Птичка

Пока Марсо катался по делам, Клэр, на удивление, не умерла. Хотя он думал, что за эти пару часов возможно все. Вариантов было масса — от «меня украли цыгане» до «вот, аккуратно распилена, упакована и по частям отправлена по адресам».

Но нет. Вот она, знакомая рыжая швабра в окне той забегаловки, где они разошлись. Сидит, медленно тянет что-то из чашки, с видом заключенного, которому принесли его последний ужин перед казнью.

«Вот сучка. Я же сказал, что это на ремонт. А не на чаепитие в центре апокалипсиса.»

— Здрасьте, мадмуазель. — Винс развалился напротив и кивком указал на чашку. — А че это мы чаи распиваем?

— Это стоило всего два евро. Ты меня еще и деньгами попрекать будешь?

— Да хули тебя попрекать. — отмахнулся он, нагло выудив чашку из ее рук.

Он сделал несколько больших глотков едва теплого чая и шумно выдохнул, вытирая рот тыльной стороной ладони.

— И за это два евро? — пробурчал он. — Еще и мои два евро. Да ты, мать, прожигательница бюджета. С телефоном разобралась?

Клэр кивнула.

— Отдала мастеру в центре. Сказал, что звонков нет — пусто. Только сообщения. Симка почти чистая, но сам телефон не шифрованный был, так что вытащил, что смог.

— И?

Рыжая нахмурилась, порылась рядом на сиденье и, будто по волшебству, извлекла несколько мятых распечаток. Протянула Винсу — как дань, не как помощь.

— Хрень какая-то. Но может, пригодится.

— У? — Винс вскинул бровь, перехватил бумагу и пробежался глазами.

Вопрос отпал сам собой.

На листах — цепочка исключительно исходящих сообщений. Ни одного входящего. И все как будто из блокнота сумасшедшего кондитера:

«12 порций шоколадных кексов с медом, на лилии»;

«2 литра грушевого лимонада, в горшке»;

«Печенье с орехами — синие ворота, 15:00».

— Это че за... кулинарный шифр, блядь? — пробормотал Винс, щурясь.

— Сильно сомневаюсь, что Волк любил готовить. — пожала плечами Клэр. — Но это все. Только сообщения, никаких номеров или входящих.

— Ты не знаешь, что это? — спросил он, не отрываясь от бумажек.

— Нет.

Винсент молча кивнул самому себе, медленно, почти машинально. Раз за разом перечитывал сообщения, как будто буквы могли перестроиться в нечто вразумительное, если достаточно долго на них пялиться.

— Похоже на язык сети. — пробормотал он. — Видимо, Волк не только фасовкой и раскладом крупняка занимался. А чем-то еще более серьезным.

Клэр сощурилась, как-то подозрительно глядя на Винса. взгляд — острый, с прищуром, как будто приценивается: лжет он, фантазирует или уже знает больше, чем должен.

— С чего ты взял?

— Ну, а что, блядь? Хочешь сказать, что наш Волчок просто любил побаловаться кексиками и лимонадом? — Винс покачал головой, откладывая распечатки в сторону. — Это маршруты, шифровка. И прочитать ее могут те, кто в этом варился.

— Предлагаешь, искать переводчика?

— Констатирую факт — нам нужен еблан, который эту хуету объяснит. Не знаешь кого-нибудь среди фасовщиков?

Клэр замерла, раздумывая. Потом ее лицо обрело уж слишком озадаченное выражение, на котором постепенно вырисовывалось осознание. И не самое приятное.

— Змей знает. — пробормотала она, почти не веря своим словам.

«Вот те здрасьте, хуй покрасьте.»

— Че? — моргнул Винс.

— То, — Рыжая отвела взгляд, закусила щеку. — По слухам, до того, как его поставили курировать склад, он сам фасовкой занимался. Говорят, руку набил, чуть ли не координатором мог стать. А потом его резко продвинули на склад. Ну... если верить старым байкам. Змей давно работает.

Винс уставился в одну точку, словно надеялся, что вселенная пересмотрит сюжет.

— Ты щас серьезно?

— Нет, блядь, пошутить хотела, — огрызнулась Клэр. — А то ты что-то совсем не улыбаешься. Серьезно, Винс. Змей — наш лучший шанс понять, что это за «лимонад в горшке».

— То есть ты предлагаешь... ехать на склад? — он даже не пытался скрыть тот оттенок обреченного сарказма в голосе. — К Змею. К человеку, который с радостью бы пустил тебе кишки на асфальт.

— Думаешь, мне нравится эта идея?

— Ну, по твоим глазам я понял, что ты не в восторге. — Винсент щелкнул языком, почесывая подбородок. — Прости, но придется. Эта лысая энциклопедия нам просто необходима.

***

Склад встретил привычной безысходностью и спокойствием. У входа кто-то курил, привалившись к стене: зыркнул на Винса, скалясь в молчаливом приветствии, будто говорил «жив, прикинь». Кто-то другой — молодой, с вечно жирной челкой — ткнул пальцем в Рыжую, быстро шепнув что-то напарнику.

— Змей на месте? — спросил Винс у толпы «коллег», сгрудившихся над кучей ящиков.

— Ага, — зевнул один, белобрысый со смазливой мордой. — у себя в подсобке ковыряется, вроде. А тебе че, Борзой?

«Какой у меня тут уебищный позывной все-таки.»

— По личному делу. — буркнул он, поправляя куртку.

— Так иди. — равнодушно отозвался белобрысый, но взгляд его на мгновение задержался на Рыжей.

Осекся, как будто мозг искал баланс между интересом и инстинктом самосохранения. Видно было, как в голове у него уже выстраивалась конструкция новой сплетни.

Но потом он махнул рукой в сторону ангара, будто отпуская на казнь.

— Сам знаешь, куда.

Они молча двинулись вглубь склада — туда, где вечность назад пиздили Клэр. Тот самый ангар, тот же тусклый свет, запах металла и морского затхлого воздуха, который въедался в ноздри, как напоминание.

Где-то там внутри — палеты, кучи мусора, упаковки с товаром и заветная дверь в «кабинет» Змея. Ну, как, кабинет, — его подобие. Небольшая внутренняя пристройка в семь квадратных метров.

Это был его личный «центр контроля качества» — как он сам это называл. По факту: грязный стол, пара стульев, старый холодильник, вечно гудящий на фоне, и пластиковые контейнеры, в которых хранилось все. Тут Змей проверял товар, делал пометки, «подравнивал» вес. Мелькали разговоры, что хранился там не только гер, но и кое-что поострее, если надо «усилить эффект». Но ни один долбоеб в лоб не спрашивал.

— Какие люди, ебать. — крякнул Змей, как только скрипнула грубо прилепленная к косяку дверь. — Че пришли?

Он выглядел спокойным, будто бы даже веселым. Оторвался от дел, стянул с рожи старый респиратор и выжидающе уставился на Клэр и Винса.

— Я вас внимательно. — протянул он, разваливаясь на стуле с таким видом, будто собирался наслаждаться шоу

— Мы по делу, — вступил в разговор Винсент. — Нужна твоя помощь.

— Борзой, я с тебя хуею. — гоготнул Змей. — Пропал после выезда к боссу, а щас пришел и помощи хочешь? Я че, мать Тереза?

Потом его взгляд все-таки выбрал свою цель и уперся в Клэр. С тем самым мерзким, выверенным вниманием, от которого мурашки не от страха, а от липкого отвращения. Будто в этом молчаливом осмотре он получал садистское удовлетворение — почти оргазмическое. Глазами вспоминал, как держал ее за волосы, как она пыталась не кричать. И не потому что жалел.

— Рыжая, ты как, ожила? — почти ласково поинтересовался Змей, и в его голосе не было ни капли сочувствия. — Выглядишь хорошо. Чем занята вечером?

— Слушай, — вмешался Винсент, делая уверенный шаг вперед. — Мы не за этим. У нас есть херня, которая могла бы вывести на пропавший вес. Но тут шифровка или, я хуй знает, книга рецептов.

Он достал из кармана сложенные пополам распечатки и протянул их Змею.

— Посмотри. И скажи, что тут имеется в виду.

Змей с ленцой какого-нибудь мэра или большого начальника, взял их в руки. Потом развернул и пробежался глазами по тексту.

— А, так вот че, — он провел рукой по блестящей макушке. — ну, понял. Допустим. А че мне за это будет?

— Че будет? Вес найдем.

Бумаги с шорохом легли на стол, рядом с кучей баночек и контейнеров.

— А мне-то какая разница? Теперь это не мое говно, а ваше, друг.

— Тебе ж это ни хера не стоит, — сощурился Винсент, сунув руки в карманы. — ты понял, о чем тут речь или нет?

— Я-то понял. А ты, Борзой, ни хера ты не понимаешь в этой жизни, — затянул Змей почти напевно, словно раскатывал давно любимый куплет. — Вроде мужик взрослый, а наивный, как первокурсница. Вот скажи, че я тебе помогать должен?

— Потому что, — Винсент старался сохранять спокойствие в голосе. — я заебался умолять. А с меня потом зачтется. Идет?

— Когда зачтется? На том свете?

Он покачал головой, вздохнул театрально и сделал вид, что долго думает, хотя на самом деле уже кайфовал от власти над ситуацией.

— Ладно. Допустим. Раз уж приперся. — потом снова зыркнул на Винсента. — Но с тебя причитается. Я люблю хороший бурбон. Не вот эту мочу из супермаркета, а нормальный.

— Будет тебе бурбон. И закусить, и выпить, и покурить, — нетерпеливо выплюнул Марсо. — а теперь, блядь, посмотри, пожалуйста.

Винсент прикрыл глаза на пару секунд, вдыхая медленно, тяжело, как будто воздух здесь был проклят. В душной комнатке, пропитанной химией, пылью и легким налетом дури, стоять было почти физически невыносимо. Все давило — стены, свет, сам Змей.

— Я умыться. — глухо бросил он, не дожидаясь ответа, и вышел, хлопнув дверью чуть сильнее, чем требовали приличия.

Рыжая открыла рот, чтобы вякнуть очередное «Я с тобой», но Змей остановил ее жестом.

— Стоять, красотуля. Останешься тут. — недоверчиво произнес он. — Не надо мне тут, нахуй, шастать скопом.

***

Когда ушел Винсент, атмосфера стала какой-то... Не такой. Неловкость, неприязнь, легкий привкус прошлой боли. Казалось, их просто запихнули в герметичный вакуум, где совместное пребывание возможно только технически.

Только Змей черкал что-то карандашом в распечатках.

Разговаривать было не о чем. Ни повода, ни желания. А он и не пытался — он даже не смотрел в ее сторону. Для Змея она была, как Винсова карманная собачка, которую принято таскать с собой в дизайнерской сумочке, как аксессуар.

Однако, тишина не была долгой. Заговорила Рыжая. Тихо, вкрадчиво.

— Змей, он не наш. — тихо бросила она.

— Че? — он оторвался от текста распечаток и уставился на Клэр. — Ты че, головой ударилась?

Девушка поджала губы, будто хотела себя остановить. Но не остановила.

— Мне кажется, что Борзой чужой. — продолжила Клэр тихим дрожащим голосом, наконец, поднимая глаза. — Он странный.

— Ну, — фыркнул Змей. — ты говори нормально. Что значит — «не наш»? А чей тогда?

Клэр бросила взгляд на дверь, которой пару минут назад хлопнул Винс и снова заговорила:

— Я с ним второй день таскаюсь. И мне... — она взяла очередную паузу, чтобы собраться с духом. — Мне кажется, он на кого-то работает.

На лице Змея отразился очевидный скепсис. Однако, на удивление, он позволил ей продолжить.

— Ну, и? Че твоя ебанутая рыжая башка в нем разглядела?

— А то. Мы были в морге и видели, как Волка распидорасило. Там такое мясо было, а он даже бровью не повел. И вообще ведет себя так... — замялась Клэр, а потом, вдруг, осмелела и заговорила чуть увереннее. — А еще он сегодня уезжал. Сказал — к маме. К маме, блядь. В момент, когда у нас жопа горит, а он — типа к маме. И так спокойно, будто это... обязательный визит по расписанию.

Змей, кажется, немного оживился. Перестал черкать. Впервые за все время посмотрел на нее не с отвращением, а с едва уловимым подозрением. Или даже интересом.

— К маме, значит, — повторил он наконец, скривив губы в почти-улыбке. — В разгар всей этой клоунады?

Клэр кивнула. Уже не так неуверенно.

— А ты проверяла? — тихо спросил Змей. — Где он был?

— Нет, не было возможности. Но ты бы стал к маме ехать в такой ситуации?

Тумблер в голове Змея щелкнул. Не с первой секунды, но щелкнул.

— Мне кажется, он что-то вынюхивает. И докладывает. — Рыжая посмотрела в его лицо, нервно теребя рукав кофты. — Я сначала думала, может, просто умный. Но я чувствую, что что-то не так. Не просто так он полез в это все.

— И че ты думаешь? — неожиданно для них двоих спросил Змей.

— Я не знаю. — она подалась вперед, чуть наклонившись. — Пойми, я не виновата. Но знаю, что с меня спросят. А если еще и Борзой — не тот, за кого себя выдает... Слушай, просто помоги мне.

Лицо Змея изменилось. Больше не было ухмылки, не было циничного прищура. Теперь в его взгляде работало что-то другое — внутренний механизм, который сопоставлял, переваривал. Он не перебивал. Не ерзал.

— Я просто хочу остаться в живых. Хочу, чтобы это все закончилось. Вернуться к сестре, забыть, как зовут каждого, кто вообще причастен. Но если он нас продаст...

Дверь тихонько скрипнула, заставляя Рыжую замолчать.

— За моей спиной сучишься?

***

Винсент слышал достаточно. А по растерянным мордам обоих можно было понять, что тут происходило. И что уже Змей уже достаточно подумал, понял и принял к сведению.

— И че это за хуйня, птичка? — спокойно уточнил Винс, прикрывая за собой дверь.

Рыжая вдруг сдулась. Как воздушный шарик, который проткнули ржавой иглой. Змей уставился на него, напрягшись всем телом.

— Я... Просто... — она поджала губы.

— Просто? — голос Марсо был вкрадчивым, холодным, — ни возмущения, ни истерики, но от этого было только хуже. — «Просто» — что? Просто тебе показалось, что ты можешь меня слить? — потом он посмотрел на Змея, который медленно отложил в сторону карандаш и бумаги. — И че?

Тот откинулся на спинку стула, но напряжение в теле не исчезло. Поза была расслабленной — только снаружи. Внутри у него, кажется, уже шуршала цепочка возможных действий.

— Ты, Борзой, не кипятись, — начал он, словно успокаивал дикого зверя. — Просто поговорили.

Он начал было подниматься — не резко, не угрожающе. Просто медленно, как под прицелом, выпрямился. Рука его потянулась к телефону на столе. Змей уже не думал, что делать, — знал.

— А хули к телефону тянешься? — Винсент не спешил.

— Так, нахуй, — предупредил Змей, рука зависла над столом. — не дергайся.

А он не дергался. Просто следил за рукой, судорожно пытаясь понять, что делать, блядь, в такой ебаной ситуации. Потом быстро глянул на побледневшую Клэр.

— Какая ты сука. — процедил он сквозь зубы.

И тут же бросился к столу, а вернее — к контейнеру. К тому самому, что стоял чуть в стороне от остального хлама — вычищенный, аккуратный, словно чужеродный объект среди безумия. Внутри, ровной линией — ампулы. Мутно-желтая жидкость, этикетки аптечной выверенности. Фентанил.

Винс приметил его еще тогда, как только зашел. Среди всей нелегальной грязи это выглядело слишком чисто. И он знал, зачем сети закупают этот препарат.

Он не думал — делал. Потому что Змей — уже подумал. И подумал, что Клэр права. А этого допустить нельзя.

Рывок. Удар локтем в челюсть — не сильно, но достаточно, чтобы сбить дыхание и заставить ахнуть от неожиданности. Второй рукой Винс выхватил ампулу из контейнера, сжал ее между пальцев

Зажав Змею челюсть, он вдавил ампулу в рот, резко толкнул подбородок вверх. И отскочил в сторону, едва не сбивая Рыжую с ног.

Тот пошатнулся, хватаясь за челюсть, тихо и сдавленно выругался, булькая кроваво-фентаниловым дерьмищем во рту. Но больше не издал ни звука.

И вдруг резко выдохнул, будто в легкие влетела пыль. Глаза дернулись. Зрачки сжались в точку. Кровь отлила от лица. Губы побелели. Он попятился, но ноги не слушались.

Задыхаясь, Змей инстинктивно начал хватать воздух — не дышать, а именно хватать, как рыба на берегу. Каждая попытка вдоха была молчаливым криком: без звука, но с таким выражением лица, которое орет громче, чем глотка.

Потом он обмочился. Это случилось незаметно, как предательство от собственного тела, но вполне естественно — для умирающего. Змей завалился на бок, тело в молчаливой агонии скрутило судорогой.

Пена появилась не сразу. Сначала это была просто слюна, потом кровь из десны, где он порезался стеклом ампулы. И лишь после — розоватая вспененная хуйня, сопровождаемая звуками истеричного причмокивания.

И когда тело дернулось в последний раз — вышел еще один подарок. Вязкий, вонючий, теплый, он смешивался с запахом мочи, пачкая штаны и бетон.

Смерть выжала из него все. И дух, и говно.

Винс не двигался. Глаза распахнуты, рот приоткрыт, дыхание — короткое, хриплое, как у человека, только что вынырнувшего из ледяной воды. Он будто ждал, что тело сейчас поднимется и рассмеется: «Да ты че? Думал, я ей поверю? Просто проверка на прочность, забей». Но тело не двигалось. И смеха не было.

Ужас внутри Винса не был драматичным. Он был животным.

Клэр не выдержала.

Она отвернулась резко, с хриплым всхлипом, и вывернулась на месте. Резко, громко, бесславно. Желудок не дал даже секунды фальшивой гордости. Из нее вырвалась струя желтой, кислой блевотины, ударив по полу в четырех шагах от новоиспеченного покойника.

Винсент, наконец, опомнился. Рефлекс подсказал, что делать. Одной рукой он схватил распечатки со стола, а второй — ебаную предательницу, которая доблевывала в угол.

Они вдвоем буквально вывалились из Змеевой коморки. Хотя, точнее было бы сказать, могилы. Винс заорал почти сразу — громко, чтобы слышали все. Спрятаться или сбежать тихо просто не вышло бы. Каждая шавка снаружи видела, что Рыжая и Борзой шли к Змею. А если тихо уйти не получится, то нужно делать это громко.

— БЛЯДЬ! ЧЕ ЗА ХУЙНЯ?! КТО-НИБУДЬ, НАХУЙ! — Винс вырвался на улицу, жадно глотая свежий морской воздух, даже не глядя в сторону Клэр.

— Ты че, Борзой?! — ошалело захлопали глазами парни, которые до сих пор «курили» снаружи.

— Ебанулся что ли?

— Не ори, блядь! Какого хуя происходит?

— Я?! Это у вас тут какого хуя происходит?! — рявкнул Винсент. — ЧЕ СО ЗМЕЕМ?!

— А че с ним? — смазливый белобрысый опасливо покосился в сторону ангара.

Кто-то не стал ждать объяснений, а сразу сорвался с места и исчез в потемках склада. А кто-то остался.

— Да ниче, блядь! Он ширялся? — продолжал срывать голос Винс, как можно крепче сжимая руку Клэр, только бы она ничего не ляпнула.

— Че?

— Ширялся или нет?!

— Ну... — один из типов замялся. — Хуй знает... Вроде, нет.

— Вроде?! — голос Винса сорвался на резкий окрик. — У него, сука, передоз! Мы с этой мандой рыжей по дороге посрались, — для убедительности он резко дернул Клэр за руку, как будто подтверждая только что выдуманный скандал. — Задержались. Заходим...

Но договаривать не пришлось. За стеной уже зашуршали кроссовки, затопали ботинки — кто-то услышал, и кто-то уже понял. Паника подступала теперь не к Винсу.

Он бросил взгляд на ближайшего, зло, резко:

— Скажи мне прямо — он что, химичил?

Тот промямлил что-то нечленораздельное, но Винсу уже было не нужно. Ему даже не нужно было вообще что-то говорить. Неужели настолько убедительно?

— Бля, реально! — запыхавшись, бросил один из вернувшихся. — Лежит... там пена... там...

— И че делать?!

— Дрейку звони!

— А скорую?!

— Да ебать его в рот, твою скорую!

— А боссу че сказать?

Голоса загудели в возмущении, ругани и панике. Один, молодой новенький пацан, дрожащими руками уже тянулся к телефону; другой — сбивчиво объяснял остальным, что видел; а третий так вообще испарился — поскакал разносить новость и звать остальных.

Винс сделал шаг назад, потом второй. Бросил что-то вроде «я щас тоже...» — и даже не закончил предложение. Просто потянул за собой охуевшую птичку, которая даже не сопротивлялась, а просто пялилась в пустоту.

Они свернули за угол, скрылись за палетами и растворились в кишках складских помещений. Позади осталась истерика. Впереди — тишина. Винс остановился только когда территория порта осталась позади.

Он даже не посмотрел на нее. Как и она — не смотрела.

— Об этой хуйне мы с тобой еще поговорим. — процедил мужчина сквозь зубы, наконец, отпуская руку Рыжей. — И поверь мне, блядь...

Винсент пошарился по карманам, дрожащими руками нащупал зажигалку и пачку сигарет. Закурил, даже не удосужившись смахнуть со лба пот.

— ...этот разговор тебе не понравится.