Глава 3
Логан.
Control Freak — New Medicine
Я стою перед раковиной в тату-салоне, мою руки. Пытаюсь сосредоточиться на воде, на её прохладе, смывающей пот и запах резины от перчаток. Но вместо этого всё, о чём я могу думать, — это тот мужчина.
Ронан. Мужчина, который после жестокого убийства вышел из леса, как призрак из моего прошлого. Старшая, более высокая и мускулистая версия моего прошлого, с пепельно-коричневыми волосами и рельефным прессом, но всё же призрак.
Мои руки начинают потеть, а сердцебиение учащается. Я чувствую, будто пытаюсь отдышаться под водой.
Чёрт. Я тру руки сильнее.
— Логан! — Голос Майки раздаётся вокруг меня.
Я поворачиваюсь и вижу его, прислонившегося к стене. Майка — мой коллега и случайный партнёр для секса, когда мне скучно и нужно засунуть свой член кому-то в глотку. Очень, очень скучно.
— Я сказал… — Майка сужает глаза. — Этот чувак всё время пялился на твой член.
Я моргаю на него. Я что, видел что-то прошлой ночью? Мне это снится?
Смотрю на Майку. Сейчас он выглядит нормально. Ниже меня, покрытый татуировками, со светлыми волосами. Вытираю руки и надеваю кольца обратно.
— Логан, — Майка хмурится. — Ты в порядке?
— Эм, да. — Я моргаю. Чёрт возьми, соберись. Это тяжёлый эпизод. Тру глаза. — Я даже не заметил.
— Ну, понятно. — Майка пытается подавить ревность, но я вижу её по тому, как сужается его рот. — Удивительно, что тебе всё равно. Горячие спортсмены обычно в твоём вкусе.
Нет, натуралы обычно в моём вкусе. Натуралы, которые не выносят того, как я на них смотрю, и которые не хотят иметь со мной ничего общего. К сожалению для меня. И к сожалению для Майки, который хочет иметь со мной всё что угодно.
Заканчиваю мытьё и вытираю руки полотенцем. Липкость всё ещё здесь, прилипшая ко мне, как вторая кожа. Не спал. Не с тех пор, как увидел его. Не то чтобы я спал до этого. Этот эпизод был тяжёлым.
— Ты выглядишь напряжённым. Нужно, чтобы я снял с тебя нагрузку? — Майка отталкивается от стены и подходит ко мне. Он всегда чего-то хочет. Всегда хочет меня. Разве он не понимает, что во мне уже ничего не осталось? Не оставалось никогда и никогда не останется.
— Нет, — мой тон резкий.
— Да ладно, — Майка хлопает ресницами. — Ты можешь быть грубым со мной. Возьми то, что тебе нужно.
Смотрю на него сверху вниз. Его зрачки расширены, и он смотрит на меня так, будто готов сделать для меня что угодно. Будто поклоняется земле, по которой я хожу. Но он не выдержит того, что я считаю хорошим сексом. Не то чтобы я когда-либо полностью трахал кого-то. Но мне нравится транзакционная природа принуждения мужчин к коленям. Мне нравятся слёзы, наполняющие их глаза, когда они понимают, что не могут дышать. Мне нравится отчаяние их ногтей на моих бёдрах, оставляющих кровавые следы, которые напоминают мне, что я жив, хоть немного.
Мне нравятся вещи, максимально далёкие от нежности. В прошлый раз Майка спросил, кто мы такие, после того как я чуть не задушил его до смерти. И это то, что делает меня неподходящим для него. Потому что мы — ничто. Я никогда больше не буду ничем для кого-либо.
— Нет, — говорю я снова, проходя мимо него, чтобы собрать свои вещи. Салон ещё открыт, но я закончил сегодня последнюю запись. Мне вообще не стоило приходить. Я не помню, что татуировал. Всё, что я помню, — это ощущение телефона в кармане. Телефона-одноразовки, которым я никогда не пользуюсь. Телефона, с которого я написал ему.
Всё ещё не уверен, что этот мужчина реален. То есть, я видел, как он застрелил мою цель, растворил её в кислоте и уехал на своей дерьмовой машине в какой-то квартирный комплекс в паре городов отсюда. Я следил за ним. Потом исследовал его. Если в чём-то я и хорош, так это в поиске информации в интернете, которая немного выходит за рамки моей компетенции. Кем бы ни был этот призрак, он не использовал номера, зарегистрированные на марку и модель его машины, что заставило меня копнуть глубже и в итоге найти Ронана Картера, 29 лет, бывшего полицейского с шестилетним стажем.
Да. Никак бывший коп не стал бы разбивать головы людям. Я ненавижу копов, но это было бы просто глупо. Копы так не делают. Они садятся на своих высоких коней и охотятся на таких, как я. Охотятся, но не ловят, ведь я слишком хорош в том, что делаю.
Все это подтверждает, что я вижу вещи.
Мне нужно отвлечься. Мне нужно что-то. Что угодно. Бросаюсь в свой 67-й Mustang и мчусь по дороге. Знакомый запах старых машин и кожаных сидений одновременно успокаивает меня и делает телефон в кармане в десять раз тяжелее. Зазвонит ли он?
Не хочу, чтобы он зазвонил, говорю я себе. Конечно, если сообщения не будет, то, может, я всё это выдумал. Выдумал этого человека, который встретил мою цель раньше меня, убил его жестоко, спрятал остатки его тела и затем пошёл домой, как ни в чём не бывало. Да, конечно. Выдумал, как будто я умираю от желания отправиться в отпуск в психиатрическую больницу. Как будто я хочу увидеть изнутри психиатрическую клинику и никогда не выйти оттуда.
Не уверен, куда еду, пока не оказываюсь на парковке. Листья ещё не совсем распустились на деревьях, и парковка у городского бассейна пуста. Бассейн ещё не открыт. Сглатываю, глядя на вход в парк. Как, чёрт возьми, я оказался здесь, я не уверен. Не был здесь четырнадцать лет. Не с тех пор, как… всё.
Это знак. Знак того, что я окончательно потерял связь с реальностью и мне нужно пойти домой, чтобы спокойно пережить нервный срыв.
Но я не иду. Вытаскиваю ключи, иду через парковку, поднимаюсь по трём лестничным пролётам и подхожу к стеклянным дверям. Они, конечно, заперты, и у меня больше нет ключа, но всё выглядит так же. Сквозь двери вижу пустые бассейны. Это выглядит как лето. Как моё детство.
Как то, что я никогда не верну. И это злит меня.
Не успеваю опомниться, как иду вдоль ограждения, чтобы лучше видеть. Во мне странная смесь ярости и ностальгии. Помню звуки поп-музыки из динамиков. Крики детей. Полотенца и солнцезащитный крем.
Замираю здесь, не зная, нужно ли мне снова увидеть его или это только ухудшит всё. Знаю, как увидеть его. Его фотография внутри моей бейсболки, той, что я ношу задом наперёд. Ту, что я всегда ношу. И в которую всегда избегаю смотреть.
Видеть эту фотографию — триггер для меня. Это спровоцировало моё последнее убийство. Ну, то, которое я должен был совершить. То, которое я не совершил.
Чёрт! Ярость снова накрывает меня, и теперь я дрожу. Та самая ярость, которая заставила меня первым написать на номер Ронана. Как он посмел? Как, блядь, он посмел?
Выдёргиваю телефон из кармана и смотрю на него. Там, на экране, сообщение от Ронана, и в нём написано:
«Ронан: Кто, блядь, это?»