Проект Мира

Шепот и сплетни разлетаются как горячие пирожки с картофелем из столовой. Весть о том, что их классная руководительница мало того, что заболела, так еще и то, что её будет замещать новый преподаватель математики, который должен был вести изначально только у младших классов, но теперь временно будет учить их, становится темой дня. Мари старается отчаянно не подражать Грэму, второго старосту класс не выдержит, а может и выдержит, она не хочет узнавать. Её сон во время урока приведет к разборкам с учителями, кроме господина Дэна, учителя литературы и господина Вана, учителя физкультуры. А если это будет и госпожа Барнс, то с такими учительницами у Мари только один вариант исхода. Поход к директрисе и вызов родителей в школу. Массируя виски, когда гул классы взывает к головной боли, а не к отрешенной задумчивости на грани зависти, Мари сетует на саму себя. Нужно было выпить кофе, да это вредно, да Мари всё равно будет его пить. Хотя, если бы на её месте был бы Оливер её же возраста, она бы ему устроила бы умеренное словесное потрошение. Двойные стандарты, Албер бы их побрал. Мари прикусывает губу. Ей будет тринадцать 31 авила как в день поминания усопших. Осталось шесть дней, что может пойти не так? Как назло, на химии Мари едва не засыпает с красными глазами, похожая на тех, кто выпивает днями напролет, а госпожа Барнс особо едко комментирует все её действия, будто у этой женщины чуйка и второе дыхание открылось. В понедельник она такой не была, может, госпожа Барнс на самом деле обладает магией высасывания энергии? Что-то Мари отвлекается, осознает она, встав самой последней. Новый учитель стоит в центре класса с улыбкой и лицом, будто у него запор. Из того, как Корнелия и Дебора обсуждали его, многие девочки и мальчики уже влюблены в него... Миловидное? Лицо и, как там говорили... Горло, а нет, голос. Что-то про завораживающее или про замораживание, она уже не помнит. А может они говорили вовсе про рассказ, который прошли на этой неделе? Мари сдерживает желание красочно выругаться, провести по лицу и залпом выпить не латте, а сразу эспрессо.

— Добрый день, дамы и джентльмены, — начинает учитель математики и Мари уже чувствует скептицизм со стороны Яна размером с пятиэтажное здание. Артур, к счастью, ничего не говорит. Как и Джордж. Эта ядерная смесь подорвала бы всё, будь они на одной волне. Что случилось за все года только в четвертом классе и закончилось... Лучше не вспоминать. Что было в четвертом, пусть навсегда останется в четвертом. Её руки начинают дрожать, пробирает озноб. Мари внешне не меняется, расслабленная поза, нейтральное выражение лица, но на мгновение дыхание учащается.

Не. Вспоминать. Не нужно. Только не сейчас. Мари моргает, заторможено садится со всеми, сердце будто припадочное стучит быстро-быстро. Если Мари не убьют, то она точно умрет из-за проблем с сердцем. Мари ставит на это уже не сотку ромари, а сразу сто пятьдесят тысяч, чтобы точно закрепить точку зрения, которое размывается по краям. Она смотрит вниз, на тетрадь, пустую, клетки размываются. Медленно слишком медленно Мари берет в руки ручку, кисть дрожит. Слишком резко она поднимает взгляд на учителя, как его зовут и что он говорит, Мари не слышит. Она не слышит ничего, кроме странного гула в ушах. Стеснение в груди становится невыносимым, свободная рука тянется к шее. Ей нужно... Что ей нужно? На доске дата и тема урока, Мари уверена. Или он написал свое имя? Мари прикрывает глаза, пропуская магию в глаза, стремительно успокаиваясь. Звуки возвращаются к ней, как и судорожный вздох горящими легкими. Всё могло бы быть хорошо, но нет, Мари вспоминает четвертый класс. Глаза становятся серыми так же быстро, как на пару секунд стали голубыми. Она несколько раз моргает, пока зрение проясняется и записывает тему в тетрадь. Буквы и цифры выходят слегка неровными, волнистыми и прерывистыми. Дети злые. Дети добрые. У детей нет чувства меры. Дети сопереживают.

Всё в прошлом. Мари пережила это. С ней все хорошо. Но в ушах стук сердца. С Мари всё нормально. Она записывает примеры и номера, решает задачи и рассеянно смотрит в окно, слушая Керта, объясняющего у доски как он решил пример. Солнечно, погода хорошая, безветренная и умеренная. Будут ли её посылать на убийства? Мари вернулась к началу учебного года с Вантиоломии, куда её посылают в восемь лет, где она впервые и убила человека. Первый год, как и второй, если подумать, кажется не таким уж и ужасным, если вспоминать третий и четвертый. Миссии становятся опаснее.

Уроки проходят один за другим и Мари не замечает, как проводит младшего брата до дома, а сама уже стоит на тренировочном поле, сражаясь против тех же манекенов, что и в тот день ссоры с родителями. Куратор Людок необычайно тих, что неестественно для него, он кажется задумчивым и напряженным, отправляя её домой раньше, чем положено и не давая никаких миссий. Ей бы не помешало проветрить голову, а миссий нет. Мари кусает губы и бродит по вечернему городу, гуляя по разным улицам, проходя километры, запертая в голове и мыслях. Она останавливается возле какого-то кафе или ресторана, ей не интересно. Важно то, что Мари слышит знакомый голос, средь гула машин, разговора прохожих. Мари заходит в переулок и с удивлением останавливается. Явно привезли закуп в это предприятие общественного питания, но почему так поздно. Мари наблюдает как Грэм, её староста, её одноклассник несет коробки с фруктами через черный вход и теряется. Она тихо отступает назад. Насколько Мари знает у него трое младших, он самый старший. Ему всего тринадцать и его родители разрешают ему работать? Качая головой Мари, быстро покидает улицу, стремясь успеть на автобус. Уже вернувшись домой с пакетом яблок, одно из которых она крутит в руках, спелое и красное, Мари проникает в глубины инмирута в поисках информации о своем хобби. Часы проходят, информации нет, а глаза болят. Мари качает ногой под такт песни из наушника и откусывает яблоко. Кто может быть заточен на дне морском? Мари сдерживается, чтобы ударить себя и находит все мифы и легенды, коих немало. Чтобы понять, что она ищет, Мари решает узнать обо всех известных богах и богинях, существ и созданий. Постукивая ногой, Мари задумчиво смотрит на открытый блокнот в ноутбуке со списком: Мифы; Боги; Богини; Существа; всё, связанное с водой; Демоны Албера. Какова вероятность, что в ракушке отзывается демонесса? Почесав бровь, Мари начинает читать о богине милосердия Яхне.

— Мари... Ты хорошо спала? — тихо спрашивает Оливер, когда она оборачивается. Её налитые кровью глаза несколько раз промаргиваются, и она заторможено кивает. Каждое движением Мари неестественное и медленнее, чем обычно. За всю неделю Мари так и не пообщалась с родителями, наступил понедельник. Вчера господин Людок поехал крышей, тренировка стала ожесточеннее, чем обычно и закончилась резаными ранами на ней. Медики-маги её подлатали, хоть и удивлялись тому, что Небесная тень получает во время тренировок столько ран. Она старается не думать о том, что у неё был ушиб ребер, трещина в малоберцовой кости, помимо ран и синяков. Чего Удилл Людок добивается неясно, тренировка с ней оставила его лишь в еще более скверном настроении. Будь легендарный ученый в организации, Мари бы подумала, что дело в нем. Однако Мари лишь улыбается Оливеру.

— Пропавшие четыре года назад ученые найдены живыми, среди них Ирвин Кэрри, — рассказывает Мари, упуская, что ученых спас «Вестник смерти». Оливеру такое знать не стоит. Как оказалось, спасли их 25 авила, что среди фанатов Ирвина Кэрри стало праздничным днем. Конечно, СМИ сообщило об этом только сегодня утром, что уже взбудоражило весь инмирут, а в «ТвипТвип» вовсе #ИрвинКэрри на первом месте среди мировых трендов. Так что да. Мари может даже и решит прочесть его биографию и увидеть, как выглядит её кумир. Так ли чувствуют себя фанаты видеоблогеров, которые скрывают свою внешность и личность?

— Ух ты! Надеюсь, с ними всё хорошо, — взволнованно говорит Оливер и чешет затылок. — Это тот дядька, который изобрел мазь против ожогов? Ты о нем несколько лет назад говорила?

— Да, это про него, — кивает Мари. Настроение становится более хорошим. Оливер не позволяет Мари тонуть в мрачных мыслях или зацикливаться на том, что её ждет на сегодняшних тренировках. До дня рождения осталось два дня. Два дня и ей будет тринадцать. В среду Мари услышит, какое она позорище семьи, увидит грустного дядю, который грустит каждый раз, как только видит её, думая, что это он виноват в том, что Мари так сильно изменилась.

По замене им поставили алгебру, которая будет последним уроком. Химия проходит на удивление славно. Госпожа Барнс вернула тетради и Мари проверяет свою. К язвительному ответу Мари красной ручкой написан не менее язвительный комментарий. Она приподнимает голову, слушая рассуждения Артура.

— Если вы хотите узнать, посолен ли суп — опустите в него два электрода: если почувствуете запах хлора, значит, суп посолен.

— Почувствовали запах хлора, значит, суп был посолен и нужно досолить, — добавляет госпожа Барнс и встречается взглядом с Мари. — Юная Кор, задача подстать вам. Бегут три воробья, один на крыльях, другой серый, третий направо. Навстречу воробьям тарантул на сколопендре. Какое получится химическое соединение у оксида кальция и воды, если морской свинке десять лет?

— Спасибо, что считаете меня креативной. Оксид кальция и вода образуют гидроксид кальция. Сегодня ваши очки выглядят иначе, чем обычно, — отвечает Мари, встав с места. Бровь госпожи Барнс дергается, на что она невозмутимо отвечает:

— А, это очки-нулевки. Какова реакция разложения угольной кислоты, карбоната аммония, хлорида аммония?

— Решили отдохнуть от наших прекраснейших лиц? Угольная кислота образует воду и углекислый газ. От карбоната аммония получается аммиак, углекислый газ и вода. А хлорид аммония разлагается на аммиак и хлороводород.

— Абсолютно как масса атома, от вашего в первую очередь. Должна отметить, помогает сохранить настроение, — с кивком госпожи Барнс, Мари садится, прикрыв глаза. Головная боль пульсацией отражается по глазам, будто пытаясь испортить хорошее настроение болью в теле. Уроки проходят слишком медленно, действия на нервы, обостряющиеся от того, что таблетка от головной боли не помогает. Мари сдерживается, когда проводит до дома Оливера, зная, что дела по дому на сегодня ею сделаны с утра и вчера вечером до прихода родителей.

Уже находясь на тренировочном поле, Мари разминается медленно и интенсивно, чтобы задействовать во всю мощь каждую мышцу, которую сможет. Господин Людок кидает перед ней папку и, смотря на неё как на таракана, говорит:

— Убей его. Быстро и без следов. Номер группы зачистки знаешь.

С раздражённым вздохом после очередного убийства, когда пришлось помимо главной цели убить и наркоторговец, Мари прогуливается по улицам ночного города. Осень уже вступила в силу, холода становятся всё сильнее и протяжённей, напоминая о том, что после осени наступает зима и придет снег. Мари задумывается о том, что будет делать завтра, вернее уже через полчаса сегодня. Ей нужно сделать домашнее задание, утром приготовить обед, после школы постирать и развешать вещи. Оливер упоминал, что хотел пирог с вишней. Значит, после занятий нужно купить вишни, остальные ингредиенты есть, или может, зайти сейчас. Мари останавливается у круглосуточного магазина и задумчиво мычит. Лучше сейчас, чем после занятий, сэкономит время. Тихий звон колокольчиков уведомляет о ней. Она уже здесь бывала, вспоминается Мари. Покупала мороженые ягоды. Мари проходит вдоль полок с продуктами, проходя прямо к морозильным камерам с прозрачным стеклом. Наклонившись, она разглядывает одно из них, где лишь полуфабрикаты. Мари подходит к другому, забитому морожеными ягодами и кивает, открывая. Нужная упаковка полкилограммовой вишни оказывается у неё в руках. Мари напевает и берет в пакет из корзины яблоки. Она подходит к кассе, ставя пакеты.

— Здравствуйте, оплата картой, — Мари ищет в кошельке карту, слыша, как продавец подходит к кассе.

— Здравствуйте, — отвечает знакомый голос, пробивая товары. Мари, достав карту, с удивлением смотрит на паренька в фартуке продавца с мешками под желтыми глазами, часть слегка волнистых волос торчит из-под кепки. На его губах нервная, смущенная улыбка. Мари протягивает карту, попутно спрашивая:

— Как поживаешь? — Грэм фыркает, проведя картой для оплат, после чего отдает Мари карту и покупки.

— Мы завтра увидимся, к чему вопрос, — грубовато отвечает Грэм. Не обидевшись, Мари достает спелое яблоко из пакета и ставит перед Грэмом.

— Что-то там про вежливость, продуктивной ночи, — и она уходит, напевая.

Кредитная карта плавно убирается в карман спортивных штанов. Мари и не знала, что Грэм работает продавцом в магазине. Возвращаясь домой, с желчью во рту и страхом под пальцами, Мари чуть ли не падает от облегчения, что в этот раз родители явно спят и не будет разборок. Она убирает ягоды и фрукты, и помыв руки с жидким мылом уже с запахом клубники, Мари успешно сдерживается от желания включить кипяток. Взлохмачивая волосы, Мари хмуро смотрит в экран ноутбука. Рядом с ним лежит исписанный блокнот с перечеркнутыми предложениями. Она открывает новый лист, записывая древние слова, недавно расшифрованные, вздыхает. Это язык очень древней цивилизации, древнее, чем формирование всех пяти государств материка. И этот язык явно не подходит. С сухими глазами, Мари проводит рукой по изнеможённому лицу и кривится, сохраняя вкладки, закрывая ноутбук. Она проверяет наличие всех учебников и домашнего задания, аккуратно убирая письменные принадлежности в рюкзак. С усталым вздохом, Мари направляется к кровати и быстро засыпает, в надежде поспать хотя бы пару часов, прежде чем ей нужно будет встать и делать сегодняшние дела.

Мари напрягается, когда рука ложится на её плечо. Она поднимает взгляд на учителя математики, заменяющего их классную руководительницу. Его лицо вежливо-доброе. Он сквозит сплошь таким приторной добротой и милостью, что Мари тянет блевать, но она храбро держится. Мари лишь небрежно дёргает плечом, чтобы чужая рука ушла и желание убивать медленно тлеет. Она вежливо кивает и спрашивает, что нужно. Учитель отходит на шаг назад, не более, всё ещё слишком близко и нервы её напрягаются. Класс, кажется, вовсе не обращает внимание каждый занятый, чем хочет. Она краем глаза замечает, что некоторые за ними смотрят как Беатрис и Джой, в надежде на представление, Джеймс, ожидающий очередного учительского словесного поноса о том, какая Мари «особенная» и Артур слишком хмурый, непривычно тихий и задумчивый.

— Останьтесь после занятий. Боюсь, что нам есть, что с вами обсудить юная Кор, — только и говорит он, не дожидаясь ответа, учитель Пэудро продолжает чтение темы с примерами, как ни в чем не бывало. Мари моргает в замешательстве и возвращает взгляд к окну. Он странный. Зудящее чувство на плече не проходит в течение всех уроков. Мари то и дело чешет плечо, что думает, там остались красные следы. Мари бы не удивилась. Она направляется в учительскую, заранее предупредив Оливера, что задержится ещё на переменах между уроками. В учительской пусто, лишь один господин Пэудро, насколько она знает, он переехал из Илмари три года назад, работал в разных школах Розмарина, в разных городах и решил обосноваться в столице, когда его позвали работать в эту школу.

— Ах, юная Кор, — улыбается он и лицо её становится пустым.

— Вы хотели, чтобы я осталась после уроков. Что-то не так с моими ответами? Где-то неверное решение? — вежливо спрашивает она, получая улыбку.

— Нет-нет, всё очень даже хорошо. Ты одна из лучших в классе.

— Тогда что? — не понимает Мари, сдерживая желание нахмурится и показать средний палец. Во сколько лет начинается период бунтарства?

— Ваше поведение на уроке. Вы летали в облаках, всё время смотрели в окно.

— И всё? Извините, но я не собираюсь выслушивать то, что я и так знаю. Я не отрицаю и не понимаю, что именно вы хотите, — задерживать ради того, что Мари может выслушать на перемене или на уроке, раздражает. Она не приближается к нему, смотрит издалека, на что господин Пэудро хмурится.

— Я надеюсь, что на следующем уроке у вас будет сто процентное внимание.

— Конечно, господин Пэудро. Я могу идти?

— Да-да.

Только обернувшись к господину Пэудро, Мари хмурит брови в замешательстве. Она закрывает за собой дверь. Лучше бы она и вовсе не приходила. Ради этого он только позвал? Обычно учителям достаточно её отчитать во время урока при всем классе, а тут господин Пэудро решил не тратить урок на разборки, если даже этот диалог можно так назвать. Мари порой не понимала этих взрослых и что у них на уме. Странные какие-то. Замедлив шаг, Мари кивает хмурому Артуру, прислонившегося к стене у лестницы.

— Что он от тебя хотел? — требовательно спрашивает Артур. Мари удивлённо приподнимает брови от такого напряжения и замечает, что сама только начинает расслабляться, будто была на задании. Это должно беспокоить.

— Ничего. Поговорил на счёт моего поведения так вскользь, а после отпустил. А что?

— Не нравится он мне. Будь с ним осторожна, Мари, — и он уходит. Почесав затылок, Мари спускается вниз по лестнице, отбросив всю ситуацию в сторону, увидев Оливера.

— Мы правда будем делать пирог с вишней? — вместо приветствий тут же спрашивает Оливер с такой надеждой в глазах, что если бы Мари не собралась делать пирог, то увидев Оливера с такими глазами, она бы сиюминутно согласилась. Фыркнув, Мари лишь приподнимает бровь и кивком головы подтверждает идею. Тогда Оливер делает то, что Мари не ожидает. Мелкий... Мнется. Эта неуверенность неправильна и не должна быть у Оливера, который должен быть уверенным во всем, что делает Мари, иначе какая из неё старшая сестра? Если кто-то посмел обидеть Оли в классе, то она станет их ночным кошмаром, обычно одного взгляда Мари в духе Небесной тени достаточно, чтобы дети выглядели так, будто увидели чудище и приведение в одном лице. Мари собой гордится. Уметь вселять страх в сердца не только детей, она знает по своему опыту, но и в сердца взрослых одним лишь взглядом единственное, чем она может гордиться. Тот навык, которым обладают лишь избранные учителя, среди них понятное дело госпожа Барнс, вне рейтинга профессионалка из профессионалов. Мари уверена, что, узнав о таком рейтинге, то её одноклассники бы точно удивились, ведь на первом месте стоит господин Дэн, на втором господин Демюэль — историк, а на третьем неповторимый господин Ван. К счастью, у господина Вана всегда хорошее настроение, учитывая, что он любит действовать на нервы историку и учителю литературы. У которых, по мнению всей школы, любовный треугольник, о чем Мари слышала, как директриса обсуждала это... с госпожой Барнс, которая свято уверяла, что эти трое как хлороформ, карбонат кальция или фосфат натрия.

— Оливер? Что ты хочешь спросить?

— Я знаю, что мама и папа не знают о том, что Мими и Нур мои друзья, и я не знаю можно ли звать друзей домой, и вдруг мама и папа не разрешат. Я не хочу, чтобы они тебя из-за этого ругали. Знаю, что если попрошу обо всем, что хочу, то ты это дашь. Но... Я всё равно спрошу. Можно позвать Нура и Мими вместе сделать пирог с вишней? Пожалуйста?

Сохраняя внешнюю невозмутимость, Мари сдерживается от того, чтобы не фыркнуть или не рассмеяться. Она может видеть, как Мими тормозит Нура и не дает ему уйти с братом, задерживая госпожу Мониву, ожидая её ответа. Она не должна испытывать чувство обиды, но оно всё еще есть. Оливер знает, что и сказал, Мари постарается выполнить его просьбу в меру возможностей. Ей хотелось верить, что они проведут день вдвоем, как брат и сестра, вместе сделают пирог и посмотрят мультфильмы, которые любит Оливер, а затем она уйдет на работу, а Оливер будет делать домашнюю работу или пойдет гулять, если заранее предупредит Мари. Она сама никогда не звала друзей домой, ни в детстве, ни тем более сейчас. Основная причина? У неё нет друзей. И времени. И возможности привести их домой. И.. И. И. Так много причин, различных отмазок. У Оливера есть шанс прожить лучшую жизнь, чем Мари. Именно так себя чувствуют взрослые, заставляя детей учиться на ту профессию, которую хотят родители, ходить на те кружки, на которые именно взрослые хотят, чтобы дети ходили? Чтобы реализовать то, что они не могли реализовать для себя. Если да, то взрослые и Мари похожи. Она улыбается, от чего на лице Оливера отражается её улыбка. Мари с профессионализмом, отточенным за пять лет, упускает опустошение, сосредотачиваясь на том, что Оливер отдает её рюкзак и бежит к обрадованной Мими и улыбающемуся Нуру. Мари фыркает, когда у выхода Мик энергично машет рукой, зарабатывая взгляды проходящих учеников, желающих покинуть по скорее учебное заведение. Она к ним подходит, вместе они выходят из школы.

— Здравствуйте, госпожа Монива, и тебе привет Мик, — кивает Мари.

— Приятно вновь увидеться, Мари. Оливер говорит, что вы собираетесь сегодня готовить пирог с вишней? — госпожа Монива выглядит более счастливой, возможно, случилось у неё сегодня что-то хорошее, что подняло ей настроение. Мари не исключает выходного.

— Эх, жаль, мне нужно на занятия, я бы над вами посмеялся, эээ, то есть содействовал важному процессу, — быстро берет себя в руки Мик, на что госпожа Монива усмехается.

— Я вверю заботу и безопасность Мими в твои руки. Вернешь её до дома потом? — спрашивает госпожа Монива. — У меня запланирована встреча, забрать самостоятельно не смогу.

— Конечно. Доведу до дверцы дома Мими и Нура, — улыбается Мари.

— Так мы сразу к вам? — удивляется Мими с широкой улыбкой на лице. Госпожа Монива кивает, напоминая о том, что Мими нужно будет после возвращения домой сделать домашнее задание. Мик просто портит прическу Нуру, корчит рожицы и сбегает, словно за ним гонятся собаки. На деле явно опаздывая на автобус. Мари закатывает глаза, идя рядом с детьми, особенно бдя, когда они проходят пешеходный переход или дорогу на зеленый свет. Мало ли лихачей.

Уже подтянувшись в квартире Мари указывает Оливеру, что нужно дать переодеться Нуру, после того как все дети помоют руки.

— У вас красивая комната, — говорит Мими, плюхаясь на кровать. — Особенно эти шторы.

Приподняв бровь, Мари смотрит на бледно-голубые шторы без рисунка или кружев и многозначительно молчит.

— Ваш любимый цвет голубой? — спрашивает Мими, пока Мари заглядывает в шкаф, пытаясь вспомнить, где лежат вещи, что ей малы или которые бы подошли по размеру Мими.

— А как ты узнала? — спрашивает Мари, больше сосредотачиваясь на любимой синей футболке в руках и черных шортах.

— Думаю, я просто внимательная, — глубокомысленно протягивает Мими, бросив не впечатлённый взгляд на спальню Мари, где преобладающими цветами являются голубой и серый. — Эх, жаль, что я тоже не могу влиять на то, какой бы была моя комната.

— А что не так с твоей комнатой? И обращайся ко мне на ты, я же не Мик, — фыркает Мари, кидая ожидающей Мими в руки вещи.

— Мама сделала её с цветочками, которые даже не мои любимые, будто я фея цветов, а не терминатор. К сожалению, папа проиграл спор с мамой. Я ставила на него, он больше понимает мой вкус, чем мама, — уже переодетая Мими, берет в руки расчёску, которую протягивает Мари и переделывает прическу. — Мы с ним хотели сделать комнату в виде волейбола. Но я не расстраиваюсь! Оливер помог уговорить маму на день рождение подарить мне обои с мячиками. Папа говорит, что, заменив две стены на такие обои, будет смотреться стильно.

— Вы долго еще? — кричит Оливер и Мари фыркает.

— Уверена, что твоя комната будет выглядеть соответствующе твоему стилю и будет однозначно самой прекрасной, — Мари заправляет футболку в штаны, на что Мими смотрит на нее как на сумасшедшую. — Если замерзнешь, то кофта на стуле и одень обязательно шерстяные носки, это не подлежит обсуждению.

Уже выходя из комнаты, Мари осматривает с ног до головы одежду мальчиков. Оливер выглядит нервным, заметив оценивающий взгляд.

— Молодец, Нур, — кивает Мари, и они приходят на кухню. — Все за стол. Сначала чай и обед, потом веселье и готовка. И это не обсуждается!

— Хорошо!

С видом мастера и взглядом типичного холодного злодея, Мари разливает чай, попутно выслушивая пожелания. С молоком чай пьет Мими и Оливер, а Нур, как и она ценитель обычного черного чая. Разогрев сырный суп, Мари ставит тарелки перед каждым. Дети едят на удивление спокойно, иногда с любопытством осматриваясь, она уходит к себе в комнату с чашкой чая, оставляя их в более комфортной обстановке без нервирующей старшей. Мари, положив руку на лоб, понимает, что завтрашний день станет для нее истинным Албером. Во-первых, сегодня она не сможет прийти вовремя на работу, во-вторых, Мари завтра не сможет прийти вовремя на работу. Что говорить? Она точно завтра не придёт, а значит, что в четверг будет чрезвычайно злой и недовольный господин Удилл Людок. Сев за рабочий стол, Мари проводит рукой по лбу, попивая обжигающий чай, будто это прохладительная вода. Желание пообедать стремительно исчезло, так же, как и не было. Мари сверяется с расписание на завтра и готовит учебники. Из кухни слышится особо громкий смех и Мари может порадоваться, что дети достаточно расслабились в её присутствии. Мари постукивает пальцем по столу, вспоминая рецепт пирога, радуясь, что додумалась с утра оставить размораживаться вишню. По истечению десяти минут, когда и чай допит, и начата частично домашняя работа, не сделанная в школе, Мари выходит из спальни и тихо оказывается на кухне, где Нур подпрыгивает, увидев её. Оливер едва не роняет тарелку, которую пытался помыть, Мими быстро её ловит с испуганными глазами.

— Я вижу вы уже поели, молодцы, — Мари ставит чашку к посуде и мягко напекает Оли отойти в сторону, где она быстро справляется с посудой и ставит её на сушилку. — Оливер, найти маленькую кастрюлю с одной длинной ручкой, называется сотейник. Мими на нижней полке, под электрическим чайником возьми весы, сразу увидишь.

Вытирая руки зеленым полотенцем в черную полоску, Мари кивает и показывая рукой в направлении раковины.

— А теперь, дети, идите мыть руки.

Приготовив на столе ингредиенты, Мари отходит в сторону и дает детям указания. Так Нур взвешивает муку и просеивает её, пока Мими с помощью других весов взвешивает нужное количество других продуктов. Мими в таре смешивает сахар, крахмал, корицу и ванилин. Оливер высыпает нужное количество вишни, одолжив весы у Нура, пока тот в таре соединяет холодное молоко, сахар, ванильный сахар, яйцо, желток, соль, тщательно вытаскивая осколки скорлупы. Оливер ставит вишню на плиту, когда Мими, сосредоточенно нахмурившись, высыпает смешанные сухие ингредиенты для начинки пирога. Нур с высунутым кончиком языка перемешивает соединённые в таре ингредиенты до однородности. Мари внимательно наблюдает за ними, пока Оливер и Мими тщательно бдят за тем, как перемешанная доведенная до кипения масса должна вариться до загустения.

— Как думаешь, вишня сгорит? — спрашивает Оливер, пока Мими делает задумчивое лицо и поглаживает подбородок. В чашу блендера Нур высыпает муку, а сверху Мари нарезает на кусочки холодное сливочное масло. Нур высыпает взвешенное количество разрыхлителя и спрашивает:

— А кто будет тесто месить?

— Мы делаем песочное тесто, потому учитывайте, что его нужно замешивать быстро, — объясняет Мари, выключив плиту. Нур под руководством Мари взбивает все в мелкую крошку.

— А почему? — спрашивает Нур. Мими вызывается замесить тесто, соединяя крошку и молочно-яичную смесь.

— Если замешивать долго тесто затянется и не будет вкусным, красивым и объёмным. Будет сложно раскатываться. В зависимости от качества и клейковины муки может понадобиться чуть больше или чуть меньше.

— А почему масло должно быть холодным? — интересуется Оливер, когда Мари мягко говорит Мими ускориться.

— Тесто будет не пластичным, крошиться и мы не сможем его раскатать, будет выделяться жир, чего не должно быть. Всё, хватит, молодец.

Переложив начинку, Мари накрывает её пищевой пленкой в контакт. Нур с пальцами в руке рисует на щеках Оливера полоски, на что Мими кидает в него муку, попав на волосы. Подняв глаза, Мари с удивлением смотрит как с боевым кличем и возмущением дети кидают друг в друга муку.

— Ты испортила мне волосы!

— А ты испортил лицо Оливеру! И мои волосы тоже!

— Вы оба испачкали меня! — кричит Оливер и прогибается вниз, когда в него летит мука от Нура и Мими, попав прямо в Мари, стоящую позади Оливера. Дети замирают с комично раскрытым ртом и испуганными глазами, пока Оливер смеется над ними, явно не зная о том, что Мари стоит сзади. Откашлявшись так, что мука сыпется вперед, она может только сдерживать улыбку от того, как Оливер прекращает смеяться и как-то обреченно говорит. — Мари сзади, да?

— Да, — отвечает сама Мари, кладя на стол скалку и круглую форму для выпекания. — Я благодарна, что никто не стал кидаться яйцами. Не нужно бояться, ругаться не буду.

— Какое счастье, — радуется Нур. Облегченно выдыхая, Мими хихикает над видом Нура и Оливера, в то время как Оли надувается, а Нур закатывает глаза, но улыбается. Мари качает головой, слегка улыбнувшись.

— Мими, тесто нужно скатать в огромный шар и завернуть в пищевую пленку, — инструктирует Мари, поворачиваясь к мальчикам. Оливер садится рядом с Нуром.

— А сразу нельзя катать пирог? — спрашивает Нур, пытаясь разглядеть пряди челки обсыпанной мукой.

— Нет, оно должно настояться в холодильнике. В самом тесте происходят различные реакции.

— А что такой клейковина? — вспоминает Оливер. Мими скатав шар, заворачивает в пленку и убирает в холодильник. Мари собирает муку, рассыпанную по столу в кучу. А Нур убирает в мусорное ведро скорлупу и различный образовавшийся мусор в ходе их готовки. Оливер, взглянув на пол, уходит за метлой и совком, который Мари забирает и аккуратно подметает, попутно объясняя:

— Клейковина бывает разная. В нашем случае клейковина в тесте это создание эластичной связной массы или каркаса, состоящей из множества воздушных пузырьков или пор. В зависимости от изделия клейковина в тесте нужна разная. Если это тесто для блинов, то клейковина нашего теста точно не нужна.

— Мы будем это на химии проходить? — интересуется Нур. Задумавшись, Мари убирает метлу в сторону с совком, предварительно высыпав содержимое в мусорное ведро и беспечно отвечает. — Не знаю, наверно нет. На химии вы проходите другие скучные или интересные вещи.

— Это как то, что я люблю волейбол, а Нур нет? — спрашивает Мими.

— Эй! Я люблю волейбол!

— На самом деле ты говоришь так, потому что мы любим волейбол. Я думал, что ты на самом деле любишь играть в баскетбол, — пожимает плечами Оливер, а Нур отводит взгляд, видимо смутившись. Мари хлопает в ладоши, когда Мими явно собирается подразнить Нура.

— Кому-то нужно помыть голову!

— Нет! — протягивает Оливер, закрывая лицо рукой.

— С меня фен и прическа, — пытается убедить Мари, получая восторженные лица Мими и Нура, в один голос говорящих:

— Я согласен!

— Я согласна!

Отправив Оли за полотенцами, Мари начинает с Мими, накинув полотенце на плечи, чтобы в случае чего не намочить. Они остаются в уборной одни. Мими наклоняет голову над ванной и закрывает глаза пальцами. Мари аккуратно снимает резинку.

— Должна сказать вы молодцы, что не стали кидаться тестом, — отдает должное Мари, на что Мими бурчит:

— Я хотела, но желание пирога с вишней победило.

Улыбнувшись, Мари настраивает воду из душа.

— Потрогай, вода теплая или горячая? — спрашивает Мари, учитывая, что ей и кипяток в радость во времена мрачных эпизодов жизни. Мими послушно трогает воду и утвердительно мычит. Тогда Мари принимается мочить волосы от корней, проводя рукой по волосам, массируя кожу головы. — Есть шампунь с запахом мяты, ванили и смесь миви и клубники.

— Последнее.

Выдавив на руку шампунь, Мари выключает душ и массирующими движениями вспенивает его сначала по корням, затем распространив пену по длине. Она смывает пену, аккуратно обращаясь в зоне за ушами, чтобы в сами уши не попала вода. Потом в ход идет бальзам для волос. Частично выжав воду с волос, она накидывает полотенце на голову Мими и зовет Нура, который выбирает запах ванили. Короткие волосы мыть быстрее и с использованием бальзама для волос его волосы будут однозначно шелковистыми. Оливер решил помыть голову после того, как ставится выпекаться пирог.

— И вообще, нужно успеть высушить волосы, — выдвигает Оливер весомый аргумент и с умным видом запрыгивает ей на кровать. Мими с полотенцем на плечах и мокрыми растрепанными волосами сидит на кровати и закатывает глаза на то, что Оливер едва сдерживается от желания прыгать на кровати Мари.

— Не жалко кровать, Оливер? — спрашивает Мими, сморщив нос.

— Не моя же, — хлопает глазами Оливер и успокаивается. Усмехнувшись, Мари принимается за волосы Нура, усаживая его у себя в комнате. Нур с любопытством разглядывает комнату.

— Это рисунки Оливера?

— Верно. Тебе волосы на какой бок уложить?

— Правый.

— Мари очень ценит мои рисунки. Я даже боюсь, что у неё есть мой самый-самый первый рисунок, о котором я даже могу не помнить, — признается мелкий с широко раскрытыми глазами. Нур, решивший сесть так, чтобы видеть друзей, закатывает глаза. Мари молчит, включая фен, берет в руки расческу.

— Это же здорово, — громко отвечает Мими, так, чтобы её услышали все в комнате. Оливер пожимает плечами, сев в позу лотоса. — Мама мои рисунки обычно выкидывает, поэтому я перестала рисовать.

— Это грустно, — ужасается Оливер, выглядя расстроенным, Мими неловко хлопает его по плечу. Мари несколько раз спрашивает у Нура, не горячо ли, потому как не желает обжечь кожу головы. Короткие волосы укладываются быстро. Мими перестает говорить о чем-то с Оливером, чего не слышно из-за шума фена, который прекращается. Она в ожидании ждет, когда Нур освободит стул и тут же садится.

— Я хочу два пучка с косичками!

— Хорошо, — соглашается Мари. К тому моменту, как она высушивает волосы Мими и собирает два пучка с косами, полчаса для теста увеличивается минут на десять. Оли и Нур, уже начавшие играть на её кровати в машинки, кивают и показывают палец вверх прическе Мими, которая разглядывает себя в зеркало.

— Спасибо! — от чистой искренности и такой детской радости Мари теряется. Она неловко улыбается и напоминает про пирог. Они делят тесто на две неравные части. За меньшую берется Оливер. Он катает шар и раскатывает его в ласт. Раскаткой большего теста решает заняться Мими. Мари направляет их как правильно катать, чтобы тесто действительно прокатывалось, и чтобы не оставалась вмятина от скалки. Мими ненадолго дает покатать тесто Нуру, но решает закончить сама.

— Тогда я буду класть полоски на начинку, — заявляет Нур. Оли и Мими соглашаются. Мари отходит, включая духовую печь на нужную температуру. — А почему именно 180 градусов?

— Потому что при меньшей температуре он не пропечется, а при большей пирог сгорит.

Из того, что выкладывают в форму, выходит подобие пирога. Затем идет вишневая начинка, а Оливер аккуратно разрезает тесто на полоски, которые Нур кладет сверху. Оливер же под конец смазывает поверхность взбитым яичным белком и посыпает сахаром. Выглядит неплохо, что Мари решает озвучить:

— Для первого раза получилось великолепно. Вы все справились на отлично, — улыбается она, да местами где-то может быть кривовато, но важно не это.

Сам факт того, что дети сплотились, даже не ссорились и не дрались, а вполне слаженно работали вместе, показывает, насколько они дружны, несмотря на перепалки, которые Мари слышит иногда в коридорах на перемене, когда решает прогуляться вместо того, чтобы сидеть в классе и глядеть в окно или делать домашнюю работу. Отправив смущенных от внезапной похвалы детей делать уроки тех предметов, чьи учебники есть на завтра. Мари ставит в духовую печь пирог и начинает процесс уборки стола. Методично весь задействованный инвентарь оказывается в раковине, сушилка освобождается и посуда распределяется по местам. Мари несколько раз вытирает стол, пока не остается довольной его состояние и затем принимается за мытье посуды до тех пор, пока её не устроит скрип. Она успевает даже поесть суп и помыть за собой. Мари ставит нагреваться чайник и отправляется к мелким проверить их учебу. Как оказывается, они сделали большую часть и решили поиграть, потому Мари также тихо закрывает дверь, как и открыла, оставаясь незамеченной. Когда пирог зарумянивается, а время подходит к концу, Мари разрезает его и ставит на стол. Она наливает чай Оливеру и его друзьям, откусывая пирог. Промычав, Мари быстро доедает кусок пирога, делая заметку, что этот рецепт вкуснее, чем прошлый. Пирог горячий, потому Мари неспешно подходит к двери комнаты Оливера и несколько раз стучит, прежде чем открывает дверь.

— Готово, прошу к столу.

⊹──⊱✦⊰──⊹

После того, как Мари проводит Мими и Нура до их дверей квартир, с замиранием сердца, может действительно аритмия, она достигает организации. К концу одинокой разминки, а будь воля Мари, и к концу всего тренировочного процесса, приходит недовольный господин Людок, впрочем, слишком занятый планшетом, чтобы официально терроризировать её. Он лишь увеличивает скорость манекенов и краем глазом раз в пятнадцать минут вспоминает о ней поглощённый своим хмурым состоянием и печатанием на планшете. Мари устраивает. Она успешно избивает манекены, а они в свою очередь успешно бьют её.

— На этой неделе ожидай полную полосу препятствий, — внезапно говорит куратор. Мари сносит голову манекена и кивает. Он встает и, бросив на неё не впечатлённый взгляд, говорит, прежде чем уйти. — Задание в шкафчике. И да, голубые глаза тебе больше идут, Небесная тень.

Что в его случае означает, отсутствие эмоций то, что является Небесной тенью. Или контроль над ними. Что, верно в случае самой Мари. Проведя по потному лбу, Мари морщится, надеясь, что не убийство.