В руках мести | 18+

Внутри давно горит огонь, он пишет свой оксиморон. Пылает, рушит, греет, спит и очень много говорит.

Эстетика «Глава 19»:

Её пепельный тяжёлый и длинный волос собран в высокий хвост, без единого петуха и допустимой погрешности. Большие круглые глаза, как чёрный агат блестят, прожигая всё на что падёт жадный взор.

Тонкий и аккуратный нос, немного торчащие уши, губы, как кукольные, а брови слишком чёткие и угловатые. Худые ноги, почти осиная талия, утончённые руки и пышный бюст делают облик ещё более горячим, что чудесно подчёркивается хорошо подобранной одеждой.

— О, сладкий мишка Барни и... — девушка потирает шею, уверенно поднимаясь на ноги и конечно же сканирует меня до отвращения оценивающим взглядом. — А это что за чудо?

«Это чудо сейчас разорвёт тебя на куски», — одариваю улыбкой, гордо поднимая голову, а за спиной сжимаю холостое оружие.

— Пайпер, с каких пор ты вызываешь такой разговорчивый обслуживающий персонал? — сталкиваясь с де Бошь взглядами, ведём невооруженную войну. — Научи шавок лаять, когда им дают команду, иначе этим займусь я, — на плечо падает рука друга, пока мои костяшки выдают ели слышное потрескивания от силы сжатия.

— Как ты меня назвала? — скалится, резко направляясь вперёд.

Арон реагирует молниеносно, отшвыривая её как ненужный предмет.

— Заткнись! — рычит призрак в сторону поникшей от шока Габриэлы. — Если ты хотя бы дернишься в сторону Ли, я придушу собственноручно, поняла?

Глаза девушки расширяются, а нижняя губа дрогнула от неуверенности. Кажется, что пепельная дива не ожидала такого поворота, лишь кивает головой и пытается собраться с мыслями.

— Я то чего пришла, — потираю дуло об пульсирующий висок, — вспомнила! — скидывая руку Барни, подхожу к Пайперу, прикасаясь губами к кончику мужского уха.

— Ещё раз увижу, что за мной следят твои люди. Клянусь, Арон, буду целиться не в шины, а в их крохотные мозги, — отстраняюсь, ощущая, как внутри всё горит и дрожит.

— О чём ты? — осторожно, но цепко хватает за предплечье.

— Убери свои грязные руки от меня, — выделяю каждый слог и с болью вырываюсь, но голубоглазый чёрт повторяет попытку.

— Ты не расслышал, что она сказала? — Руки убери! — между нами уже стоит Бар, пряча меня за своей габаритно-мясистой спиной.

Выглядываю из-за парня, на секунду встречаясь с призраком холодным и красноречивым взглядом, что быстро перескакивает на кареглазого Аполлона, метая синие молнии.

Они стоят, затаив дыхание, замирают в напряжении. Габриэла скрещивает руки на груди, но всё так же молчит, боясь попасть под раздачу, при этом выдавливает лукавую улыбку.

— Интересно, — бурчит Ар, наклоняя голову в разные стороны. Его руки плотно сжимаются в кулак, а желваки готовы разорвать кожу.

Что бы всё не зашло до точки неисправимости, сплетаю кисти с разгорячённым Баром, призывая покинуть этих недостойных животных. Но всё идет не по плану и мой жест побуждает Пайпера на действия.

Своими ещё не зажившими лапами, он отчаянно наносит первый удар, отрывая от меня друга. Шатен, что отвлёкся, с грохотом падает на пол, а из угла серой комнаты доноситься тихое женское: «Ах-ох».

Всё повторяется, Арон Пайпер вновь выпускает наружу хищника, нависая над лежачим. Помотав головой, Барни смело отвечает, начинается настоящее месиво. Ни один из них не готов уступить другому, оба сильные, крепкие, высокие, выносливые, а так же очень упертые.

Не дожидаясь победителя, прерываю игру, приставляя устрашающее дуло ко лбу одичавшего призрака. Он замирает, поднимая исподлобья яркие глаза, что кричат вопросами.

Демонстративно щёлкаю по предохранителю, принимая его отрешённый взгляд и ощущаю новую порцию боли с гнусным комом в горле. Я не имею право на слабость и точно не позволю себе заплакать, нет.

— Встань! — сглотнув слюну, произношу вполне грозно и уверенно. — Медленно и без глупостей! — следуя за каждым движением Арона, я даю отмашку для Барни, чтобы тот поднимался. — Уходи!

— Я не оставлю тебя, — протестует друг, вытирая разбитую тонкую губу.

— Мне не нужна помощь. Уходи. Быстро! — его непокорность раздражает, но одарив кареглазого настойчивым взглядом, тот сдается и покидает нас.

Арон всё время молчит, пока я медленно отхожу к выходу. От него исходит пустота и непонимание, ярко-синие глаза сейчас не искрятся, они потухли, а брови медленно сводятся на переносице.

Когда ватные ноги переступают за порог, доносится родной голос:
— Хадсон! И ты бы выстрелила? —соблюдаю мучительную для него паузу, не отводя глаз.

— Да! — обманываю, стреляя словом прямо в сердце. Как он тогда, только легче не стало.

В тёмном коридоре громко выдыхаю, отбрасывая пистолет в сторону. Грудную клетку сжимает грусть, обида и предательство. С открытых век острой стрелой летит одинокая слеза, задевая край воротника, впитывается в ткань.

— Быстро же ты меня отпустила, дорогая, — доносятся нотки издевки, я закипаю на глазах, контроль покидает.

— Как ты смеешь говорить такое, после этой сцены? — указываю рукой на серую комнату. — Подонок!

Грозно направляюсь к Пайперу, ударяя по щеке плотно сжатым кулаком. Голова парня по инерции поворачивается в сторону лежащего в углу пистолета, который он поднимает и крутит в руках.

— Я знал, что он холост, — потирает место удара, сквозь улыбку. — Зря ты это, она сама пришла и я даже не притронулся к ней. А вот к тебе, — издавая глухой рык, обездвиживает одним касанием, прижимая к стене.

— Какая же я дура, посмотри на себя, ты жалок, — роняю нервный смешок, лишаясь всей силы.

— Это ты меня таким делаешь, — ели ощутимо водит алыми губами по моим, мягко выдыхает раскаленный воздух, вдыхая носом карамельный аромат матовой кожи, от чего я вздрагиваю и прикрываю глаза.

— Отпусти меня, — говорю на выдохе, скрещивая ноги от желания, что зарождается против моей воли.

— Вот как? А как же пуля в лоб? — теперь смеется он, наблюдая за реакцией моего тела.

— Ты был прав, нам нельзя быть вместе, — пока одна сильная рука притягивает таз к себе, а другая властно поднимает ногу, забрасывая на себя, я всеми силами стремлюсь вернуть контроль над чувствами.

— Ты тоже была права, — скользит кончиком носа по шее, не позволяя сопротивляться.

Его движения плавные, они лишены правил, полностью поглощают в не сдержанный омут. Сердце выбивает бешеную чечётку, ладоши покрываются холодным потом, а тело желает его каждой клеточкой.

— Что? — сквозь приоткрытые веки пытаюсь увидеть его лицо, пока горячие поцелуи обжигают ключицы, шею, нижнюю челюсть, скулу.

— Мы не можем друг без друга, — спускается к основанию декольте, поглаживая поясницу и резко прижимается возбужденным пахом к раздвинутым ногам.

— Нет, — собираю оставшуюся волю, — я не прощу предательство, — уворачиваюсь от манящих глаз. — Иди-ка к Габриэле, бедняжка заждалась.

— Запомнила как зовут? Мне нужна только ты и мы оба это знаем. Не смей сомневаться во мне, Лия Хадсон!

Острые зубы впиваются в оголенное плечо, после, плавно простилает дорожку из лёгких поцелуев прямо к приоткрытым губам. Пайпер рассматривает мягкую кожу, останавливаясь в миллиметре от губ.

— Правила гласят, что дважды дурой быть нельзя. Отстань от меня и удели время пепельному щенку, — победно улыбаюсь, встречаясь с призрачными глазами от которых мурашки по спине.

— Думаешь я бы смог тебе изменить? — заряженный кулак летит в стену, разрезая воздух в считанных сантиметрах от лица. — Ты правда думаешь, что в моей голове проскальзывает чужое имя? Ты настоящая дура, если так думаешь или слепа.

Почувствовав прилив силы, вперемешку с не скрытым замешательством, отстраняюсь от стены. Поправляю одежду и продолжаю:
— Нет, ведь мы не пара, — останавливаюсь у ручки в свою комнату, пропуская через себя болезненные слова. — А значит и думать о тебе нечего.

— Я докажу, что ты ошибаешься! Ты всегда ошибаешься, — но я уже закрыла за собой.

Защёлкивая последнюю крепость на замок, плавно стекаю по деревянному полотну вниз. Обминая ноги руками, всеми силами пытаюсь подавить ком. В голове полная неразбериха, противоречивые чувства и осознание, что несмотря ни на что, я одержима Ароном Пайпером.

Сделав пару глубоких вдохов, поднимаюсь на ноги, вновь это неприятное чувство тошноты засело в глотке.

Быстро умываюсь ледяной водой и обессиленно падаю на давно забытую кровать, приземляясь лицом прямо на экран телефона, что собственноручно соорудил для меня Ноа, ещё летом. Он запрограммирован на вызовы инкогнито, в общем всё очень секретно и безопасно. Разблокировав гаджет, вижу много пропущенных от Ричарда Ода.

— Чёрт! — выкрикиваю вслух, набирая абонент.

Мелодия длинных гудков действует убаюкивающе, пока мужчина не отвечает на том конце провода.

— Лия? — его голос словно из других дней, столетий. Низкий, бархатистый, но при этом такой напористый и чёткий.

— Привет, Рич. У меня много пропущенных звонков, должна извинится, — потирая лоб, нервно закусываю губу.

— Надеюсь с тобой всё хорошо?

— Эм, да, нормально, - не желая напрягать своими проблемами меняю тему, — ты наверное что-то хотел по работе сообщить?

— Да, точно! — слышу, как палец проводит по колесику и нажимает на кнопку возгорания, затем глубокая затяжка и расслабляющий выдох.

— Снова куришь? — бью себя по лбу за такую наглость.

— Прости, мамочка, это последняя, — заливистый смех, вызывает румянец. — Габриэла уже у вас?

— Да, — хмурю брови, ожидая объяснений.

— Я звонил предупредить тебя, что де Бошь моя временная коллега. Буду вынужден уехать на пару недель, но к твоему дню рождения обязательно вернусь, кроха.

— Ясно, значит это твоих рук дело, — не могу сдержать любопытство, — почему она? Мы бы чудесно справились и без участи, — сжимаю челюсти, выдавливая следующе: — прелестной Габриэлы.

— О, смотрю она тебе понравилась, — видимо не понимает мой сарказм, — а я переживал, что будут проблемы, поэтому и набирал так много, чтобы посоветоваться. Де Бошь как никто знает «АА», а учитывая то кол-во проблем, что свалилось на наши плечи, я не могу просто так вас оставить. Уважаю тебя и Арона, но это бизнес, в котором я не собираюсь прогореть.

— То есть это вынужденные, но временные меры? И что за проблемы у нас?

— Прости, кроха, мне пора. Встретимся, когда вернусь, целую. Пока!

— Но... — не успеваю договорить.

Что происходит? Вижу тёмную пелену перед глазами и полное расслабление, проваливаюсь в сон.

Яркое осеннее солнце игриво распускает свои еле теплые лучики, что осторожно танцуют по стенам довольно светлой комнаты. За окном разгар дня, а уставшие веки так не хотят раскрываться. Потягиваясь в мягкой кровати, через обонятельные рецепторы ощущаю сладкий аромат свежести.

Вытягивая руки по сторонам, задеваю что-то инородное и резко меняю лежачие положение на сидячие, всматриваясь в объект испуга.

У изголовья кровати одиноко, но очень гордо лежит букет тёмно-алых роз, чьи ножки вытягиваются до центра ложа. В небывалых лепестках замечаю согнутый вдвое золистый листок. Лёгкая улыбка расплывается на лице, пока руки разворачивают послание, а лёгкие наполняются медовой сладостью.

Текст записки:
«Обещал не называть тебя «мартышкой», но что насчёт «цветочек»? Я люблю тебя и докажу, что сегодняшняя сцена не больше, чем плод ревнивой фантазии моей Ли. Надень платье, что висит на стуле и спускайся. Целую!».

— Хм... Напыщенный, самодовольный Пайпер, — разрывая письмо на мелкие кусочки, направляюсь к вещице, что оставил Ар.

Пару минут покрутив коралловое платье в своих руках, громко фыркаю и открываю свой шкаф. Достаю изумрудное платье-ночнушку длинной миди, чёрный пиджак, ботильоны, пару безделушек на тонкую кисть, незамысловатый освежающий макияж, выпрямляю волосы, что уже достают до верхнего края поясницы.

— Сотрём всех стерв в мелкую пыль, — подмигиваю отражению в зеркале и удовлетворенная своим внешним видом,
грациозно выхожу из запревшей комнаты.

На кухне сидит любимая свора и уставшая заноза Габриэла, что расположилась на очень неправильном месте – моём. Делая громкий шаг, я корректирую осанку и мило улыбаюсь всем присутствующим, направляясь к девушке.

Облокачиваюсь на спинку СВОЕГО стула и чётко произношу следующее:
— Ты такая недалекая, — провожу указательным пальцем по распущенным пепельным волосам и брезгливо выдыхаю, — если тебя позвали на кухню, значит ты гостья. А ещё, это значит, что ты должна знать своё место, — оттягиваю пережжённый локон на себя, ощущая пристальные взгляды парней, что боятся пошевелиться и вставить слово.

К удивлению эта знаменитая стерва молчит и не показывает коготки, что вводит в заблуждение. За спиной доносится знакомый смех.

«Пайпер», — подкатываю глаза, демонстрируя белки уставших глаз.

— Цветочек, ну ты чего? — подходит, обнимая со спины, осматривает обстановку. — Габриэла, встань, быстро! — бедняга повинуется, следуя указаниям, пересаживается на другое место.

В глаза бросается её покорность и сдержанность, не могу разгадать подвох. Я ужасно зла на Арона, но поиграю в игру, чего не сделаешь ради оскорбленной и поникшей физиономии де Бошь? Я вот, ради такого, готова на много.

— Довольна? — обращаясь ко мне, оттягивает мочку уха, продолжая обнимать со спины.

На секунду забываю, что играю на публику и отдаюсь ощущениям. Наклоняю голову
в сторону, оголяя шею и тихонько постанываю от прикосновений Арона, пока резвый поворот, расслабленной туши на сто восемьдесят градусов, не возвращает былой рассудок. Мои глаза упираются в любимые губы, что скривились в косой ухмылке, а руки покрылись гусиной кожей, когда синеозерный взгляд завладел моим.

— Ты должна кое-что увидеть, — тихо мурлычет, грубо обводя изгибы талии. — Пойдем со мной?

Вечно уверенный и властный Пайпер сейчас с мольбой смотрит в глаза, зная, что все действия ранее это лишь моя игра, чтобы позлить Габриэлу. Поддаюсь и следую за призраком, что радостно удерживает за кисть и набирает дюжину паролей для входа в кабинет.

— Проходи, — открывая дверь, галантно пропускает вперед.

Всё помещение содержит некий беспорядок, что вовсе чуждо данной комнате. На столе стоит много дисков, включённый ноутбук, рядом открытый виски и разбросаны сигары, бумаги и куча поломанного инвентаря домашних принадлежностей. Брезгливо осматриваясь по сторонам, ищу место куда бы присесть.

— Прости, я очень спешил к твоему пробуждению, — снимает пиджак из шерсти с шёлком и стелит на тёмно-коричневое кожаное кресло. — Присаживайся!

Скрывая удивление, следую предложению, закидывая ногу на ногу. Взглядом бегаю по растерянному Арону и пытаюсь понять суть происходящего, качая ногой вперед-назад.

— Чудесно выглядишь, — от его слов по животу разносится приятное тепло, — ты не видела букет? — предполагает, не отрываясь от ноутбука.

— Почему же? Видела, спасибо? — прекращаю любое движение, замирая в ожидании чего-то нехорошего.

Исподлобья на меня летят синие искры с бирюзовым отливом, техника вмиг отъезжает в сторону, а я нервно сглатываю застоявшийся ком.

— Тогда почему ты в этом? — замечаю, как он сдерживается из последних сил и сдавливает край деревянного стола.

— Я так захотела, Пайпер, и что? — едко улыбаюсь не сводя с него глаз, хотя внутри боюсь продолжать.

Парень закипает, вот-вот и сорвётся, а во мне разливается неконтролируемое удовольствие от происходящего. На его открытых предплечьях выступают вены, а бледное лицо заливается краской от нахлынувшего давления.

Он понимает, что сейчас не в том положении, чтобы предъявлять претензии, поэтому сдерживается, как только может, что я, кстати, оценила.

— Подойди ко мне, — возвращается к ноутбуку и что-то клацает по клавиатуре, — пожалуйста, — буквально шипит сквозь зубы.

На мониторе высвечивается видео с камер наблюдения. В комнате Пайпера? Хотя, чему я удивляюсь. Морщусь и вникаю суть. Отображается происходящее сегодняшнего утра. Чёрным по белому разъясняется ситуация, в которой Арон получает звание невиновного.

Габриэла сама забегает в комнату на ходу раздеваясь, пока парень мирно спит в серой кровати. Отреагировав на посторонний шум, он быстро подскакивает и прижимает девушку к стене за горло, после чего влетаю я, а затем и Барни.

— Ну что? — ожидающее спрашивает, накрывая мою ладонь своей.

— Что? — прячу руки за спину, отрываясь от экрана. — Это ничего не меняет.

— Почему? — возвышается надо мной.

— Хочешь сказать, что если бы мы вам не помешали, ты бы вышвырнул её? — читаю каждое его действие, не отрывая глаз, хочу знать правду.

— Да, — немного шершавая ладонь нежно ложится на щеку. —Мне никто не нужен кроме тебя. Ты – моя, а я – твой и точка, —его слова дышат правдой, но не пожалею ли я?

— Арон, ты потерял меня, когда перестал бороться, — вспоминаю ту ночь, когда он отказался чувствовать и сражаться.

— Нет, я обрёл свободу и понял, что дышать на ней невозможно, когда рядом нет тебя, — поглаживает бархатистую кожу, проводя большим пальцем по скуле.

— Хм, — выдыхаю, убирая холодную руку. — Как у тебя всё просто. Сегодня ты это понимаешь, а завтра вновь меня ранишь.

— Да, я идиот, — разводит руки в стороны, — я козёл и подонок, а ещё, я до потери пульса люблю тебя и творю всякий бред, пытаясь поступать правильно, — напирает, а я в ответ выдвигаю прямые руки, врезаясь в твёрдую грудь.

— Думал, что с тобой я – поехавший, и это правда, но без тебя... Я – последний псих, которому нечего терять, что вообще убийственно.

— Но и вместе мы не сможем быть, ведь уничтожаем друг друга, сгорая в собственных чувствах.

— Так давай сгорать вместе? — поджимает нижнюю губу, ожидая ответа.

— Нет! — разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Да почему я вообще тебя спрашиваю? — Арон бесшумно подлетает со спины и закидывает моё протестующее тело на плечи.

Без остановки, как отрешённый выносит из дома, поговаривая:
— Ты будешь со мной! Хочешь этого или нет, Лия Пайпер.