3. Гран-при Бахрейн
После напряжённых тестов команда "Ред Булл" вернулась на базу в Милтон-Кинс, где кипела работа над анализом данных в преддверии грядущего уикенда. Кэтрин прожила эту неделю как во сне, словно превратилась в хорошо отлаженный механизм. Казалось, разбуди её посреди ночи, и она, не запинаясь, выдаст все нюансы и решения проблем, назовёт каждую деталь болида и, если потребуется, сама бросится его чинить. Работа преследовала её даже в сновидениях. Даже Макс ушел на второй план, хотя за их колкими перепалками наблюдала вся команда. Последняя ссора разгорелась из-за, казалось бы, банального пит-стопа, но компромисс между ними так и не был найден.
Спор зашёл в тупик. Макс требовал быстрый, точный и единственный пит-стоп, настаивая на своём праве решать, когда ему заезжать в боксы. Кэтрин, в свою очередь, была категорически против. Она стремилась к безупречной стратегии, учитывая мнение Макса, но основываясь на состоянии шин и прогнозируемом темпе. Макс же уверял, что сам чувствует момент для пит-стопа и способен контролировать износ резины лучше любого инженера.
- Я говорю, что сам могу решать, когда мне заезжать на пит-стоп, - процедил Макс сквозь зубы, сверля её взглядом.
- А если ты ошибёшься? Конечно, виноваты будут все, кроме тебя. Ты не можешь знать всё, пойми ты наконец! Не просто так люди сидят у этих чёртовых компьютеров. Они следят за тем, чего ты не видишь и не знаешь. Даже не думай, что будешь решать всё сам. Твоё мнение важно, но не тебе решать!
- Я чувствую, когда что-то не так. А вы на своих гребаных мониторах этого не видите! И что, оставаться на трассе и позволить всем обогнать меня?
- Ты вообще меня слышишь? - Кэтрин повысила голос, не в силах сдержать раздражение.
- Нет, и не хочу! Потому что всё, что ты говоришь - пустой трёп.
- Да как же ты достал! - Кэтрин вскочила с места. - Всё, с меня на сегодня хватит. Извините, мне нужно отдышаться.
Кэтрин вылетела из комнаты брифингов, хлопнув дверью так, что эхо прокатилось по всему помещению. Ей казалось, что голова сейчас взорвется от напряжения. Неужели Макс действительно не понимает, что она пытается сделать все возможное для его победы? Почему он так упорно отказывается признавать ее право на профессиональное мнение?
Она направилась в свой кабинет, единственное место, где могла хоть ненадолго почувствовать себя в безопасности. Захлопнув за собой дверь, Кэтрин опустилась на стул и закрыла лицо руками. В голове роились обрывки данных, графиков, прогнозов - все то, что должно было помочь им выиграть гонку. Но вместо этого все превратилось в клубок противоречий и взаимных обид.
Внезапно раздался тихий стук в дверь. Кэтрин нехотя подняла голову и увидела в проеме Кристиана Хорнера. Его лицо выражало понимание и сочувствие. Он вошел в комнату и присел на край стола.
- Кэтрин, я понимаю, что сейчас непросто, - начал он мягко. - Макс - сложный парень, но он отличный гонщик. И он нуждается в тебе.
- Я пытаюсь помочь, Кристиан, но он просто не слушает, - ответила Кэтрин, чувствуя, как к горлу подступает ком.
- Я знаю. Но ты должна помнить, что вы - команда. И только работая вместе, вы сможете добиться успеха. Попробуй еще раз поговорить с ним. Объясни ему все спокойно и терпеливо. Я уверен, он тебя услышит.
Хорнер, словно заботливый отец, приобнял Кэтрин за плечи, стараясь вселить в нее уверенность. Улыбка робко тронула ее губы, словно слабый луч солнца сквозь тучи. Ей предстояло научиться ограждать себя от острых углов в столкновениях с Максом, выстраивать броню невозмутимости и отстаивать свою точку зрения с напором, достойным самого голландца. В этом искусстве ей явно не хватало его звериной хватки и неуступчивости.
Кристиан возвращался обратно, обдумывая предстоящий разговор с Максом. Нельзя было допустить, чтобы вражда между ними продолжалась. Кэтрин могла не выдержать напряжения и уйти, возможно, даже посреди сезона, ведь такая возможность у нее была. А терять столь талантливого специалиста было бы непростительной ошибкой. В ней горел огонь, та самая искра, необходимая для успеха в этом деле. Анализы, гонки - все это приносило ей неподдельное удовольствие, а постоянное стремление к новым знаниям лишь подчеркивало ее потенциал. Кристиан мечтал, чтобы Макс и Кэтрин нашли общий язык, научились слышать друг друга. Их сотрудничество могло стать настоящим прорывом. Он застал Макса, уткнувшегося в телефон. Поставив стул напротив, Хорнер начал:
- Что вы с ней как кошка с собакой? Неужели нельзя найти общий язык и работать сообща?
- Она сама нарывается. Я тут ни при чем. Пытался наладить контакт, но она меня проигнорировала. Не собираюсь за ней бегать.
- Никто и не просит тебя бегать. Просто вам нужно прийти к компромиссу, попытаться понять друг друга. Иначе мы потеряем ценного инженера. Она талантлива, и незачем делать все, чтобы она ушла.
- Я понял.
- Если понял, то иди и извинись. А потом сядьте и спокойно поговорите.
- Ладно.
Макс поднялся, его злость расплывалась, готовая вырваться наружу.
Макс уже направлялся к кабинету Кэтрин, но в последний момент что-то внутри воспротивилось. Зачем унижаться? Эта мысль обожгла его гордость, словно лед. Презрительно скривив губы, он миновал дверь и направился к выходу. Завтра Бахрейн, и, как назло, Кэтрин летит с ним. Он уже почти добрался до машины, когда заметил Кэтрин, стоящую поодаль и яростно спорящую по телефону. Усмешка скользнула по его лицу, и он продолжил свой путь.
Кэтрин не просто спорила - она изливала сестре душу, негодуя на Ферстаппена. Эшли, как всегда, твердила одно: бросай эту работу.
- Он просто невыносим! Я уже не знаю, как с ним разговаривать! - Кэтрин, распаляясь, активно жестикулировала.
- Я все равно считаю, тебе лучше уйти. Это не работа для девушки. Тебе 24, пора думать о семье, а не о том, как какой-то парень гоняет по трассе, а ты переживаешь из-за его результатов. Это несерьезно. И потом, ты постоянно в разъездах, какая уж тут семья.
- Эшли, опять ты за своё? Я же говорила, семья - это не для меня. Мне нравится моя работа. И сейчас мне не нужны отношения. Я хочу строить карьеру. Это то, что мне по душе.
- Но это все временно, несерьезно. Какая еще карьера? Это не твоё призвание.
- Ты не можешь знать за меня.
- Тебе нужно прислушиваться к моему мнению. Я же желаю тебе только добра.
- Ладно, давай сменим тему.
- Минимизируй общение с этим парнем. Тебе же будет лучше.
- Но я с ним работаю напрямую. Невозможно не общаться.
- Все равно я настаиваю, чтобы ты ушла с этой работы.
- Все ясно, ладно, пока.
Кэтрин бросила трубку, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. Эшли всегда знала, как задеть за живое. Семья, отношения... это все казалось ей чем-то далеким и нереальным, чем-то из другой жизни. Сейчас вся ее жизнь была сконцентрирована на гонках, на болиде, на поиске той самой неуловимой доли секунды, которая могла принести победу. И Макс, со своим упрямством и высокомерием, мешал ей сосредоточиться на главном.
Она подняла голову и увидела Макса, направляющегося к машине. Его усмешка задела ее еще больше. Неужели он подслушал? Неважно. Она не позволит ему сломить себя. Она докажет ему, что ее работа важна, что ее мнение имеет значение. Она добьется того, чтобы он ее услышал.
Взяв себя в руки, Кэтрин направилась к своему автомобилю. Завтра Бахрейн. Новая гонка, новые вызовы. И она будет готова к ним. Она разработает идеальную стратегию, учтет все возможные факторы и сделает все, чтобы Макс выиграл. И пусть попробует ей помешать.
По дороге в отель Кэтрин обдумывала предстоящий разговор с Максом. Она решила, что не будет оправдываться или извиняться. Она просто изложит ему свои аргументы, спокойно и уверенно. Если он не захочет слушать, это его проблема. Но она сделает все, что в ее силах, чтобы наладить с ним рабочие отношения. Ведь от этого зависел успех всей команды.
Перелет в Бахрейн прошел в тягостном молчании. Казалось, между Максом и Кэтрин пролегла невидимая стена. Они нарочито дистанцировались друг от друга: она - в одном углу салона, он - в другом. Разговор не клеился, да и желания его завязывать ни у кого не было. Кэтрин решила отложить все выяснения на тренировочный день.
Медиа-день пронесся в бешеном ритме, оставив после себя лишь усталость и разочарование. Поговорить с Максом так и не удалось. Он то ускользал от нее, словно тень, то был окружен плотным кольцом механиков и журналистов. С одной стороны, это даже немного успокаивало. Но Кэтрин не собиралась отступать. Ей удалось перехватить его в отеле. Он стоял у входа, погруженный в свой телефон, видимо, договаривался о завтрашнем ужине со знакомой. Кэтрин решительно направилась к нему. Макс, увлеченный перепиской, не сразу заметил ее приближение. Заметив, он резко оторвался от экрана и, к собственному удивлению, спрятал телефон в карман.
- Макс, нам нужно поговорить, - произнесла Кэтрин, в ее голосе звучала усталость.
- А если я не хочу? - Макс скрестил руки на груди, изображая неприступность.
- Тебе что, пять лет? Ведешь себя как ребенок! У меня разговор по делу, а не просто болтовня.
- Ладно, давай поужинаем, там и поговорим.
Макс пропустил ее вперед, и они направились в ресторан. Выбрав столик у окна, они уселись друг напротив друга. Пока Макс изучал меню, Кэтрин достала планшет. На вопрос официанта о заказе она ответила уклончиво: "Только кофе".
- Серьезно? Кофе? Закажи нормальную еду, - возмутился Макс.
- Не хочу я есть.
- А говоришь, это я веду себя как маленький. Ты хоть слышишь себя?
- Ты невыносим! Ладно, буду пасту.
Официант удалился. Кэтрин протянула Максу планшет с измененной стратегией. Она считала ее идеальной, но Макс долго и пристально изучал предложенный план, прежде чем закрыл его и вернул обратно. В этот момент им принесли еду.
- Ну, чего ты молчишь? Скажи, что не так?
- Сначала поедим, потом выскажу свое мнение.
Кэтрин фыркнула, раздражение нарастало с каждой минутой, проведенной рядом с Максом. Они молча принялись за еду, стараясь не смотреть друг на друга. После ужина Макс предложил обсудить все по пути к их номерам. Кэтрин была готова на что угодно, лишь бы поскорее закончить этот вечер. Возле лифта их окликнул Даниэль, который тут же приобнял Макса за плечи. Затем он приобнял Кэтрин.
- Привет, красотка! Рад тебя видеть, особенно в компании этого душки - Макса, - Даниэль расплылся в улыбке, а Макс толкнул его в бок.
- Мы точно говорим об одном и том же человеке? - Кэтрин невольно рассмеялась, в ответ получив лишь хмурый взгляд от Макса.
- Да ты его просто еще не раскусила. Вот подружитесь, тогда поймешь, какой он на самом деле хороший. Кстати, мне так нравятся твои цветные пряди! Повезло же Максу, что его инженер - такая прекрасная девушка.
Слова Даниэля заставили Кэтрин покраснеть.
- Спасибо. Большое спасибо.
Она смущенно улыбнулась. Казалось, даже Макс на мгновение улыбнулся, но тут же вернулся к своему обычному кислому выражению лица.
- Просто кто-то не вышел из подросткового возраста и красит волосы как ребенок.
- Да ладно тебе, Макс. Сам же не сводишь с нее глаз.
- Заткнись и проваливай.
Даниэль еще раз лучезарно улыбнулся, попрощался и поспешил удалиться.
Макс и Кэтрин вошли в лифт. Молчание давило сильнее, чем перегрузки на болиде. Кэтрин чувствовала, как щеки горят от смущения и одновременно от злости. Даниэль, как всегда, ляпнул невпопад, но даже его неуклюжая попытка примирения подействовала на Кэтрин лучше, чем все попытки Макса за последние дни.
Когда двери лифта распахнулись, Кэтрин, словно стрела, вылетела в коридор и направилась к своему номеру. Макс едва поспевал за ней, настигнув у самой двери.
- Стой, - он перехватил её руку, пальцы сомкнулись на запястье. - Насчет стратегии... Мне все подходит. Буду придерживаться.
- Рада слышать. Пожалуй, это лучшая новость за день. Спокойной ночи, Макс.
Кэтрин ускользнула в номер, оставив в воздухе недосказанное "Спокойной ночи, Кэтрин", произнесенное Максом ей вслед.
Две тренировки пронеслись для команды в вихре успеха. Машина была безупречна, лишь незначительные корректировки вносились на ходу. Кэтрин ликовала. Макс был неудержим, показывая лучшее время круга за кругом. Темп нарастал, оставалось лишь удержать эту планку до воскресной гонки. Кристиан, сияя, подошел подбодрить, сказав, что именно на такой результат он и рассчитывал. Но от Макса веяло прежней отстраненностью. Он лишь сухо попросил показать телеметрию. Кэтрин безмолвно выполнила просьбу, устремив взгляд в мерцающий экран. Камеры запечатлели не только графики, но и опасную близость их рук. Дыхание участилось, люди вокруг перешептывались, замечая едва уловимые искры между ними. Кэтрин не выдержала напряжения. Она повернулась к Максу, и в этот момент казалось, что их разделяет лишь вздох.
- И ты молчишь? Никаких колкостей? Неужели все так гладко?
- Пока все идет хорошо. Но тренировки - это лишь репетиция. Воскресенье покажет, чего мы стоим.
- Если ты будешь таким же самоуверенным, то я не уверена в хорошем результате.
- Тогда это будет твой провал. Ты облажаешься.
- То есть, ты неприкасаемый? И за твои ошибки всегда буду отвечать я?
- Нет. В моих неудачах виновата будешь только ты.
- Ты серьезно? Идиот.
Кэтрин толкнула его в грудь и, развернувшись, стремительно покинула боксы. Она чувствовала, как кровь приливает к щекам от ярости. Неужели он действительно считает ее настолько ничтожной? Инструментом, на который можно свалить все собственные промахи? Кэтрин шла, не разбирая дороги, пока не оказалась в своей комнате. Она захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, чувствуя, как внутри все дрожит от обиды и гнева.
В голове пульсировали обрывки фраз, его самоуверенный тон, холодный взгляд. Она знала, что он может быть сложным, но чтобы настолько... Кэтрин привыкла к жесткой конкуренции в мире автоспорта, но подобный эгоцентризм был ей чужд. Она всегда ставила команду выше личных амбиций, и подобное отношение Макса казалось ей неправильным.
Суббота выдалась напряжённой. Третья тренировка прошла, как по маслу, а вот квалификации Кэтрин почему-то боялась до дрожи в коленях. Сохранённые шины давали преимущество, но страх облажаться, особенно после череды удачных заездов, сковывал её. Перед квалификацией Кэтрин сбежала из моторхома за чашкой кофе, глотком свежего воздуха и надеждой развеять тревогу. Впервые за уикенд она заглянула в социальные сети. Её аккаунт в Instagram стремительно набирал популярность. Но увиденное всклыхнуло бурю негодования. Лента пестрела фотографиями с паддока, и львиная доля внимания была прикована к её внешности. Кэтрин утонула в потоке комментариев. Критика макияжа казалась ядовитой, но особенно досталось волосам. Всех волновало, зачем она красит пряди в безумные цвета. А когда взгляд наткнулся на обсуждения её "романа" с Максом, внутри всё закипело. Фотографии со вчерашнего дня, где они стояли опасно близко, подлили масла в огонь. Отбросив телефон, Кэтрин силилась понять, почему её так задевает этот приписанный ей роман. Звонок Эшли вырвал её из водоворота мыслей.
- Привет, времени в обрез, сразу к делу, - выпалила Эшли.
- Привет. Ты что, решила спать на работе?
- Ты о чём?
- О твоих недавних жалобах на того парня, а теперь вы ведёте себя как влюблённые голубки. Может, объяснишь?
- Нечего объяснять. Между нами ничего нет! Всё!
- Да что с тобой происходит? Я тебя не узнаю. Требую, чтобы ты вернулась домой.
- Я не вернусь.
Кэтрин отключила телефон и глубоко вздохнула. Настроение было испорчено окончательно. Разъярённая и расстроенная, она шла обратно в боксы. Нужно было собраться с мыслями, настроиться на квалификацию. Ничто не должно отвлекать, ничто не должно выбить её из колеи. Ей хотелось показать свой лучший пилотаж, а не быть истеричкой.
Квалификация закончилась триумфом Макса - поулом. Эта новость настолько окрылила Кэтрин, что она позабыла обо всём. В боксах царило ликование. Кэтрин с облегчением выдохнула, наблюдая за празднующим Максом. Она понимала, что это лишь промежуточный успех, но сегодня они сделали важный шаг к победе. Кэтрин поймала на себе взгляд Кристиана, который одобрительно кивнул, давая понять, что доволен ее работой. Она почувствовала прилив гордости.
Воскресенье выдалось ещё более напряжённым. Кэтрин едва не проспала, ворочаясь всю ночь в лихорадочных раздумьях. Ей до смерти хотелось доказать свой профессионализм, чтобы ни у кого даже в мыслях не возникло усомниться в её компетентности. Чтобы Макс наконец-то начал воспринимать её всерьёз. Впрочем, и заслуги других команд, несмотря на оглушительный успех Макса, тоже нельзя было сбрасывать со счетов. На стартовой прямой кипела работа, механики колдовали над болидами. Кэтрин, застывшая у машины Макса, наблюдала за предстартовой суетой. Макс, готовясь облачиться в шлем, подошёл к ней вплотную.
- Смотри не подведи. Я ведь обязан слушать твои команды.
- А ты смотри не проспи старт. А дальше я сделаю всё, чтобы ты вырвал победу.
- На это и надеюсь.
Макс надел шлем и скрылся в кокпите, словно в молитвенном уединении. Кэтрин вернулась в боксы, сгорая от нетерпения в ожидании старта. И вот вспыхнули огни, дан старт прогревочному кругу. Но идиллия момента была разрушена внезапной поломкой машины Серхио между 12-м и 13-м поворотами. Старт отложили, объявив ещё один прогревочный круг. Чеко с горем пополам дотянул до пит-лейна, но теперь ему предстояло начинать гонку оттуда. Для команды это был ощутимый удар. Прогревочный круг завершился, и наконец дан настоящий старт. Но и тут не обошлось без происшествий: Мазепин угодил в аварию, и на трассу выехала машина безопасности. После её ухода произошёл инцидент между Гасли и Риккардо. У болида Гасли пострадало антикрыло, был объявлен виртуальный сейфтикар. Вскоре Макс подал голос, полный тревоги.
Max Verstappen:
"С машиной что-то не так, я не чувствую её на все сто."
"Ты показал лучшее время круга. Ты уверен, что всё настолько плохо?"
"Просто имей в виду, что-то не то."
"Приняла."
На 14-м круге Хэмилтон устремился в боксы.
Max Verstappen:
"Хэмилтон в боксах?"
"Да."
"Мне тоже нужно было заехать раньше."
"Пока оставайся на трассе."
"Что за черт?"
На 18-м круге Кэтрин позвала Макса в боксы, выпустив его в семи секундах позади Хэмилтона. Макс негодовал, не сдерживая своего раздражения в радиоэфире. Кэтрин старалась не принимать его слова близко к сердцу.
На 29-м круге Хэмилтон снова посетил боксы. Его "хард" не выдержал испытания временем. Макс снова умолял о пит-стопе, но Кэтрин настаивала, чтобы он оставался на трассе. В конце концов, Макс принял решение не заезжать, сообщив по радио, что будет держаться до последнего вздоха шин.
Второй пит-стоп, и Макс перешёл на "хард". Ему оставалось лететь, чтобы настичь Льюиса. С каждым кругом отставание сокращалось, свежие шины творили чудеса. На 53-м круге, используя DRS, Макс обошёл Льюиса. Но обгон был совершён за пределами трассы.
Max Verstappen:
"Ты должен вернуть позицию, обгон был за пределами трассы. Иначе будет штраф."
"Да твою же мать!"
Макс едва не сорвался на крик, но подчинился и пропустил британца вперёд, устремившись за ним в погоню. Однако, повторить обгон по правилам ему так и не удалось. Макс финишировал вторым.
Кэтрин была раздавлена. И пусть это всего лишь старт сезона, пусть второе место - достойный результат, горечь обиды терзала душу. В голове эхом отдавался голос Макса, звучавший тогда по радио. "Может, стоило пропустить его в боксы раньше?" Эта мысль жалила, словно оса. На церемонию награждения она не пошла, всепоглощающее желание - сбежать, рухнуть в постель и забыться сном, чтобы этот день, наконец закончился.
К отелю Кэтрин неслась, словно раненая птица, мечтая лишь об одном: запереться в номере и оградить себя от всего мира. Однако, когда сумерки уже окутывали город, в дверь постучали. Застыв на пороге, она не поверила своим глазам - перед ней стоял Макс. Не церемонясь, он вошел и опустился на край кровати. Кэтрин, ошеломленная, не могла пошевелиться.
- Ты не появилась на церемонии, - произнес он, нарушив тишину.
- А что мне там делать? Праздновать мой провал?
- Это я облажался, - голос Макса звучал глухо.
- Не нужно, Макс. Если бы я позвала тебя раньше... все могло быть иначе.
- Забудь об этом. Лучше сокрушай соперников на следующем Гран-при. Не стоит терзаться прошлым.
- Только ради этого ты пришел? Чтобы сказать, что пора думать о новой гонке?
- Я узнал, что ты уехала сразу после финиша, расстроенная. Пришел... переступил через свою гордость. Не хотел, но не мог иначе.
- Какой геройский поступок. Боюсь, награды для тебя не найдется.
- А вот и найдется.
- Слушай, я сейчас не в настроении для препирательств. Просто уходи.
Макс поднялся и приблизился к ней, сократив расстояние до опасного минимума. Он долго смотрел в ее глаза, словно пытаясь прочесть в них ответ. Медленно наклонился, и на мгновение показалось, что он собирается поцеловать ее. Но он резко отпрянул и, не говоря ни слова, вышел из номера.