Тыман

День начался с угнетающей тишины. Небо заволокло густыми серыми облаками, и казалось, что в любой момент начнётся дождь. Деревня осталась позади, и теперь Субин и Бомгю снова шли по извилистой тропе к монастырю. На этот раз дорога казалась ещё длиннее, а воздух тяжелее.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – нарушил молчание Субин, идя на шаг позади Бомгю.

– Нет, – коротко ответил тот, не оборачиваясь. – Но у нас больше нет выбора.

Монастырь показался им ближе к вечеру. Тёмные каменные стены выглядели ещё более зловеще, чем в прошлый раз. Окна, казалось, смотрели на них пустыми глазницами, а порыв ветра пробежал по земле, заставив обоих невольно поёжиться.

– Ну вот, мы снова здесь, – тихо сказал Субин, остановившись перед массивной дверью.

Бомгю толкнул дверь, и она с протяжным скрипом открылась. Внутри всё выглядело так же, как они оставили: пыльные скамьи, старые свечи, холодный воздух, пропитанный запахом сырости.

– Здесь хотя бы безопаснее, чем в деревне, – сказал Бомгю, зажигая свечу, найденную в углу.

– Безопаснее? – Субин усмехнулся, но в его глазах читалась тревога. – Это место давит на меня не меньше.

Бомгю ничего не ответил. Он поставил свечу на ближайший стол и сел на пол, прислонившись к стене.

– Ты можешь не верить, но я чувствую, что здесь мы найдём ответ, – наконец сказал он.

– Бомгю, – Субин сел рядом, – ты слишком много взял на себя. Ты не обязан всё решать один.

– А кто, если не я? – Бомгю повернул голову к нему. Его глаза блестели в тусклом свете. – Ты видел, что случилось с остальными. Это моя вина.

– Нет, – Субин положил руку ему на плечо. – Это не твоя вина. Ты сделал всё, что мог.

– Я не защитил их, – прошептал Бомгю, опуская голову. – Я не смог...

Субин посмотрел на него с нежностью и лёгкой грустью.

– Послушай меня, – он мягко повернул Бомгю к себе. – Ты делаешь всё, что в твоих силах. Если кто-то и держит меня здесь, то это ты.

Бомгю поднял глаза, и их взгляды встретились. На мгновение они молчали, будто пытались найти в этом тишине ответы.

– Спасибо, – наконец сказал Бомгю. Его голос дрогнул, и он отвёл взгляд.

– Не надо. – Субин слабо улыбнулся и медленно притянул его к себе. Объятие сначала было робким, но потом стало крепче, наполненным теплом, которого им обоим так не хватало.

– Ты не один, – тихо прошептал Субин. – Я здесь, и я с тобой.

Бомгю молча закрыл глаза, уткнувшись в плечо друга. Этот момент стал для него маленьким островком покоя в бушующем море страха и вины.

Ночь в монастыре была мрачной. Тусклый свет свечей едва разгонял густую тьму. Они устроились на полу, рядом с алтарём, чтобы хоть как-то чувствовать себя защищёнными.

– Думаешь, это место хранит ответы? – спросил Субин, глядя на потолок.

– Я надеюсь, – ответил Бомгю, лежа рядом. – Потому что у нас больше ничего не осталось.

– Тогда, может, стоит довериться друг другу? – предложил Субин.

Бомгю повернулся к нему.

– Разве я не доверял тебе всё это время?

– Ты пытался справиться сам, – мягко сказал Субин. – А теперь у нас остались только мы двое. Нам нужно держаться вместе.

– Ты прав, – признал Бомгю. – Спасибо, что не оставил меня.

Субин улыбнулся, и они снова замолчали, наслаждаясь редким моментом уюта в этом холодном, заброшенном месте. Но где-то в глубине души каждый из них понимал: тьма ещё не отступила.

В монастыре царила тишина, нарушаемая лишь редкими порывами ветра, свистевшими в разбитых оконных проёмах. Субин и Бомгю не смогли уснуть поэтому сидели у стены, рядом с догоревшей свечой. Их лица освещались лишь бледным светом луны, проникающим через старые витражи.

– Я так устал от всего этого, – тихо сказал Бомгю, не поднимая взгляда. Его голос дрожал, и он стиснул руки, словно боялся разорваться от переполнявших его эмоций.

Субин внимательно посмотрел на него. Он знал, что Бомгю сильный, всегда пытается быть опорой для всех, но сейчас его ранимость стала очевидной.

– Ты не обязан всё тянуть на себе, – мягко сказал он, пододвигаясь ближе. – Мы здесь вместе.

Бомгю закрыл глаза, сделав глубокий вдох.

– Иногда я думаю… может, если бы я исчез, всё бы закончилось, – выдохнул он, и его слова застряли в воздухе, как иглы.

Субин встрепенулся, его глаза расширились.

– Никогда больше так не говори! – Он резко схватил Бомгю за руку. Их пальцы переплелись, и Субин смотрел на него, не отпуская. – Ты — единственное, что меня ещё держит здесь.

Бомгю повернул голову, его взгляд стал мягче.

– Правда?

Субин кивнул, на мгновение закусив губу, словно решаясь сказать больше.

– Я знаю, мы едва держимся, но… когда я рядом с тобой, я чувствую себя живым. Как будто есть что-то, ради чего стоит бороться.

Эти слова застали Бомгю врасплох. Его губы слегка приоткрылись, но он не знал, что ответить. Вместо этого он развернулся к Субину, их колени почти соприкасались.

– Я... – начал было он, но голос предал его.

Субин протянул руку и осторожно коснулся его лица.

– Я здесь, – тихо повторил он, его пальцы мягко скользнули по щеке Бомгю.

Тот закрыл глаза, будто боялся разрушить этот момент. Его руки дрожали, но он позволил себе прижаться ближе.

– Я боюсь, что потеряю тебя, как остальных, – прошептал Бомгю, уткнувшись в плечо Субина.

Субин обвил его руками, крепко прижимая к себе.

– Ты меня не потеряешь, – его голос был твёрдым, но в нём слышалась едва уловимая нежность. – Мы выберемся. Вместе.

Бомгю чуть отстранился, их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Его дыхание участилось, а взгляд скользнул к губам Субина.

– Ты правда в это веришь? – спросил он, едва слышно.

Субин ответил не словами. Он медленно приблизился, их губы соприкоснулись в тихом, робком поцелуе. Бомгю замер, а потом ответил, чувствуя, как тёплая волна пробегает по его телу. Этот момент, наполненный искренностью и страхом, стал для них глотком воздуха в мрачной пустоте.

Когда они отстранились, оба на мгновение замолчали, не зная, что сказать.

– Прости, – пробормотал Бомгю, слегка отворачиваясь.

– Не извиняйся, – Субин улыбнулся и взял его за руку. – Ты мне нужен.

Бомгю сжал его пальцы, чувствуя, как его сердце, словно впервые за долгое время, начинает биться ровнее.

– Тогда… останься со мной, пока мы не найдём выход, – попросил он, его голос был слабым, но искренним.

– Всегда, – твёрдо ответил Субин, глядя в его глаза.

Субин отвёл взгляд, пытаясь скрыть лёгкую улыбку, но Бомгю всё равно её заметил. Он мягко сжал пальцы Субина, притягивая его чуть ближе. Их дыхание было слышно в тишине монастыря, и в этот момент всё — тревоги, страхи, даже само проклятие деревни — казалось далеким и неважным.

– Субин… – голос Бомгю был едва слышен, но в нём читались одновременно смущение и желание.

Субин поднял глаза и встретился с его взглядом. В этих глазах были боль и сомнения, но одновременно и тепло, которое Бомгю так долго скрывал.

– Что? – тихо спросил Субин, словно боясь разрушить этот момент.

Бомгю вместо ответа притянул его ближе, их лбы соприкоснулись, а затем он снова поцеловал его. На этот раз поцелуй был глубже, искреннее. Он тянулся дольше, становясь всё более настойчивым. Субин не отстранился, напротив, он ответил с той же страстью, чувствуя, как его сердце колотится в груди.

Поцелуй становился всё более интенсивным, их руки сами собой начали искать друг друга. Бомгю, не отрываясь, аккуратно толкнул Субина назад, пока тот не оказался прижат к старой деревянной колонне.

– Бомгю… – прошептал Субин, слегка отстранившись, чтобы перевести дыхание.

– Всё нормально? – с тревогой спросил Бомгю, его пальцы замерли на талии Субина.

Субин кивнул, его лицо было раскрасневшимся, а дыхание сбивчивым.

– Просто… – он замолчал, подбирая слова. – Не останавливайся.

Эти слова словно сорвали с Бомгю последние цепи. Он снова приблизился, их губы встретились с новой силой. Его руки скользнули ниже, обхватывая Субина, пока тот не прижался к нему всем телом. Их движения становились всё более смелыми, и монастырская тишина наполнилась их приглушёнными вздохами.

В этот момент они не думали ни о проклятии, ни о смерти, ни о том, что ждёт их за стенами монастыря. Впервые за долгое время они позволили себе просто быть собой, позволили своим чувствам взять верх над страхами.

Эта ночь, полная темноты и страха, стала для них оазисом света. Несмотря на окружающий мрак, они впервые почувствовали, что не одни в этом проклятии.