Проклятый Бар

Утро в доме Амалии было серым, свет сочился сквозь треснувшие окна. Том лежал на диване, его тело было неподвижным, только грудь вздымалась - медленно, с хрипом, как будто каждый вдох давался ему с боем. Бинты на его ранах потемнели от крови, но он дышал, его лицо - исцарапанное, покрытое синяками - было расслабленным, впервые за всё время. Амалия сидела в кресле напротив, её ноги поджаты, а пальцы сжимали холодную кружку, в которой чай давно остыл и горчил. Её лодыжка ныла под свежей повязкой, а взгляд блуждал по комнате.

Она спасла Тома, и это было единственным якорем, что держал её на плаву - связь с человеком, которого она презирала, но не могла оставить.

Дверь скрипнула, и Амалия вскинула голову, её рука метнулась к ножу на столе. В проёме возник Герхард, в его руке дымился железный прут, соль на нём шипела. Он вошёл, и сплюнул на пол.

- Не дремлешь, - прохрипел он.
- Это к лучшему. Они не спят.

Амалия встала, её тело напряглось, и она шагнула к нему, сжимая нож.

- Зачем явился? - бросила она, её тон был ледяным. - Мы уничтожили "Якорь". Ты сам видел, как он сгорел.

Герхард усмехнулся, его губы растянулись в кривой гримасе, и он бросил на стол свёрток.

- Они не ушли, - сказал он, голос стал глуше. - Я слышу их. Не шёпот, а зов. Глубокий, как море. Они нашли новое место. Не в шахте, не в баре. В порту. Под старым складом, где корабли гнили.

Том шевельнулся, кашель вырвался из его груди, и он открыл глаза - мутные, с багровыми венами. Он попытался приподняться, но рухнул обратно, кровь проступила через повязки.

- Порт? - прохрипел он. - Ты гонишь, старик. Мы закончили их.

Герхард наклонился к нему, его взгляд был как камень.

- Не гоню, - отрезал он. - "Якорь" был их цепью, но тени - древнее. Они цепляются за мир там, где смерть близко. Склад - могила кораблей. Они зовут оттуда. Не сильные, но живые.

Амалия стиснула бумаги, её пальцы задрожали, когда она вгляделась в карту. Порт был отмечен точкой - ржавый склад у причала, где старые суда гнили в воде. Она сжала челюсти, ногти впились в кожу.

- Тогда идём туда, - сказала она.
- Прямо сейчас. Добьём их.

Том схватил её за запястье, его пальцы были холодными, но цепкими.

- Ты рехнулась?, - выдавил он. - Я на ногах не стою. Ты еле ходишь. Мы не потянем.

- Потянем, - сказала она, посмотрев на него.

Он уставился на неё, губы дрогнули в тени улыбки.

Герхард фыркнул, его глаза сузились.

- Но без меня не справитесь, - сказал он. - Я знаю порт. Был там, когда тени шептались ещё до "Якоря". Идём, пока они не окрепли.

Амалия подхватила Тома под руку, он был тяжёлым, ноги подгибались, но он опёрся на неё, его дыхание хрипело в ухо. Герхард двинулся вперёд, прут в его руке дымился, и они вышли из дома, шагая в утреннюю мглу.

Порт встретил их запахом ржавчины и соли, ветер гнал волны, что бились о гнилые пирсы. Склад возвышался у воды - огромный, покосившийся, его железные стены покрыты коррозией, а окна выбиты. Туман рассеялся, но воздух был тяжёлым, пропитанным сыростью, и звук моря смешивался с низким гулом - не шёпотом, а зовом, глубоким, как из-под земли.

Амалия тащила Тома, её плечо горело от напряжения, но она стиснула зубы. Его кровь капала на асфальт, оставляя след, но он шёл, цепляясь за неё.

Герхард остановился у входа, его прут ткнул в ржавую дверь, и она скрипнула, открывая тьму внутри. Зов стал отчётливее: "Том... Амалия... идите к нам..." - низкий, вибрирующий, как эхо из глубин.

Том споткнулся, его колени ударились о землю, и он закашлялся, сплёвывая кровь.

- Они... тут, - прохрипел он, голос дрожал. - Чувствую их, как тогда.

Амалия опустилась рядом, её ладонь легла на его плечо.

- Не сдавайся, - сказала она, голос был резким. - Мы рядом, Том.

Герхард толкнул дверь, его глаза вглядывались в темноту.

- Под полом, - сказал он, кивнув внутрь. - Там люк. Они зовут снизу. Не "Якорь", а их отголосок. Слабый, но цепкий. Надо найти его.

Они вошли, шаги гулко отдавались в пустоте. Склад был завален ржавыми цепями, обломками досок и бочками, что воняли тухлой рыбой. В углу зиял люк - чёрный, квадратный, из него тянулся дым, тонкий, с привкусом гнили. Зов стал громче, пробирая до костей.

Амалия опустила Тома у стены, его спина упёрлась в железо, и он схватил её за руку.

- Осторожно, - прохрипел он. - Это не как в шахте. Они другие.

Она кивнула, её пальцы сжали нож, и она подошла к люку. Герхард вытащил из кармана спичку, чиркнул, и слабый свет осветил его лицо.

- Огонь не поможет, - сказал он.
- Не как там. Тут нужен голос. Они зовут, значит, услышат. Надо их выманить.

Амалия нахмурилась, её взгляд метнулся к нему.

- Выманить? - переспросила она.
- Чем?

Герхард сплюнул в люк, чёрная капля упала вниз, и зов дрогнул.

- Словами, - сказал он. - Они старые. Любят сделки. Я знаю их язык. Но нужен кто-то, кто их звал. Ты, парень.

Том поднял голову, его глаза сузились.

- Шутишь? - прохрипел он. - Я разорвал их дерьмо. Они ненавидят меня.

- Потому и нужен ты, - отрезал Герхард. - Ты был их стражем. Твоя кровь их знает. Зови их. Дай им выйти. Тогда я их кончу.

Амалия шагнула к Тому, её рука легла на его грудь.

- Ты не сделаешь это, - сказала она, её голос был твёрдым. - Ты еле жив!

Он посмотрел на неё, его взгляд был мутным, но упрямым.

- Надо, Амалия, - прохрипел он.
- Если они живы. Это моя вина. Я звал их... три года.

Она сжала его плечо, её пальцы задрожали.

- Мы найдём другой путь, - сказала она. - Я не дам тебе...

Но он покачал головой, его рука сжала её запястье.

- Нет другого, - сказал он, голос был слабым, но твёрдым. - Помоги мне встать.

Она стиснула зубы, но подчинилась, поднимая его. Он опёрся на неё, его ноги дрожали, и они подошли к люку. Зов стал громче, вибрируя в воздухе: "Том... ты наш... иди к нам..." Герхард кивнул, его прут дымился в руке.

- Говори, - сказал он. - Что угодно. Зови их.

Том кашлянул, сплюнул кровь в люк, и его голос - хриплый, ломкий - прорезал тьму:

- Вы... твари. Я звал вас три года... Берите меня. Выходите.

Зов дрогнул, дым сгустился, и из люка полезли тени - не десятки, а горстка, смутные, сгорбленные, их глаза - белые, как кости. Они тянулись к Тому, но Герхард шагнул вперёд, его прут ударил по земле, и соль вспыхнула, ослепляя их. Амалия рубанула ножом, и тени отпрянули, шипя.

- Ещё! - рявкнул Герхард, его голос был резким. - Зови сильнее!

Том сжал её руку, его кровь капала в люк, и он прохрипел:

- Вы хотели меня. Я тут, берите. Кончайте это.

Дым взорвался, тени рванулись вверх, их тела ломались в свете соли, и Герхард ударил снова, его прут вонзился в люк. Земля задрожала, зов стих, и тени растворились, оставив только тишину.

Том рухнул, его тело обмякло, и Амалия поймала его.

- Ты сделал это... - прошептала она.

Он открыл глаза, его взгляд был мутным, но живым.

- Мы сделали, куколка, - прохрипел он, и ухмыльнулся.

Герхард стоял над ними, его прут дымился, и он кивнул.

- Они ушли, - сказал он. - Это был их последний отголосок. Вы выманили их, и я их добил.

Они выбрались из склада, Амалия волокла Тома, и они рухнули на пирс, глядя на море. Солнце поднималось, его свет резал глаза, и шёпот ушёл - навсегда, как им показалось.