В руках мести | 18+

Каждый раз отворачиваюсь от него на градус, но рано или поздно вернусь в начальную точку, пройдя свои ровно триста шестьдесят.

Эстетика «Глава 20»:

Сильные руки крепко удерживают атрибут в виде меня. Закинутая на мужское плечо, задыхаюсь от собственно веса, что давит на грудную клетку, забивая дыхание.

Очередной шаг тягучей вибрацией отдает по всему телу, а из-за прилива крови в голову заложило уши. Тем не менее я безуспешно сражаюсь, брыкаюсь и умудряюсь кричать.

— Поставь на меня на землю, придурок, — не желая пачкать рот об его одежду, вместо укуса выбираю глубокие щипки.

— Ай! — возмущается, но не останавливается.

— Куда ты меня несёшь? — ненадолго смирившись с обстоятельствами, подпираю подбородок рукой. — Я не хочу никуда с тобой идти.

— Ты и не идёшь, — подбрасывая меня для удобства, нахально ударяет по пятой точке.

— Арон, ты пожалеешь об этом, клянусь, — сжимая кулаки, чувствую, как краснеет лицо, — и вообще, я не хочу иметь с тобой никаких дел. Мы всё обсудили и поставили точку.

— Которую я легко исправлю на запятую. Ты будешь со мной! Хочешь этого или нет, Лия Пайпер.

Кажется, что мои глаза вот-вот выпадут от данной реплики и повиснут на тоненьких пружинках. Рот открывается, а внутренности делают двойное сальто назад.

— Па-Па-Пайпер? — повторяю дрожащим голосом.

Он осторожно ставит меня на землю. Обувь мягко соприкасается с холодным камнем, что застилает крыльцо дома. По спине пробегает освежающий морозец, а взгляд останавливается на ярко-синей радужке стоящего напротив. Арон не позволяет сделать опрометчивый шаг или движение, удерживая за талию в пару сантиметрах от себя.

— Ты имеешь что-то против? — полон серьёзности со строгостью, напрягает скулы.

В это же время я издаю нервный смешок и поворачиваю голову на бок, как ребёнок, что не понимает происходящего.

— Вообще-то да. Меня раздражает твоя самоуверенность и я не собираюсь ей потыкать, — скрещиваю руки на груди, тем самым делая между нами небольшую крепость.

— Боже... У моих будущих детей будет очень упёртая мать, — не слушая ответа, забрасывает ошарашенную жертву на плечи и несёт в сторону автомобиля.

Крайне деликатно усадив на заднее сидение, даёт отмашку водителю и подсаживается рядом, озаряя блеклый салон белоснежной улыбкой.

— Я даже телефон не взяла! — скукоживаюсь, поджимая плечи к ушам.

— У тебя так много поклонников о которых я не знаю? — криво улыбается, закидывая тяжёлую руку мне за спину.

— А если и так, то что? — сильнее вжимаюсь в сидение, чтобы доставить дискомфорт Пайперу и его наглой ручонке.

— Тогда я им повыдёргиваю ножки, а потом скручу головки, — быстро целует в висок и шепчет на ухо: — Я серьёзно!

— Знаю, у тебя же проблемы с самоконтролем, — кидаю камень в его огород, но быстро жалею. — Просто хотела позвонить Сэми, мы не говори с того самого дня.

— Ясно, — видимо обиделся, чем вновь меня подбешивает.

Сделав пару попыток возразить и начать конфликт, Пайпер не выдерживает и завязывает мой рот и глаза гладкой тканью, похожей на шёлк, а уставшее тело перетягивает себе на колени, заключая в тёплых объятиях. Остается только ждать и наслаждаться каждым его вдохом с прикосновениями у основания длинной шеи.

Я не была рада тому, что получаю удовольствие от нашей близости, но ощутимая и резкая слабость послужили главной причиной моего относительно смеренного поведения. Желудок сильно сосёт, руки покалывают холодные искры, ноги словно ватные, а голова ноет режущей болью.

Когда авто остановилось, Пайпер вытаскивает меня на руках, помогая обрести правильное вертикальное положение. Полная дезориентация в течении всей поездки вызывает лёгкую тошноту, которая преследует последнее время слишком часто, ведь не мешало бы хоть что-то поесть, кроме себя самой.

Холодные пальцы быстро развязывают повязки, что ограничивали возможности. Резкий поток дневного света слепит своей мощью, а рот жадно вдыхает прохладный воздух. Привыкнув к освещению, замираю в оцепенении.

Ноги погрязли в мелкодисперсном золотистом песке, кисть, что парит в воздухе стала заложницей призрака, а глаза тонут в величественном океане, что прямо сейчас бушует передо мной.

Освежающий бриз проникает в каждую пору, пока Пайпер ведёт на палубу сверкающей яхты, что покачивается на безудержных волнах истинного дикаря. Дав отмашку капитану, мы поднимаемся наверх и всё это время он не сводит с меня жадных глаз, что излучают радость.

— Я думала ты против посторонних, а тут и водитель, и капитан, что-то новенькое. А как же безопасность? — стараюсь смотреть прямо или под ноги, лишь бы не столкнутся с убийственным взглядом.

— Сегодня я не буду отвлекаться ни на что. Хочу всё время смотреть на тебя и ни о чём
не беспокоиться, — неожиданно обнимает, облокачиваясь подбородком об макушку, — хватит дуться, Ли. Не бойся дышать, я всё равно тебя не отпущу.

— У тебя серьёзные проблемы с головой, а особенно...

Не успеваю договорить, едкая боль где-то в районе желудка или чуток ниже пронизывает насквозь, заставляя ёжиться и тихонько хлюпать, хватаясь за живот руками. Появилось желание упасть на колени калачиком, но хватка Арона не позволяет совершить задуманное.

— Что такое? — озадаченно и с огромным беспокойством в голосе спрашивает призрак, укладывая меня на небольшой диванчик.

— Всё в порядке, — перестаю жмуриться от боли, как вдруг новая волна, что ещё сильнее накрывает с головой. — Ай!

— Да, я вижу, как впорядке, — присаживается рядом, протягивая воду. — Выпей немного.

Синеозерные глазёнки шустро пробегают по телу, останавливаясь на выпирающих ключицах. Большой палец скользит по впавшей скуле, спускаясь ладонью ниже прямо к животу.

— Ты когда последний раз ела? — нежность заменяет грубость, утончённые тёмные брови силой сжимаются на переносице, а губы поджаты в единую линию.

— Не помню, — как провинившийся щенок, отвожу взгляд в деревянное основание палубы, — дня три назад, возможно четыре.

— Ты с ума сошла? Лия! — метает последнюю синюю молнию в опустошенное тело, качая головой и уходит.

Возвращается через пару минут в руках с дюжиной еды, что пахнет просто превосходно. Внутреннюю стенку желудка скрутило в сотни узлов, а слюна выделяется с неизмеримой скоростью.

— Еда, — облизав губы, выхватываю из рук парня горячую пасту с морепродуктами и безудержно проглатываю каждую частицу блюда.

— Воу-воу, полегче, — поглаживает по спине.

Не слышу ничего, ни Арона, ни шума океана, чьи волны рассекает белоснежная яхта. Просто ем и полностью проникаюсь этим чудесным процессом. Фейерверк вкусов перемешивается с агрессивным желанием поглотить всё, что только доступно. Не подбирая комбинаций выбираю несовместимые продукты, но со временем перестаю чувствовать вкус и просто ем, ем и ем. Это зов не только желудка, но и мозга с сердцем и душой.

Насытившись вдоволь, отстраняюсь от стола и замечаю шокированного Пайпера, что не притронулся к пище, всё время прожигая насквозь взглядом. Стыд и отвращение к самой себе – единственное чувство, что разносится внутри.

— Тебе лучше?

— Да! — удовлетворенно потирая поверхность живота, улыбаюсь на все тридцать два зуба при этом ужасно призираю своё поведение.

— Мне стоит беспокоиться о наборе, что ты смешала? — осматривает опустевший стол, — малиновый мармелад с икрой... Было вкусно?

— Отстань, а? Ты даже не представляешь о чём шутишь. Это началось после смерти мамы, у меня появились пищевые расстройства, и как видишь, я с ними не справляюсь.

— Вместе справимся, — манящие губы застилают кожу щеки трепетными поцелуями.

Сколько бы я не делала вид, что холодна к нему, уверена, что внутренняя актриса сегодня не в форме. Снова проигрываю собственным чувствам и возможно ещё пожалею, но сейчас хочется жить и чувствовать, то, что поистине окрыляет –любовь.

— Цветочек, прости меня, но я обязан поднять своей девочке настроение, — за подозрительной фразой следует коронное действие сегодняшнего дня – подхватывает и несёт к краю небольшого бассейна с прозрачным навесом.

— Даже не думай этого делать, я убью теб...

В это же мгновение мы в обнимку погружаемся под ледяную воду, что пропитана солью океана. Уши закладывает, глаза щиплет, а кожа покрывается твердыми пупырышками.

Выныривая из воды, делаю глубокий вдох, перед тем, как Арон безжалостно потащит за ногу на дно. Прижимая к себе, удерживает подвижную голову массивными руках.

Сквозь силу и неприятные ощущения открываю веки и встречаюсь с поплывшим Пайпером, чьи глаза везде сверкают и искрятся синим пламенем, даже под водой от них невозможно ускользнуть.

Наши губы соприкасаются, избегая физики и всех глупых законов, которые учат в школе. Горячие языки скользят друг по другу, наворачивая замудренные круги. Это как вальс, только намного приятней. Мы делим воздух на двоих, не забывая наращивать силу желанного поцелуя, что останется в памяти обоих навсегда.

Когда дышать становится невыносимо, он выталкивает нас к поверхности, не отпуская ни на миллиметр от себя. Постоянно поглаживает, вырисовывая авторские узоры. Наш незабываемый момент портит стук моих зубов, что вызван жутким холодом осенней температуры в открытом океане.

Без лишних слов синеозерный призрак отрывает меня от земли, и как победитель несёт в гальюн. Открыв проточную воду, что выделяет пар, он подходит под горячие струи, которые быстро унимают дрожь, призывая расслабиться. Всё ещё на сильных руках, я дарю страстный поцелуй, что побуждает к действиям. Ощущаю себя пушинкой, порхаю и просто растворяюсь.

Изменив положение так, чтобы длинные ноги обхватывали мускулистый торс, Ар прижимает меня спиной к холодному кафелю, не разрывая ненасытный поцелуй.
Алые губы грубо сминают мои, пока язык властно проникает вглубь, не давая шанса на спасение. Внезапно обрывает желанное помешательство и с интересом рассматривает лицо.

— Я люблю тебя, — на пушистых чёрных ресничках накопились капельки воды, что поочерёдно срываются после мимолетных движений верхнего века.

— И я тебя, — провожу тонкими пальцами по угловатому лицу, обвожу маленькую татуировку «777» и останавливаюсь у края губ на любимой, очень аккуратной родинке.

Не давая возможности насладиться истиной красотой, впивается острыми зубами прямо в шею, не регулируя силы, приносит приятную боль и получает хриплый стон.

Каждое прикосновение это капля лавы в вулкане, что вот-вот станет причиной извержения. Моя шея горит от засосов, укусов, поцелует. Шустрый язык скользит к мочке уха, оттягивая её на себя, воспламеняя каждую клеточку, что принадлежит разуму.

Поставив меня на пол, резво срывает всю одежду, разрывая платье на жалкие ошмётки, что пропитаны влагой. Нервно откидываю обувь и помогаю раздеться Пайперу, совершая идентичный поступок с его футболкой, что уже разделена пополам и медленно несется по течению. Освобождаясь от белья, мы вновь сливаемся в едином поцелуе, что никогда не надоест, не будет вялым или скучным, нет, только не с ним.

— Я больше не могу, ты сводишь с ума... Не хочу больше оставлять, не желаю делиться, отпускать, терять... Ты моя!

Издаёт утробный рык и разворачивая на сто восемьдесят градусов, прижимает лицом к чёрному кафелю. Получаю сильный шлепок по попе от чего прикусываю губы и поднимаю руки над головой, скребя ногтями по твердой материи.

Мужское возбуждение грозно упирается в меня, пока поверхность спины получает микс легких поцелуев и укусов. Поддаюсь навстречу, дразня его всё больше и больше. Как змея извиваюсь, трусь, прижимаюсь. Между ног уже приятно покалывает, вяжутся тягучие узлы желания.

Не выдерживая шалостей, он жёстко и глубоко входит, срывая громкий стон с разгоряченных губ. Мужские руки спускаются на талию и начинают властную игру, направляя и полностью контролируя процесс. По грудной клетке разливается огонь, мне всегда будет мало его, всегда.

Скорость нарастает незаметно, время эфемерно и совершенно не важно. Каждый толчок – глоток воды в пустыне.

Вечно холодные пальцы безжалостно впиваются в кожу, делая близость ещё глубже, разделяя каждое ребро ледяными фалангами. Арон переворачивает меня, не выходя и забрасывает ногу к себе за спину. Толчок за толчком и мы всё ближе пику. Я целую его плечи, шею, губы и начинаю ощущать накатывающую дрожь, что парализует и заставляет выгибаться, извиваться, теряться...

Волна за волной накрывает неописуемым удовольствием, что способен принести лишь он – мой Арон Пайпер.

Выходит и вновь резко входит во всю глубину, громко выдыхая. Низ живота пронизывает щекотливыми иголками, хочется свести ноги и упасть на пол от неизмеримого удовольствия. Не переставая пропускать через себя судороги, громко дышу и быстро обмякаю на мускулистом торсе, пока жилистые руки удерживают тело, что лишилось последних сил, наполняясь частичкой Арона.

Так мы стоим ещё пару минут, после чего Пайпер помогает приять душ и относит в каюту с огромной кроватью персикового цвета.

— Не надоело целый день носить на руках? — обнимаю широкую шею, что покрыта собственническими ссадинами Лии Хадсон.

— Никогда... — целуя в макушку, опускает на кровать, укрывает махровой простыней и ложиться рядом, притягивая к себе.

— Хочу в это верить, Ар, — поворачиваюсь к парню, разглядывая мраморное лицо, что так манит к себе.

— Я любил тебя всю жизнь, даже ненависть не смогла затмить те чувсва, что ты побуждаешь во мне ты. Никогда не сомневайся в нас, слышишь? — поднимает голову, удерживая за подбородок. — Ни-кон-да.

Наши глаза встречаются и я тону в них, теряя ещё одну часть себя в синеозерном омуте любимого призрака. И пусть эта любовь нас разрушает, слепит, душит и меняет, а сознание теряет нить рассудка. Это ничто по сравнению с ядовитым чувством одиночества, когда тебя оторвали от чего-то слишком важного, слишком сильного и слишком желанного. До безумия «слишком», до такой степени, что лучше умереть, чем проникаться пустотой, которою несёт отсутствие того самого.

Думаю именно так выглядит любовь, моя любовь, она сильнее нас и, возможно, когда-то погубит, но мы сражаемся до последнего глотка воздуха, до последнего шанса на вечность, до последнего удара сердца, до конца...