Глава 2
Прошло пятнадцать минут.
Я не отрываясь писала отчёты, проверяла записи с камер наблюдения, сверяла данные. Веки тяжело нависали, но я заставляла себя держаться.
Я даже не заметила, как Чонгук вошёл.
Только когда передо мной оказался стакан с кофе, я отвлеклась на секунду. Подняла голову — он уже сидел за соседним столом.
Света в здании почти не было. Лишь моя настольная лампа отбрасывала тёплый свет на бумаги и клавиатуру, а монитор компьютера мерцал холодным голубоватым оттенком. Остальная часть этажа тонула во мраке.
Чонгук не сказал ни слова.
Я смотрела на стакан перед собой, ощущая лёгкий аромат кофе, поднимающийся паром.
Это что, забота? Или просто жест по инерции?
Я посмотрела на него.
Чонгук был спокоен. Его лицо не выражало ничего.
Как всегда.
Но я была благодарна ему.
Кофе — это именно то, что мне сейчас нужно.
Я сделала пару глотков. Сладкий.
Странно, но приятно. Будто кто-то ненадолго вытащил меня из этой ночной рутины, напомнив, что я всё ещё человек, а не просто механизм, штампующий отчёты.
Я посмотрела на Чонгука.
Он сидел за своим столом, включил компьютер, сосредоточенно вглядывался в экран. В одной руке держал стакан с кофе, лениво делая глоток.
Никаких лишних движений.
Никакого взгляда в мою сторону.
Я не выдержала.
— Ты всегда такой спокойный, будто тебя ничего не волнует, — произнесла я, — но разве не странно жить, не переживая ни о чём?
Чонгук даже не поднял взгляда. Его пальцы быстро двигались по клавиатуре, а выражение лица оставалось сосредоточенным, будто он и не слышал меня.
Рукава рубашки закатаны до локтей, открывая сильные предплечья, по которым тянулись вены. На коже мелькнуло что-то чёрное – крошечный фрагмент татуировки. Любопытство вспыхнуло мгновенно. Что он там набил?
Ворот его рубашки был расстёгнут на пару пуговиц, обнажая линию ключиц. Я поймала себя на том, что засмотрелась.
Молчание продолжалось.
— Ну? — мой голос дрогнул. — тебе нечего сказать? Конечно. Ты же всегда молчишь, когда разговор касается чего-то, что нельзя рассчитать, вычислить, доказать фактами.
Чонгук даже не дрогнул.
Меня начинало бесить это отчуждение.
Я подошла ближе.
— Ты меня слышишь?
Помахала рукой перед его лицом.
Ноль реакции.
Чонгук лишь закрыл глаза, медленно вдыхая, потом устало приложил пальцы к переносице. Как будто я – источник его головной боли.
— Мы должны работать вместе, — сказала я громче, — думаешь, мне этого хочется? Нет! Но я хотя бы пытаюсь понять тебя! Попробуй понять меня хотя бы немного!
Я уже почти кричала.
Он резко встал.
Я вздрогнула.
Стакан с кофе тяжело ударился о стол. Он был выше меня, гораздо выше. Я замерла, не в силах дышать.
Чонгук смотрел на меня сверху вниз. Его взгляд холодный, но что-то в нём тлело. Челюсть сжата, руки сжаты. Вся его фигура словно сдерживаемая буря.
Я почувствовала себя уязвимой, как добыча, попавшая в пасть хищника.
Я отступила, но за спиной был стол.
Он наклонился ближе. Его руки, как тиски, заперли меня в ловушке.
Я сглотнула.
Он молчал, но дыхание тяжёлое, сдерживаемое.
И в тот момент я впервые действительно испугалась.
Он был слишком близко.
Я чувствовала его тепло, тяжесть его дыхания. Вены на руках выпирали, пальцы сжимались.
Я сглотнула, не отводя взгляд.
— Ты закончила? — его голос был низким, хриплым.
Я не сразу поняла, о чём он.
Он чуть склонил голову, уголки губ дернулись. То ли от злости, то ли от тирании.
— Ты кричишь, требуешь... Думаешь, я не слышу? — он наклонился ещё ближе, и я оказалась между ним и столом, мне некуда было отступить,
— Думаешь, мне плевать?
Моё дыхание сбилось.
— Разве нет? — с трудом выдавила я, пытаясь сохранить спокойствие.
Его взгляд вспыхнул.
— Нет.
Одно слово. Резкое, окончательное.
Он отступил первым. Медленно, как проверяя, не сбегу ли я.
— Работай, — грубо бросил он, не оборачиваясь. А я так и осталась стоять, прижатая к столу, как в ловушке, ощущая напряжение в воздухе.
Не выдержав, я сказала ему в спину:
— Если ты говоришь, что тебе не плевать на мои слова, тогда почему ведешь себя иначе? Словно я пустое место!
Чонгук проигнорировав меня, снова сел на своё место и вернулся к клавишам, сосредоточенно сверяя документы. Я лишь продолжала испепелять его взглядом, как будто хотела прожечь дырку в его тупой башке. Чёрт бы его побрал. Села обратно и продолжила смотреть записи с камер.
Чонгук.
Меня трудно вывести на эмоции. Я всегда остаюсь хладнокровным, умею контролировать себя и сохранять спокойствие даже в самых напряжённых ситуациях. Меня не раздражают крики, истерики, паника — всё это я умею пропускать мимо. Но Лиса... Лиса — другое дело.
Она действует на нервы так, как никто другой. Будто её цель — проверить мой предел. Она никак не может заткнуться, всё время говорит, рассуждает, спорит, словно каждое её слово может приблизить нас к разгадке. Она цепляется за свою интуицию, как утопающий за соломинку, и тратит на неё больше времени, чем на реальные улики. Это бесит.
По дороге в участок я был на грани. Ещё чуть-чуть — и я бы вышвырнул её из машины к чертям. Неважно, что ночь, неважно, что посреди дороги. Главное — тишина. Но я сдержался.
Хотелось закурить, снять напряжение, выдохнуть дым вместе с раздражением. Пальцы машинально потянулись к пачке, но в голове тут же всплыл её кашель — сухой, резкий, срывающийся на хрип. Лиса тогда задыхалась от дыма, морщилась, отворачивалась, будто я нарочно пытался её удушить.
Чёрт. Придётся терпеть до участка.
Наконец подъехав к участку, я почувствовал облегчение. Наконец-то тишина. Лиса должна выйти, и мне, чёрт возьми, срочно нужно было сделать пару затяжек.
Она распахнула дверь, с силой хлопнув ею так, что машина слегка дрогнула. Каблуки громко застучали по асфальту — как предупреждающий сигнал: я обижена. Но мне было плевать. Пусть злится.
Я выдохнул, вышел из машины, даже не удосужившись посмотреть ей вслед. Просто достал сигарету, закурил.
Дым обжёг лёгкие, но мне было всё равно. Перед глазами всплыло лицо того ублюдка, который решил поиграть с нами. Он всё ещё на свободе.
Чёрт. Когда я его найду, он пожалеет, что вообще родился.
Докурив, направился в участок. Возле входа, прислонившись к стене, спал один из полицейских, который должен был стоять на посту. Он мирно посапывал, приоткрыв рот, из которого стекала тонкая струйка слюны.
Я скептически взглянул на него, но не сказал ничего. В конце концов, мне плевать. Если кто-то не справляется со своей работой, это не моя проблема. Главное — чтобы мне не приходилось разгребать чужие ошибки.
По пути остановился у кофейного автомата. Выбрал самый горький вариант — единственное, что сейчас могло меня хоть как-то взбодрить. Пока ждал, как в пластиковый стаканчик тонкой струёй лился тёмный напиток, автоматически нажал ещё одну кнопку — кофе для Лисы.
Сам не знаю, зачем.
Может, привычка.
Может, просто потому, что мы коллеги.
Может... Нет. Неважно.
Поднимаюсь на третий этаж. Темно. Тихо. Коридор кажется бесконечным, но я знаю, куда идти. Только одинокий светильник в углу отбрасывает тусклое освещение, делая тени на стенах ещё глубже. И среди этих теней — силуэт, опустивший голову над бумагами.
Лиса. Работает.
Я прохожу между столами, бесшумно, как призрак. Ставлю перед ней горячий стакан и так же молча ухожу к своему месту.
Открываю ноутбук, сосредоточенно вглядываюсь в экран, пытаясь полностью погрузиться в работу. Но чувствую её взгляд.
Она не сразу замечает кофе. Но когда замечает — замирает. Я знаю, что она смотрит на меня.
Ждёт.
Наверное, думает, что это случайность.
Или наоборот — пытается понять причину.
Но мне не нужна благодарность.
Просто коллеги.
Просто кофе.
— Ты всегда такой спокойный, будто тебя ничего не волнует, — наконец раздаётся её голос.
Тихий, но с той напряжённостью, которая выдаёт всё.
— Но разве не странно жить, не переживая ни о чём?
Я замираю.
Её слова, резкие и простые, неожиданно застревают у меня в голове.
Действительно... странно ли это?
Я не знаю, как ответить. Никогда не задумывался. Просто так есть. Так было всегда. Меня ничего не волнует. Некого терять, не за кого бояться. Пустота внутри, к которой я привык.
Но Лиса не умолкает.
Я чувствую её взгляд. Ожидающий. Проникающий.
Но молчу.
— Ну? — Голос её дрожит. — Тебе нечего сказать? Конечно. Ты же всегда молчишь, когда разговор касается чего-то, что нельзя рассчитать, вычислить, доказать фактами.
В её голосе раздражение. Всё нарастающее.
Она вспыхивает. Уже подойдя ко мне, её рука мелькает перед лицом, раздражённо размахивая в воздухе.
Я тяжело выдыхаю, сжав переносицу пальцами.
Терпение подходит к концу.
Но Лиса не замолкает.
Её голос становится громче. В груди нарастает напряжение, как перед грозой.
Я не выдерживаю.
Силой ставлю стакан с кофе на стол. Глухой звук эхом разносится по пустому этажу.
Лиса замолкает.
Я поднимаюсь. Резко.
Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами.
Я наклоняюсь ближе:
— Ты закончила?
Процеживаю сквозь сжатую челюсть.
— Ты кричишь, требуешь... Думаешь, я не слышу?
Ещё ближе.
Она оказывается прижатой между столом и мной. В ловушке.
— Думаешь, мне плевать?
— Разве нет? — почти неслышно произносит она.
— Нет, — отвечаю я.
И только теперь осознаю, насколько мы близко.
Слишком близко.
Как не положено коллегам.
Как не положено мне.
Чёрт.
Нет.
Мы на работе. Она моя коллега.
Я бы не стал.
Я не могу.
Резко моргнув, отстраняюсь и холодно бросаю:
— Работай.
И сажусь обратно за стол, пытаясь сосредоточиться.
Лиса что-то говорит мне в спину.
Но я уже не слушаю.