, вслушиваясь в голоса. Её разум плавает в небытие, различные мысли сменяются друг другом. Как изменятся одноклассники, кто станет из них выше, а может у кого-то начнутся резкие перепады настроения. Ей интересно послушать ломающиеся голоса или может еще рано. Насколько вырос Оливер и как он изменился? Может, стал более серьёзным, а может, остался всё таким же лучиком солнца. Насколько заняты работой родители, как прошли дни рождения родственников и правда ли, что дядя Нарцисс вновь изолировался. Если да, то насколько лет? Мари не понимает его, как можно из-за вины добровольно разорвать связи с семьей, но всё равно к ней тянуться, как мотылек, привлечённым ярчайшим пламенем на грани самосожжения. Мари хрипит или издает свистящий звук, когда глубоко вдыхает. Она словно проснулась после долго сна. Ноги затекли от неудобного положения, выбирать не приходится. Мари моргает, щурясь. Она вглядывается в статистические помехи, понимая, что кто-то, что-то говорил. Её взгляд быстро пробегает по записанному разговору. Беркут спрашивал её о самочувствии.

— Я жива, — как можно более спокойно и гладко говорит Небесная тень, слыша подозрительный стон балок. Её сердце, кажется, проваливается в пятки. Она закрывает глаза, ровно дыша.

— У нас ЧП, — после минутного молчания выдавливает Беркут. Она вслушивается в звуки стрельбы. — Ты продержишься до нашего прихода? Ты возле рухнувшего здания?

— Хорошо, не помрите раньше времени, — бормочет Мари, едва внятно произнося слова. Она закрывает глаза, задумчиво выключая микрофон, вслушиваясь в командный голос Матильды и лаконичное молчание Крокуса. Он занят, иначе бы связался с ней по личной связи. Сколько весит здание? Больше сотни тонн, что логично, учитывая, что упало пятиэтажное здание. Небесная тень не тешит себя надеждой, что сможет скинуть с себя больше десяти тонн. Она вспоминает отдачу от взрыва бомбы и вздыхает. Магия делает свое дело, уменьшает кровопотерю, но Небесная тень уже давно не в лучшей форме, магическое ядро давно уже трудяга высшей степени, полноценно не отдыхая и не восполняясь. Это как сосуд никогда полностью не заполненный. Она устала. Глаза хотят закрыться, а сонливость пробивает её стойкую волю. Мари боится, что если заснет, то не проснется. Она кусает зубы до крови, задевает рану в животе, а если глаза закрываются, то надавливает до вспышки боли, не позволяющей ей закрыть глаза. Время движется медленно, поджав губы, прикусывая нижнюю, с кровью во рту, она, судорожно вздохнув, создает барьер в кармане. В случае чего Мари продержится. С надеждой.

— ..Небесная тень! Небесная тень! Ответь! — настойчивый голос вызывает вздрагивание, от которого задевается рана на животе. Мари вглядывается в бледно-голубой барьер, вокруг себя, полностью покрывший область и включает микрофон.

— Небесная тень здесь, слушаю, — хрипло отзывается Небесная тень, стараясь прогнать холод от мысли, что она заснула.

— Что с связью? Мы пытались связаться десять минут, впрочем, неважно, — Беркут говорит что-то неразборчивое, явно людям извне. Помехи взывают к головной боли. — Мы обошли всю площадь вокруг рухнувшего здания. Но тебя нет.

— Конечно меня нет, — хрипит Мари, дрожащей рукой накрыв шлем. Она учащенно дышит, морщась как от статики в ушах из-за неустойчивого сигнала, так и от пульсирующей головной боли. — Я же сказала раньше. Я всё еще в здании.

В образовавшемся молчании, она чуть погодя добавляет с неохотой.

— Я под ним, под обломками.

К её ужасу связь обрывается. Помехи режут уши настолько сильно, что вырубив связь, в ушах остается пронзительный звон. С запоздалой осознанностью она слышит сквозь звон звуки балок и прочему хлама, которые сдвигаются. Мари сгибает ноги в коленях и с широко раскрытыми глазами при тусклом освещении очков видит, как её карман стал меньше из-за стонущей балки, обрушившейся. Барьер изгибается как вода, уменьшая пространство её защиты, став прочнее этих балок и стали. Мари не позволит себе умереть, истечь кровью. Она хочет спать, но даже во сне её магия не падет. Мари заставляет себя держать глаза открытыми, разглядывая магию, лениво рисуя глазами тонкие магические узоры поверх барьера, вспоминая учителей. Время кажется вечностью, а может и есть вечность, зависит от восприятия.

— Всё в порядке, Небесная тень, — слышится голос Беркута, когда бетонная плита убирается, а вместе с ней арматура с живота. Она издает влажный смех, прикрывая дыру в животе, вслушиваясь в красочную нецензурную брань Беркута, покрытого сажей, пеплом и чужой кровью. В глазах темнеет и она вырубается.

Поймав Небесную тень, Беркут кричит лекарю, который тут же принимается исцелять Небесную тень, он тянется к маске на лице, но Беркут ловит его руку с убийственным лицом. Обломки музея обугленные и расплавленные. Беркут половину из них полностью уничтожил, расплавив до тех пор, пока от них ничего не останется.

— Смерти ищешь? — холодно спрашивает Беркут, от его недовольства воздух вокруг них становится сухим и наколенным. Лекарь поспешно извиняется. — Если кто-то из вас увидит её лицо, лично в пепел превращу. Я ясно выражаюсь?