Глава 13
— Рад видеть тебя в добром здравии, Доминик.
— И я вас, Доктор Роберт.
— Теперь тебя по-другому именуют, отец Доминик, — он прищурился, причмокнул губами, словно пробуя отзвук сана на вкус.
— Вы правы, как и в тот раз, когда сказали, что как только я встречусь с тяжелым случаем, мне придется обратиться к вам, как к тому, кому я всецело доверяю и чей опыт безусловно уважаю.
— Никогда бы не подумал, что льстецов могут назначить в церковники. Поразительно, как меняются нравы, — усмехнувшись пробурчал мужчина.
Доминик улыбнулся и спустя время Роберт обратил внимание на меня.
— Вы выглядите так, словно вас проглотила, пережевала и вытошнила адская гончая, что случилось? В письме Доминик объяснил ситуацию слишком расплывчато.
— Недоразумение, только и всего, — тихо проговорила я.
— Помимо льстецов, церковь привечает еще и лжецов? Хорошенький у вас там монастырь, может и мне местечко найдется? — скривившись сказал он, сморщив нос.
— Роберт, позвольте? — Доминик жестом указал на дверь и тот согласился побеседовать наедине согласным кивком.
Чувствуя, что теряю силы, я с помощью сестры Хелен, села в плетеное кресло и закрыла глаза.
— Почему ты солгала? — строго спросила она.
— Не хотела навлечь неприятности на наш монастырь, — пожав плечами ответила я.
Сестра Хелен переменилась в лице и взяла меня за руку.
— Мне очень жаль, что так произошло. Все участвовавшие в этом... — она вдохнула, подбирая слова, —... зверстве, обязательно понесут заслуженное наказание.
— Они решили, будто я виновна в смерти сестры Долорес и отца Иоанна.
— Совершенное безумие. Я верю, что Всеотец поможет тебе исцелиться, и ты верь, — она приложила ладонь к груди и произнесла короткую молитву.
Я зажмурилась, потому что головная боль вернулась и явно пыталась расколоть мою голову надвое.
— Агата?
Открыла глаза, найдя в дверном проеме лицо Доминика и скованно попыталась встать, борясь с болью и внезапно накатившей слабостью.
— Я помогу.
Он взял меня на руки и занес в комнату с низким потолком. Посередине помещения стояла кровать. Бережно уложив меня на неё он отошел чуть в сторону, внимательно осматриваясь.
— А давно в обязанности святого отца и духовного наставника входит забота о хорошеньких послушницах? — съехидничал Роберт.
— Роберт, при всем уважении. Мое сердце открыто для каждого. И я не могу оставить нуждающегося в помощи.
— Ой, не начинай свои проповеди, уже тошно становится. У вас там все не слава Всеотцу происходит. Озлобленные послушницы сотворившие это, в голове не укладывается.
— Увы, сердца людей не всегда чисты.
— Я все же удивлен, что она еще жива. Выпей-ка это, — он протянул темно-зеленую склянку с жидкостью.
— Что это?
— Не люблю когда мои осмотры сопровождаются криками, очень мешает. Ты выпьешь это и крепко уснешь, а когда проснешься я уже точно могу сказать насколько обширны повреждения.
Я кивнула и залпом выпила жидкость, ожидая, что она будет горькая, но она оказалась на редкость сладкой и немного пощипывала язык, создавая приятный жар в пищеводе.
— Что ты ей дал?
— Виски с сахарным сиропом и экстрактом пассифлоры. Ничего смертельного.
— О! — проговорила я, чувствуя, как закрываются отяжелевшие веки и стираются мысли из опустевшей головы.
* * *
— Вообще не понимаю, как ей удалось выжить. Либо она сильная, либо Всеотец действительно существует.
— Все так плохо?
— Нет, но могло бы быть. Сильное истощение, загноившиеся раны. Я почистил, жар должен отступить. Если появится, то можешь плеснуть ей виски или еще чего покрепче.
— Она же будущая монахиня!
— А они, что совсем не пьют? Знал я одну, так она две пинты могла выпить и даже не моргнуть.
— Роберт... — вздохнул Доминик.
— Тебе письмо пришло. Ждут тебя в твоей церкви, что-то стряслось в деревне, всем срочно исповеди подавай.
— Подожди, вместо меня должен был оставаться священник. Не справляется?
— Волки задрали его. Я на прошлой неделе за провиантом отправлялся, да и настои свои распродать, мне сплетница и поведала.
— Вот как...
— Можно воды, пожалуйста? — хрипло прошептала я.
— Проснулась уже. Жить будешь. Но в такие недоразумения я бы не советовал попадать, — усмехнулся старик.
Я скованно улыбнулась и приняла из рук деревянный ковш с холодной водой.
— Мы поедем обратно?
— Нужно заглянуть в мою прежнюю обитель.
— А там нельзя будет остаться?
— Увы, это ненадолго.
Со вздохом я кивнула и спустила ноги на пол.
Доминик снова подхватил меня на руки и уже в дверном проеме проговорил:
— Спасибо, Роберт.
— А точно ли ты так уверен, что это просто послушница для тебя?
— Да.
— Каков лжец, — беззлобно рассмеялся старик, складывая в корзину настои и пучки трав. — Долг будет уплачен в кратчайшие сроки. — неожиданно серьезно добавил он.
В дилижансе я спала, положив голову на плечо сестры Хелен, просыпалась, когда она ладонью проверяла лоб на наличие жара, а потом я снова засыпала, окруженная запахом простого мыла.
* * *
Дилижанс вызвал оживление толпы деревенских жителей. Стоило им завидеть отца Доминика, как оживление сменилось благоговейным трепетом. Каждый подходил, жал его руку, радовался его возвращению. Он помог мне выбраться из средства передвижения и придерживая, повел в церковь, в которой ранее служил пастором.
— Здесь я провел несколько лет, оставил пост и отправился в твой монастырь, когда узнал, что он остался без проповедника, — он толкнул двойные двери, придерживая створку для меня. Навстречу нам уже шла высокая монахиня, на её красивом лице сияла улыбка.
— Как я рада, что вы вернулись, отец Доминик, без вас обитель совсем опустела, — она смотрела только на него, сознательно или нет, игнорируя меня.
— Чуть позже, Амелия, я намерен дать моей подопечной отдохнуть.
— Ох, бедняжка! — тут её взор обратился ко мне. — Что же с тобой случилось?
— Упала, — проговорила я, опуская взгляд на свое одеяние.
— Вот жалость, — не слишком искренне проговорила она.
С грохотом распахнулись деревянные двери, вбежал запыхавшийся церковный служка и почти падая в ноги Доминика, проговорил сбиваясь и кашляя:
— Вести из монастыря, куда вы уезжали! Там пожар, мы направили им помощь с телегами, мужчины отправились туда, вдруг понадобится разгребать завалы.
— В деревне много пустующих домов, я думаю, что мы сможем разместить здесь всех послушниц.
— М-монастырь... — я ахнула. — Барбара там! Я! Мне нужно помочь! Доминик перехватил меня, уже сорвавшуюся с места, чтобы побежать, успеть.
— Чш-ш-ш, Агата. Все будет хорошо, — он погладил меня по голове, желая успокоить.
— Они там! Мне нужно...
— В твоем состоянии ты ничего не сможешь сделать.
— Но как же...
— Пойдем, я покажу тебе комнату.
Я обернулась на выход и встретилась с недобрым взглядом Амелии, которая поджала губы и сжала в руках одеяние.
— Подготовьте кровати для возможных раненых. Проследите, чтобы было много чистых тряпок и повязок. Я скоро вернусь, показав сестре Агате комнату, — бросил он через плечо, не оборачиваясь.
— Вы, — я кашлянула, — ты живешь при церкви?
— Будучи пастором да.Достав из кармана связку ключей, он отпер дверь и пропустил меня вперед. Я осмотрелась.
— Эта кровать такая большая...
— Для одного человека да, для двоих в самый раз, — он закрыл спиной дверь. И как только он это сделал маска бесстрастного пастора спала с его лица.
— Всё хорошо? — осторожно спросила я.
— Пообещай, что больше не вздумаешь рисковать собой.
— Но...
— Пообещай. — твердо проговорил он.
— Хорошо.
— Обещания звучат иначе.
— Я честно обещаю постараться не ввязываться в неприятности.
— Ох, — он вздохнул и потер переносицу. Взглянул на меня из-под полуприкрытых глаз и мурлыкающе прошептал моё имя.
— Агата... — снова повторил, приближаясь.
В голове уже гудело. Как только у него это получается? И когда между нами оставалось меньше дюйма, а я ощущала его дыхание на своей коже, в дверь постучали. Он отстранился, а я испытала разочарование.
— Да? — он открыл дверь. — Святой отец, вас там ждут, — взгляд Амелии скользнул по помещению и остановился на мне, сидящей на кровати. Она поспешно отвернулась, как будто в отвращении повела губой, но через мгновение на её лицо вернулось благоговейное выражение.
— Отдыхай, Агата. Я вернусь с новостями.
И он вышел, оставив меня одну, наедине с мыслями. Я больше, чем уверена, что Амелия не так праведна, какой хочет казаться. И все эти взгляды на святого отца не просто так. Было ли между ними что-нибудь? От последней мысли захотелось взвыть. Я подошла к окну и увидела, что за ворота часовни Доминик и Амелия выходят вместе. Спасибо, что за руки не держатся. Подумав, что в этих стенах я точно не нарвусь на неприятности, я вышла из комнаты, стараясь как можно меньше опираться на левую ногу, которая сильно ныла. Снова на глаза попался церковный служка. Он показался мне смутно знакомым и тогда я решила испытать удачу.
— Энтони? Парень резко обернулся, скрипя подошвой ботинка по каменному полу.
— Агата?