Проект Мира

Шестилетняя Мари радостно смеётся, так свободно как умеет только ребенок её возраста. Её глаза блестят, когда она бежит вслед своей подруги по играм. Песок приятно обжигает ступни, а вода медленно и неторопливо омывает берег. Солнце высоко в небе ослепительно сияет, а облака вовсе отсутствуют. Девочка впереди неё смеётся под её смех. Вскоре, запыхавшись, девочки оказываются возле линии, где омывается песок. Мари, наполовину зарытая в песке, строит поверх своих ног песчаный замок, заинтересованно смотрит на свою подругу. Они переглядываются и девочка смотрит на песок в поисках ракушек. Спустя десять минут копошения в мокром песке, подруга издает победоносный клич и быстро берет ракушку в руки. Мари заинтересованно поднимает взгляд к девочке, которая широко улыбается:

— Смотри, Мари! Смотри, это ракушка!

— Я знаю, что это ракушка, — недоуменно отвечает Мари, плюхнувшись напротив девочки. Девочка, как её зовут, Мари не помнит, хихикает, доверчиво шепча:

— Я знаю, что ты знаешь, что это ракушка. Говорят, что если приложить морскую раковину к уху, то можно услышать звуки моря! — весело говорит девочка, мечтательно кружась с раковиной в руке. — Хочешь послушать?

— А океан?

— Э... Океан?

— Океаны больше моря и озёр... — пожимает плечами Мари. — Но интересно, никогда об этом не слышала. Давай, — она протягивает руку.

— Значит звуки океана. Это неважно! Ты послушай, как красиво ракушка поет! — уверенно говорит подруга, хихикая. Подруга по играм пихает ей в руки ракушку, которая размером с две руки Мари и выжидает с внимательными глазами, плюхнувшись на песок. Мари прокатывает раковину в руках, песок прилипает к мокрой раковине, но она находит это волшебным.

— Давай же! — радостно торопит подруга, желая увидеть реакцию Мари, которая слегка улыбается.

— Да-да, сейчас! — она положила раковину к уху. Мари вздыхает, но с любопытством подносит ракушку к уху. Сначала ничего не происходит. Из ракушки раздается гул, но не более.

— Как? Слышно?

Нахмурившись, Мари пытается прислушаться, но ничего не слышит. Однако от пытливого взгляда девочки Мари продолжает слушать.

— Ничего не слышно... А нет, подожди-ка, — Мари сосредотачивается на звуке. Подруга понимающе закрывает рот руками и блестящими глазами взирает на серьезную Мари, находя её забавной. Мари раковину забавной не находит. Сначала ей кажется, что она слышит шум волн и думает на этом закончить, но что-то её цепляет. Так Мари прислушивается к раковине, теряя терпение подруги. Вскоре, она действительно слышит нечего необычное. Будто кто-то, сквозь гул и неясное гудение, которое образует необычную симфонию, поет. Мари сосредоточенно прислушивается. Она слышит голос. Женский голос, но не может разобрать слов. Словно далёкое завывание издалёка и лишь ветер приносит чей-то голос, холодок пробегает по коже, волосы на руках встают дыбом.

— Как тебе?

— Это красиво, — кивает Мари, отбрасывая причудливую мысль, почесывая предплечье. Мари собирается убрать ракушку, когда слышит единственное слово. Она бледнеет, её осеняет, Мари тут же убирает в спешке раковину от уха. Она кратко улыбается подруге и отдает раковину, которую та ставит на вершину замка.

— Мари? Всё хорошо? — девочка наклоняет голову в бок, волнительно сминая ткань купальника на животе. Её лицо, как бы Мари не вглядываюсь, кажется не запоминаемым. Какого цвета глаза новой подруги?

— Да, всё в порядке. Я подумала, что услышала голос мамы! — Мари смеётся, пытаясь отогнать замешательство. Ей на мгновенье кажется, что Мари должна быть старше.

— Да? — протягивает девочка. — Порой, мне кажется, что я тоже слышу слова мамы, когда иду купаться, — девочка начинает имитировать голос. — Доча не отходи далеко, плавай у берега, доча, заболеешь, если будешь долго купаться.

Мари смеётся.

— А может она действительно так говорила? — девочка надувает щеки, обиженно отворачиваясь в сторону. На губах Мари нервная улыбка. — Как назовем звук?

— Зов моря?

Слово, которое она услышала, было «Спасите». Мари смотрит на раковину и мысли о том, что она слышала женский голос, вызывает страх.

— ...Мари, — шепот девочки настигает Мари, которая оборачивается. С непониманием взирая на улыбающуюся девочку и вместо того, чтобы быть такой же беззаботной, Мари вспоминает, что ей, на минуточку, скоро тринадцать лет. Она хмурится.

— Пора просыпаться, Мари, — говорит девочка, черты лица искажаются. Её лицо вроде можно опознать, но оно становится всё более расплывчатым. Мари удивлённо осознает, что не может вспомнить лицо, когда слышит писк будильника. Раздраженно она вздыхает, хватая на прикроватной тумбочке глофон. Прищурившись, Мари выключает будильник и смотрит на белый потолок комнаты. Раздосадованно она встаёт с кровати, хмурясь, быстро заправляет пастель и начинает утреннюю зарядку.

— Доброе утро, Мари, — слышится из кухни. Она молчит, продолжая стоять на локтях, держа ноги в воздухе и опускаться вниз. Когда счет доходит до пятидесяти, Мари выдыхает. К тому моменту, как она заканчивает каждодневные утренние упражнения, всегда разные, ванная комната, совмещенная с санузлом, должна быть свободна. Схватив сменную одежду, Мари оказывается права.

— Доброе утро, — вежливо говорит Мари. Родители переглядываются. Её мама, миловидная, но строгая женщина тридцати восьми лет с русыми волнистыми волосами и невероятными голубыми глазами с двумя родинками у глаз, поджимает губы. У Мари, в отличие от мамы, родинки напоминают звезды, как в пять лет любил часто говорить Оливер, а еще раньше часто говорил дядя Нарцисс. Папа, трудяга-работяга, с вечной щетиной и серыми глазами с короткой стрижкой каштановых волос, смотрит на неё, но не решается что-то сказать. Оливер, благослови его душу, не замечает атмосферы напряжённости вокруг них, поднимая вилку в воздух. Он улыбается её, желая её доброго утра. Мари растягивает губы в улыбке, надеясь, что этого достаточно. Она садится и разглядывает на омлет с салатом перед ней, будто они лично её оскорбили. Мари благодарит за еду и начинает есть. Тишина, воцарившаяся на кухне, в очередной раз говорит о том, что лучше бы Мари подождала Оливера на детской площадке, как делала это с тех пор, как Оливер пошел во второй класс. Она продолжает есть, делая вид, что не замечает, как её родители ведут молчаливый диалог, слушая мелкого, рассказывающего в перерывах между завтраком о том, какие у него уроки будут. Мари позволяет мыслям блуждать, отчаянно желая казаться сильной, сохраняя внешнее равнодушие. Она желает, чтобы сердце перестало тревожиться. Сегодня пятница и Мари всем своим существом не чувствовала, знала, что Удилл Людок в скверном настроении. На самом деле, порой Мари сама любит приукрашивать ситуацию, потому как куратор профессионал в своем деле и часто, не взирая на настроение, способен сдерживать и умерять пыл, чему и обучает её. Чаще всего его плохое настроение связано с безумным ученым организации. Его только так и называют, тихо, шепотом со страхом или уважением. Но об этом мужике не слышно с того момента, как Мари вступила в организацию, и он вытер ею пол тренировочного зала, в приказательной-напутственной форме говоря, что ей в организации не место. Наивный либо этот ученый, либо сама Мари. Из этой организации она выйдет только вперед ногами. Сегодня у неё еще контрольная по биологии, а также опрос на литературе. Классная руководительница, госпожа Клоренция, математичка, преподающая алгебру и геометрию, объясняющая так, что обычные уравнения из её уст звучат как высшая математика, а у доски высшая математика кажется таблицей умножения. Она так странно умела объяснять, что каждый урок весь класс, а как оказалось не только их, но и параллели, остаются в прострации и обескураженности. Но госпожа Клоренция интересная. Интереснее её только учителя истории, литературы и физкультуры. Они как отдельный вид чего бы то ни было.

— Как прошел вчерашний день? — спрашивает мама и Мари останавливается. Она прожевывает еду, пока беспокойство бурлит в ней. Лихорадочно Мари вспоминает не только прошлый день, но и всю неделю. Причин для вопроса мамы она не находит. Мари нигде не провинилась. Могло быть и так, что учителя со времен начальных классов решили вновь изводить Мари. Или может быть это госпожа Барнс? На химии госпожа Барнс была особо взвинченной на Мари, придираясь даже к почерку.

— Хорошо, — только и говорит Мари, надеясь, что этого достаточно. Оно нет.

— Хорошо? — мама хмурится, откладывая вилку в сторону. Она придирчиво смиряет её голубыми глазами, будто пытаясь выявить любые недостатки. Мари уже знала свой самый большой недостаток.

— Да. Я забрала Оли со школы, он получил отлично на трех уроках, собирается участвовать в творческом конкурсе и старательно готовится, — рассказывает Мари. — Оли подружился с мальчиком из класса по имени Нур, они даже обменялись номерами моим и старшего брата Нура, чтобы встретиться в воскресенье.

Больше мама ничего не говорит, Мари видит признаки того, что она расстроена, но не может понять почему. Мари опускает взгляд к тарелке, чувствуя тошноту, быстро осушает чай. Мари скомкано бросает извинения и уходит сушить волосы и переодеваться. Родители ничего не говорят. Нервозность зудит под кожей, руки дрожат, когда она застегивает нижние пуговицы рубашки, когда до этого застегнула неправильно, пропустив одну. Волосы собрать приемлемо получается лишь с третьей попытки, от чего нервы Мари на пределе, хотя это только утро. Руки её покалывают или чешутся. Мари хватает рюкзак и судорожно дышит. Тело мелко дрожит, пока она держится за спинку стула. Поджав губы, она старается успокоиться, но ноги подкашиваются и Мари едва ли не падает. Тогда в ход идут голубые глаза. Они сияют, тут же охлаждая Мари волной спокойствия. Все эмоции отступают назад, исчезая. Мари поправляет воротник и рукава рубашки, складки юбки. Голубые глаза становится серыми и Мари выходит из комнаты. Уже стоя в кедах, Мари ожидает Оливера, который с растрепанными волосами обуется, жуя на ходу яблоко. Мари фыркает, расчесывая волосы мелкого под его цыканье.

— Пока, мам, пап! — кричит Оливер и Мари закрывает дверь квартиры. До самой школы путь проходит в тишине. Лишь войдя в школу, прежде чем они расходятся, Оливер касается её рукава и заглядывает ей в глаза. — Всё хорошо?

— Конечно, Оли. А теперь иди к Нуру и Мими, пока они не подрались.

С удивлением Оли оборачивается к своим друзьям на другом конце коридору у стены, смотрящие друг на друга с ненавистью. Мари сдерживает улыбку, хлопая Оли по плечу, отдавая ему рюкзак. Он кивает, закидывая рюкзак на плечо, торопливо идет к ним. Мими и Нур, увидев Оливера, тут же выглядят радостными, когда он им машет и, на вкус Мари, наигранно невинными, будто ничего не было. Она качает головой и идет в другую сторону. Мари поднимается на второй этаж. Вокруг снуют школьники, по двое, по трое, кто-то один, кто-то сразу в компании. Они неосознанно обходят её стороной, Мари опустошенно бросает взгляд в окно и чувство одиночества пронизывает её. Она входит в кабинет и садится у окна за предпоследнюю парту. Корнелия переговаривается с Деборой, Корделия изредка говорит пару слов, сидя в глофоне. Они обсуждают недавний показ мод, переходя на недавний бестселлер-боевик. Эдуард обсуждает с Аланом любимое блюдо, пока Фил решает, что разобрать калорийность и какое из блюд питательнее будет интересным времяпровождением. Лейн, игнорируя всё и вся, сосредоточенно рисует в альбоме. Леонид рассказывает Беатрис и Джеймсу о том, что вчера чуть не упал с моста по совершенно нелепой причине. Дверь распахивается и Джордж с широкой улыбкой, бежит к третьей парте, за которой сидит Ян, общающийся с Эзио. Ян вскакивает и убегает от Джорджа, который громко смеется, кидая Эзио, сидящего за его местом, рюкзак. Грэм спит позади Эзио, игнорируя шум.

— Джордж, осторожнее! — возмущается Дороти, когда он сбивает пенал с парту. Джордж извиняется и удивленно замирает, когда о его голову ударяется пенал Корделии.

— Какого Албера? — спокойно спрашивает Корделия, обернувшись к Джорджу, кидающего пенал в Яна, но попавший в Джой.

— Ой... — тихо бормочет Джордж, опасливо уходя назад. Джой поднимает пенал, подкидывает несколько раз и ставит на парту. Джордж успевает выдохнуть, как в него летит пенал побольше, принадлежавшей самой Джой. С тихим вскриком он приседает, чтобы пенал попал в Керта, ходившему не в то время, не в том месте. Керт от привалившего счастья моргает, устремив черные глаза в нервного Джорджа. Он сосредотачивается на Джой, готовой взять еще один пенал, но Беатрис, попутно пытаясь примириться с Кертом. — Керт, давай решим всё мирно...

Фыркнув, Мари отворачивается, когда множество пеналов половины класса начинает летать в разные стороны. Она прикидывает время. После уроков нужно будет отвести Оли домой, успеть приготовить ужин и отправиться в организацию. Вроде бы ученого и нет, Мари его не видела несколько лет точно. Вернее, видела она его лишь в момент унижения и всё. Будто он пропал, как Ирвин Кэрри вместе с другими учеными. Мари удивлена, что организация не стала их искать, всё-таки, ученые с пяти государств. А Ирвин Кэрри ученый, хирург «Хранитель жизни», бывавший человеком года и вовсе из Розмарина. Мари не знает, как «Хранитель жизни» выглядит, да и не горит желанием, больше восхищаясь его научными открытиями и статьями, которые она читала. Ирвин Кэрри создал мазь от ожогов, потому что его друг-пожарный, получил 80% ожогов всего тела. С Ирвином Кэрри всегда ходят множество интересный теорий и слухов. На него даже есть ставки в браке он или нет. А кто-то даже записывает его слова, как цитаты в отдельный профиль в «ТвипТвип». Мари движется быстро, её рука ловит пенал Эзио, она озадаченно моргает, держа его в руках. Звуки кабинет возвращаются к ней.

— Мари да ты крута! — свистит Джордж, подходящей к ней. Мари протягивает пенал и скупо кивает. — Не хочешь присоединиться к нам?

Покачав головой, Мари отворачивается.

— Уверена? — спрашивает Джордж и она бросает на него пустой взгляд, вздыхая:

— Оно того не стоит.

Не хочется всё испортить, остается не высказанным ею. Она не хочет испортить то шаткое равновесие с классом, которое имеет. Они не должны привязываться к ней, никто не захочет стать её другом. Ей не нужны друзья.

«— Не отвлекайся, Небесная тень, — спокойно говорит куратор Людок, его разноцветные глаза, всегда кажущиеся Мари недовольными, впиваются в неё кинжалами. Он кладет руки на её плечи и его пальцы впиваются так сильно, что появятся синяки. Её лицо с голубыми глазами остается пустым, ни чувств, ни страха, чистая рациональность без примеси эмоциональности. Это вызывает редкую довольную улыбку куратора Людока. — Молодец. Тебе не нужны друзья, боюсь, с ними может случиться что-то плохое. Не стоит марать кровью невинных детей, да, Небесная тень?»

«— Не трать время зря, Небесная тень, — холодно говорит Удилл Людок и Небесная тень целится в мишень. — Тебе не нужны ни товарищи, ни друзья. Ты будущий солдат и главное оружие нашего государства. Защитница и опора, последняя защита.»

«— Никогда не забывай, что твои руки в крови и скольких ты убила, Небесная тень. И скольких тебе предстоит убить.»

Основания ладоней закрывают веки. Голубой, голубой, голубой. Глаза скорби. Она медленно вздыхает, когда тревоги уходят. Не хватало сорваться при классе. Мари в порядке. Она в порядке. Ей никто не нужен. Мари справится. Всё хорошо.

Звенит звонок, пеналы больше не летают по кабинетам и Мари перестает смотреть в окно, уставившись отсутствующим взглядом в доску. На уроках её не спрашивают, игнорируют её существование. Она не помнит, как уроки сменились переменами, а перемены уроками. Лишь когда класс собирает все принадлежности в рюкзак, Мари обращает внимание на ручку в руке и открытую тетрадь перед ней.

Это литература, анализ персонажа из рассказа о мальчике, потерявшемся во времени, обреченный на одиночество.

«Его история полна трагедии. Он потерял младшую сестру и родителей. В попытке вернуться домой, он теряется в пространстве и так и не находит дорогу домой. М... Мальчику нужна помощь. Его одиночество находит отклик в самых неожиданных местах. Помогите, я устала, я не могу... Тяжело дышать. Дыххх............»

Ногти царапают шею, Мари зачеркивает ненужные фразы и вырывает листок с тетради, зная, что ей придется ночью переписывать всё. Сердце учащенно бьется, а шею то и дело сковывает спазмом. А может это её паранойя, Мари не уверена. Она в порядке. Подумаешь, отвлеклась. Какая разница, что Мари не помнит, что они сегодня проходили.

Ночью она всё наверстает, даже если это будет стоит нескольких часов сна. Мари в порядке. Пока она не. Мари хрипит от боли в рёбрах, надеясь, что они не сломаны. Куратор Людок возвышается над ней, как если бы она грязь под его ногами. Мари уверена, что он так и думает над ней. Его взгляд сквозит разочарованием и раздражением, которое, как не удивительно, он выплёскивает на неё. Её глаза голубые, единственное спасение и утешение, когда она встаёт на дрожащие ноги без указки куратора, что означало бы ещё больший гнев и боль. Она продолжает наступать на него, где он, мужчина лет за сорок, обладающей магией и боевым опытом превышающий её, а также значительно крупнее, груда мышц, отражает её удары с силой, превышающей её. Так было и раньше, так будет и дальше. Она стаскивает зубы и продолжает, пока не замечает шанс и таких шансов и замечаний не становится на одну больше. Мари атакует по редким уязвимым местам, отчасти желая причинить ему боль, отчасти, потому что может. Этот танец, коим могло бы быть, но никогда не будет, больше борьба за жизнь и меньше количество синяков, а если не повезет, сломанных костей. Мари игнорирует его едкие слова, пропитанные ядом, нацеленный жалить и причинить как можно больше боли, вывести из равновесия. Он знает все её кнопки и Мари осознает, что если он не хочет превысить тонкую грань, то куратор Людок не затронет тему её семьи. Жизнь дорога, а Мари не зря считается следующим Вестником смерти. Её готовят заменой этому убийце, состоящему в организации под номером один сильнейших агентов организации. И, Мари знает, что за голову Вестника смерти назначена крышесносная сумма.

— И это всё? Это жалко, агент, я учил тебя лучше, — спокойно протягивает господин Людок. В довершение всего он нажимает уже не кнопку, а на детонатор. — Как ты собираешься защитить дорогого братца с такими хилыми силами?

Перед ней уже не красный. Перед ней черный свет, тьма, наполняющая её, пугает. Её глаза, голубой не спасает её, а лишь подпитывает. Вспышка страха или удивления отрезвляет, как и то, что она становится Небесной тенью, которую куратор не видел никогда. Та часть, известная лишь полевым солдатам, агентам, та часть, которой болезненно восхищаются и невольно уважают за силу агенты. Куратор впервые видит настоящую Небесную тень, которая заменит Вестника смерти. Куратор видит монстра, прижавшего его к полу на грани того, чтобы сломать руку, прижимая голову к полу, давя спину, прямо в позвоночник, намекая на то, что даже золотые руки Хранителя жизни не спасут его от травмы.

— Вольно, — хрипит Удилл Людок из болезненной хватки, когда понимает после нескольких попыток, что не может вырваться. Перед собой на мгновение он видит Вестника смерти и слегка пугается, больше удивляясь. Но больше злится за то, что несколько позволил себе отвлечься на подавляющий его магию медальон, который чуть нагревается. Ему не хватало в довершение всего сломанного медальона, что автоматически подводит его к катастрофе. Он не чувствовал этого страха за потерю своего контроля давно. Возможно, с момента неудавшейся миссии с Вестником смерти, закончившейся тем, что этот придурок оказался в плену, а затем перестал быть активным агентом из-за приказа прошлого главы организации. Забрали у него напарника, с которым у Удилла и поговорить нормально не получилось.

Отпустив господина Людока, странно молчаливого и хмурого, старающегося сохранить невозмутимость, Мари ожидает избиения, сохраняя невозмутимость.

— На сегодня свободна. Задание и данные в шкафчике, срок шесть часов, — хрипло говорит куратор Людок и уходит, не прощаясь. Мари моргает и уходит. Четкая установка должна быть выполнена. Быстрый контрастный душ, смена одежды на обмундирование Небесной тени, полностью уничтожающую её личность, беглое ознакомление с заданием и Мари видит цель.

Мужчина по имени Короч Смит, с черными глазами и волосами волнистыми до плеч. Из примет татуировки на запястьях в виде змей, родинки на лице и шрам на левой брови. Предположительно убийца «Волчара», а значит предпочтительнее пистолет-пулемет Виркона, магазин 25 пуль, дальность 500-600 метров... Только вопрос в том, сможет ли пистолет-пулемет пробить его уникальную защиту. Потому и она ответственная за это задание, способная сражаться на ближней, дальней и средней дистанции, как и куратор. Мари сбивается. Она пробегается глазами по тексту. На данный момент Короч находится в столице, что ей на пользу, часто проводит места в клубах и ресторанах с различными леди и джентльменами. Водит и тех и тех в отель каждый день разных. В столице уже две недели, а ей дали приказ только сейчас? Мари недоверчиво перечитывает предложение несколько раз. Они совсем поехавшие? Или уже приехавшие? Приказ есть приказ.

Солнце садится, птицы не поют, а ночь обещает быть жаркой и яркой. Улыбка Смита в худшие дни может вызвать мигрень. Она выжидает, наблюдая с крыши, сквозь бинокль за его передвижениями. Знает, что совсем скоро ей придётся вмешаться в работу полицейских, работающих под прикрытием с учётом того, что у них в процессе операция по поимке группировки, которая собирается встретиться с убийцей «Волчарой» в виде договора на то, чтобы они вручили ему похищенного мужчину, связанного и недовольного. Она видит тех, кто являются полицейскими под прикрытием, но и замечает, что ближайшие улицы заблокированы, а здание медленно, но верно окольцовывают. Мари спрыгивает с двадцатиэтажного здания, так, чтобы её не было видно группировке и Волчаре, а сама стремительно оказывается на линии наблюдения у полицейских. Ответственный за операцию майор сдерживает недовольство, это Небесная тень видит прекрасно.

— Надеюсь, вы успели ознакомиться с информацией, — вежливо говорит Небесная тень, игнорируя направленное оружие. Майор подаёт знак рукой и оружие опускается. Он смеряет взглядом и отвечает:

— Конечно. Могу ли я надеется, что ваше вмешательство не причинит ущерба?

— Моя задача устранение убийцы «Волчары» известного как Короч Смит.

— Почему не снайпер?

— У него есть уникальная защита от пуль.

Обмен информацией быстро прекращается. Само присутствие Небесной тени подавляет, вокруг агента царит холодность и недоступность, даже возвышенность. Каждое движение отточенное и бесшумное. Они выжидают нужного момента, когда заложник, сын бизнесмена, в которого влюбился Короч Смит, что готов работать на группировку, лишь бы его заполучить, оказывается в руках полицейского под прикрытием. Тогда действует Небесная тень. Пистолет готов к выстрелу, ожидая часа, а в руке оказывается меч быстрым движением. Небесная тень заходит с одного входа, члены спецназа с другого. Вмиг Небесная тень стреляет в главную опасность, попадая промеж глаз главе группировки, зная, что по возможности цель полиции получить их живыми, чтобы они предстали перед судом. Цель Небесной тени обезвредить опасность, что агент и выполняет. Небесная тень блокирует любые попытки Волчары оказаться у заложника или у кого-то из спецназа, мастерски отрезая убийцу от группировки и пресекая любые попытки членов группировки вмешаться в бой с Волчарой. Мужчина рычит, звуча максимально глупо, а может для кого-то и угрожающе. В её глазах это лишь Короч Смит, пытающийся казаться сильным, на деле загнанный в угол убийца, который в гневе действует весьма импульсивно, но... Продуктивно. Пуля попадает агенту в руку, но Небесная тень продолжает сражаться, разрезая пули, будто делает это всю свою жизнь. Майор неохотно впечатлён, особенно, когда Небесная тень спасает его от ножа в спину и пули в затылок, убив особо пылкого преступника.

Небесная тень равнодушно относится к сотрясающим воздух словам и крикам убийцы, обезумевшего от того, что заложник пропал. Тогда-то и майор понимает, почему здесь агент, отрезающий их от магической атаки. Магическая сила разрушает бетон, откидывает Небесную тень назад, который легко встаёт на ноги и вмиг оказывается перед Волчарой, целясь мечом в шею. Волчаре уходит от линии атаки, лишаясь части уха, выстреливая в Небесную тень и попадая. Пуля пропитана магией, понимает майор, когда группировка обезврежена, хотя половина из них мертвы. Важно, что задержаны все, а об остальных, составляющих группировку они вытрясут у выживших преступников.

Когда голова отсекается от плеч, это грязно. Мари не позволяет себе пошатнуться. Наблюдая за кровью, головой, падающим телом, чувствуя боль в плече и ноге, зная, что ей предстоит пойти к медикам и извлечь пули, отчитаться перед господином Людоком, который будет раздражен и недоволен. Мари так слаба, что ей плевать, что Волчару не могли одолеть пять лет. Ей плевать, что после встречи с ним никто из агентов организации не выжил. Этого недостаточно. И Мари после зачистки и уничтожении улик, а также самого тела, вежливо откладывается перед майором, извиняясь за грязь и лишнюю работу с документами.