В объятиях лжи.

Первые солнечные лучи коснулись моего лица, вынуждая хмуриться. Лениво развернувшись к источнику дополнительного тепла, я обняла его, мужские руки охотно повторили мои действия. В тёплых объятиях Риши было слишком уютно, чтобы просыпаться в такую рань, и я уже стала проваливаться в сон, однако звук подъехавшей машины быстро привёл меня в бодрое состояние.

— Чёрт, — прошипела я, вскакивая с кровати, пытаясь в спешке натянуть пижаму.

— Джанеман, ты конечно очень сексуальна в свете солнца, но может ещё поспим? — Риши нехотя прикрыл глаза рукой, чтобы яркий свет не резал глаза, а другой потянулся ко мне, чтобы вернуть на место.

— Одевайся. Приянка и Арьян уже приехали, — я услышала скрип половиц, что говорило о любопытной хозяйке, которая уже поднималась на второй этаж, — Быстрее, — прошептала я, схватив одежду Риши с пола, а затем взяв его за руку потянула в шкаф, — Пожалуйста, помолчи сейчас.

Слабый стук в дверь послышался ровно в тот момент, когда я закрыла дверцы шкафа, скрывая нахально улыбающуюся мордашку Дубея. Накинув халат, я поспешила к двери.

— Доброе утро! — увидев перед собой пустоту, выглянула в коридор заметив уже удаляющуюся Приянку.

— Доброе утро! Прости, милая. Не хотела разбудить тебя, — женщина вернулась на место, где стояла ещё несколько секунд назад.

— О, что вы. Я недавно проснулась, — мягко улыбнувшись, я оперлась о дверной проём, — Как ваша сестра?

— Ей уже гораздо лучше, спасибо за беспокойство, — она внимательно взглянула на мою шею слегка сводя брови к переносице, — Я планировала сходить на рынок, пока народу не так много, чтобы ты хотела на завтрак? — женщина пыталась заглянуть в комнату, но не увидела ничего интересного.

— Ох, на ваше усмотрение. Вы ведь знаете, я не привередлива, — я улыбнулась, махнув рукой.

— Хорошо, девочка. Я пойду, — улыбнувшись она направилась к лестнице.

Закрыв за собой дверь, я направилась к шкафу, открывая дверцы, где меня встретило по-прежнему улыбчивое лицо.

— Какая ты любе-е-езная, — протянул Дубей, выбираясь из убежища, — А что это у тебя тут? — он едва коснулся моей шеи, наигранно вскинув брови.

— Что там? — я подошла к зеркалу, приметив две багровых отметины, — Чёрт... Риши, она ведь всё поняла!

— Что поняла, джанеман? — он потянул меня за руку, привлекая к себе.

— То, что я далеко не книжки читала, вон там, — взглядом я указала на кровать.

Дубей проследил за моим взглядом, развернувшись ко мне с нахальной ухмылкой, которая каждый раз выбивала землю из-под ног. Я готова была пожертвовать всем, лишь бы видеть это каждый день. Улыбнись он так кому-то другому, я бы точно закипела от ревности.

— Значит книжки не читала... — прошептал Риши в мои губы, по-прежнему улыбаясь.

— Кое кто отвлёк от столь интересного занятия, — я смазано провела губами по его щеке.

— И что же? Было совсем не интересно? — его руки лежали на моей талии.

— Совсем, — прошептала я у самого уха, а после коснулась губами мочки.

— Если ты сейчас продолжишь это делать, я не смогу уйти, — вымученный, наполненный желания голос, сорвался с его губ.

— Делать что? — лукаво улыбнувшись заглянула в зелёные глаза, а после коснулась губами напряжённого плеча.

— Асми... — с придыханием шептал Дубей.

Но я продолжала его дразнить, нагло касалась торса кончиками пальцев, оставляла поцелуи на шее и ключицах. Я утопала в страсти, которая поглощала меня лишь сильнее. С каждым днём я захлебывалась чувствами, которые словно шепот дьявола заманчиво влекли прямиком в пекло. И я была бы лгуньей если бы сказала, что это не так. Что мои чувства пылали как никогда. Что во мне нет насыщения, и его без конца будет мало. Что я впервые узнала, что значит полюбить. По-настоящему. Знать, что кто-то желает тебя также, как ты. Знать о чувствах, которые пылают не менее, чем в твоей груди. Знать, что в любой момент ты можешь отвернуться от летящего ножа в тебя, но он закроет собой. И я поступила бы ровно также.

Всё отходит на второй план, когда Риши рядом. Нет ничего, что могло быть важнее. А самое блаженное то, что я видела в нём то же. Я знала, обо всем, читала в его глазах желание, ненасытность, страсть и бесконечную любовь. Всё то, что мы не ощущали ни с кем другим.

Риши мягко перехватил мои руки, оставляя их в районе груди.

— Если бы мы по-прежнему оставались одни, я позволил бы тебе все шалости, которые без конца пылают в твоих прекрасных глазах. Но боюсь, стариков хватит удар, — он мягко рассмеялся, касаясь моих губ своими. Его поцелуи сводили с ума, заливали всё внутри волной трепета.

— Я не хочу расставаться, — теперь вымученный голос звучал от меня. Руки крепко обхватили его торс, и уткнувшись носом в его шею, я вздохнула.

— В прошлый раз ты выгнала меня со словами «Проваливай, Дубей» и швырнула подушку в мою сторону, — он усмехнулся, а затем оставил поцелуй на моей макушке, — Ладно. Готов признаться тебе в том же, я не хочу расставаться. Если бы мы только могли сбежать...

— Почему нет? — я подняла на него взгляд, который, наверняка, полыхал всякий раз, когда я смотрела в его сторону.

— Нет, — Риши улыбнувшись отвернулся, — Не смотри так на меня. Я не могу устоять под этим взором, — вернув голову в обратное положение, он внимательно осмотрел моё лицо, — Обещаю, как только разберусь со всем, мы обязательно сбежим. Разумеется, если ты этого будешь хотеть.

— Ловлю на слове, — улыбнувшись, я отстранилась, приближаясь к кровати, пальцами ухватив кончик подушки, — А теперь одевайся, — я взяла подушку в руки, — И... — рассмеявшись подняла подушку вверх, как бы замахиваясь, — Проваливай, Дубей, — подушка полетела прямиком в цель, что вызвало смех у обоих.

Когда Риши был одет, а я успела привести себя в порядок, мы вышли в коридор, предварительно убедившись в том, что хозяев нет.

— Ты спускайся, я сейчас, — постучав в дверь сестры, я стала прислушиваться. Тишина казалась слишком странной, а потому мои пальцы потянулись к дверной ручке. Дверь была не заперта, что вызвало ещё больше подозрений.

— Амала? — переступив через порог, я увидела засланную кровать, коснувшись которой почувствовала холод, — Чёрт. Что-то могло произойти?..

Ужаснувшись собственных мыслей, я рванула в свою комнату, переодеваясь в первую попавшуюся одежду. Схватив карандаш со стола, я ловко собрала волосы, быстрыми шагами спускаясь по лестнице. У выхода меня ждал Риши, лицо которого сразу же переменилось.

— Что случилось?

— Амала. Она не пришла ночевать домой, — бросив эту фразу, я направилась к телефону.

Заранее выписав номера коллег сестры, я стала набирать Лимы. Сонный голос послышался на другом конце провода.

— Да?

— Лима, это Асми. Вы вчера должны были задержаться на работе всей командой, так?

— Да. Что случилось? — на этот раз я услышала уже более бодрый ответ.

— Амала не вернулась домой.

— Что?! Асми, ты уверена?

— Её кровать не расстилалась, к тому же холодная. Не думаю, что она могла отправиться куда-то ни свет, ни заря.

— Постой, — на моём плече оказалась рука Дубея, другой он перехватил трубку, — Лима не стоит волноваться, я догадываюсь где может быть Амала. Простите за ранее беспокойство.

Он повесил трубку набирая новый номер.

— Куда ты... — Риши приложил палец к губам, вынуждая меня замолчать.

— Амрит? Доброе утро. Амала не вернулась домой ночью, а Асми уже вся извелась, Б... Кхан у тебя?

Улыбнувшись ответу, который прозвучал в трубке, Дубей поспешил закончить разговор.

— Вот и всё, Амала в резиденции.

— Я так разволновалась, — нервно провела руками по плечам, я перевела взгляд на Дубея, — Ты ведь сейчас едешь в резиденцию?

— Да, — Риши мягко притянул меня к себе, даря спокойствие.

— Тогда передай Амале, что я буду ждать её дома. И пусть не задерживается, — шумно выдохнув, я оставила поцелуй на мужской щеке, — А теперь, тебе точно пора, — улыбнувшись друг другу на прощание мы расстались.

Решив не заморачиваться со сборами, я осталась в штанах и топе, которые изначально надела в спешке. Сделав лёгкий макияж, я, оставив записку на столе для Приянки, направилась в библиотеку.

Ведомая мыслями села в такси. Басу, всё крутится вокруг рода Басу, но почему я не видела ни одного представителя? Род Дубеев выглядел одним из самых мощных и именитых, но раз я знакома практически с каждым, почему не знакома с Басу? Вдумчиво всматриваясь в одну и ту же точку, я вдруг увидела водителя, который обернулся ко мне помахав рукой.

— Мы приехали.

Вырванная из омута размышлений, я зашагала внутрь. Воспоминания о первой встрече с Ману ударили ледяным хлыстом в спину, вздохнув, я тряхнула головой. Ты здесь не за этим. Предоставив читательский билет юноше, я прошла дальше. Ступая между нужных мне рядов, я стала осматривать каждый на наличие какого-то механизма, спрятанного от посторонних глаз.

Риши закатив глаза, развернулся к стеллажу, который находился за его спиной, затем задвинул третью книгу справа, отчего дверь открылась. Интересно. Нахмурившись, я выскочила за дверь, вновь оказавшись в центральной библиотеке, быстрыми шагами направляясь к выходу. У дверей я поймала на себе встревоженный взгляд Ману.

Что-то определённо должно было быть. Ведь если внутри был механизм, то и в частную секцию нужно было попасть. А значит мне нужно обращать больше внимания на книги, стоящие на полках, возможно того же уровня.

Если род Басу такой известный, то я точно смогу найти зацепки об этом в частной секции. Никто не стал бы оставлять подобную литературу в открытом доступе. Утопая в размышлениях, я шерстила стеллаж за стеллажом. Пока не нашла нужный, стопка книг скрывала среди других старый, потёртый временем корешок, название можно было прочесть с трудом.

Выдвинув книгу, я услышала звук открывшейся двери. Оглянув коридор, я юркнула внутрь, пока этого никто не заметил. В камине догорали угли, а в помещении стоял запах благовоний, которые жглись тут совсем недавно. Аккуратно прикрыв за собой дверь, я стала оглядывать стеллажи на наличие исторической или генеалогической литературы. От бесчисленного количества книг в глазах стало рябить. Моё дыхание участилось от страха быть пойманной. Наткнуться на Девдаса или Вимала, казалось непростительной ошибкой. Ошибкой, за которую мне точно пришлось бы дорого заплатить.

Внезапно, словно наваждение в памяти всплыло воспоминание.

— Берегись Калькутты, Асми. Держись от всего подальше и не старайся ничего узнавать.

Эту фразу бабушка твердила изо дня в день, пока мы наконец не уехали. Раз она предостерегала, значит знала обо всём? Знала о том, что мне приходится узнавать не по своей воле. Более того, исходя из сути видений, и разговоров со старшими Дубеями она контактировала с ними, как и моя мама. И наверняка, они вдвоём знали, куда больше, чем я сейчас.

В какой-то момент я наткнулась на книгу в разделе истории. Среди биографий неизвестных мне людей стоял толстый видный фолиант. Глаза зацепились за английское название. Обложка говорила о том, что мои поиски окончены. «М. Патил: Влиятельная дюжина: Банерджи, Дубеи и другие значимые семьи Западной Бенгалии».

Книга на английском? Иронично. Затем я стала рассуждать. Дубеи, как люди чрезвычайно гордые своим положением, берегут любые издания с упоминанием о членах семьи. Это логично. Но английский... Зачем индийскому автору писать книгу на иностранном языке? Скорее всего, это было предназначено чтобы просветить людей извне в важные для штата генеалогические детали. Или поведать им о местной иерархии.

Открыв книгу, я стала жадно въедаться глазами в строки обо всём, что имело значение. Сначала о Банерджи, ведь я видела заседание... дюжины, а значит представители всех знатных семей, присутствовали там. Я буквально ощущала, как в моей голове складывался пазл, но всё ещё не могла понять к чему это ведёт.

Углубляться в информацию об этой семье я не стала. Лишь подметила, что семья принадлежит к касте вайшьей, торговцев. Род Банерджи славился образованными мастерами слова, поэтами. Они занимались продажей и поиском книг, на чём сделали целое состояние. Не растрачивая время в пустую, я изучила главы о Дубеях и в конечном итоге нашла то, что так долго искала. Род Басу.

Пробегая взглядом по заветным строкам, я будто бы увидела всё вживую.

Дубеи — это древняя брахманическая семья, чьё влияние в религии считалось незыблемым. Высшие по касте и уважаемые люди, пользующиеся самым привилегированным положением в обществе. Дубеи славились своими сыновьями, которые мудро вели дела рода. Внутри семье установлен патриархальный уклад. Характерные черты: тёмные вьющиеся волосы, зелёные или янтарные глаза, высокий рост и эктоморфное телосложение. До тысяча восемьсот десятого года, род бедствовал, как и положено касте брахманов, ведя чистый и аскетичный образ жизни. Знаковый союз с семьёй Басу изменил положение дел.

Басу — это древний кшатрийский род, занимавший наивысшее положение в Западной Бенгалии на протяжении многих столетий. К Басу относились больше трети раджей, мэров и управляющих в штате. Влиятельная и сильная семья, которая вела все дела в округе. Басу славились своими дочерьми, которые, в силу властного характера, успешно и дальновидно вели дела рода. Внутри семьи был матриархат. Характерные черты: тёмные или каштановые волосы, чёрные, зелёные или янтарные глаза, средний рост и мезоморфное телосложение. Род берёт своё начало из небольшой деревни Калифаграми недалеко от города Калькутты.

Пиком своего влияния Басу могут считать союз с родом Дубей, который они заключали на взаимовыгодной основе. Ведающие соединились с властвующими, их тандем был нерушим. Ближе к тысяча девятьсот шестидесятому году род Басу угас. Значительно сократилось количество членов семьи, всё принадлежащее им влияние иссякло. Причиной такого положения дел принято считать утрату у семьи Басу интереса к управлению. Союз с ними больше не приносил другим участникам выгоды, а значимые фигуры вышли из игры.

— Нет! Какая глупость, — прошептала я, — Добиться таких высот, а после оставить всё, словно это было чем-то незначительным!

Звук тлеющих в камине углей становился тише, насыщенный запах благовоний будто иссякал. Я нахмурилась ощущая, как зрение ухудшается и меня поглощает тьма. Как же не вовремя. Звук отворившейся двери не вызвал никаких эмоций.

— Не стой столбом! Собирайся немедленно! — я увидела перед собой бабушку, которая была куда моложе, чем сейчас.

— Неужели мы сделаем это так легко? — голос слетел с губ непроизвольно. На меня нахлынуло внезапное волнение, — Нас убьют, если поймают! Подобное непростительно!

— Хватит пререкаться, Джотсана. Делай, как я сказала.

Услышанное отрезвило меня. Я видела глазами матери. Уж теперь, я знала это наверняка.

Индира нервно хватала вещи и швыряла их в сторону сумок. Их было совсем немного, словно они собирались куда-то налегке.

— Слуг я отпустила, упакуй всё сама.

— Сама?.. — пальцы мамы дрожали, но она послушалась, — Что будут делать те, кто останется?

— Их дело! Я предупреждала. Я не собираюсь жертвовать никем из вас ради чужих безумных идей!

— Но как же Камал? — голос мамы наполнился печалью, которая была не так остра прежде.

— Он отказался. Скроется в деревне, как и все. Ты знаешь, что будет дальше. Это ради нашего блага.

— Мам... Ты уверена?..

— Я видела всё своими глазами. И это было страшно.

Её напряжение выдавали едва взбухшие на лбу венки. Были вещи, которые выбивали из колеи лаже такого стойкого человека, как решительная и непоколебимая глава семьи Басу.

Я вдруг открыла глаза, по-прежнему чувствуя запах благовоний. Вот чёрт, меня уложили на диван. Первая мысль, пронёсшаяся в моей голове, вызвала прилив энергии. Боги, пусть это будут не старшие Дубеи. Я нерешительно привстала, заприметив Амрита, что заставило меня облегчённо выдохнуть.

— Как твоё самочувствие? — Дубей окинул меня неопределённым взглядом.

— Не так плохо, как должно быть, — я села на диван, взявшись рукой за голову.

— И что же юная Кхан искала тут? — Амрит сидел вальяжно, закинув ногу на ногу, с едкой ухмылкой.

— Я не... — первые слова давались с трудом, но не потому что мне было плохо, — Я не Кхан... — озадаченно, негромко сказала я.

— Ох неужели, хоть одна смышлёная. Я думал, что твоя сестра докопается до этой информации куда быстрее, но ты меня удивила.

— Ты знал?! Всё это время водил нас за нос?

— Конечно знал, — его ответ прозвучал скучающе.

— Поэтому все выделяли мою фамилию?

— Даже мысли о том, что вместо благородной фамилии Басу, ты ходишь под неприметной Кхан, отвратительна!

— Чёрт возьми, Дубей! Я сама с этим разберусь, без навязывания чужого мнения, — я начинала закипать, а потому выпрямилась, с вызовом смотря в зелёные глаза мужчины.

— Кто-то же должен тебе объяснить, что хорошо, а что плохо, — его самодовольная ухмылка, была крайней точкой кипения.

— О, и это будешь ты? — я встала с дивана вальяжной походкой прохаживаясь вокруг дивана, на котором сидел Амрит.

— А разве тебя это раздражает? — Дубей вероятно доверял мне, иначе я не видела других причин, почему он так спокойно сидел ко мне спиной, даже не обернувшись.

— Ещё как, — я издала смешок, а затем вытянула острозаточенный карандаш из волос, отчего они крупными локонами рассыпались по моим плечам. Приставив остриё к шее Дубея, я склонилась, — Хватит игр, господин Дубей! — нарочно выделив слово «господин», я продолжила, — Мне плевать, кто ты, плевать на твою власть, я докопаюсь до правды любой ценой, а ты не посмеешь мне мешать.

— Посмотрите, какая импульсивная. Именно этого я и ждал. Проявления характера женщин Басу. Вы все слегка с безуминкой, — он по-прежнему ухмылялся, сидя в расслабленной позе, — Ты ведь не сделаешь этого, милая Асми.

— О, разумеется. Сейчас нет, — я развернула голову Дубея так, чтобы он видел моё лицо, — Пока ты не мешаешь мне, я не мешаю тебе. Помни, я играю честно, но стоит тебе нарушить мои правила и зайти на мою территорию, клянусь, я не пощажу никого. Даже такую милую мордашку, как у тебя, Амрит.

— Зубки прорезались? — он с лёгкостью вывернулся из моей хватки, а затем сократил между нами расстояние, — Запомни одну простую вещь. Ты на моей территории... — я выставила руку вперёд запрещая сокращать между нами расстояние.

— Если я Басу, то это территория и моя тоже, — вскинув бровь и победно ухмыльнувшись, я продолжила стоять на месте.

— И всё-таки ты о не осведомлена ни о чём, что тут происходит, а значит не имеешь и малейшего представления о том, какая власть в моих руках, — это звучало не столь самовлюблённо, скорее, как всем известная данность, несмотря на мою выставленную вперед руку, он всё-таки приблизился, — Ты можешь играть так, как тебе вздумается, однако, — моя рука коснулась его груди, я хотела отстраниться, но позади был лишь шкаф, — Если эти игры будут нарушать устои, которые заведены задолго до твоего появления, то я буду вынужден играть по своим правилам. Но не взирая ни на что, я предлагаю тебе возможность, я посвящу тебя во все дела, происходящие в Калькутте, ты, как и положено займёшь своё место в дюжине. Плечо об плечо мы будем идти вместе.

— Я? Почему в эти планы не вписывается Амала? Или ты считаешь, что она этого не достойна? — не смотря на все выходки, ему не удалось сбить с меня спесь, которая вдруг стала брызжить, словно вулканическая лава.

— Скажем, я не вижу в ней того же стержня, что и в тебе. Есть в тебе такие качества, которые не перекликаются со всеми качествами Басу, — он коснулся провёл пальцем по моей щеке, что заставило меня отвернуться, однако его пальцы ловко вернули мою голову в обратное положение.

— Не переходи границы! Ты позволяешь себе слишком многое, — я почти что выплюнула фразу отвращения.

— Ещё не переходил, — он вновь коснулся моего лица убирая прядь волос, которая легла на мои глаза.

— Если ты ещё раз... — не дав мне закончить фразу, Дубей нарочно коснулся моей шеи.

Звонкая пощёчина, оставила на его щеке пылающий след. Вместо гнева, который я ожидала увидеть, на его лице красовалась довольная улыбка.

— Если ты вдруг не заметил, моё сердце принадлежит другому! — я отошла на приличное расстояние, собирая волосы в гульку, а затем закрепила карандашом.

Как вдруг услышала смех Амрита.

— Так уж принадлежит? — он коснулся губы, на которой выступила кровь от удара.

— Я сказала нечто смешное? — закончив с волосами, я подошла к шкафу, где уже зрительно нашла нужную книгу для механизма.

— Нет, совсем нет, но принадлежит ли его сердце тебе?

— А это тебя уже не касается. Напоминаю, я играю честно, пока мне не переходят дорогу.

Закончив этот бессмысленный разговор, я вытащила нужную книгу, что заставило дверь открыться. Почему в этой библиотеке каждый раз происходит что-то странное? Злость всё не покидала меня, я шагала по библиотеке витая в раздумьях о произошедшем, пока не столкнулась с кем-то.

— Асми?

— Мала? Где ты была? Я волновалась, — сестра была взволнованна, одетая в дорогой наряд, — Ты провела с ним ночь? — ошарашенно отшагнув назад, я пялилась на сестру, вспоминая, где она пропадала.

— Нет, то есть...

— Ясно. Хорошо, я поняла.

Поведение Дубея несколько минут назад вызывало лишь большее раздражение, больше, чем было прежде. Нынешняя ситуация возвращала меня в прошлое, где были Майкл и Мари, только вместо Мари была моя собственная сестра, но и к Амриту я ничего не испытывала. Не могла я так бессовестно предать собственные чувства и доверие Риши.

— Как приятно видеть двух сестёр вместе, — позади послышался голос Дубея.

Внимание Амалы тут же переключилось на Амрита, отчего я закатила глаза.

— Что с твоей губой? — она коснулась его подбородка, рассматривая рану.

— Споткнулся, — несмотря на всю заботу которой окружала его Амала, он посматривал на меня.

— В следующий раз стоит внимательнее смотреть под ноги, — я развернулась чтобы уйти, — Встретимся дома, Амала.

Бросив эту фразу через плечо, я поспешила удалиться. Невыносимо смотреть на подобное, задержись я там хоть на секунду дольше, то вывернула бы содержимое кишечника наружу. Возможно со стороны это выглядит как ревность, но кому было бы приятно находиться в такой компании?

Сестра потеряла голову, я совершенно не узнавала её, не могла предугадать её действия, как это было раньше. Она поступала необдуманно и несерьёзно. Или так было всегда? Может в силу своей незрелости я слишком идеализировала Амалу? И только сейчас в голове вспылили слова Дубея: «Скажем, я не вижу в ней того же стержня, что и в тебе. Есть в тебе такие качества, которые не перекликаются со всеми качествами Басу.», даже чужие люди подмечали это, но не я.

Басу... Как теперь разбираться во всём? Получая ответы на прежние вопросы, я путаюсь сильнее, вопросов появляется лишь больше. Мне была необходима встреча с мамой, но не сейчас. Точно не сейчас. Вначале я должна узнать хотя бы часть истории, чтобы выстроить в голове приблизительную картину происходящего.

Остаток дня я провела, закрывшись в комнате. Желания говорить с кем-то, и уж тем более видеть — не было. Уткнувшись в книги, я продолжать читать то, на чём остановилась.

Несмотря на всю обиду и злость, Кришна дал шанс Ракшаси Эше. Необыкновенный человек, лишь тот, чью кровь, одарила Тёмная Мать. Мать Раздора. Мать Времени. Богиня Кали. Сам того не понимая, избранный человек освободит её душу, вернёт милость Кришны, вернёт Ракшаси Эшу в воплощении аватара, как и обещал.

С тех пор, как избранный Тёмной Матерью и богом Кришной, выполнит должное, то получит в дар самое дорогое, что может быть — милость Кали и Кришну, а также защиту самой Эши, которая будет нескончаемо благодарна за совершенный подвиг.

Закончив прочтение мифа, я, не в силах бороться с собой, уснула. Эмоциональный, трудный день высосал из меня все прежние силы, которыми я была готова делиться с каждым кто мне дорог.

В тени ночного неба, Вимал стоял под ветвями древних деревьев. Его глаза сверкали в свете луны, отражая какую-то неописуемую страсть, а напротив стояла виновница этой страсти — Джотсана. Её голос, как звук ситара, звучал мягко и глубоко, когда она раскрывала свою душу перед ним. Её слова были как цветочные лепестки, падающие в ночь, обволакивая мужчину в аромате их запретной, но неотразимой любви.

— Вимал, — шептала она, — Моё сердце принадлежит тебе, как звезды принадлежат небу. Но судьба не щадит наши чувства.

В карих глазах мамы мерцали слёзы, но в тот момент она была не только исполнительницей грусти, но и решительной женщиной, готовой пожертвовать своим счастьем для блага Вимала. Она прощалась, несмотря на боль в своём сердце, разбивая его, но сохраняя в памяти каждый момент связанный с Дубеем.

— Люби меня всегда, Вимал, как свет моего отходящего солнца, — прошептала она, прежде чем мягко коснуться его губ в последний раз.

С тяжелым сердцем, она ушла в ночь, оставив Вимала под сенью деревьев, с лицом, освещенным светом его потерянной любви. Сад стал свидетелем их прощания, где ветер носил слова её обетования, и луна тихо вздыхала, освещая пустоту, оставленную любовью, которая ушла.

Она ушла, а вместе с ней и краски, всё стало серым, холодным, безразличным. Его сердце ощущало бескрайнюю пустоту, как если бы отняли часть его самой сути. Глубокая тоска окутала его, словно черный вуаль, медленно сгущаясь вокруг его души.

В мужских глазах мерцали отблески уходящей любви, как звёзды, которые тускнеют в бескрайней ночи. Каждый вздох напоминал о её отсутствии, как будто ветер приносил с собой не её аромат, а пустоту её отсутствия. Тень прошлого любовного венка несся в воздухе, напоминая о красивом, но утраченном саде.

В его груди, словно венец горестных цветов, царила тишина разлуки. Воспоминания о её прикосновениях и мягких словах звучали, как отголоски замедленной мелодии, которую он слышал только в своем воображении. И теперь больше никогда не услышит вживую снова. Только тень её образа оставалась, вися над ним как невидимая корона горечи.

Сердце Вимала тяжело боролось с потерей, словно корабль, затерявший свой компас в бурю. В каждой звезде на небесах он видел её глаза, и в каждом разговоре ветра он выслушивал её нежный шепот. Он оставался в саду, как страж, в надежде, что она вернется, но ему приходилось смиряться с тем, что его любовь ушла, как тень, не оставив следа.

Я подорвалась в кровати, села, словно всё, что я сейчас видела было слишком личным, запретным. Это было не видение, что-то другое. Я наблюдала со стороны, но и проживала его чувства. Опустив голову на руки, я выдохнула. Рыться в чужом белье, было самым мерзким чувством, в особенности, когда это происходит не по твоей воле.

За окном луна только начинала освещать сумрак ночи, а от сна не осталось и следа. Убрав книги на столик, я разделась, скидывая одежду на пол. Переступив её, я встала под струи холодного душа. Впервые за долгое время мне хотелось принять именно прохладный душ. С каждой новой каплей я чувствовала, как весь день стекает в сточную трубу, оставляя за собой лишь блаженное спокойствие. Для полноты картины не хватало юноши, который железными тисками впился в моё сердце. Я улыбнулась собственным мыслям, ощущая, как тоскую каждый день лишь сильнее.

Переодевшись, я спустилась вниз, чтобы отнести книги в библиотеку, а после приготовить молоко с лавандой. Без него мне навряд-ли удалось бы уснуть. А потому, когда напиток был в моих руках, я вышла в сад. Однако моё внимание привлекло тихое сопение на террасе. Юркнув внутрь, я заметила сестру, которая уснула в кресле. Окинув её ласковым взглядом, в котором сквозило сожаление, я осторожно коснулась её руки, приподнимая туловище сестры вверх.

— Асми? — едва слышно, сонным голосом пробурчала сестра.

— Я отведу тебя в комнату, — закинув её руку, на своё плечо мы пошагали вверх по лестнице.

— Я пыталась, поговорить с тобой, но ты не открывала... Амрит, он особенный...

Под унисон её рассказов, я уложила её в кровать, накрывая одеялом. А после оставила поцелуй на макушке, с фразой:

— Спи. Мы ещё поговорим.

Закрыв за собой дверь, я вернулась на террасу усаживаясь в кресло, в котором прежде сидела Амала. Открыть глаза на Амрита очень даже хотелось, но это было моё персональное табу. Когда-то прежде Амала встречалась с молодым человеком, который толком не скрывал своих измен, а когда я застала его за очередной, то непременно поспешила к сестре, чтобы рассказать всю правду.

Однако меня не восприняли, не поняли и обвинили во всех грехах. С тех самых пор, я запретила себе влезать в чужие отношения, доверительные отношения с сестрой были важнее, а раз она выбирала ходить с разбитым сердцем, то это её выбор. Где-то внутри я понимала, что сегодняшний день даст трещину в наших с ней взаимоотношениях, понимала, что моё молчание и приведёт к этому. Я понимала, что подвернись Амриту ситуация, так он расскажет обо всём первым.

Что до меня? Мне придётся запасаться огромным терпением и нервами, потому что, чем дальше я захожу, тем больше проблем появляется. Но я справлюсь, Риши будет рядом, а от одной мысли мне уже становится легче. И он был позади, я чувствовала это.

— Если планируешь снова кидать камешки, то там тебе никто не ответит, — не оборачиваясь, я сделала несколько глотков молока, отставляя его в сторону.

— Каждый раз формат наших встреч меняется, — его руки коснулись моих плеч, и я получила поцелуй в макушку.

— Разнообразие никогда не мешает, — я улыбнулась, оборачиваясь в сторону Дубея.

— Ну что ж, рассказывай. Как прошёл твой день? — он ловко подхватил меня на руки, чтобы сесть в кресло, а меня устроил на своих коленях.

— Как может пройти день у Асми Басу? — я кинула на него взгляд без злости или осуждения, скорее просто уставший.

— Ты узнала... — с его лица сползла улыбка.

— Ты знал.

— Знал, но если бы я рассказал, ты бы поверила? Поверила бы, что относишься к дюжине и должна возглавлять её?

— Возглавлять... Все твердят об этом, сметая мою сестру на второй план.

— Раз ты знаешь о своей роли, значит Амрит рассказал тебе почему, — Риши смотрел на меня, вычерчивая большим пальцем круги на моей талии.

— О да, знаю!.. Риши, пойми одно, на одной страсти и желании отношения не выстраиваются. Мне необходима честность с твоей стороны, доверие.

— Обещаю впредь исправиться. Но знай, кроме этого, я больше ничего не скрывал.

— Хорошо, — я вымученно улыбнулась.

— Ты какая-то вялая сегодня, хорошо себя чувствуешь?

— Скорее просто устала, — он коснулся моего лба рукой.

— Ты горячая, Асми, — он тут же оживился, — Есть что-то ещё?

— Голова начала болеть, но это странно я чувствовала себя прекрасно несколько минут назад, — я взяла в руки стакан с молоком.

— Что это?

— Молоко с лавандой, обычно я готовлю его, когда мне трудно уснуть, — Риши вытянул стакан из моих рук, вдыхая запах содержимого.

— Пойдём наверх.

Дубей лишил меня возможности подняться в комнату самостоятельно, а потому подняв меня на руки отнёс в комнату, заботливо укрывая одеялом. Соображать становилось труднее, а потому я не заметила, как на моей голове оказался холодный компресс. Рядом лежал Риши внимательно наблюдая за каждым моим движением.

Найдя в себе силы, я взяла его за руку. Тяжесть состояния спадала, но не могла исчезнуть в конец. Я провалилась в сон. Ужасные, короткие обрывки снов и видений мелькали так часто, что было сложно собрать всё воедино. Я буквально чувствовала, как дрожала. Пока руки Риши прижимали меня к себе, всё происходило не так тяжело, но стоило ему отойти, чтобы поменять мне повязку, ужас овладевал мной вновь.

А после, в полубреде, он напоил меня заваренной мятой, и с того момента лихорадка стала отступать. Мне удалось уснуть полноценно, теперь среди кошмарной ночи, я ощущала себя спокойно, в тёплых мужских руках.

Шум, доносящийся с перового этажа вынудил меня открыть глаза. Риши уже не было, однако на подушке осталась записка.

«Доброе утро, джанеман. Ты слишком сладко спала, а потому я не решился тебя разбудить. Завари и выпей ещё одну порцию мяты, но проследи за тем, чтобы ты сделала это собственноручно, и никто кроме тебя. Встретимся на празднике, пусть Дурга будет благосклонна к тебе. Твой Риши.»

Никто кроме тебя... Слова Дубея заставили меня напрячься, но чувствовала я себя намного лучше, а потому принялась выполнять ежедневный утренний ритуал сборов. Среди голосов, доносящихся снизу, я услышала голос сестры. Нужно рассказать ей, что стало с нашей семьёй на самом деле и кем мы являемся.

Оказавшись в гостиной, я застала миссис Чаухан и Амалу в компании молодой девушки, которая стояла ко мне спиной.

— Асми! Доброе утро, проходи скорее! Пусть Дурга будет благосклонна к тебе.

— Спасибо! — я улыбнулась.

— Знакомься с моей племянницей, это Джая, — услышав своё имя девушка обернулась. Я замерла, завидя её лицо. Джая тоже растерялась.

— Мы уже знакомы, — я перевела взгляд на Приянку без особого энтузиазма.

— Как славно!

Амала сидела на диване поглядывая на Джаю, прекрасно понимая, кто она.

— Джая, сколько тебе лет? — Амала обратила внимание на себя.

— Мне? Пятнадцать вот недавно исполнилось, — девушка смущённо улыбалась.

— Такая взрослая уже! А для меня всё та же маленькая зайка! До чего же хорошенькая стала! Длинноногая антилопа! — Приянка с особой радостью оглядывала племянницу.

— Ну что вы, тётушка! Смущаете! — краска залила её лицо, а я с особым интересом оглядывала сестру, как бы обмениваясь с ней взглядами.

— Отец уже присмотрел жениха? — вопрос Приянки заставил меня напрячься, потому что нутром чувствовала какой ответ слетит с её губ.

— Он слишком печётся обо мне. Видимо ищет жениха не ниже Дубеев.

Всё. Я плавно теряла контроль над собой. Знала ведь, куда бить.

— Ах, деточка, у них ведь только один сын, и тот занят!

— Подожду, может, освободится? — невзначай девушка перевела взгляд на меня.

Н-да? Так уж освободится? Я вскинула бровь, ухмыльнувшись, отрицательно помахав головой.

— Дождёшься до седых волос. Сейчас искать надо! — Приянка не обратив внимания на наши многозначительные переглядки, продолжила твердить своё.

Не дожидаясь других бессмысленных фраз, я пошла на кухню. Где со спокойной душой могла приготовить себе мяту. До меня доносились обрывки фраз, где Амала открыто заявила о том, что была в частной секции Дубея и знает о дюжине. Я выронила из рук чайную ложку, которой размешивала напиток. Знала?! Опустошив стакан, я направилась в гостиную.

— Было бы здорово если бы мы отправились вместе на праздник, — Джая говорила с Амалой.

Какого чёрта?!

— Ах, Асми. Ты вернулась! — Джая обернулась ко мне, — Нарядим тебя и твою сестру?

— Разумеется, — выдавив из себя эту фразу, я поднялась наверх, закрыв за собой двери.

Она выводит меня на конфликт! Распахнув дверцы шкафа, я стала перебирать праздничные сари, которые сгодились бы для торжества. Выбор остановился на одном из комплектов. Лазурный цвет идеально подчёркивал мою смуглую кожу. В дверь постучали.

— Я справлюсь самостоятельно.

— Хорошо, тогда я помогу Амале, — за дверью раздался голос Джаи.

Строит из себя саму добродетель. Я собралась быстрее, чем думала, а потому выйдя в коридор услышала смех сестры. Постучав в дверь и не дождавшись ответа, я вошла. Амала была одета в интересный дорогой наряд.

— Джая? Оставишь нас?

— О, конечно.

Дождавшись пока девушка покинет комнату и спустится вниз, я перевела взгляд на сестру.

— С каких пор между нами такая пропасть?

— О чём ты? — в ней не было прежней ласки ко мне, это сквозило в каждом жесте и взгляде.

— О многом. Например, о том, что ты молчала о дюжине, — я говорила спокойно, без тени злобы или обиды.

— А то, что ты умолчала о вашей тайной встрече с Амритом, это мне как называть?

— Это он тебе рассказал? — слова причиняли боль, а недоверие сестры сжимали сердце в тиски, грозясь раздавить.

— Ему пришлось. Или ты думала, что я слишком глупа, чтобы понять, что вы оба были вдвоём в тайной секции? И чем занимались? Позволь узнать.

— В чём ты меня обвиняешь? — я вскинула брови.

— Я всю жизнь посвятила тебе. Отказывала себе практически во всём, чтобы поставить на ноги, дать образование. А сейчас, когда я наконец могу вздохнуть полной грудью и наконец ощутить ласку и любовь, ты так нагло пытаешься лишить меня этого! Разве я заслужила такое отношение, Асми?

— Я не узнаю тебя.

— А может и не знала вовсе?

— Ты глупа, если считаешь, что я способна на такое! — на глазах заблестели слёзы обиды, — Если я так низко пала в твоих глазах, то с этого дня можешь забыть обо мне. Знала бы я, что ты будешь винить меня во всём, знала бы я раньше...

— И что? Чтобы ты сделала? Уповала бы на помощь Бишопа, который использовал тебя?!

Слова сказанные родной частичкой окончательно уничтожили меня. Я оставила на её щеке пощечину, сама того не ожидая.

— Это точка невозврата, Амала.

Влетев в свою комнату, я закрыла дверь сползая по ней вниз. Слёзы и обида душили меня. Как, родная частичка, часть меня самой могла сказать подобное? Я стояла посреди комнаты, окруженная собственной расстроенной души. Глаза потускнели, в них не было прежней искры.

Сердце билось грозовыми ударами, словно внутри разразилась война. Обвинения Амалы продолжали звучать в голове, проникая глубоко, в каждую клеточку моей сущности.

В комнате зазвучал шепот её голоса, в котором отражалось всё обвинение. Каждая буква летела в сердце ножом. Стены наших отношений, казавшиеся прежде непоколебимыми, теперь стали свидетелями разрушения доверия.

Чувство пустоты наполнило мою сущность от головы до пят, словно черная дыра впитывала все светила надежды. И все же, среди этого мрака, в моих глазах мелькнула решимость. Достав чемодан, я стала судорожно закидывать туда вещи. Небрежно, но так, чтобы в конце концов он закрылся. Вытирая слезы тыльной стороной руки, я села на кровать, дожидаясь пока все покинут дом.

Убедившись в том, что голоса затихли, а после все вышли за пределы дома, я встала, оглянув комнату в последний раз. Как вдруг почувствовала, как зелёная нить, которая прежде прочно окольцовывала палец, лопнула. Это ударило ледяным хлыстом по моему сердцу, стараясь заглушить его пылкость.

Я тащила чемодан шмыгая носом, но запрещая себе реветь. Пока не увидела подъехавшую машину, а затем силуэт Риши.

— Что... — он хотел задать вопрос, но увидев моё состояние осёкся.

Приказав водителю забрать чемодан, он приблизился ко мне. И вот тогда я разревелась, без единого шанса остановить весь поток, который я старательно удерживала. Руки Риши прижали меня к груди, а поглаживания постепенно успокаивали, как происходило всегда.

— Я отвезу тебя в безопасное место.

Когда мы тронулись, я заговорила.

— Амала... Она — слова давались невероятным трудом, словно за каждое, к моей шее приближалась гильотина, которая в конце концов разрубит её на части, — Можно я покажу?

Получив одобрительный кивок, я приблизилась, касаясь его щеки, а после соприкасаясь лбами. Я показала не только Амалу, но и то, что произошло с Амритом в секции. Знала, на что толкаю Риши, но поступить иначе не могла. Не могла допустить, чтобы между нами произошло то, что произошло с Амалой.

— И... Они так просто отправились на праздник? — когда я отстранилась, Дубей посмотрел на меня с некоторым сожалением, нахмурив брови.

— Получается так.

Мы приехали в район Калькутты, который выглядел в разы ухоженнее и чище других.

— Пойдём, — Риши вышел из машины, открыв мне дверь.

Он привёл меня в квартиру, и когда открыл дверь, я замерла. Каждый уголок был наполнен яркими красками и восточным очарованием. С первого взгляда, помещение обволакивает гармония изумительных оттенков красного — от глубокого бордового до ярких кирпичных тонов.

Входная дверь, украшенная изящными резными узорами, вела в просторную гостиную. Стены были украшены тканевыми панелями в традиционных индийских мотивах, где красные узоры плелись с золотистыми нитями, словно живые вихри.

Мягкие ковры с изображениями мандал — символами духовного созерцания — украшали полы. Уютные подушки и диваны, покрытые яркими тканями с вышивкой, создавали атмосферу умиротворения и комфорта.

На стенах висели картины, изображающие традиционные индийские пейзажи и фрагменты культурного наследия. Светильники и лампы с красными оттенками создавали теплый полумрак, придавая помещению загадочность и расслабление.

В углу комнаты стоял деревянный шкаф с изогнутыми линиями, вырезанными узорами и инкрустированными драгоценными камнями. На полках стояли вазы с яркими цветами и фарфоровые статуэтки, придающие пространству изысканность.

— Как бы это сейчас не прозвучало, ваша ссора прекрасно вписалась в мои планы, — Риши провёл меня в гостиную.

— Что это значит? — я вскинула бровь.

— Ты вовсе позабыла о лихорадке прошлой ночью.

— Это от переутомления, — неуверенно заявила я, потирая ладони.

— Да? — Риши улыбнулся, — Было бы всё так просто, махарани моего сердца, — он сел на диван, приглашая меня сесть рядом.

— Что тогда? — я села рядом, заглядывая в его глаза, словно там был ответ.

— Тебя пытались отравить.

— Не-е-ет, — протянула я, — Это не Амала, она бы не опустилась до такого уровня, — я задумчиво перевела взгляд на книжный шкаф, — Приянка?.. — я прикрыла рот рукой, а в ответ получила положительный кивок.

— Она ловко вернула один из трактатов Амриту, когда Амала, скажем так, позаимствовала его.

— Совсем недавно я нашла книгу о каких-то травах, там было полно закладок... Вот чёрт...

Я опустила голову на руки, ошарашенная сегодняшним днём. В голове не складывались мысли, казалось я оказалась в бесконечном тоннеле, где единственным просветом был Риши.

— Джанеман, ты... мы будем жить здесь.

— Мы? — я удивлённо перевела на него взгляд.

— Это квартира моей матери... — Риши замялся на полуслове, но затем продолжил, — Я буду здесь так часто, насколько смогу, обещаю, — а затем притянул меня в свои объятия.

Мы сидели так, пока я окончательно не пришла в норму.

— А теперь, делай всё что нужно, и мы отправимся на праздник.

— Ну нет...

— Ничего не хочу слышать, ты должна увидеть это торжество воочию. Я буду рядом. К тому же, почему все должны веселиться, а ты грустить?

Я неуверенно посмотрела на Риши.

— Поднимайся-я-я, — он встал с дивана, потянув меня в сторону моих вещей.

Под напором Дубея, мне всё-таки пришлось подправить макияж и причёску, а затем, разложив некоторую часть вещей, мы отправились на праздник. Мы шли за руку, встречая людей, которые были улыбчивы и приветливы как никогда прежде.

Ярко украшенные улицы и какофония голосов наполняли атмосферу чем-то необычным. Калькутта ещё не представлялась мне такой. Каждая деталь отсылала к великой Дурге. Об этом напоминали пандалы — временные алтари в честь богини, которыми кишела каждая улица. И каждый из них отличался друг от друга. Какие-то больше, как целое сооружение, какие-то меньше, как укромный уголок.

— Намастэ! Хотите приобрести подношение для богини? — торговка, завидя нас, привлекла внимание, — Цветы, аромамасла, туши мелких животных. Омовение Дурги уже началось, следом за этим в упачарев индуизме упорядоченная последовательность действий, совершаемых по время ритуального служения божеству (пуджи). идут подношения.

— Намастэ! — я приветственно сложила руки в жесте, — Я выберу плоть. Жизнь всегда ценнее, верно?

— А вы знаете толк в этом! Кролик, птица или?..

— О, на ваше усмотрение.

— Если хотите я могу передать это пуджари, который собирает подношения. Вам не придётся таскать с собой подарок.

— Спасибо!

Мы направились дальше. Люди стали собираться вокруг изящного изображения богини Дурги, её мощной фигуры, украшенной цветами и золотом, которая стояла у храма.

— Сейчас будет ритуал арати? — я восхищённо перевела взгляд на Риши.

— Да, — его улыбка при виде моего взгляда засияла лишь больше, — Пойдём скорее.

Мы стали подниматься к храму, прежде совершив омовение. В центре площади было ещё более шумно и людно, чем на улицах пригорода. Местные, танцовщицы, пуджари, юноши и девушки. Все ходили туда-сюда, пели песни, танцевали, ели.

Наконец мы оказались у храма, где толпа уже отступила территорию перед ним. Мы протиснулись в первые ряды, чтобы рассмотреть поближе. У входа, куда пока не пускали людей, стояло несколько пуджари, мужчин, что выполняли все религиозные практики. В их главе находился Амрит, держа ритуальный огонь.

Когда Риши кинул взгляд в его сторону, то его скулы заметно очертились, но я отдёрнула его.

— Оно того не стоит, пьяра с хинди - любимый.. Я ведь рядом с тобой, — ласково улыбнувшись, я крепче сжала его руку, что вызвало улыбку на лице юноши.

Ритуал начался, когда Амрит вышел в центр площади и поднял церемониальное пламя над головой.

Запах благовоний наполнил воздух, когда Амрит начал ритуал арати. В его руках мягко покачивалась горящая лампада, испуская теплый свет, который отражался на лице богини. Золотистый свет блестел в её глазах, создавая иллюзию живости в камне.

— Славься, гневливая Дурга! Славься, Шаранья, дарующая прибежище. Саукхьяда, дарующая благополучие. Славься, наша Махадеви!

Амрит медленно вращал лампаду по часовой стрелке, создавая круговые движения света, которые словно обнимали божественную форму. Звуки мантр и песнопений наполняли храм, создавая атмосферу поклонения и благословения.

Люди, собравшиеся вокруг, замерли в молитвенном молчании, смотря на священный обряд с благоговением. Меня захлестнула волна восхищения, я словно маленький ребёнок смотрела на завораживающие огни.

— Какая красота, — едва слышно вымолвила я.

Всё это время Риши смотрел на меня. Ему не было дела до обряда и тем более праздника. Он подмечал каждый взгляд, вздох и каждую эмоцию, отраженную на моём лице.

В центр площади вышли несколько девадаси, исполняя не сложный, но очень красивый танец. Их было трое, затем следующая тройка сменяла предыдущую. Движения действительно были завораживающими и в то же время простыми. В голове внезапно всплыла странная идея. Я ведь одета так, будто одна из них, может стоит попробовать? Та-а-ак, поворот влево, поворот вправо, нога вверх, а затем прыжок. Ничего сложного.

Дождавшись момента, я юркнула между людей, под непонимающий взгляд Риши. А затем, когда танцующая троица должна была смениться другой, я скользнула между ними на площадь. Девадаси которую я опередила, уставилась на меня. Она буквально замерла на месте, не понимая, что произошло.

Но несмотря на это, моё тело наполнила новая энергия. Возникло ощущение будто я всё делаю правильно, так, как должно быть.

Слух мгновенно уловил такт мелодии, я принялась синхронно повторять простые движения двух других девадаси. Мы втроём стали танцевать, под ноты ситара. Внутри возникла приятная легкость, тело слушалось меня и охотно исполняло каждое движение. Тысячи глаз следили за моей грациозной поступью, за тем, как я плавно изгибалась в ходе танца с другими девушками. Но среди тысячи глаз, я видела лишь одни, те, которые отмечали мои движения с особым восхищением и лаской.

— Умница, — одними губами прошептал Риши.

Руки описывали идеальные линии, мягкие движения бёдрами попадали в такт мелодии. Я прогнулась в спине, улыбаясь Дубею. Не знаю в чём было дело, но, танцуя, я ощутила кое-что: моя душа запела, позабыв о всех бесконечных тревогах и проблемах. В индуизме огромное значение придавалось танцам, как богатому источнику энергии. И я прониклась этим целиком.

Как вдруг на пасмурном небе ярко сверкнула молния, послышались оглушительные раскаты грома. Я на мгновенье испугалась. Но люди восторженно закричали, приняв это за знак от богини Дурги.

— Потомственный пуджари! Он привлёк к нам богиню, посмотрите, посмотрите! — кто-то кричал в толпе, многие из них стали показывать на меня и Амрита, — Он и прекрасная танцовщица обратили взор Махадеви Дурги на нас!

Когда ритуал закончился, люди стали радоваться и ликовать. Среди общей суматохи меня схватила чья-то рука.

— Идём внутрь, — Амрит потянул меня за собой в храм.

— Какого чёрта? Отпусти меня, Дубей, — злость стала закипать внутри меня.

— Я не собираюсь ничего с тобой делать. Просто следуй за мной.

Шум голосов резко стих, погрузив нас в необычную тишину храма. Мы прошли дальше по коридору, оказавшись в просторном зале. Во главе помещения возвышалась новая статуя Дурги, но в разы детализированнее предыдущей. Она будто смотрела на нас с лёгкой улыбкой.

— Ну и для чего ты сюда привёл меня?

— У тебя сотни вопросов, на которые ты ищешь ответы, правильно? Что случилось с твоей семьёй и какое к этому имеешь отношение сама.

— Допустим, — я скрестила руки на груди.

— Ты представительница своего рода, несмотря на то, что он угас. Влиятельная и сильная, пусть и не осознаешь этого в полной мере. Но это значит, что ты равная мне. Я уважаю тебя.

Я хотела съязвить, но осеклась, желая предоставить ему шанс исправить положение.

— Будь сейчас спокойна, пожалуйста. Это необходимо.

Услышав шаги нескольких человек, я стала озираться.

— Кто это? Кто сюда идёт?

— Ш-ш-ш... они безобидные. Но я хочу, чтобы ты с ними познакомилась.

— Что?!

Я обернулась, когда в зал вошли несколько человек в бордовых мантиях. Тех самых, что я видела в видениях. Одним из них был Рэйтан.

— Познакомьтесь, это Асми Басу, одна из последних представителей в своём роде.