Глава 3. Другая жизнь
Прошло уже полтора года с того дня, и многое переменилось. Скорее всего это «многое» в моей душе. Тот риск, которому я себя подвергала, и те прекрасные малахитовые глаза остались волшебным воспоминанием. Но оно со временем стало ощущаться таким же ненастоящим, как и истории из прочитанных книг. Иногда мне казалось, что это был просто сон, а реальность заставит взять на себя ответственность и стать для кого-то женой.
Всё же я была глупа, очень глупа. Одному человеку невозможно изменить целое королевство. Со временем только начинаешь видеть и осознавать свои ошибки, мама...
Сзади возилась с причёской горничная:
— Посмотрите, Ваше Высочество, за эти годы Вы превратилась из весеннего бутона в прекраснейший цветок, который мечтает сорвать каждый из претендентов на Вашу руку.
— Звучит ужасно, Стелла. Не знаю, как тебе такое в голову пришло, но мне не до таких глупостей сейчас.
Служанка, будто не слыша моего ворчания, закончила укладывать чёрные локоны и закружилась с моим платьем, защебетав:
— Ну что Вы... Ваша грациозность и нежность не могут оставить никого равнодушными.
Я пропустила откровенную лесть мимо ушей и начала надевать платье с её помощью. Стелла начала затягивать корсет, продолжая нашёптывать мне приятности:
— Осиная талия, длинные ноги, белая, как слоновая кость, кожа, Вы разве не видите, как хороши, принцесса? У Вас лицо Вашей матери с большими выразительными голубыми глазами и румяными губами. А эти длинные чёрные, как смола, волосы! Что за прелесть, даже я не могу сдержаться, Вы так прекрасны! — закончив, она приложила к лицу руку и, предаваясь воспоминаниям о былом, прикрыла глаза. — Как быстро растут дети! Казалось, ещё вчера Вы бегали совсем маленькая, а сейчас передо мной такая девушка!
— Стелла, мне больше шестнадцати, я уже взрослая. Если бы не мой характер, отец отдал бы меня замуж ещё раньше. Я благодарна тебе за добрые слова, но ты правда преувеличиваешь.
Она подскочила на месте и принялась дальше облачать меня в наряд, заканчивая образ:
— Ох, Ваше Высочество... это всё чистейшая правда. И скажу по секрету, король Вас не выдаёт замуж не потому, что у Вас характер сложный, а потому, что Вы вылитая мать, не считая чёрных волос. Он боится потерять ещё и Вас. Тогда в его сердце будет пустота без единого лучика света, — сцепив руки в замок, она с ноткой грусти посмотрела на меня в зеркале, сделав шаг назад.
Последнее время ко мне всё больше внимания, я уже устала от этих комплиментов. Будто все видят во мне только внешность. Не знаю, насколько сплетни горничных правдивы об отце, но иногда мне кажется, что его терпение рано или поздно лопнет. Он так сильно хочет меня оставить возле себя и так же сильно стремится поскорее избавиться. Это сражение я вижу в его глазах постоянно, когда нам доводится общаться.
Одно мне ясно точно: времени у меня осталось очень мало. Поэтому я больше прежнего занималась верховой ездой и стрельбой из лука, которую раньше не сильно любила. Но постоянные тренировки позволили отточить мастерство до довольно хорошего, на мой взгляд, уровня: большинство тренировочных мишеней я могла поразить вполне уверенно.
Может, это глупости, но почему-то все кандидаты на роль мужа, мягко говоря, мне не подходили. То ли у соседних королевств закончились молодые претенденты, то ли король искал какую-то странную, только ему понятную, выгоду, которая в итоге приводила к огромному разрыву в возрасте с претендентом. Хотя, насколько мне известно, благородных семейств высокого положения хватает: в мирное время все сосредоточились на семье и расширении родового древа. Поэтому так совпало, что в остальных королевствах принцы и принцессы должны быть подходящими для меня, с разницей от пяти до десяти лет, но — нет, такое отца не интересовало, а может, не интересовало и их.
Ох, совсем вылетело из головы, конечно же не интересовало — все соседние королевства были обладателями сильной магии: и эльфийское, и те две державы, где правили драконы, вечно забываю их чудные названия. Люди там тоже жили, насколько я знаю, но правили не они. Вроде у катмеров тоже были свои особые отношения с магией, но они так далеко... Вряд ли им будет выгоден союз с нами. Исконно человеческими были только мы, наши два королевства — жалкие, враждующие меж собой осколки былого величия. Но в Валоде почитают магию, так что да, выбора особого-то и нет, к сожалению.
С ходом времени я всё больше прислушивалась к странным ощущениям магического характера, которые за эти годы уже хорошо прослеживались и стали неотъемлемой частью меня, рассеивая сомнения, что мне это всё кажется.
Открыта и честна я была только в разговорах с мамой глубоко в своих мыслях. Её образ, воспоминания о ней — это всё помогало мне справляться со сложными чувствами, которые меня обуревали.
Вместе с тем я стала всё больше походить на неё, если верить словам придворных. Фразы и манеры, которые раньше приписывали матери, уже напрямую приписывали мне: «Всегда строга и справедлива, но в то же время жалостлива и сострадательна».
Казалось, окружающие видели во мне лишь копию королевы и не видели меня как личность. Может быть они просто хотели этого — постепенно отдалить меня от настоящих чувств, желаний и «скверного характера», который мешал образу идеальной наследницы престола.
Образ «правильной» было несложно поддерживать среди людей высшего круга. Поэтому я старалась умело разделять, где моя маска, а где я настоящая, чтобы выгодно использовать это и сохранить то маленькое «неправильное» внутри. Но со временем я начала теряться, маска это или истинные чувства. Если тебе все постоянно говорят, что ты «точная копия матери», то хочешь или нет, а начнёшь об этом задумываться и сомневаться в себе. Вдруг это все окружающие правы, и я действительно такая же как покойная мать?
***
В один из спокойных вечеров король позвал меня к себе на аудиенцию. Особого восторга по этому поводу я, конечно, не испытывала, ибо знала, о чём будет разговор, и что мне опять нужно будет как-то уйти от ответа и потянуть время.
— Добрый вечер, Ваше Величество, Вы хотели меня видеть, — я склонилась в реверансе, войдя в комнату.
Отец стоял за столом с тактическими картами и, не поднимая даже глаз на меня, начал так хорошо знакомую мне речь:
— Понимаешь ли, Фелис, тебе уже больше шестнадцати лет, по меркам и законам нашего края — старая дева. Твоя покойная матушка хотела, чтобы я разрешил тебе выбрать мужа сердцем, но я же не могу столько ждать! Из-за твоего характера тебе все не такие, а тянуть больше некуда! — голос стал громче, выражая всё больше раздражения. — Я не могу позволить тебе навлечь позор на королевское имя, поэтому я лично выбрал пятерых претендентов, с которыми ты познакомишься поближе во время ежегодной королевской охоты. Заодно увидим их не только в речах, но и в деле. По возвращении во дворец ты озвучишь свой выбор, и если же и в этот раз его не будет, я выберу сам, и будем начинать подготовку к свадьбе. Я приказал слугам собрать твои вещи, завтра с утра выезжаем. Это всё, можешь идти готовиться.
— Да, отец, — поклонившись, я ответила с холодком в голосе, полным понимания и покорности, именно таким, как нравится королю, и вышла за дверь.
Знаю я его претендентов... Почему-то последние несколько лет одни и те же лица. Льстивые речи, а за ними — пустота. Сомневаюсь, что завтра увижу что-то другое.
Как бы мне не хотелось, но я не имела права перечить отцу и всё прекрасно осознавала. Как король, он, в угоду своим политическим соображениям, мог меня выдать замуж и раньше, но после того прощания с Вильямом я стала сильно хандрить и чаще болеть. Вместе с душой страдало и моё тело. Теряя вес и становясь всё бледнее и бледнее, я заставила волноваться даже отца. Поговаривали, что это колдуны наслали на меня проклятие, а сами испарились. Поэтому он стал просто предлагать варианты, но не давить с выбором, боясь, что я не выдержу супружеской жизни.
Но если честно, виновником здесь было не столько прощание с моим узником — героем любовных романов, — сколько то самое загадочное естество внутри меня. Магия росла и развивалась — я чувствовала это и не находила себе покоя. Она жила своей жизнью, даря бессонные ночи, проведённые в размышлениях и страхе о будущем.
Подтверждением этого были необычные случаи, которые происходили со мной всё чаще и чаще. Однажды я проснулась парящей в метре над кроватью. Повезло, что хоть не так высоко. Придя в себя, я почти сразу рухнула на простыни. Думала, что показалось, мало ли что может присниться девушке в переживаниях да в таком возрасте? Но странности не оставили меня в покое, заставляя принять меры предосторожности и постоянно запирать двери своей спальни, чтобы никто случайно не увидел всего этого безобразия.
Не знаю, как, но происходили поистине невероятные вещи. Оконные стёкла и мебель в моих покоях покрывались инеем, а с балдахина свисали небольшие сосульки. Из-за того, что, когда я просыпалась, всё резко таяло, было страшно засыпать опять, чтобы не устроить зиму внутри комнаты снова. На полу я иногда обнаруживала мокрые следы от странных символов, пыталась их запомнить и отыскать по ним хоть что-нибудь в библиотеке — безрезультатно. А чтобы служанки не застали эти лужи, мне приходилось спать всего по несколько часов и потом быстро всё убирать самой. Не могу же я «случайно разливать воду» почти каждую ночь? Все эти невероятные вещи происходили только когда я спала. К сожалению, в ясном уме мне всё так же не удавалось обуздать этого дикого волшебного зверя внутри. Но ночью... будто я была не я.
***
Наступило утро, и кареты тотчас двинулись в путь. Я сидела в сопровождении старшей служанки Греллы и двух фрейлин, с которыми никогда особо не имела дружеских отношений. За окном пролетали дома и деревья, превращаясь в размытое зеленоватое нечто, которое вгоняло меня в трясину мыслей о том, как же эти два дня мне не спать и не потерять бдительность.
В полдень однотонная глушь леса внезапно окончилась, и карета очутилась на огромной поляне с расставленными шатрами и деловито снующими между ними людьми. Солдаты с идеальной выправкой охраняли входы в расшитые золотом шатры короля и прибывших с нами аристократов, другие носили дрова в костры и блюда к уже накрытому столу посреди поляны, конюхи занимались лошадьми поодаль. Каждый был при деле, и все работали как единый слаженный механизм — уж в королевской охоте подчинённые моего отца разбирались как никто другой.
После недолгого обеда король объявил, что через пару часов прибудут важные гости — те самые претенденты, а пока мне стоит отдохнуть после поездки. Направляясь в шатёр, я поймала себя на мысли, что это последние часы свободы. Как я и думала, среди ожидаемых гостей не будет никого нового, и это только больше меня расстроило, растоптав призрачную надежду на хороший конец моей истории. После нескольких часов в карете сидеть в шатре с бестолковыми фрейлинами желания никакого не было. Хотелось провести столь короткое время в одиночестве, просто немного развеяться, чтобы прогнать эту грусть, накопившуюся на сердце. Кто знает, может, это моя последняя возможность, и я решила не упускать её.
— Грелла, вели страже, пускай седлают коня для меня, хочу проехаться по местности.
— Но принцесса, лес очень опасен, кишит дикими зверями и не дай Бог неверными!
Это всё начинало уже выводить из себя. Да, мы в лесу, но могу я хоть сейчас принять какое-то решение, сделать то, что хочу я? Хоть последний раз имею право решить сама за себя? Взгляд стал ледяным, а голос — властным, без права на ошибку:
— Грелла, не заставляй меня повторять дважды.
Она натянулась как струна и склонила голову, испуганно протараторив:
— Простите, Ваше Высочество, сейчас же распоряжусь.
Служанка вышла из шатра, а после вернулась и помогла мне переодеться в более свободное платье — пунцовое, до пола вышитое чёрными и золотыми замысловатыми узорами. Также оно имело вшитый корсет со шнуровкой сзади для стягивания в талии и поясок, на котором был небольшой кинжал — на всякий случай. Накидкой служил чёрный плащ из плотной ткани, скреплявшийся брошью на груди. Брошь была золотая, в форме жар-птицы с солнцем меж поднятых вверх крыльев — гербом нашего королевства.
Бросив взгляд на своё отражение в зеркале, я покинула шатёр, снаружи обнаружив уже ожидающего меня солдата в гвардейской униформе. В руке он держал поводья приготовленного белого коня, который смиренно стоял рядом. Гвардеец бодро сообщил, что король велел взять с собой сопровождение хотя бы двух солдат, и чтобы я не задерживалась. Мне было всё равно, главное, чтобы они держались подальше и не мешали. Не возражая, я взяла у солдата поводья и с лёгкостью запрыгнула на своего скакуна. Откликнувшись на мой приказ, тихой рысью он потрусил в направлении зарослей. Двое отцовских сопровождающих последовали за мной, придерживая своих гнедых коней в шагах пятнадцати позади.
Через ветки просачивалось весеннее солнце. День был ясным, и всё вокруг играло светло-зелёными цветами, даже деревья и камни укрылись сочной и яркой шубкой из мха. Интересно, почему сейчас всё кажется таким прекрасным? Потому что я давно этого не видела или потому, что понимаю ценность этого и желаю насладиться вдоволь?
Вдали было слышно переплетение пения и криков различных птиц, сквозь них пробивался звон ручья, на который очень хотелось взглянуть. И, чуть пришпорив коня, я помчалась вперёд, забыв даже об охране, манимая звуками, которые забирали всё внимание и мысли.
Притормозила я лишь у самой воды. Спешилась с коня и, склонившись над серебристым потоком, посмотрела в своё отражение. Видимо, ручей бил прямо-таки из подножья горы невдалеке, вода его была зеркально чистой. Я чувствовала приятную прохладу, исходящую от неё. По берегам росли огромные папоротники и тёмные кусты волчеягодника. Оглянувшись, я махнула спешащим за мной стражникам и показала, что со мной всё в порядке. Они молча переглянулись и, спешившись, всё так же, стараясь быть на расстоянии пятнадцати шагов, принялись оглядывать окружающие ручей заросли.
Умыв лицо чудесной водой, я вновь залезла на коня и уже хотела было возвращаться в лагерь, как тут произошло что-то странное. До того тихий и послушный конь внезапно испуганно заржал, а после галопом ринулся прямо вглубь леса, оставляя стражников далеко позади.
Страх окутал моё тело цепкой хваткой. Я не видела ничего кроме гривы и тёмно-зелёного месива вокруг. Единственное, что я хотела — удержаться, поскольку конь, похоже, мчался к горе. Поэтому, прижавшись к скакуну всем телом, я крепко держала поводья, смешанные с гривой. Тот летел как прокажённый через кустарники и деревья на бешеной скорости. Уже хруст веток под копытами сменился на цокот об каменную сыпь, когда конь вдруг резко остановился, заржал и, встав на дыбы, скинул меня с себя. Всё произошло так внезапно и быстро, что я просто не смогла совладать с ситуацией и рухнула на камни, едва успев защитить голову руками.
Горные породы, покрытые местами мхом, больно врезались в ладони и запястья, срывая нежную кожу. Скакун, скинув меня, убежал куда-то в чащу так же быстро, как и бежал до этого, поэтому, когда я развернулась и приподнялась на локтях, за ним была лишь припадающая к земле пыль. А вот прямо передо мной скалился огромный тёмно-серый волк, немногим меньше коня, что меня сюда принёс. Я и не знала, что у нас в лесах такие чудовища водятся. Ни с одной охоты ранее отец ничего подобного не привозил. Я медленно оглянулась вокруг в поисках путей отступления. За спиной в нескольких шагах был обрыв, под которым шумела река, а по бокам, закрывая пути к отступлению, виднелись лишь острые скалы.
Глаза зверя сверкали убийственной злобой и голодом, а я, стараясь не делать резких движений и не отводить взгляд, медленно потянулась за кинжалом. Благо он остался при мне после всей этой безумной скачки. Увидев обнажённую сталь, сверкнувшую на солнце, волк зарычал и опять упёр свой полный ненависти взгляд мне в глаза. На такую громадину подобного кинжала маловато будет, вряд ли шкуру даже пробьёт. Разве что умудрюсь как-то в глаз попасть...
Лишь шевеля губами, я начала говорить возникшие в моей голове слова, медленно поднимаясь на ноги:
— Пусть простят меня Духи и Бог за то, что не стала примерной дочерью, принцессой и не смогла никак примирить народ.
Во взгляде волка, как мне показалось, мелькнуло презрение, и он принял позу перед нападением, вздыбив шерсть и зарычав ещё громче. Это почему-то подействовало на меня отрезвляюще. И я сама неожиданно для себя также оскалила зубы на врага:
— Если думаешь, что я буду лёгкой добычей, то спешу расстроить — скорее рыбой, которая застрянет в горле и проткнёт твою пасть напоследок.
Волк, видимо, не оценил угрозу и ринулся на меня. Я крепко сжала кинжал и закрыла глаза на тот небольшой миг, что у меня был. Прислушиваясь к себе и стараясь взять своё тело и сознание под контроль, без тени страха встретить смерть с гордо поднятой головой.
Сделав шаг назад, чтобы приготовиться к атаке зверя, я почувствовала, как моя нога скользит вниз. И из-за уходящей из-под ног горной породы я теряю равновесие, улетая с обрыва прямо в бурный поток реки.
Удар о воду оглушил звоном в ушах и отдался в теле резкой болью. Мгновенно намокшая одежда якорем потянула на дно. Как бы я не пыталась, но мои судорожные рывки и дёргания только ухудшали ситуацию, забирая оставшиеся силы. Солнечный свет в очередной раз ослепил меня в брызгах ледяной воды, и она властно поглотила меня, выжимая последний воздух из лёгких.
***
Я резко вдохнула, будто давно не дышала и разучилась это делать. Перед глазами всё плыло и кружилось. Ухватившись за кого-то мёртвой хваткой, я не отпускала, боясь остаться одной в этом ужасном состоянии.
Человек попытался высвободить свою руку, но я собрала все силы, которые в себе смогла найти, и, прежде чем провалиться в беспамятство, прошептала:
— Не бросай меня.
***
Широко распахнув глаза, я очнулась и увидела очертания неровного каменного потолка в темноте. Повернув голову, заметила тлеющий костёр, за которым виднелся небольшой вход. Похоже, попала в какую-то пещеру. Увидев тень, мелькнувшую у входа, я робко закрыла глаза. Всё же сейчас не лучшее время показывать, что я в сознании, посмотрю, что будет дальше.
Шаги тихо приближались, потом остановились возле меня. Моё тело от непривычной ситуации напряглось и готово было вскинуться, убежать подальше, но я старалась всеми силами сохранить вид спящей и расслабленной. И тут я ощутила, что этот кто-то ложится возле меня. В голове закружился рой мыслей, а сердце предательски застучало как у кролика перед хищником.
«Что происходит?! Кто это?! Где я?! Меня убьют или изнасилуют? Или сначала изнасилуют, а потом убьют?» Я осознала, что моего напряжения хватит максимум на десяток-другой метров, и то, если ноги послушаются. Убежать всё равно не смогу — чувствовалась неимоверная слабость. Поэтому нужно набраться сил, и если что-то начнёт происходить, я должна нанести удар, вложить в него всю силу и попытаться сбежать.
Мои планы побега в случае непредвиденных обстоятельств прервало странное действие. Явно заметив, что моё сердце пустилось галопом, незнакомец положил руку мне на грудную клетку. Хорошо, что в темноте моего лица не должно быть видно. Уж не знаю, кто это, но вот так трогать меня, принцессу?! Я готова была убить за такую фривольность, но была явно не в том положении, чтобы это сейчас сделать.
Что-то опустилось мне на грудь, будто упали волосы, я чуть приоткрыла правый глаз и оказалась права. Белой лавиной на мне лежали длинные шелковистые волосы, а человек сейчас вслушивался, прислонившись ко мне, в моё сердцебиение. В темноте я плохо различала, но такие длинные ухоженные волосы видела только у придворных дам. Возможно, меня спасла охотница? Женщина мне точно дурного не сделает. С этой мыслью я закрыла глаз и, чуть обретая покой, расслабилась.
Сердце успокоилось, и охотница убрала свою голову с моей груди и опустилась рядом, оставив руку на мне. Я почувствовала знакомый запах, но откуда я его знаю, не смогла вспомнить.
Утром я проснулась, когда моя спасительница уже начала собирать вещи. К сожалению, видела лишь её обращённую ко мне спину. Я поднялась на локтях и обнаружила, что лежу на какой-то сухой траве без одежды — на мне был только плащ, накинутый как одеяло. Она поднялась и, не глядя в мою сторону, вышла из пещеры, вернувшись через мгновение с моей одеждой в руках.
На её лице была белая маска, на плечах — плащ, и лишь длинная белая прядь, выбившаяся из-под капюшона, указывала на то, что это та самая девушка. Была она довольно-таки высокой и худощавой — эльфийских кровей, наверное. Живьём я их ни разу не видела, но слышала от Греллы и читала о них в старой библиотеке.
Я выдохнула и села, волосы шлейфом упали на нагое тело, прикрывая грудь. Какой-то неловкости не чувствовала, всё же в замке мне помогали одеваться служанки, так чего тут стыдиться сейчас?
— Спасибо тебе. Я верно понимаю, что это ты меня спасла?
Потягиваясь и разминая руки, я ощутила боль в теле. Также чувствовала себя наконец-то выспавшейся, учитывая, что раньше мне приходилось спать всего по несколько часов.
Маска по-прежнему была повёрнута в мою сторону, но охотница только молча поднесла мне одежду. Накинув платье, я подошла к ней и повернулась спиной:
— Мне неловко просить тебя, но можешь помочь, пожалуйста? Мне обычно помогали служанки, тут, увы, я сама не справлюсь.
Шнуровка действительно здесь была тем ещё испытанием. Знала бы, что такое случится — надела бы что-то практичнее. Буду знать, как произвести впечатление. Получила что хотела, правда от волка.
Обернувшись через плечо, я улыбнулась, посмотрев бегло в её глаза через прорези маски, и повернула голову обратно.
Прошла минута томительного ожидания, и я почувствовала, как ко мне начали прикасаться лёгкими движениями. Но пальцы будто парили над кожей, касаясь лишь ткани, я даже засомневалась, руки это или ветер. Потом она опустила пальцы вниз, на копчик, где кончалась шнуровка платья. Я не чувствовала сами шнурки, только её более ощутимые ледяные касания, которые медленно поднимались то вверх, то вниз.
Предательски на коже выступили мурашки, дыхание почему-то сбилось, я закусила губу, чтобы не издавать звуков и прийти в себя. Зажмурившись, начала размышлять о происходящем, не понимая, что это за игра, и почему моё тело так реагирует. Подобное я испытывала только в прошлом, когда пленник брал меня за руку и целовал её.
На моём лице заиграла милая улыбка. Я так давно не вспоминала об этом трепете внутри, а сейчас испытываю подобное, но более остро, заставляя поблекшие воспоминания заиграть новыми, неизвестными ранее красками. Касания вдруг прекратились, и шнуровка резко затянулась, вынуждая меня громко ахнуть от неожиданности.
Охотница накинула мне на плечи плащ и оказалась совсем вплотную. Наклонившись, её маска опустилась мне на плечо, а сама она, обвивая меня руками, защёлкнула на груди брошь. Руки девушки на мгновение застыли, я повернула голову на маску и встретилась с её изучающим взглядом. Мы мгновение смотрели друг другу в глаза. Голубоватые зеркала души, настолько чистые, что аж отдавали белизной, заставили меня перестать дышать.
Резко опустив руки, она отошла на несколько шагов, показывая на сумки и выход.
Понимая, что нужно уходить, я вздохнула. И куда же мне, глупой девчонке, идти? Под венец с какими-то непонятными мужчинами, что даже старше отца? Стать навеки пленницей каменных палат, продолжая жить в неведении о мире вне дворца, и медленно сходить с ума?
Так и застыв на месте, я стояла, потупив глаза в землю, думая о лучшем исходе для себя. Пока охотница не взяла меня за запястье и не потащила к выходу. Я сбивчиво затараторила:
— Подожди, я не могу вернуться! Я не хочу! Ты тоже девушка и должна понимать, каково это, когда твоя жизнь тебе не принадлежит. Меня настоящую там ждёт только смерть!
Охотница остановилась, и я врезалась в её спину. Она не поворачивалась, и я приняла это как шанс и заинтересованность моей проблемой:
— Пожалуйста, можно я останусь с тобой? Я научусь всему, правда! Если тебе будет тяжело со мной — уйду. Но прошу, не гони меня сейчас, — на глазах выступили слезы отчаяния. — Я понимаю, что, может, ты рассчитывала получить за меня золото, но я тебе всё отдам. Всё, что в будущем получу, я отдам тебе за спасение, только не...
Спутница резко развернулась, а потом быстро подняла голову вверх, прислушиваясь. Будто испугавшись чего-то, она схватила мой подол платья и, выхватив мой же кинжал, резанула ткань по колено, давая больше пространства для ног и отбрасывая лоскут в тлеющие угли. После взяла меня крепко за руку и побежала в сторону реки, где виднелись камни. Я старалась поспевать за ней, хотя моя физическая подготовка после всего случившегося оставляла желать лучшего, особенно в сравнении с этой дамой. Не знаю, что это значит точно, но нам явно что-то угрожает. Пусть я и не слышала ничего, но решила довериться ей.
Валуны разбивали скорые волны реки, которые разлетались пеной на несколько метров. Бушующая вода создавала завораживающий хаос. Было довольно страшно вот так идти по скользким камням, надеясь, что тебя не собьёт водой и не унесёт прочь по течению. Охотница достала верёвку из своей сумки и ловко обвязала меня вокруг талии, так же поступила и с собой.
И тут я услышала далёкий вой. Волки или гончие отца? В любом случае это не сулило ничего хорошего, и я поспешила за своей напарницей в воду. Она ловко пробиралась по камням, словно пантера изгибаясь под нужными углами и сохраняя твёрдость шага. Я же шла чуть ли не на четвереньках, потому что скользкие камни и налетающие потоки ветра то и дело выбивали из-под ног опору.
Добравшись почти до конца, я с облегчением выдохнула и выпрямилась. И в очередной раз получила удар волной под ноги, которые предательски подкосило, вынуждая полететь в воду.
Верёвка натянулась, череп пронзила тупая боль от встречи затылка со скользким валуном. Перед глазами всё плыло, а я осознала, что сценарий опять повторяется. Будет ли у него хороший финал, или меня вместе со спутницей унесут холодные тёмные воды? Я не знала.
