Тыман

Монастырь, укутанный серым светом утра, казался более зловещим, чем ночью. Каменные стены, холодные и покрытые трещинами, словно дышали тяжёлой, древней энергией. Тишина нарушалась лишь звуком шагов Субина, который ходил туда-сюда по главному залу, в отчаянии пытаясь понять, что делать дальше.

Бомгю сидел у окна, его взгляд был прикован к густому лесу, обрамлявшему деревню. Его лицо стало мрачным, взгляд — пустым, а голос, когда он наконец заговорил, звучал отрешённо.

– Субин… – начал он, не оборачиваясь.

Субин остановился и посмотрел на него.

– Что?

– Ты ведь знаешь, что это всё бесполезно, да?

Эти слова застыли в воздухе, как удар.

– О чём ты? – Субин подошёл ближе, его голос дрожал.

Бомгю повернулся к нему, его глаза были наполнены тоской и усталостью.

– Всё это… Проклятие. Деревня. Мы. Мы не выберемся отсюда. Я больше не могу.

– Не говори так! – резко перебил его Субин, хватая за плечи. – Мы справимся. Мы уже потеряли Кая, Ёнджуна, Тэхёна… Но мы живы! И пока мы живы, есть шанс.

– Шанс? – горько усмехнулся Бомгю. – Ты сам в это веришь? Ты видел, что здесь происходит. Я больше не могу бороться, Субин.

Субин попытался встряхнуть его, но Бомгю только покачал головой.

– Ты мне нужен, Бомгю! – голос Субина сломался. – Если ты сдашься, то что мне делать? Как мне справиться?

– Ты сильнее, чем думаешь, – тихо ответил Бомгю, поднимая руку и проводя пальцами по лицу Субина. – Ты всегда был.

Субин молчал, чувствуя, как холодный страх окутывает его изнутри.

– Ты не понимаешь… Ты — всё, что у меня осталось, – прошептал он.

Бомгю на мгновение закрыл глаза, словно запоминая его слова, а затем слегка улыбнулся.

– Прости.

Он резко вывернулся из рук Субина и, прежде чем тот успел что-либо понять, побежал к лестнице, ведущей на колокольню.

– Бомгю! Нет! – Субин рванул за ним, но тот оказался быстрее.

Когда Субин добрался до вершины, он увидел, как Бомгю стоит на самом краю.

– Не подходи, – тихо предупредил Бомгю, поднимая руку.

– Бомгю, прошу тебя, – Субин сделал шаг вперёд, его голос сорвался. – Спустись. Мы найдём способ. Вместе.

Бомгю обернулся, его глаза блестели от слёз.

– Ты уже сделал для меня больше, чем я заслуживаю, Субин. Спасибо за всё.

И в тот момент, прежде чем Субин успел схватить его, Бомгю сделал шаг вперёд и исчез за краем.

– Нет!!! – крик Субина разорвал тишину.

Он рухнул на колени, его тело сотрясалось от рыданий. Всё, что оставалось от Бомгю, — это эхо его последних слов, звучавшее в голове Субина.

Лицо парня было бледным, взгляд пустым. Монастырь казался теперь ещё более мрачным и давящим. Но среди всей этой тьмы что-то внутри него вспыхнуло — слабый, но яркий огонёк.

Он вспомнил слова, которые Бомгю сказал перед смертью: «Ты сильнее, чем думаешь».

Субин поднялся на ноги, его руки сжались в кулаки. Он поклялся, что найдёт выход, каким бы сложным он ни был.

Чхве шатался, спускаясь по узкой лестнице колокольни. Его ноги казались ватными, дыхание прерывистым, но внутри начинал пылать невыразимый гнев и боль. Он остановился у подножия лестницы, прижимая руки к груди, где всё ещё чувствовал слабое тепло воспоминаний о Бомгю.

– Почему это должно было случиться? – прошептал он, обращаясь к пустоте.

Монастырь казался словно живым: старые деревянные балки скрипели, будто отвечая на его вопросы, а холодный ветер завывал в разбитых окнах. Внезапно Субин почувствовал странное, но знакомое давление на грудь. Он замер.

Субин медленно повернулся и увидел слабое мерцание в углу комнаты. Это был призрачный силуэт, едва различимый в свете умирающего дня. Его глаза расширились, когда он узнал фигуру.

– Бомгю? – его голос дрожал, смешивая в себе надежду и страх.

Силуэт ничего не ответил, лишь поднял руку, будто прося Субина подойти ближе.

– Это не ты, – прошептал Субин, отступая на шаг назад. – Это...

Но фигура вдруг начала обретать более чёткие очертания. Лицо стало различимым, и Субин почувствовал, как его сердце болезненно сжалось. Это был Бомгю, таким, каким он был всего несколько часов назад. Живой.

– Ты не настоящий, – сказал Субин, заставляя себя дышать ровнее. – Ты всего лишь... часть этого проклятия.

Силуэт остановился, опустив руку. Его лицо исказилось болью, но он всё равно произнёс слова, от которых Субин похолодел.

– Уходи, Субин. Уходи, пока ещё можешь.

– Почему ты это говоришь? – выкрикнул Субин, подходя ближе. – Почему ты всегда пытаешься оттолкнуть меня?

– Потому что я знаю, что ждёт тебя дальше, – ответил силуэт, его голос звучал, как эхо. – Ты не должен был оставаться.

Субин сделал последний шаг, вытянув руку вперёд, чтобы прикоснуться к Бомгю, но тот вдруг исчез, оставив после себя только холодный ветер.

– Нет! – закричал Субин, ударяя кулаком по каменной стене. – Нет, я не позволю этому кончиться так!

Он развернулся и побежал в центральный зал монастыря. Его взгляд метался по помещению, пока он искал хоть какую-то подсказку. Что-то, что могло бы объяснить происходящее или помочь ему выбраться.

К вечеру Субин нашёл старую библиотеку, скрытую за тяжёлой деревянной дверью. Полки, покрытые пылью и паутиной, были заполнены книгами с потускневшими обложками.

– Может, тут есть что-то... – пробормотал он себе под нос, вытаскивая одну из книг.

Внимание привлекло название: "Проклятие Тымана: История исчезнувших душ".

Его пальцы дрожали, когда он открыл книгу. Перелистывая страницы, он наткнулся на рисунок, который заставил его сердце остановиться. Это был монастырь, и на одной из страниц была изображена колокольня, с которой, как он знал, недавно прыгнул Бомгю.

Субин углубился в текст, где рассказывалось, что проклятие деревни связано с древним ритуалом, который проходил в этом монастыре. Те, кто оставался здесь дольше определённого времени, становились частью этой земли, их души поглощались тьмой, превращая их в её слуг.

– Вот почему они погибли… – прошептал он, ощущая, как слёзы катятся по щекам. – Вот почему Бомгю…

Он закрыл книгу и крепко сжал её в руках.

– Но я не позволю этому случиться со мной, – прошептал он с новой решимостью. – Я выйду отсюда. Ради него. Ради нас.

Субин поднялся на ноги и направился к выходу из библиотеки, не замечая, как за его спиной начали мерцать тени, словно наблюдая за каждым его движением.