УНИВЕРСУМ

Рутина витавшая в "Атласе" поглащала Ноэля. Это случается рано или поздно с каждым, кто ищет свое предназначение в жизни, и как минимум, обладает незаурядным умом позволяющим осознать что бесцельно прожитые дни в уравнении всегда стоят со знаком минус.
Их никто никогда не компенсирует.
Лесли все так же приносила результаты анализов, складывая их аккуратной стопкой ему на стол, и за две недели скопилась достаточно внушительная стопка, к которой он даже не притронулся.
Не было желания.
Ноэль не считал задачу материнства какой-то первоосновной. Более того, он считал это желание слишком переоцененным. Не все становятся талантливыми актёрами, не каждому дано рассыпать нокауты на ринге, не у всех выходит писать гениальные полотна... Не следует ли из этого то, что и материнство вполне логично не должно быть преимуществом каждой? Бездарный писатель, чьи книги никто не ценит, не приходит к доктору с просьбой модификации нити своего ДНК.
Ноэль откинул ручку вращаясь на стуле. Хотелось то ли выпить, то ли закурить, то ли вообще позвонить Полин.
Делонг чувствовал, что время словно зависло, стало тугим, густым и спертым, сужая размеры огромного кабинета до параметров спичечной коробки.
Ноэль зажал кнопку селектора, ожидая услышать голос Лесли.
Он знал, что у Регины параллельная линия с его аппаратом - "досадная неисправность", позволяющая ей  прослушивать все разговоры, которые Ноэль вел в стенах центра. После громкого скандала вспыхнувшего на почве пропажи пациентки, они больше не перекинулись и словом.
— Да мистер Делонг, вы что-то хотели?
По голосу Ноэль отметил, что Лесли что-то жевала,  и возможно, это было яблоко.
— Посмотри пожалуйста, у меня есть на сегодня записи?
— Минутку, — Лесли не стесняясь хрустнула в самую трубку, прежде чем послышался шелест листьев регистрационного журнала.
— Да, мистер Делонг, через полчаса к вам записана пациентка.
— Отмени запись и перенеси.
— Но мистер...
Ноэль не стал слушать, убирая палец с кнопки. Он хотел домой. Ему нужен был глоток свежего воздуха, который бы взростил за его спиной крылья, но пока он только задыхался.
Ноэль достал пузырек, откупорил резиновую крышечку и положил таблетку под язык. Перед тем, как оказаться на улице, он должен был быть уверен в своей безопасности.
Ноэль встал с кресла, снял халат и  отправил перчатки в мусорное ведро. Вспотевшие ладони он протер антисептическим гелем. Из шкафа достал пальто и накинул на плечи. Приятный кашемир тут же стал заботливо греть спину.
Ноэль открыл дверь и чуть не столкнулся с девушкой, которая, судя по всему, топталась под его кабинетом.
— Мистер Делонг, вы уходите?— ее глаза удивленно рассматривали его лицо, отчего Ноэль почувствовал дискомфорт.
Он не любил, когда его так пристально рассматривали. Ведь если очень внимательно приглядеться, даже самая совершенная вещь обретала изъяны.
— Мне не сказали что запись переносится, никто не позвонил... — растерянно проговорила она, продолжая заглядывать своими голубыми озерами в самое дно его кратеров.
— Я купила вам кофе, запомнила какой вы выбирали, — уже совсем беззвучно добавила она, протягивая Ноэлю стаканчик прикрытый пластиковой крышкой, который по непонятным причинам он взял.
Вот так просто, без перчаток и других способов защиты, кроме тонкого слоя геля, который наверняка уже впитался. Ладонь начала неприятно покалывать, словно череда тонких иголочек прошлась по его коже, вгоняя себя все глубже под самое основание. Температура поднялась сопровождаясь жжением, абсолютно естественная реакция на соприкосновение с кипятком голой ладони.
Ноэль толкнул дверь обратно, быстрым шагом возвращаясь в кабинет и оставляя стакан на краю стола. Девушка растерянно сделала шаг следом, продолжая сжимать в руках свой напиток. Ноэль немного помедлил, рассматривая ее руки, а после нехотя добавил указывая рукой на свой стол.
— Оставь здесь.
Он снял пальто, потянулся рукой к халату, но сама мысль о том, что ему придется надеть его ещё раз, была неприятной. Пришлось опуститься к нижней полке и распечатать новый, стерильный и белоснежный.
Девушка тем временем присела на стул напротив его рабочего места, окончательно размотала шарф, оставляя его на плечах и расстегнула утепленную куртку.
На ее щеках горел румянец.
— Мистер Делонг, мисс Хаддон, — Лесли коротко улыбнулась девушке, оставляя на столе Ноэля новую стопку бумаг, и так же скоропостижно удалилась.
Он натянул на руки новые перчатки присаживаясь за стол, широко раскидывая локти, беспристрастно скользя глазами по буквам, которые своими незамысловатыми формулировками описывали чью-то болезнь. Лист за листом, уверенными и отточеными движениями.
— Как себя чувствует палец? — где-то между пятой и шестой страницей, невзначай спросил Ноэль, на мгновение отрываясь от текста, и отмечая что румянец никуда не делся.
— Спасибо, все хорошо. Благодаря вам.
— Я здесь абсолютно не при чем. Всего лишь сказал то, что и так было очевидно. Совсем скоро ты бы почувствовала боль при движении, у тебя повысилась локальная температура кожных покровов, скорее всего появился отек, — Ноэль говорил и одновременно вчитывался в анализы, которые уже успела пройти пациентка, откровенно не понимая, почему она сидит перед ним.
— Для меня это неочевидные вещи, мистер Делонг. Видите этот шрам над верхней губой? В детстве я упала с качели и у меня было рассечение. Впрочем, об этом я узнала только тогда, когда мое любимое, лимонного цвета платье, окрасилось в алый цвет. Крови было очень много. Мама кричала, звала на помощь, а я не понимала, откуда взялась эта краска. Мне казалось, что маму так огорчило мое испорченное платье. Тогда мне было семь. А когда мне было десять, мы с девочками решили испечь торт. Мы сделали тесто, и поставили вариться шоколадный крем, — она ненадолго замолчала и подошла к столу, за которым сидел Ноэль.
— Я нечаянно перевернула кипящий шоколад на себя.
Ноэль поднял глаза, и пришел в ступор. Пациентка расстегивала мелкие пуговички на красной вязаной кофточке, обнажая шею и грудь.
Кожа была обожженой и у него даже не было сомнения, что ожоги такого характера могла нанести липнущая, кипящая субстанция.
— В одиннадцать был открытый перелом, который я распознала по торчащей кости. В тринадцать чудом удалось избежать обморожения. С тех пор, я стала более внимательна к своему здоровью, насколько это возможно, потому что очень сложно постоянно держать себя под контролем если организм молчит. Мелкие бытовые ожоги, порезы, резкая смена погоды - этого избежать я не могу.
Ноэль нахмурил брови, глядя на то как россыпь старых ран уродует нежную кожу, пальцы обтянутые перчаткой прошлись по слегка вздувшимся участкам, а мизинец зацепился за торчащее кружево бюстгальтера.
— Когда я узнала о вас, во мне поселилась надежда. Мама рассказала об этом центре и человеке который здесь работает. С тех пор Ноэль Делонг стал для меня чем-то вроде единственной цели в жизни. Я копила деньги, после, приехала сюда, и эти две недели в ожидании приема были самым длинным отрезком который мне пришлось пережить.
Ноэль слышал как почти неуловимо дрожит ее голос, словно она вот-вот заплачет. Жар ее кожи ощущался даже сквозь толстый латекс. Он одернул пальцы, поднимаясь со стула и встречаясь с ней глазами, когда она смутившись принялась растерянно застегивать пуговицы.
— Мистер Делонг, пожалуйста, помогите мне почувствовать, — прошептала она, глядя на мужчину, словно в одном его ответе заключалось спасение. Словно невзначай брошенное обещание воспринялось бы как истина в последней инстанции.
Ноэль перевел взгляд, замечая как в проходе застыла Регина. Ее острые, злобные черты,  напоминали произведение скульптора, который работает только лезвием.
Такой контраст света в его кабинете, и тьмы на пороге, Ноэлю еще не встречался.
Он позволил девушке прижаться к своей груди поглаживая ее спину, и сжимая зубы от ощущения слез на своей шее.
Тень мелькнула в проходе: Регина так и не решилась войти.  Она привыкла держать все под контролем и на сей раз, по видимому, ей пришлось приручить свои эмоции.
— Я уже сталкивался в своей практике с подобным заболеванием, — Ноэль немного отстранился, придерживая пациентку за плечи.
Кажется, в истории болезни было написано, что ее зовут Бетериш. Немного странное имя, но оно ей однозначно подходило. Россыпь веснушек на коже, ямочки у уголков губ и изумрудные глаза, словно волшебник страны Оз, сам лично приложил к этому созданию свою руку.
Бетериш — медовая, рыжеволосая красотка, которая сейчас находилась в его руках и просила о помощи.
Ее губы были искусаны, скорее всего во сне, потому что носители этого редкого синдрома просто не чувствуют, как "жуют" сами себя.
А ещё Ноэль был уверен, что у девушки напротив однозначно было искажено восприятие действительности, так как во время роста организма, психика не получала сигналов об опасности. Все это было таким многослойным коктейлем, завязанном на физическом восприятии и пускающим корни в мозг, что любое неверное слово или действие могло разбить хрупкий сосуд.
Ноэль был знаком со всеми этими проявлениями.
Очень хорошо и близко, несмотря на то, что сам не имел к этому никакого отношения.
Бетериш выдохнула, опускаясь на свой стул, и Ноэль непроизвольно повторил за ней это действие.
— Как ты спишь? — его пальцы автоматически отыскали ручку, делая пометки в блокноте на плотных листах мятного цвета с напечатанным наименованием "Атлас" на каждом уголке.
— В мягких рукавичках...
Ноэль только кивнул, с полуслова понимая, что она имеет в виду.
Больные подобным синдромом, во сне могут счесать кожный покров полностью, даже не почувствовав этого.
— Ты же понимаешь, что в рамках современной медицины, не смотря на то, что заболевание хорошо изучено и причины его понятны, ни излечить, ни облегчить состояние больного не представляется возможным? Единственный выход, который сейчас предлагает наука - это смирение и четкое выполнение правил и ограничений.
Он продолжал размашисто делать какие-то пометки на плотной бумаге, которая жадно впитывала пасту, и со стороны могло показаться, что он просто ее изрисовывает.
— Мистер Делонг, если бы я надеялась на смирение, я бы обратилась в церковь, — с неким вызовом проговорила Бетериш.
— Бетериш, — Ноэль словно пробовал ее необычное имя на вкус.
Оно было со вкусом зерен граната, слегка с кислинкой, но такое  прекрасное.
Ее имя было похоже на плохое желание. Но Ноэлю хотелось, чтобы оно сбылось.
— Я могу посоветовать тебе составить график дня. Подробный. А еще купи смарт-часы. Это поможет и облегчит твою жизнь. Они подстроятся под твой организм и начнут чувствовать его вместо тебя. Температура тела, пульс, сердцебиение, погода за окном — достаточно нажать на сенсор, и вся информация станет доступна.
— Я пришла к доктору, а не к консультанту в магазин компьютерной техники, — она опустила голову, и россыпь волос упала на ее плечи.
— Почему ты считаешь, что если медицина бессильна, я именно тот, кто поможет тебе? — Ноэль откинулся на спинку, отмечая что за окном уже стемнело, а ему не хотелось никуда торопиться.
Он хотел, чтобы сейчас она глядя ему в глаза произнесла что верит в него больше, чем в науку.
— Потому что я это чувствую, — тихо проговорила она, глядя на него своими печальными глазами. — Впервые чувствую. Вы уже и так владелец моего первого чувства, может быть и с остальными получится?
Ноэль осекся, понимая что не находит ничего, что мог бы сказать в ответ. В кабинете повисла тишина, только слабый гул из холла доносился сквозь приоткрытую дверь.
От него ждали ответа, а он лишь молча блуждал взглядом по красивому лицу, пшенично-медовым волосам, и изумрудам вместо глаз.
— Послушай, — Ноэль встал с кресла, огибая стол,  — иди ко мне.
Он взял Бетериш за руку и подвел к окну. Отпускать ее не хотелось. То ли так действовали перчатки, то ли таблетка, то ли что-то совсем другое, не поддающееся пока что его логике.
— Ты особенная,— Ноэль положил свои ладони на ее плечи, поглаживая шерсть свитера.
Он же должен успокоить пациентку? Вдохнуть в нее силу воли и духа.
— Не такая как все, понимаешь? Необычная,— он говорил, а в ее глазах отражались городские огни,— научись видеть в этом плюсы. Рассмотри их, уверен, они лежат на поверхности. Ты красивая, умная, тебя не портит шрам, а даже напротив. Прими невосприимчивость боли, как дар. Кто-то умеет решать логические задачи, кто- то имеет волшебный голос. Таких людей сотни и тысячи, а ты редкая находка. Редкость ценится во все времена.
Ноэль бы продолжал говорить дальше, но ее теплые пальцы оплели его шею, а сама она потянулась к нему, запрещая говорить, перекрывая доступ к кислороду.
Рот наполнился чужой слюной, а язык жадно вырисовывал только ему известные узоры. У Ноэля из глаз посыпались звезды, пол и пространство перестало существовать.
Смешанные чувства туманили рассудок, заваривая в нем сладкую карамель, которая обжигала мягкие ткани. Она была сладкой, но оставляла ожоги, она была ароматной но слишком концентрированной.
Ноэль выставил вперёд руки, отгораживаясь от девушки. Он видел в её глазах растерянность и страх. Пальцы Бетериш с темно-малиновым лаком потянулись к губам, словно до нее только что дошло произошедшее, а он, в свою очередь, нащупал в кармане таблетки, отправляя под язык сразу две штуки.
— Мистер Делонг, простите меня ради Бога, — изумрудные озера переполнились снова, соленая вода тонкой струйкой стекла по щеке.
— Я еще никогда не открывала никому эту сторону своей жизни. Обычно в школе меня могли облить водой, и смеяться над тем, что я ничего не заметила. Никто никогда не говорил обо мне в таком ключе. Но даже все это не имеет никакого оправдания моему поступку, — Бетериш суматошно затрясла головой, пытаясь обойти Ноэля, наверное для того, чтобы взять свою сумку и покинуть кабинет.
Он не был психиатром или психологом, он лучше ладил со стволовыми клетками, но ему хотелось помочь ей.
— Бетериш, подожди, — Ноэль перекрыл ей путь, останавливая хаос который воцарился в его кабинете, — я хочу, чтобы ты понимала, не я твой спаситель. Я могу лишь дать толчок к верным действиям, выписать рекомендации, дать совет. Но... Не больше. 
Он шумно выдохнул воздух, потому что ему все еще казалось, что ротовая полость и гортань, горят адским пламенем. Глотать было больно. Таблетки не помогали.
— Извините, мистер Делонг. Я не сдержана и скорее всего легкомыслена, — Бетериш крепко прикусила губу, и на коже проступили капельки крови.
Ноэль бы очень хотел приложить к ее губе ватный тампон, но сдержался. Чужая кровь убивала его больше чем слюна, даже через перчатки.
— Какое количество приёмов ты взяла?
Ноэль перевел взгляд, стараясь не смотреть на ее губы.
— Только сегодня. Думала отталкиваться от сегодняшней встречи.
— Оставь мне свой номер, — Ноэль вырвал листочек из мятного блокнота придвигая его к Бетериш и указывая взглядом на разнообразие ручек для посетителей. — Я что-нибудь придумаю.
Бетериш неуверенно взяла одну из них, аккуратно выводя цифры.
— Я остановилась в гостинице, прямо напротив клиники. У меня бронь еще на два дня.
— Этого хватит, — сухо ответил Ноэль, возвращаясь к окну.
Он сам не понимал что в итоге придумает, но рубить с плеча не хотел.
— Спасибо вам, мистер Делонг, — донеслось едва слышно, и в ответ он лишь безучастно кивнул.
Улей мыслей в его голове своим жужжанием, перерос в громкий пульс крови в висках.
По-крайней мере у него было ещё несколько дней чтобы что-то подумать и принять решение. Но внутренний голос ему подсказывал, что это решение он принял уже давно.