Грехи поколения. Месть Али

Три дня я провёл в стенах мечети, только по ночам возвращаясь домой чтобы поспать и не слышать рыдания матери. Всем бизнесом занимался Абин и Аббас, Халиса и отец всё также лежали в госпитале, она на сохранении, а отец прокапывался для успокоения своего сердца, которое, казалось, окончательно было изношено. В очередной раз возвращаясь домой, я решил заглянуть домой к семье Далиля. На удивление у парня оказалась очень дружелюбная семья, а его старший брат настоящий коллекционер холодного оружия, что тут же меня заинтересовало и обрадовало. Пообщавшись с пожилыми родителями и добрыми братьями покойного Далиля, я одолжил у его брата винтовку. Вернувшись домой и спрятав оружие в шкафу, я, сидя на кухне и вращая в руке стакан с водой, всё обдумывал поступки своего брата не понимая, чем была вызвана его жестокая ненависть к своей семье. Если это гены, то почему я и сестра были другие, а может я и сестра такие же жестокие, просто не хотим этого признавать. Внимательно смотря на воду внутри стакана, я понимал, что Шейха ради любимого готова желать смерти брату, а я ради друга еле сдержал себя, чтобы не пристрелить Аббаса, так лучше ли мы его или вся наша кровь пропитана этой жестокостью и жаждой мести. В любом случае брат мой – враг мой и мне больше нечего было терять, я пол жизни прожил неправильно, а стараясь жить правильно я потерял всех, кого любил. Заметив, как на кухню вошёл Аббас, я с улыбкой выпил воду и, убрав стакан в сторону, сказал:
- У тебя есть час.
- Что? – удивился брат. – Что это значит и почему ты в своей военной одежде?
- Это то и значит, что у тебя есть час, чтобы бежать отсюда.
- Почему я должен бежать из собственного дома? Али, я не виноват в поступке нашей сестры, откуда я знал, что она так слаба?
Встав из-за стола и подойдя к Аббасу, я внимательно посмотрел ему в глаза и сказал:
- Богом проклят тот, кто кровь свою публично порицает и несчастным станет тот, кто кровь от крови своей из выгоды захоронил. Ты думал я прощу тебе смерть своего друга? Или ты наивно веришь, что жизнь Шейхи для меня наравне с твоей?
- Ты никогда меня не любил, Али, и мне не верил, а ведь я хотел помочь тебе и....
- Заказав меня?
- Что? – растерянно взглянул на меня брат. – Что ты сказал?
- Кажется, два миллиона ты был готов дать за мою голову?
Аббас замолчал, еле заглотнув слюну и нервно почесав своё плечо, а я сделал шаг вперёд к брату и продолжил:
- С самого детства ты подставлял меня, наблюдая, как меня будут ругать, но я молчал, потому, что мне велели уважать старшего брата. Ты слушал деда, тётю, но не мать или отца, ты слушал тех, кто изводил Кристину, ты даже смог, будучи ребёнком, тогда в аэропорту, отвернуться от плачущей матери и уйти с тётей, зная, что бросаешь семью. Ты ведь не любил деда и Файру, ты любил то, что они возвышали тебя.
- Это твоё мнение, брат, я не собираюсь всё это выслушивать и комментировать.
- Ты хотел убить меня, ради жалких денег?
- Сложно миллионы называть жалкими, но не ради денег, а ради справедливости, которой мне так не хватало, Али.
- Из-за тебя пристрелили моего учителя Адама, ты убил моего брата Шаха, ты прикончил жениха и своего друга Далиля, ты хотел и сестру убить, я знаю и об этом.
- Али, всё немного не так, как ты сейчас думаешь, я....
- Как думаешь, - прервал я Аббаса. – Что с тобой сделает тот, кто отправил на тот свет несколько десятков человек?
- Ты совершаешь ошибку, - дрожа руками и стараясь успокоить меня, говорил брат. – Я также сожалею обо всё, что произошло, Али, одумайся!
- У тебя есть час, брат мой, а после, ни тебя, ни твоей жены на этом свете не будет.
- Но...
Больше я ничего не сказал, молча обойдя брата и покинув комнату. Протерев свой вспотевший лоб, Аббас помчался на второй этаж и бегом собирал чемодан, закидывая туда вещи и пачки денег. Вынув из шкафа пакет с украшениями, брат всё осторожно сложил и крепко закрыл чемодан. Заметив, что возле двери стояла Рания, Аббас грозно посмотрел на неё и выкрикнул:
- Что ты забыла возле моей спальни?
- Я могу с тобой попрощаться? – улыбнулась брату девушка.
Не поняв этого поступка, Аббас схватил девушку за руку и затащив в комнату грозно спросил:
- Это что за улыбки тут?
- Я посчитала делом чести рассказать Али, что к его матери ты ехал через Кавказ, это я сдала тебя, уж прости.
- Ах ты, - сжав кулак вымолвил брат и замолчал. – Думаешь вы победили? Империя моя, Рания, а когда я заполучу её официально, ты уже будешь покоится среди могил вместе со своим Али. Убирайся отсюда!
- Удачи, - не прекращая улыбаться не на шутку перепуганному Аббасу, ответила горничная и ушла, оставив брата в полном гневе.
Взяв чемодан в руки, Аббас спустился вниз и подойдя к охране велел пригнать его машину. Упаковав в багажник чемодан и сев за руль чёрной иномарки, брат помчался к жене в больницу. Ничего не подозревающая Халиса спокойно отдыхала в своей палате, кушая фрукты и смотря любимое телешоу, пока дверь с грохотом в покои девушки открыл Аббас и выкрикнул:
- Вставай, собирайся!
- Ради Аллаха, что случилось?
- Меньше вопросов, нам надо на пару дней уехать из города.
- Но, я же под наблюдением, мне нельзя....
- Ты, что не поняла меня? – грубо сжав рукой девушке щеки, спросил Аббас. – Нам срочно надо скрыться, Али совсем с ума сошёл, так что нам лучше поторопиться.
- А я говорила тебе! – складывая вещи в пакет, возмутилась Халиса. – Он болен и надо его убрать из нашего дома, а вы с братом только и делали, что экзорцистов звали, нашли что придумать.
Но не дав девушке собраться, брат схватил Халису за руку и побежал через весь коридор, в спешке покидая госпиталь. Аббас даже не догадывался, что я давно предусмотрел все его действия, ведь поступки труса всегда очевидны. Закинув винтовку за спину и взобравшись на дерево, я закурил сигарету и осторожно улёгся на ветку, внимательно смотря за дорогой. Пока я выпускал сигаретный дым и в уме рассчитывал ход действия моего брата, мне хотелось скорее заняться тем, что я так любил и похоронить в себе не мог. Потушив сигарету о дерево и выбросив, я взял в руки оружие и крепко прижав к плечу посмотрел в прицел с терпением дожидаясь своего брата, которой сел с женой в автомобиль и мчался по дороге выехав на трассу, где с огромным удовольствием его дожидался я. Заметив издалека машину на скорости, я улыбнулся и прицелился в его переднее колесо, задержав дыхание и осторожно нажав на курок. Разрыв шины, громкий хлопок и потеря управления, как я и рассчитывал, брат моментально развернул руль в сторону и на полной скорости влетел в столб. Спрыгнув с невысокого дерева, я направился к машине, резко открыв дверь и увидев без сознания Халису с разбитой головой и брата, который старался выйти из машины, я ударил его оружием по виску и, отключив Аббаса, выволок его с места на землю. Проверив пульс Халисы и убедившись, что она также жива, как и брат, я подошёл к лежащему животом на земле Аббасу и, потянув его руку к себе, со всей силы ударил ногой по локтю, переломав брату кость. Тоже самое я сделал и со второй рукой, ещё раз проверив его пульс и убедившись, что он жив, я хотел перейти к его ногам, но мимо нас стали тормозить машины и, выбегающие к нам на встречу люди стали спрашивать, нужна ли помощь. Попросив людей вызвать скорую, я направился пешком к ближайшему госпиталю, куда по всем моим расчётам привезли бы брата и его жену. Так и было, полиция, а также врачи сработали незамедлительно, спустя короткое время, Аббаса и его жену разместили в госпитале, где у входа стоял я и дожидался нужного момента. Следуя за докторами, меня неожиданно остановил какой-то мужчина в белом халате и спросил:
- Простите, Вы военнослужащий? Вы к кому?
- Сюда поступили раненые муж и жена после автокатастрофы, я родной брат и хочу поговорить с их врачом.
- Вам стоит дождаться тут, посидите пока.
Я улыбнулся врачу, который с интересом рассматривал мою винтовку и сел в кресло. Спустя пол часа ко мне подошёл полицейский и преставившись, спросил:
- Я могу посмотреть Ваши документы?
- Конечно, - встав с места и протяну паспорт мужчине, ответил я.
- Очевидцы сказали, что видели человека в военной форме с оружием в руках, и...
- Всё верно, - прервал я сотрудника. – Я брат пострадавшего.
- Али бин Ахмад аль Рани? – с удивлением прочёл полицейский, отдав мне паспорт.
- Он самый, а в аварию попал Аббас, мой старший брат и...
- Знаю-знаю, но как так вышло, что...
- Я хочу, чтобы Вы скрыли это дело от местных зевак, пусть никто не знает, кто разбился и что тут произошло.
- Но, Господин, поймите, что есть свидетели и....
- Я позже с Вами поговорю, думаю мы найдём общий язык, - мило улыбнулся я растерянному полицейскому и встав с места направился по коридору к лифту. Зайдя вместе с девушкой в лифт, я убрал оружию за спину, затянув ремень и спросил незнакомку:
- Не скажите, а главврач где находится?
- Вам наверх, я проведу.
Выйдя из лифта и следую за приятной сотрудницей госпиталя, я поблагодарил её и вошёл в кабинет главврача. Мужчина осмотрел мой вид и с удивлением спросил:
- Простите, Вы ко мне?
- Да, в Ваш госпиталь только что поступили раненые мужчина и женщина, автокатастрофа, недалеко отсюда.
- Я информирован, - сняв очки и убрав их в карман халата, отвечал мужчина. – Их готовят к операции, а Вы кто приходитесь пострадавшим?
- Я брат, думаю Вы знаете братьев Аль-Рани, Аббаса и Али?
- Конечно, я даже хорошо знаком с их отцом Ахмадом.
- Так вот я – Али, а на Вашей койке лежит Аббас со своей беременной женой.
- О, Аллах, не волнуйтесь мы примем все меры, чтобы спасти их жизни и...
- Вы можете мне сейчас доложить о их состоянии?
- Конечно, пройдёмте.
Врач поспешил в операционную, а я молча следовал за ним, видя, как в коридоре все больше собиралось сотрудников полиции и внимательно следили за мной. Я снова ощущал, что это такое, когда тебя ненавидят, но боятся сказать прямо в лицо. Я всегда видел в этом свою силу и гордился этим, но оказывается не меньшую силу имеют и деньги, очень большие деньги, которые заставляют даже закон перед тобой замолчать и терпеливо смириться с непростительными выходками. Узнав кто попал в аварию и, кто главный подозреваемый, рисковать и лезть в семейный конфликт никто не решался. Я стоял в коридоре и ждал пока доктор закончит свой разговор с другими врачами за стеклянной дверью, где видно было лежащее на койке тело Аббаса. Выйдя ко мне и читая какую-то бумагу, доктор развёл руками и сказал:
- Девушку увезли в другую палату, постараются спасти жизнь её ребёнку, а вот Ваш брат он, в целом он в порядке, небольшие повреждения, но...
- У него сломаны обе руки.
- Откуда Вы знаете? – удивился врач, внимательно посмотрев на меня. – Вы не волнуйтесь, всё поправимо и....
- Раз всё поправимо, - прервав мужчину и почесав свою щетину, сказал я. – Тогда выполните мою небольшую просьбу.
- Конечно, - с интересом слушал меня док.
- Деньги значения не имеют, как и закрыть рот этим полицейским. Я всё сделаю, а Вы сделаете то, что попрошу я.
Мужчина явно слегка разволновался, но на что не пойдёшь, ради лакомого куска, ещё и от таких людей, как я и мой отец. Поговорив с врачом и обсудив с ним всё, что меня интересовало, я направился к полицейским, которые с нетерпением ждали меня, чтобы допросить. Уже на следующее утро моему отцу доложили о катастрофе, которая произошла с его сыном. Бедный Ахмад, чьё сердце потеряло покой, страдал изо дня в день от череды страшных событий, что происходили с его семьёй.
- Рания? – сразу выкрикнул отец, как зашёл со двора домой.
- Господин, что случилось? – выбежав из кухни спросила девушка.
- Кристина дома?
- Да, она не выходит из своих покоев, плачет день и ночь, а в перерывах спит, почти ничего не ест.
- Не дай ей себя загубить, ты отвечаешь за мою жену.
- Я делаю всё, что в моих силах. Как чувствуете себя?
- Не спрашивай, - тяжело вздыхая, отвечал Ахмад. – Я похоронил свой смысл жизни, и чуть не потерял Аббаса с его женой.
- Чего? Разве они не за городом сейчас отдыхают и....
- Они попали в автокатастрофу, только жене не говори.
- О, Аллах, да что же это...
- Это наказание, Рания. Я поднял руку на собственного отца и по сей день перед Аллахом за это отвечаю. Я наказан и очень жестоко наказан, я каюсь, а меня будто и не слышат. Аббаса я потерял ещё при жизни, Али в дурной сфере вырос, а дочь сама с собой покончила, что дальше? Жить и видеть страдания остальных членов моей семьи?
- Не говорите так, всё в этой жизни исправи...
- Хватит! – отрезал отец. – Я слишком хорошие пощёчины получил от этой жизни и могу сказать одно: тот, кто согрешил, понесёт убытки, веришь в Бога ты или нет, но за грех ответишь. Деньги решают многое, но не всё, к сожалению....
- Как сейчас Аббас и Халиса?
- Они пришли в себя, но ребёнка спасти не удалось.
Услышав голос отца, я спустился вниз и войдя в зал поприветствовал его.
- Рад видеть Вас отец, как самочувствие?
- Хотя бы ты этих глупых вопросов мне не задавай, говорят ты был вчера в больнице, что ты там делал?
- Навещал своего любимого братца.
- Али! - возмутился отец, нахмурив брови. – Хватит этой иронии, он не в том состоянии, чтобы ты сейчас шутил.
- Простите.
- Ладно, оставайся с матерью и поддерживай её, а я съезжу навещу детей.
Я с серьёзным видом кивнул Ахмаду, проводив его взглядом, а сам повернулся к Рании и сказал:
- Кофе мне и конфет послаще.
Девушка с интересом посмотрела на меня, догадываясь чем вызвано моё спокойствие и молча направилась на кухню, а я в свою комнату, читать свои любимые книги, лёжа на мягкой кровати и дожидаясь возвращения отца.

***

Прошли дни, недели, Халиса вернулась в дом своих родителей, чтобы ей помогала её семья пока отец навещал своего сына и пытался хоть как-то заговорить с ним, ведь Аббас на удивление стал молчалив и не желал никого видеть. Мама совсем исхудала, а спустя время ей рассказали про аварию сына, чем снова вызвали истерику. Кристина срывалась по каждому мелкому поводу и без остановки начинала плакать, чем вынудила Ахмада уложить её в санаторий, где за ней был назначен лучший уход. Огромный дом аль-Рани пустовал, без привычных для него жителей, только я и Рания постоянно ходили по нему, стараясь отвлекать друг друга разговорами не касающихся нашей семьи и горя. Наконец-то отец забрал Аббаса домой и, я вместе с Ранией сидя на диване в холле, ждали возращения брата. Какого же было удивление девушки, увидев, как Ахмад вошёл в холл держась за ручки инвалидной коляски где сидел мой брат с отсутствующими конечностями рук и ног. От увиденного туловища с головой, что привело девушку в шок, Рания еле сдержала эмоции, чтобы не показать их Аббасу, который молча смотрел на меня, будто боясь промолвить и слова. Я вздохнул полной грудью и, довольно встав с места, смотрел на жалкий вид своего исхудавшего брата.
- А вот и мы, - стараясь разрядить обстановку, сказал отец. – Ты снова дома, сын мой.
- С возвращением, - еле выдавив на лице улыбку, говорила Рания. – Наконец-то жизнь в этот дом возвращается.
- И не говори, - улыбнулся я, подойдя к брату и присев напротив него. – Ты похудел, но главное ты живы, мой брат.
Отец махнул рукой Рании, чтобы она не мешала мне общаться с любимым Аббасом. Дождавшись пока они покинули холл, я осторожно подвинул край рубашки на рукаве брата и посмотрел на шов «украшающий» конечность руки.
- Надо же, как авария не пощадила тебя, ты не переживай, купишь себе протезы, тебе будут везде уступать, сочувствовать и помогать. Во всём есть свои плюсы. Однажды сидя в мечети я увидел покойного Шаха и знаешь, что он мне сказал? Он сказал: «Трогай тело, но не трогай душу, не ты её сотворил. Не мсти, а прости...». Так вот, мой дорогой брат, я не тронул твою душу, как и просил мой друг и я не буду тебе мстить, живи как считаешь нужным.
Аббас сидел молча, а в глазах брата и без слов можно было разглядеть страх, ужас и великое несчастье. Где-то в глубине души мне его было жаль, а больше всего мне было жаль, что я смог застать в своей жизни самые страшные вещи: смерть друга, суицид сестры и то, как я лично искалечил родного брата. Похлопав Аббаса по плечу, я развернул инвалидную коляску и повёз его на кухню.
- Рания, ты покорми сына, а я пока поднимусь к себе, Али, иди за мной, - сказал мне отец и вышел из комнаты.
Я молча последовал за отцом в его кабинет, наблюдая, как он встал у окна и смотрел во двор, разглядывая фонтан, который в день похорон сестры отключили.
- С уходом моей дочери, - грустным голосом заговорил Ахмад. – Будто вся радость ушла. Взгляни, цветы вянут, звука воды не слышно и даже птиц больше нет.
- Вы не должны отчаиваться отец, всё это...
- Хм, - прервал меня Ахмад, повернувшись ко мне лицом. – Когда убили твоего друга ты неделями кричал так, будто с тебя кожу живьём снимали, а о смерти родной сестры говоришь с таким спокойствием.
- Ваши выводы ошибочны, я чувствую боль не меньше чем Вы.
- А может, ты спокоен потому, что твой обидчик наказан?
Понимая, что отец тонко намекал мне на состояние Аббаса, я увёл взгляд в сторону, делая вид, что не понимаю о чём это он. Резко схватившись за сердце, Ахмад одной рукой держался за стол и, сжимая рубашку в области груди, говорил:
- Что вы от меня хотите? Почему вы выросли такими неблагодарными? Кого мне винить, Али, скажи мне?
- Это я могу задать Вам этот вопрос, это я хочу знать почему мы с братом по-разному воспитаны, почему он жил в богатстве, а я в нищете и почему он мечтал убить меня, пока я убивал других, мечтая найти вас? За что я, будучи ребёнком, пережил всё то, что сейчас Аллах даёт переживать Вам? Кого же мне винить, отец?
Ахмад с грустью взглянул на меня, и я впервые увидел в глазах отца боль и несчастье. Мужчина не нашёл слов, чтобы ответить мне, он лишь тихонько сел на кресло и мучаясь от острых болей в сердце сказал:
- Мне жаль, что так всё сложилось в твоей жизни, надеюсь ты найдёшь в себе силы кроме мести ко мне, суметь простить меня.
Я молча кивнул отцу головой и ничего ему не ответив вышел из кабинета, оставив его наедине с той болью которая сводила его с ума. Спустившись на кухню и посмотрев, как Рания кормила из ложки Аббаса, я выхватил его из кресла и направился с ним в его спальню.
- Али, стой, - побежав за мной, выкрикивала девушка. – Он не доел ещё.
- Ему надо отдохнуть.
- Но, Али...
- Я сказал, не мешай ему! – грозно ответил я Рании и ногой стукнул по двери, захлопнув её перед лицом ошарашенной девушки.
Положив брата на его кровать, я видел, как перепуганный Аббас пытался шевелить телом, чтобы подняться выше и сесть ровно, еле подталкивая себя конечностями рук и ног. Схватив его за ремень на штанах, я потянул брата к себе и грубо спросил:
- Куда ползёшь? Бежать хочешь? Скажи спасибо, что врач с тобой поступил гуманно, ведь я с огромным удовольствием готов был ломать твои кости, при этом не давая тебе умереть.
Брат завертел головой издавая странный звук и пытаясь дёргать телом, чтобы я его не трогал, но меня это только вывело из себя и, стукнув его рукой по лицу, я выкрикнул:
- Тебе нравилось бить нашу сестру? Тряпка! Трус! До чего ты довёл отца, мать, Шейху, меня? За что!? – снова выкрикнул я и ударил брата по лицу. – Не прикидывайся немым, говори!
Встав с места и наблюдая, как Аббас закричал и заплакал, я отвернулся от брата и сжав ладонями свои уши старался не слышать его голоса пропитанного болью. В комнату ворвалась Рания и выкрикнула:
- Али! Сейчас же оставь его в покое! Спустись и выпей чай, я посижу с Аббасом.
- Выйди.
- Умоляю, не добивай его, я не оправдываю твоего брата, он заслужил, но ради Аллаха, пожалей не его, а родителей, Али!
- Сейчас же выйди из комнаты, Рания.
- Нет, пока не успокоишься я не уйду. Одумайся, он и так несчастен.
Не желая спорить с настойчивой девушкой, я покинул спальню брата, оставив его рыдать в объятиях Рании, но того, кто жизнью бит, уже ничто не остановит. С каждым приходом ночи, когда отец и Рания засыпали, я заходил в спальню брата и садился возле него на кровать, молча зажигая перед его лицом зажигалку. Смотря в темноте на пламя огня, за которым Аббас видел моё лицо, я постоянно тушил огонь и разжигал заново наблюдая, как брат начинал плакать. Дожидаясь пока он зажмуривал глаза и дёргал всем телом, я выходил из комнаты, оставляя его страдать в одиночестве и так продолжалось каждую ночь. Неделю за неделей, я посещал спальню Аббаса, по несколько раз зажигая перед его лицом огонь и молча смотря на него, пока в один из дней мне даже не пришлось стараться пугать его. При виде того, как я открывал дверь в его спальню Аббас начинал дёргаться и кричать, издавая непонятные звуки. Увидев меня возле двери в комнату брата, отец подошёл ко мне и спросил:
- Чего встал?
- Я зайти не успел, а он кричать начинает.
- Ты пугаешь его, как не понимаешь? – возмутился отец, толкнув меня и войдя в комнату.
Сев возле Аббаса, Ахмад обнял своего сына и начал успокаивать его, гладя по голове и шепча утешительные слова. Я на всё это смотрел с сочувствием и молча вышел из комнаты, не мешая им быть наедине. Спустившись на кухню, где Рания как обычно накрывала на стол, я сел на стул и спросил девушку:
- Какие новости от мамы?
- Ты бы навестил её, Али, а только и занят тем, что брата до истерики доводишь.
- Вообще-то я на той неделе был у неё, она сказала, что не хочет возвращаться домой и видеть в таком состоянии Аббаса.
- Халиса тоже отказалась, представляешь? – протянув мне тарелку с кексом, возмущалась девушка. – Сказала не хочет больше жить в такой семье и быть с таким мужем, вот тебе и преданная жена.
- Я так и думал, что она потребует развода.
- Али, а твоя любимая, она какая?
- Я её знаю мало, но как говорил мне Шах: расстояние докажет искренность любви. Она меня ждёт, любит и надеюсь так будет всегда.
- Почему ты не думаешь, что жизнь с тобой сыграет такое же горе, что сыграла с Ахмадом?
- Наверно, - улыбнулся я Рании. – Что она уже сыграла со мной так, что я остался сиротой при живых родственниках. Если в этой истории кого-то и стоит пожалеть, то это меня, Рания. Я, Шейху и Аббас, мы все по-своему несчастны, а кто в этом виноват, я не знаю, может мы сами? В любом случае, пусть с этой самоё минуты всё это кончится, это проклятие и этот кошмар, что Сам Бог нам подарил.
Стоило мне только сказать об окончании всех наших бед, как приоткрытое окно на кухне, со всей силы ударилось об стену и дунул сильный ветер. Я и Рания моментально переглянулись и, подойдя, чтобы закрыть окно, девушка сказала:
- Пусть это будет знаком и покинет горе этот дом, раз и навсегда.
- Амен, - ответил я, встав с места. – Пойду проверю отца с братом, что-то подозрительно они затихли.
- Может несчастный Аббас хоть так почувствует любовь и заботу своего отца.
- Надеюсь, - улыбнулся я девушке и вышел из кухни.
За столько времени, я впервые ощутил холодный ветер в столь душной стране после смерти своей сестры, но самое удивительное, что заметил я, поднимаясь по лестнице на второй этаж, это то, что по подоконникам нашего дома раздались удары от капель воды. Впервые в жарком арабском городе Доха пролился дождь, которого мне так не хватало, наверно, как и всем, жителям персидского залива. Пойдя к спальне Аббаса, где дверь была приоткрыта, а брат без остановки выл и плакал, но делал это тихо, я заметил, что Ахмад лежал на груди своего сына неподвижно. Медленно войдя в комнату, я спросил:
- Чего отец молчит? Что ты ему сказал?
- Не я, - наконец-то заговорил брат, втягивая свою шею. – Не я, не я, не я, не...
- Да замолчи ты! – недовольно выкрикнул я, подбежав к отцу и схватив его за плечи.
Повернув Ахмада к себе лицом, я ужаснулся заметив, что цвет кожи отца был серым, зрачки расширены, а вокруг рта текли слюни.
- Нет! – выкрикнул я, быстро подняв Ахмада с места и положив спиной на пол. – Нет-нет, отец, не вздумай. Рания! Рания, звони врачу!
Проверив пульс, который отсутствовал, я моментально снял с себя футболку и протёр отцу рот стараясь сделать искусственное дыхание, после чего со всей силы ударил его кулаком возле области сердца.
- О, Аллах, - закричала Рания забежав в комнату. – Что случилось?!
- Зови его доктора, скорее всего остановка сердца, быстрей!
- Да-да, сейчас.
Проверив пульс и понимая, что он всё ещё без сознания, я поставил руки на грудь отца и постарался реанимировать его наружным массажем.
-Давай же, дыши! Не бросай меня!
В спальню снова забежала Рания и со страхом в глазах смотрела, как я сквозь слёзы пытался привести в чувства своего отца, но всё было бесполезно, Ахмад синел, пульс не возвращался, а я не прекращал давить на бездыханное тело, в надежде спасти его. Спустя пол часа в дом забежал Абин, нотариус и лечащий врач моего отца, но все их попытки спасти его оказались безуспешными. О проклятии рода Аль-Рани уже никто не сомневался в городе. Люди то и делали, что шептались о несчастной семье и о проклятой крови, где грехи поколения загубили отца и его детей. Ахмада увезли на скорой, где его тело омывали, укрывая саваном белым, готовя к похоронам на следующее утро. На всю ночь я заперся в спальне у брата и сидя возле его кровати рыдал, сжимая руками свою голову, не обращая внимания, как лёжа на постели и слыша мои муки, дёргался и повторяя мой крик завывал Аббас. На дне похорон, где собралось пол города и множество известных и почитаемых людей, я разглядел отца Далиля с его сыновьями, которые смотрели на меня с каким-то пониманием, моей боли. Люди не только со скорбью провожали моего отца на тот свет, но и смотрели на ужасный вид Аббаса, который сидел в инвалидном кресле и с улыбкой мотал головой из стороны в сторону. Ради чего жил мой отец и смог ли он добиться того, чего так хотел. Ради чего жил Аббас и смог ли он добиться своего, я не знаю, но точно знаю, что их желания, как и желание моего деда, слепо иметь влияние и деньги, ни к чему хорошему их не привели. Нужны ли теперь мне эти деньги и этот род, который действительно был проклят или это всего лишь ошибка в воспитании родителей, я не знаю, не мне судить, но я больше ни хотел ничего иметь общего с этим наследством, с империей дорогостоящего бизнеса и жизнью в арабской стране. Всё, за что так боролся мой род я описал на нотариуса Имрана, на помощника отца Абина и его лечащего врача. Дом я продал богатому бизнесмену и все деньги отдал Рании, которая крепко обняла меня, поблагодарила и уехала, стараясь построить свою жизнь с начала, подальше от проклятого дома рода Аль-Рани. Аббаса пришлось уложить в психиатрическую лечебницу, откуда он больше никогда не сможет выйти и проведёт свои дни с душевно больными людьми, под заботой доброжелательных докторов Катара. Забрав все слитки, драгоценности и деньги, которые годами хранились для нашего рода, я крепко обнял свою мать за плечи, которая молча смотрела в окно иллюминатора и ждала взлёта, чтобы скорее покинуть эту землю, на которую она когда-то так рвалась, чтобы вместо сироты, стать полноценной матерью, женой и построить своё гнездо со счастливой семьёй.