В руках мести | 18+

Когда внутри поднялась буря, я бездыханно рухнул вниз. Она играет словно жулик, воруя жизни беглых лиц.

Эстетика «Глава 18»:

Сложно принять отказ любимого человека, что перестал бороться, но я сделаю вид, что смогла. Не услышав ответ на вопрос, издаю короткий смешок и касаюсь подушечками губ, что секунду назад тонули в смертельном поцелуе... Двух влюбленных?

Спокойным, размеренным шагом выхожу из серой комнаты Арона Пайпера. Не закрывая дверь, просто иду, ощущая, как вот-вот упаду на дрожащих, слегка ватных ногах. Сердце своенравно выбивает мелодичную симфонию Баха, пока мысли меняются со скоростью света.

Останавливаюсь, глубоко вдыхая сухой воздух в стенах огромной коробки под названием дом. В глазах на секунду темнеет, а в голову приходит идея. Как на духу срываюсь с места и бегу на паркинг. Все ключи новеньких коней висят в прозрачном шкафчике, пароль от которого я чудесно знаю.

«Кого же выбрать, Bugatti или Mercedes? А может Porsche»? — не сумев определиться, решаю проблему считалкой, в которой победу получает изумрудный Bugatti.

— Лия? — знакомый голос пугает до чёртиков.

Не оборачиваясь, думаю, как поступить, громко выкрикивая:
— Бар, смотри птичка, — указывая пальцем в сторону лифта, бегу в неисчислимые ряды благородных машин.

Один, два, три... Шикарный Аполлон останавливает широкой хваткой со спины. Пытаюсь сопротивляться, но безуспешно.

— И куда это мы собрались? — не отпуская, говорит строгим голосом прямо на ушко.

— Отпусти меня! — кусаю за предплечье, что остается не замеченным этой горой мускулов.

Ловкие ручонки уверенным движением переворачивают к себе лицом. Парень сосредоточенно рассматривает мой образ, пока я активно дёргаюсь и отворачиваюсь от него. Хватка слабеет и вот она долгожданная свобода.

— Что произошло? — переплетает руки на груди.

— А что? Я не могу просто так прокатиться? — осматриваюсь по сторонам. Где же этот чёртов Bugatti?

— Ясно. Не хочешь – не говори, но я поеду с тобой. Мы же друзья? — неуверенно киваю, закатывая глаза. — Значит решено, прелестная Афродита с красным носиком, — улыбается, хватая меня под локоть и ведёт в сторону желанного авто.

— Поведу я! — останавливаюсь перед ним, с вызовом заглядывая в орехово-карии глаза.

Ещё минут десять бурно спорим, после чего Барни сдаётся, усаживаясь на пассажирское сидение. Новый кожаный салон превосходно пахнет, а тактильные прикосновения приносят волну удовлетворения.

Завожу двигатель, переключая коробку передач, одно плавное движение напряженной ступней и мы вылетаем в сумасшедшую ночь.

— Пайпер приставил к тебе охрану? — рассматривая мой профиль, говорит парень.

— С чего это? — сжимаю кисти на руле до белизны костяшек, даже его фамилия скребёт душу.

— За нами слежка от самого дома, — кивает на зеркало заднего вида.

— Исправим! — лукаво улыбаюсь, закусываю губу.

Впереди узкая дорога, которая поможет решить проблему. Набирая обороты, дерзко вхожу в поворот за которым тупик. Переключаю передачу, задних ход, пару ловких манёвров и «хвост» теряется где-то в зарослях высокого сорняка. Вот он – тот адреналин, который я желала почувствовать, чтобы заполнить тусклую пустоту.

— Сумасшедшая, сбавь скорость, мы убьемся, — парень громко кричит и нервно хватается за руль, когда я закрываю глаза и сильнее давлю на газ.

На секунду представляю, как врезаюсь на максимальной скорости в огромный дуб, но самое страшное, что такой исход меня вполне устраивает и заставляет улыбнуться. В глазах вновь темнеет, а руки непроизвольно шатают руль в разные стороны.

— Останови! Хадсон! — суровый крик возвращает в реальность, нажимаю на тормоз, резко останавливая махину.

Отстёгиваю ремень безопасности и выскакиваю на улицу. Тяжело дыша, облокачиваюсь об дверцу, пытаюсь перевести дыхание и собрать мысли воедино. Жуткие голоса внутри кричат о том, что я сошла с ума и могла убить нас, не только себя, но и Барни.

— Ли, — тяжёлая рука медленно падает на дрожащее плечо. — Ей, ты же знаешь, что выход есть всегда? Иди ко мне! — не имея сил отказаться от поддержки, я падаю на кареглазого, пока не ощущаю резкий тошнотворный ком.

— Прости, — только и успеваю сказать, пока сгибаюсь пополам, пачкая вельветовую обувь Барни содержанием собственного желудка.

— Так вот кто позавчера испортил салон, — виновато поднимаю взгляд, сгорая от смущения и стыда, но увидев улыбку на красивом лице, издаю невинный смешок, который постепенно перерастает в громкий хохот.

— Запрыгивай в машину, — тянусь к ручке, — нет, ты – пассажир и точка, — без жалких попыток на спор, соглашаюсь, покорно следуя на место, при этом не забываю пристегнуться.

— Мы не домой? — сужаю брови на переносице, попивая прохладну воду «Evian».

— Хочу отвезти тебя в одно секретное место, — добряк мило подмигивает и дарит ласковую улыбку.

— Я бываю там когда плохо и хочется исчезнуть. Думаю, это то, что сейчас нужно малышке Хадсон.

Всю дорогу лицезрю правильный профиль Барни. Смуглая кожа, острый нос, тонкие, но широкие губы, закрученные вверх реснички, маленькие ямки на щеках, что проявляются даже от малейшего поднятия уголков рта.

Сбросив джинсовую куртку, парень остаётся в белой футболке, открывая вид на сильные руки, что усеяны различными чёрно-белыми татуировками: русалка, роза, извилистые узоры, маленькие значки, надписи...

Барни очень красивый и добрый парень, сильный и нежный, отважный и заботливый, он слишком идеален для нашего мира.

— Что ты там так яро рассматриваешь? — кареглазый сосредоточенно ведёт машину, не отрывая глаз от дороги, но насмешливая улыбка всё же проявляется на лице. — Поворот и мы на месте.

— Так быстро? — говорю, выходя из машины.

Сделав шаг на улицу, ощущаю лёгкую осеннюю прохладу. Трава, что на своей хрупкой спинке удерживает тяжелую росу медленно прогибается, доставая носиком до земли. Приятный тёмно-оранжевый рассвет неуверенно пробивается сквозь туман, освещая дивное место, что заросло непокорными лианами.

Заброшенный особняк, напоминающий искусство рококо, тонет в сквозных узорах
и кружевных деталях, давно покрыт мхом и дикой растительностью. Его стройные колоннады, игривые арки в когда-то нежно пастельных цветах принимают ели ощутимые золотые лучи.

А прямо перед глазами живёт давно забытый сад, в котором тихо перешёптываются игривые гортензии, раскрывая свои юбочки.

— Это божественное место, — изучаю неотразимый пейзаж, проникаясь атмосферой прошлых столетий.

— Когда-то здесь жили французские аристократы. Они бежали во времена Великой Депрессии, желая найти спасение на другом континенте, — начал Барни, ведя меня за руку.

— С приездом Винчеста Капрезо, что являлся владельцем данного особняка, в местной деревушке стали пропадать дети, чьи голоса по ночам слышали из славного поместья. Французов было решено спалить, а к дому никто так и не осмелился притронуться, боясь проклятья семьи Капрезо...

Продвигаясь вглубь усадьбы, до ушей доноситься приятный шум воды, что с каждым шагом всё ближе и ближе. Завернув за угол здания, мой рот неприлично открывается, а глаза округляются от волшебного вида на скромный и при этом манящий фонтан. Он совершенно обычный, но такой живой.

— Твоих рук дело? — восхищенно киваю в сторону гидротехнического сооружения.

— Да, он умиротворяет...

Расстелив покрывало на холодную землю заднего двора, Барни продолжает, не давая выразить всю силу восхищения:

— Я нашёл это место два года назад, когда узнал, что моя девушка влюблена в другого. Он всегда забирает то, что пожелает, —одаривает многозначительным взглядом и приглашает присесть.

— Ехал на бешеной скорости, желая разбиться, дурак, — хватаю его ладошами за руку, понимая боль прошлых лет, что настигла и меня сегодня ночью, — а потом, когда закончился бензин, шёл куда глаза глядят и забрёл в покинутое место, которое стало настоящим убежищем.

— Хочешь поговорим об этом? — поглаживаю горячую мужскую ладонь.

— Какая хитрюга, — осторожно задевает указательным пальцем кончик моего носа, — если даме интересно – я расскажу, — ложится на сиреневый махровый плед, задирая руки за голову.

Не дожидаясь приглашения быстро следую примеру и растворяюсь в нежно-розовом небе.

— Габриэла де Бошь, — знакомое имя прорезает слух, заставляя резко повернутся к лицу Барни, — настоящая первая любовь, которую я повстречал в стенах «АА». Казалось, это навсегда, но появился он... — мужское тело напрягается, а губы превращаются в сплошную линию.

— Тогда-то и понял, что Габи не испытает и крохотной доли тех чувств, что несу в себе я. Она бросила меня и ушла к малолетнему оборванцу, который никогда не любил её и даже не уважал.

Вспоминая слова Ричарда Ода, становится ясно, что Бар говорит про Арона, вот только истории разные. Вижу, как сложно ему даётся описывать картину прошлого и не решаюсь углубиться в суть, ведь понимаю, как это больно.

— Она огромная идиотка, — оценивающий и удивленный взгляд сканирует меня вдоль и пополам. — От таких парней, как ты невозможно отказаться.

— Ты же отказалась, — сдвигает каштановые брови на переносице, образовывая глубокую морщинку.

— Знаешь, — вновь ложусь на спину, рассматривая первые чёткие облака, — возможно, если бы мы встретились пару лет назад где-то на уличках Хьюстона, — закрываю глаза, визуализируя свои слова, пропускаю лёгкую смешинку.

— Я бы увидела тебя в кафе, возле залива и одарила самой искренней улыбкой. Ты бы пригласил меня на первое свидание, где произошёл бы наш первый поцелуй, потом мы осознали, что влюблены друг в друга...

— И жили бы долго и счастливо, но мы в другой вселенной, где эта сказка невозможна. Я прав?

Поворачиваюсь, подпирая голову рукой. Нелепо улыбаюсь и прикусываю нижнюю губу.

Рядом с ним я не думаю про голубоглазого черта, присутствует чувство лёгкости с примесью тепла. Ты всегда можешь быть уверен, что Барни поймет, выслушает и поддержит, но есть одно очень важное «но», этот кареглазый красавчик влюблен в меня, а я не могу ответить тем же.

И вроде бы понимаю, что он чудесен, добр, он человек, самый живой из всех живых, но грязь Арона мне ближе и я ничего не могу с этим поделать.

Милосердные ореховые глазки с подкрученными вверх ресницами медленно скользят по бледному лицу, спускаясь к напряженным губам. Повторяя мою позу, Барни сокращает сантиметры между нами так, что можно легко ощутить мятное дыхание. Горячий указательный палец не спеша убирает выпавшую светлую прядь за холодное ушко. Я вздрагиваю, понимая суть .

— Не стоит, это ничем хорошим не закончится. Я люблю его, Бар, — убираю тяжелую руку, что вмиг переплетает наши пальцы.

— Знаю, но и я люблю тебя, — поворачивает голову немного на бок, — между нами только дружба, но когда смотрю на твои губы... Черт, они как ловушка. Я готов на многое! Всегда буду ждать взаимность, всегда буду верить.

— Чш... — отрицательно матая головой, поднимаюсь на ноги. — Пора уезжать! — не отрывая взгляд от чудесного фанта, говорю строже, чем необходимо.

— Постой, не хочу что бы мои чувства пугали тебя, — поднимается, обнимая за плечи, — если у меня не получится стать для тебя всем, я хочу быть другом на которого малышка Ли всегда сможет положиться. Это возможно?

— Только об этом и мечтаю, — поднимаю голову к Барни, открывая искреннюю улыбку.

— Спасибо, — целует в щёку, закрывая глаза. Неспешна собирает плед, пока я растираю место поцелуя, немного краснея.

— Теперь это и твоё место. Приезжай, когда будет плохо или хорошо, как пожелаешь. О нём никто не знает кроме меня, а местные до сих пор боятся даже говорить про здешнюю усадьбу. В доме есть комната, я обустроил её, а ключи лежат на дне фонтана, под самым большим камнем.

Сгладив острые углы неловкости своим дружеским и лёгким отношением, мы отправляемся домой. Мне очень понравилось здесь, неимоверная атмосфера прошлого столетия, она прекрасна и обворожительна. Я рада, что узнала о тайнике своего друга, которая с недавних пор и мне доступна для посещения.

Солнце контрастно освещает горизонт, на часах ровно семь. Приоткрыв окно изумрудного коня, наполняю лёгкие свежим ароматом утра, что приятно разливается по телу.

— Ты не против музыкально сопровождения? — спрашивает Бар, нажимая необходимые кнопки.

Летим под песню: Wallows – «Are You Bored Yet?».

— Cause we could stay at home and watch the sunset.

— But I can't help from asking, «Are you bored yet?», — поочередно подпевая и наслаждаясь моментом, время отходит на второй план.

В сорока милях от дома, замечаем ночной «хвост», от которого я уже избавлялась ранее.

«Вот неугомонные, приедем – выскажу Пайперу всё что думаю про его охранников. А сейчас».

— Бар, в машине есть пистолет? — усмешка плавно расплывается до медианы щёк, а в голове прокручивается план.

— Да, во всех наших машинах есть три тайника для оружия. Пистолеты под пассажирском сидением, патроны под моим, — громко выдохнув, продолжает, —Хадсон, что ты задумала?

— Ничего такого, — просовывая руку под сидение, успешно достаю всё необходимое и быстро готовлю оружие, — хочу показать, что не нуждаюсь в усатых няньках, — открывая окно, спускаю предохранитель. — Повеселимся? Бар, притормози!

Резина с треском стирается об шершавый асфальт. Ощущая, что скорость приемлемая, высовываю туловище из окна и целюсь в передние колёса черного BMW.

Пять выстрелов и два из них прямо в точку. Махина с провалом останавливается, но вдогонку успевает ответить, оставляя чёткие метки пуль на заднем стекле.

— В нас что стреляют? — обеспокоенный Бар набирает прежнюю скорость, оставляя уродов позади.

— Ну я ему покажу, — сжимая кулаки, ощущаю нарастающую агрессию.

— Что бы твой мозг не придумал на этот раз – лучше забудь! — одной рукой впивается мне в плечо, а другой так же уверенно управляет нашим красавчиком.

— Останови у ворот, — грозно, как змея сквозь зубы шиплю на друга.

— Ты наделаешь глупостей, Ли, послушай меня.

Мы уже у знакомого высокого забора. Зная, что Барни потом не отпустит, выбегаю на улицу, пока машина стоит, ожидая открытия ворот. Забегаю в маленькую щелочку, не проходимую для Bugatti, но для меня как раз.

Пробегаю по двору, замечая незнакомый красный мотоцикл, слышу крики уставшего кареглазого и не теряя времени проскальзываю в домой.

Удерживая в руках пистолет без единой пули, который я забыла оставить в салоне, строго поднимаюсь на второй этаж.

Нет желания думать о чувствах к нему, лишь ярость. Возможно, дело вовсе и не в няньках на черном BMW. Клянусь, я так зла, что мне всё равно из-за чего это.

Дверь в комнату призрака приоткрыта, прокручиваю в голове задуманные реплики гневной Лии Хадсон, пока кисть находится в миллиметрах от ручки.

«Нет, открою-ка с ноги, так будет более эпично»! — слышу громкий топот Барни, что с каждой секундой всё ближе и ближе. Нет времени ждать, пора!

Приложив немало усилий, ударяю белым кедом в деревянную дверь, что с грохотом открывает неожиданную сцену, от которой машинально провожу пальцем по спусковому крючку.

У шкафа-купе спиной прижата пепельная блондинка, чьи руки возвышаются над головой в стальной хватке Пайпера, который стоит с голым торсом и приспущенными спортивками.

На полу лежит красная кожанка маленьких размеров, а облегающий гольф, что пока-что на теле девушки, приподнят до бюстгальтера.

Арон возвышается над ней больше чем на голову, обжигая леденящим дыханием чужую кожу, что полностью предоставлена для ласк. Его длинные пальцы обвиваются вокруг короткой шеи, сжимая до противных стонов из её омерзительных уст.

Замираю в оцепенение и позволяю мысли, в которой я успешно расшибаю голову этой девице, пронестись перед глазами. Вот только пуль там нет, а жаль. Стою, как терминатор, ноги на ширине плеч, а с ушей наверняка идёт невидимый пар.

Спокойным взглядом раз пять успешно изучаю обстановку и каждую деталь, что доступна глазу.

Пайпер, замечая меня, быстро отходит от пепельной швабры, отшвыривая её за горло к панорамному окну. Его свирепые глаза метаются по мне, а губы открываются для первых фраз, которые мигом прерывает запыхавшийся Барни, что стоит за моей мокрой спиной.

— Габриэла?