15
Конец июля
Конец июля выдался душным даже под утро. Воздух стоял плотный, как ватный, несмотря на приоткрытую форточку. С улицы доносился плеск проезжающей по лужам машины, лай далёкой собаки и чьи-то голоса — глухие, обрывочные.
Дверь в квартиру щёлкнула замком, и Эмма медленно вошла, не включая свет. Только уличные фонари вырисовывали на полу бледные тени от мебели.
Она скинула кеды, оставила сумку в коридоре. В кухне щёлкнула чайник. Механическое движение, как будто делала это не она, а кто-то в ней — автомат, привычка. Она не чувствовала усталости — не потому, что её не было, а потому что усталость стала постоянной. Слилась с кожей, с каждым движением, с каждым взглядом в зеркало.
Кухня была полутёмной. Узкий луч света от фонаря прорезал пространство и ложился на обеденный стол, где стояла пустая кружка. Когда чайник пискнул, Эмма насыпала заварку, залила кипятком, но не добавила ни сахара, ни мёда — только горечь, только терпкий вкус, как будто горечь стала ближе к ней, чем всё остальное.
Она села. Не за завтраком. Не чтобы поговорить, подумать, позвонить — просто села. Обхватила ладонями горячую кружку, и уставилась перед собой. На трещину на стене. На пятно от чая на скатерти. На ничего.
Она не плакала. Это уже давно прошло. Ей не хотелось кричать, не хотелось жаловаться — ей просто не хотелось ничего.
Потолок будто давил. День за окном начинался, но для неё он не имел смысла. Как и предыдущий. Как и, вероятно, следующий. Всё стало похоже на один большой, вязкий, затянувшийся вечер — тот, после которого солнце почему-то больше не встаёт.
Её пальцы дрогнули, когда она взяла кружку. Обожглась — но не отдёрнула руку. Плевать. Пусть. Жар даже напоминал, что она ещё здесь, ещё жива.
С того самого разговора с Заком всё пошло по спирали. Она пыталась быть сильной. Независимой. Делать, как умеет. Занимать себя, чтобы не чувствовать, не думать. Но вот она здесь. Одна. В четыре утра. В тишине. И всё, что осталось — это гул в ушах, странная тяжесть в груди и взгляд, уткнувшийся в пустоту, будто там, впереди, должно быть хоть что-то.
Но ничего не было.
Только чай.
Только ночь, превращающаяся в утро.
Только Эмма. И её тишина.
***
Солнце клонится к закату, и квартира Эммы наполняется мягким янтарным светом, пробегающим по полу, стенам, застилающим лицо спящей девушки. Она просыпается не от звука, не от будильника — просто от того, что больше не может спать. Слишком много мыслей. Тело вроде бы отдохнуло, но внутри — тот же тяжёлый осадок, что и утром.
Эмма натянула футболку, пошла на кухню, достала остатки вчерашней пиццы, зевнула. Всё было по-прежнему тихо — но только до тех пор, пока в коридоре не хлопнула входная дверь.
— Эээммаааа! — Хейли, как ураган, ворвалась в дом, не утруждая себя вопросами о том, можно ли. — Ты вообще собираешься когда-нибудь перестать сидеть в этом мрачном иглу?
Эмма вздрогнула от резкого вторжения и обернулась с полупустой тарелкой в руке.
— Я вообще-то только проснулась, — хрипло пробормотала она, садясь на диван. — У меня ночь была, если ты не заметила.
— Да я-то заметила. Но ты как будто с этой ночной смены не возвращаешься. Вечно где-то в себе. Хватит уже! — Хейли плюхнулась рядом и протянула пакет с булочками. — Я тебе вкусняшку принесла. Сливочный крем. И... предложение.
Эмма прищурилась, подозрительно глядя на подругу:
— Хейли, если это снова про клуб, я пас.
— Эм, ты не пас. Ты просто перегорела. Я же вижу. Ты не должна гнить здесь одна. Пошли просто пройтись. Без бешенства, без толпы. А если захочется — заглянем в клуб. В «Midnight Shift» сейчас не так шумно, кстати. И Тео обещал появиться... — она многозначительно улыбнулась.
Эмма откинулась на спинку дивана.
— Тео, да? Всё ещё клеишься?
— А вот и нет! Он сам! Я просто... не против, скажем так, — Хейли пожала плечами, но не смогла скрыть смущённую улыбку. — Он милый, странно добрый, хотя всё равно какой-то... скрытный. Я ещё не поняла, кто он вообще. Но с ним интересно.
Эмма кивнула, не отводя взгляда. Тео ей не нравился. Он вызывал у неё ощущение опасности. Не открытой, не прямой, но что-то в нём было — в улыбке, во взгляде, в том, как он слушал, как будто под кожей у него другой человек. Но Хейли выглядела оживлённой, настоящей, наконец-то вынырнувшей из своей рутины. Эмма не хотела портить ей настроение.
— Хорошо, — вздохнула она, поднимаясь. — Только давай сначала кофе. Я ещё не включилась в этот день.
— Кофе будет в клубе, детка! — Хейли вскинула руки, будто победила в бою. — Десять минут, и я превращаю тебя в человека.
— Я и есть человек, — пробурчала Эмма, направляясь в ванную. — Просто с низким уровнем батареи.
— Зарядим! — отозвалась Хейли.
И в этих словах было что-то, что Эмма всё-таки захотела услышать.
***
Через час они вышли из квартиры, ночной воздух был прохладным и свежим после дневной жары. Улицы города мерцали огнями, вдалеке гудели машины. Эмма шагала рядом с Хейли, слушая её лёгкие разговоры о музыке и людях, что собирались в клуб.
Когда они подошли к «Midnight Shift», огромные чёрные двери клуба были открыты, изнутри доносилась пульсирующая музыка — глубокие биты и живые голоса диджея. На входе стоял охранник, кивнувший Хейли и Эмме, пропуская их без очереди.
Внутри клуб встретил их тёмным интерьером с яркими неоновыми вывесками, мерцающими огнями и толпой, погружённой в музыку. Люди танцевали, смеялись, пили коктейли, общались.
Хейли потянула Эмму к бару:
— Давай закажем что-нибудь, чтобы расслабиться. Ты выглядишь, как будто у тебя на душе тяжесть.
Эмма кивнула, глядя на людей вокруг — здесь казалось совсем другим миром, свободным от забот и проблем.
— Мне бы просто воды, — тихо сказала она.
Хейли улыбнулась и повернулась, чтобы сделать заказ. В этот момент к ним подошёл Тео — шатен с мягким взглядом и лёгкой улыбкой, который уже знаком был с Хейли.
— Привет, девчонки, — спокойно сказал он, слегка наклонив голову в знак приветствия. — Рад видеть вас здесь.
Эмма заметила его взгляд и почувствовала, как внутри что-то сжалось, но скрыла это, стараясь сохранять спокойствие.
— Привет, Тео, — ответила Хейли с улыбкой, а Эмма лишь кивнула.
***
Прошёл около часа — музыка в клубе била всё сильнее, свет неона переливался в такт ритму, а атмосфера веселья захватывала всех вокруг. Эмма с Хейли сидели за столиком, смеялись, болтали и постепенно расслаблялись. Несколько бокалов вина сделали своё дело: Эмма почти забыла о своей усталости, о тяжелых мыслях и о том, что совсем недавно сердце ей было разбито.
— Ну что, — улыбнулась Хейли, поднимая бокал, — ночь только начинается!
— Да, — ответила Эмма, впервые за долгое время чувствуя лёгкость. Она позволила себе немного забыться.
Но взгляд её вдруг случайно упал на другого конца зала. Там, под яркими огнями, стоял Зак — тот самый, с которым она недавно рассталась. Но сейчас он был не один. Девушка с тёмными волосами стояла близко к нему, и через мгновение они уже обменивались поцелуем.
В груди Эммы что-то защемило, словно холодный нож вонзился в сердце. В этот момент веселье растворилось, оставив только пустоту и жгучую боль.
Она резко поднялась со стула.
— Мне нужно... — с трудом выдавила она слова.
— Эм, подожди! — попыталась остановить её Хейли, но Эмма уже направилась к выходу.
Толпа, музыка и огни клубного зала — всё отступало, когда она толкнула дверь и вышла на крыльцо.
Но тут случилось непредвиденное: вместо главного выхода оказалась какая-то тёмная боковая лестница, ведущая к паркингу.
Сердце колотилось. Дыхание было прерывистым. Внутри боролись усталость и желание вернуться, но ноги почти не слушались.
Она оперлась спиной о холодную кирпичную стену, закрыла глаза и глубоко вдохнула свежий ночной воздух.
Тихо вокруг, только отдалённый шум города — словно совсем другой мир.
Эмма стояла там одна, пытаясь уловить ритм своего сердца, обуздать тревогу и боль, и не дать им сломить себя.
В этот момент она поняла, что не может просто так отступить. Ей предстоит принять свои чувства и двигаться дальше — самой, без лишних зависимостей и ожиданий.
Сзади клуба, там, где пульс ночи утихал до хриплого эха, Эмма стояла в тени. Она всё ещё чувствовала, как жжёт внутри — от того, что видела Зака с другой. Просто стояла, вдыхая прохладный воздух, прислонясь к стене.
В переулок выехали три чёрные BMW. Без номеров. Чистые, блестящие. Двигатели заглушили почти одновременно. Из первой машины вышли Ник и Логан. Из второй — Трэвис, с сигаретой в зубах. Из третьей — двое незнакомцев с закрытыми лицами. Один держал сумку. Второй — кого-то тащил.
Эмма вжалась в стену, сердце застучало в горле.
— Ты думал, мы забудем? — голос Ника был ледяным. Он подошёл ближе к фигуре на коленях — тот был в капюшоне, с мешком на голове.
— Я ничего не взял, клянусь! — раздался слабый, сиплый голос снизу.
— Ты потащил товар через левый канал. — продолжал Ник спокойно. — Это был твой выбор.
Он взглянул на Логана, и тот молча кивнул. Один из парней за спиной достал пистолет с глушителем.
— Подожди... — прошептал тот, кого держали.
Выстрел. Тихий. Один. Фигура на земле рухнула лицом в бетон. Трэвис развернулся первым — смотрел не на тело, а на сумку, которую передали Логану.
— Всё внутри? — спросил Логан.
— Проверь сам, — бросил один из незнакомцев. — Качество — как договаривались.
Сумка была приоткрыта — Эмма увидела блики. Свёртки. Много.
Логан кивнул.
— Забираем. Это был последний, кто решил действовать в обход. Теперь остальные подумают дважды.
И тут случилось то, чего она боялась больше всего.
Ник замер. Затем, не спеша, обернулся и посмотрел в сторону, откуда слабый ветер нёс запах духов — её духов. Он шагнул вперёд. Прикрыл глаза, как будто прислушиваясь.
— Ник? — спросил Трэвис, хрустя шеей.
— Подожди...
Он двинулся в сторону, буквально в пятнадцати метрах от неё.
Эмма в панике пятится — слишком поздно. Гравий скрипит под подошвами. Она оборачивается — и ловит взгляд. Темнота, но он её видит. В глаза — как нож. Момент длился вечность.
Ник выдохнул сквозь зубы:
— Твою мать.