Глава 3
Меня разбудил нервирующий звук телефона. Я разлепила глаза и увидела сонного Чонгука, который тоже только что проснулся и уже ответил на звонок. Я потянулась, зевая, с удивлением осознавая, что, кажется, уснула прямо за столом, просматривая видео с камер наблюдения.
— Понял. Выезжаю, — его голос был строгим, сосредоточенным. Он сбросил трубку и поспешил собираться.
Я взглянула на него, ожидая хоть каких-то пояснений, но Чонгук, не обратив на меня внимания, продолжал подбирать папки и одеваться. Только когда он завершил все действия, наконец заметил меня.
— Собирайся, — сказал он холодно, почти командно.
Я закатила глаза. Мог бы хотя бы объяснить, что случилось. Но Чонгук, не дождавшись моей реакции, уже вышел из офиса.
Я вздохнула, встала и, недовольно подёргав шеей, принялась приводить себя в порядок. Волосы растрёпаны, рубашка — помятая, будто я в этом виде провела всю ночь. Хотя, по сути, так и было.
Когда я вышла на улицу, Чонгук уже стоял у машины, облокотившись на неё, спокойно курил. Снова. Как можно так часто курить? Я не понимала, но не могла не заметить, как он выглядит... так горячо. Его рубашка была закатана до локтей, обнажая сильные предплечья. Лицо сосредоточенное, серьёзное. Волосы небрежно лежали, придавая ему уставший вид, как будто он только что проснулся и тут же оказался в гуще событий.
Я шагнула в сторону машины и села на заднее сиденье. Через несколько минут, докурив, Чонгук сел в машину. И, как всегда, с ним в салон проникает запах табака. Я не сдержалась и сразу закашлялась. Ненавижу этот запах. Но ничего не сказала, только села, стараясь не обращать внимания на его привычку.
Я почувствовала его взгляд в зеркале заднего вида. Чонгук посмотрел на меня, и, казалось, сразу заметил, как я задыхаюсь от табачного дыма. Этот взгляд был мимолётным, но достаточно проницательным, чтобы понять, что он заметил. Он не сказал ни слова, просто завёл машину, и мы поехали.
— Куда мы едем? — спросила я, пытаясь хотя бы немного отвлечься от этого тяжёлого ощущения, которое с каждым метром только усиливалось.
— В морг, — ответил он сухо, не глядя на меня, будто это было совершенно обычное дело. В его голосе не было ни раздражения, ни сочувствия, только холодное, бесстрастное заявление факта.
Я кивнула, решив больше не тревожить его вопросами. После всего, что произошло вчера, когда казалось, я довела его до предела, молчание стало для меня единственным выходом. Иногда оно — единственный способ избежать лишних слов и не сделать всё ещё хуже.
Я не смогла сдержать зевок и снова взглянула на часы. 7 утра. Чёрт. Я поспала всего час-два — этого было катастрофически мало.
Глаза невольно начали закрываться, а голова, словно потеряв вес, мягко упала на окно. Машина мелко вибрировала, создавая убаюкивающий ритм, который медленно, но уверенно тянул меня ко сну. С каждым мгновением удерживать глаза открытыми становилось всё труднее. Я сдалась и провалилась в темноту.
Проснулась я от пустоты.
В машине никого не было. Тишина давила на уши, лишь двигатель продолжал тихо урчать, работая вхолостую.
Паника ударила резко, заставив меня сесть. Я тут же посмотрела на часы. 9 утра. Два часа. Как я так долго проспала?
Где Чонгук?
Я поспешно оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, что произошло. Он ушёл? Без меня? Эгоист. Сначала заезжает и ничего не говорит, а теперь просто оставляет меня здесь, будто я ни при чём.
Резко открываю дверь машины и выхожу наружу.
Передо мной высится здание городской больницы. Оно кажется пустым, холодным, словно пропитанным чем-то тяжёлым и неуютным. Здесь слишком тихо.
Проходит несколько минут, прежде чем Чонгук наконец выходит. Он не торопится. Его шаги ровные, уверенные, будто ему совершенно всё равно. На его лице, как всегда, одно — холодное безразличие. Ни следа волнения, ни намёка на эмоции. Как всегда.
Я остановилась рядом, но он не удостоил меня даже взглядом.
— Разумеется, ты пошёл без меня. Когда ты вообще учитывал чужое мнение? — я скрестила руки на груди, глядя на него исподлобья.
Он останавливается, поворачивается, и его взгляд вновь становится холодным, будто ничего не случилось.
— Ты позволяешь себе спать на рабочем месте, а ответственность перекладываешь на меня? — ледяной тон пробирал до костей.
Чонгук, не обратив на меня ни малейшего внимания, направился к машине. Я стояла, злая на себя. Он прав, конечно. Я уснула на рабочем месте, и, по сути, он не обязан меня будить. Это моя ошибка. Но... почему он всегда такой холодный? Так равнодушен. Никаких эмоций, ничего. Просто игнорирует. Это бесит. Как можно быть таким? Как с ним работать вообще?
Я догоняю Чонгука и встаю перед дверью машины, распахивая руки, чтобы преградить ему путь. Он останавливается, равнодушно смотрит на меня, будто оценивает ситуацию. Я знаю — ему ничего не стоит отодвинуть меня и сесть в машину. Но он этого не делает.
С вызовом в глазах я произношу:
— Мы никуда не поедем, пока ты всё мне не расскажешь.
Чонгук на секунду смотрит на меня серьезно, но затем его взгляд снова становится равнодушным. Он тяжело выдыхает и отводит глаза, глядя куда-то вдаль, словно обдумывая, что со мной делать. Я все еще жду, пытаясь удержаться от тревожных мыслей — вдруг мое упрямство не сработает?
Внезапно он резко хватает меня за запястье, рывком открывает заднюю дверь и буквально впихивает меня внутрь. Дверь хлопает с резким звуком. Я даже не успеваю возмутиться, как он уже обходит машину, открывает другую дверь и садится рядом.
Я вопросительно смотрю на него, ожидая объяснений.
Чонгук молча лезет в карман и достает маленький прозрачный пакетик. Я вглядываюсь в него, но прежде чем успеваю спросить, он переводит на меня темный, потяжелевший взгляд.
— В трупе жертвы нашли записку, — его голос звучит ровно, но в нем чувствуется скрытая напряженность. — Этот ублюдок решил поиграть.
Мой рот сам собой приоткрывается от шока.
— Что?! — выдыхаю я.
Мое сердце колотится. Значит, я была права?
Я смотрю на Чонгука, ожидая, что он наконец признает это. Может быть, даже извинится за то, что не слушал меня раньше. Но нет.
— И что дальше? — спрашиваю я, сжимая кулаки.
Чонгук сжимает пакетик в руке, затем, не меняя выражения, спокойно говорит:
— Судмедэксперты установили, что его тело было вскрыто в области живота, внутрь поместили записку, а затем снова зашили.
— Черт, — выдыхаю я. — И что в записке?
Чонгук молча бросает помятую бумажку. Я ловлю, открываю пакетик и разворачиваю записку.
"Чолла-Намдо, район Шинан, остров Амтэ, дом 15, пляж"
Я перечитываю еще раз, в голове уже складывается нехорошая картина. Поднимаю взгляд на Чонгука.
— Он что, хочет, чтобы мы туда поехали?
Чонгук смотрит на меня без эмоций, он лишь бросает сухое:
— Выезжаем.
Затем открывает дверь и выходит из машины, садится за руль, запускает двигатель и уверенно выруливает на дорогу.
Я пристегиваюсь и, глядя на него, спрашиваю:
— Ты хоть знаешь, где это?
Чонгук не отвечает. Только молча смотрит на дорогу, сжимая руль так, что белеют костяшки пальцев.
Я решаю помолчать. Мы ехали уже долго, а этот чертов остров кажется все более далекой и таинственной целью. Что задумал этот маньяк? Мы движемся по дороге, и уже начинает темнеть. Часы тянутся медленно, а я понимаю, что измотана. Живот вдруг громко урчит — настолько громко, что мне кажется, что Чонгук должен был это услышать. Я краснею и невольно отворачиваюсь к окну, пытаясь скрыть свою неловкость.
Проходит несколько минут, и вдруг машина останавливается. Я оглядываюсь, удивленная, надеясь, что мы, наконец, на месте.
— Мы приехали? — спрашиваю я, оглядывая темнеющий ландшафт.
Чонгук молча выходит из машины, не говоря ни слова, и открывает мою дверь. Он ожидает, пока я выйду.
Я выхожу в полном недоумении. Чонгук закрывает дверь и направляется в неизвестном направлении. Я начинаю поспешно следовать за ним, едва успевая за его шагами.
Сделав пару шагов, я замечаю маленькую забегаловку на которой написано «Кухня дедушки Ён-су». Я вдруг осознаю, что, возможно, он просто решил откликнуться на мой стеснительный голод. Очень приятно, коллега, думаю я, невольно улыбаясь.
Чонгук толкает дверь, и раздается звон колокольчика, напоминающий о нашем прибытии владельцу забегаловки. Тусклый свет лампы мерцает, бросая слабые тени на старые столы и стены, покрытые следами времени.