Глава 25
— Машина может быть не на ходу, — сказала Полина. Мы шли обратно, промерзшие до костей и голодные не меньше, чем пришедшие из леса волки. Все, что мы накопали — это кухонный нож, несколько обледенелых банок с сомнительным содержимым, плотную веревку и два фонаря, включая тот, который я забрал из рук мертвого старика. — Откуда ты вообще о ней узнал?
— Дед твой обмолвился как-то, — ответил я, высунув нос из воротника. Была ночь, ясная и очень холодная. Вдали мерцало разными цветами полярное сияние, яркий лунный свет освещал нам дорогу. Затвердевший от мороза снег хрустел под ногами, заглушая мысли и без того хаотично выстроенные в моей голове. Я держал руки в карманах, боясь их отморозить, так как свои тёплые меховые перчатки я отдал Полине. Она отказывалась их взять, но я настоял, отругав девушку за непредусмотрительность. Взамен она отдала мне свои. Они были мне малы, тонкие и едва дышали, вдобавок на каждой перчатке в районе запястья болтались несколько маленьких бусин. Так или иначе, я даже будучи уверенным, что тонкая ткань от мороза меня не спасёт, молча надел их.
— Не думала, что он так хорошо знает своих соседей. В любом случае, вряд ли у нас получится её завести, — рассуждала Полина. — Может у них и бак пустой. Где мы найдём топливо?
— Давай отложим этот вопрос до того, как вернёмся, — предложил я, старательно изображая спокойствие. Странно, что Полина заговорила об этом спустя пол часа, как я выдал ей свой план и именно тогда, когда все волосы на моём лице покрылись инеем. Я все ещё разговаривал голосом Хмыря из фильма "Джентльмены удачи" и не горел желанием совсем его потерять.
— Если не хочешь говорить, тогда слушай, — не унималась девушка.— Тебе не кажется, что тут что-то не сходится?
— Полина... — прорычал я, подавив приступ раздражения.
— Ладно, допустим это был риторический вопрос. Сам подумай, когда вы ехали в сторону ГЭС, вам встретились волки, они преградили вам дорогу, верно?
Я промолчал, игнорируя Полину, но её вопрос не оставил меня равнодушным. Картина была очень четкая, я хорошо помнил, как звери вышли на дорогу и их становилось все больше, словно это только что произошло у меня перед глазами.
— Ох, ну просто кивни, если не можешь говорить!
— Угу, — промычал я в ответ.
— Вы же ехали со включенными фарами? — продолжила Полина задавать вопросы. Сперва я нахмурился, решив, что вопрос как нельзя глупый, однако я задумался. Не над вопросом, а над причиной, по которой Полина его задала.
У автобуса не включался дальний свет и не работали габаритные огни, но ближнего света вполне хватало, чтобы осветить дорогу на сорок метров. В лесу по дороге стелился туман, поэтому освещённое расстояние сокращалось примерно вполовину. Однако волки никак не могли остаться в тени, когда подошли к ним вплотную, они лишь разбежались и продолжили следовать за нами в том же составе, как только мы их миновали.
— Ну, конечно, мы ехали со включенными фарами! — ответил я. — Но в лесу на дороге стоял туман. Может быть он поглощал весь свет в себя. Не знаю... Что ты хочешь сказать?
— А в салоне горел свет? — Очередной вопрос заставил меня снова обратиться к своей памяти. Трудно было сказать, что именно я помнил, а что нет, поскольку после того как автобус перевернулся, в моей голове творился полный сумбур. Немного покопавшись в воспоминаниях, я остановился на том моменте, когда в зеркале заднего вида я увидел Кувалду, размахивающего рукой, как при игре на гитаре. И тогда салон автобуса был освещен достаточно хорошо. Но кровавую резню я, может и не помнил так чётко, но был почти уверен в том, что она происходила в полумраке. Похоже, что ударившись головой, я пропустил момент, когда погас свет.
— Нет, — я покачал головой. Больше у меня не было желания углубляться в воспоминания, но теперь этот вопрос не давал мне покоя. Почему волки, освещенные достаточно ярким светом от автомобильных фар остались живы, а обычный светодиодный фонарь за пару секунд спалил им мозги?
* * *
Никита вертел фонарь в руках от силы полминуты, грустно усмехнулся, но не лишил себя возможности принять вид большого всезнайки.
— Фонарь люминесцентный, — сказал он и вернул его мне.
— А простым языком? — спросила Полина. Я, хоть и знал, что означает это слово, но был не менее заинтересован, чем она. Остальных не слишком волновала обсуждаемая нами тема. Лена, сделав вид, что рада нам как только мы заговорили, ушла с сыном в другую комнату. Дед Полины — тот, как я и думал, начал ворчать, едва мы вернулись, что мы пришли с пустыми руками. Будто он рассчитывал на что-то другое.
— Куда ещё проще то? — возмутился мой друг. — Это лампа дневного света. Такую мы здесь вряд ли ещё найдём. Большинство их выпускают для офисных зданий, где яркий свет необходим для работы.
Я поймал на себе встревоженный взгляд Полины. Где-то в глубине души я сам испытывал некоторое разочарование, но меня уже ничто не могло сокрушить так как прежде.
— Чего вы вообще заинтересовались этим фонарем? — спросил Никита, взглянув на нас по очереди. — Что-то опять случилось, да?
— Да, — ответила Полина. — Расскажешь?
Я не хотел этого, но не представлял иного выхода. Прежде, чем начать рассказ, сделал глубокий вдох и, чувствуя, что тяжесть на сердце никуда не ушла, взял пару минут на раздумия. В окончании я планировал изложить свой план, в подробности которого не был посвящен никто, даже Полина.