Взаперти

Отключилась я двадцать восьмого. Весь следующий день провела в бессознательном состоянии, а очнулась только утром тридцатого. Помню, как прислушивалась к своим ощущением. Не поспоришь, что у меня ожог половых органов. Не хочу думать, что будет потом, как меня будут лечить врачи. Мочиться было крайне больно. Но лучше так, чем никак. Я жива и это хорошо.

Не знаю, сколько сейчас времени, ориентируюсь только по приходу Каннибала и Горгоны и по тому, хочется ли мне спать. Но скорее всего полдень.

Я пребывала в нервическом состоянии.

До сих пор не понимаю, какое чувство побуждает во мне желание жить. Теперешняя жизнь стала бесцельной и уже вовсе безнадежной. Меня тревожила каждая секунда здесь. Кроме шума, издаваемого мной самой, не было ничего. Меня сопровождают только мысли, но они не лучшие спутники.

Порой я считаю удары своего сердца. Удар за ударом – казалось, проходили века. Я не могла более сомневаться в том, какую участь уготовила мне судьба. Если меня не отпустят, хочу в последний раз сказать семье и друзьям, что люблю их.

Я позволила Каннибалу и Горгоне все. Люди, которых я ненавижу всех душой, видели меня обнаженной. Но это не я низко пала. Все эти бессмысленные пытки, со своей определенной очередностью.

Вспоминаю себя прежнюю и понимаю – насколько же я тупа. В свои года уже пора понять, когда человек врет, а когда говорит правду. Надеюсь, они тоже этого не поняли.

С этого момента не буду пытаться сбегать. Я слабая, лучше просто смириться. Вряд ли отпустят меня после всего пережитого. Надо наслаждаться последними часами, или если повезет днями (не думаю, что их пройдет так много). Вот чем закончится моя история. Надлежало думать о хорошем.

Мне никогда не станет жаль Каннибала и Горгону. Каким бы ужасным не выдалось их прошлое, они оставили меня один на один со страданиями. Они в самом деле не заслуживают уважения. Они умны, бесспорно, но жестоки. Настолько, что пока не прочувствуешь, не догадываешься, что на земле существуют такие люди. Пусть они умрут. А потом умру я. Отнюдь, это окажется справедливым.

Я стала биться о крышку, но вскоре обессилила. Не могу понять, на кого я похожа, с кем могу себя сравнить. Отдаленно похожа на Франкенштейна, тем не менее, это не то.

Все напрасно. Моя жизнь, разве она имеет хоть какое-то значение, учитывая то, что совсем скоро меня ждет смерть. Во мне говорит усталость и смирение. Ругаю себя за то, что я сдалась. По-другому не могу. Все труды сбежать – недостойны, глупы и безнадежны. Как плохая песня, вот только она поправима.

Испытываю потребность послушать музыку. Может попросить об этом Каннибала и Горгону? Как предсмертное желание. Непохоже, что они слушают музыку. Они вообще непохожи на всех людей, которых я встречала. Будто из другой вселенной.

Некоторые похитители в фильмах, просят своих жертв написать письмо о том, что у них все хорошо, где они и чем занимаются. Жалко, что Каннибал и Горгона так не сделали. Потому что из-за них несчастна не только я, но и вся моя семья и друзья. Разве так можно? И я испытываю стыд по отношению к ним, не должна, но испытываю.

Пальцем я провела по крышке. Радует, что они не стали завязывать мне руки. Вспомнилось, как в первый день, когда с моим телом не случилось ничего плохого, я посадила занозу. Причем, на палец той руки, которой у меня теперь нет.

Интересно, что они делают с частичками меня? С пальцем, рукой, сосками и волосами? Наверняка закапывают, дабы замести следы. А когда я умру, они закопают и всю меня. Мне жалко следующих их жертв. Я терплю все их выходки. Никакой твердости. Все, что я могла сделать, это доказать себе, что выбраться отсюда невозможно.

Обиднее всего – страдают обычные люди. Всю свою жизнь я искала справедливость во всем, принимала взвешенные решения, по возможности помогала слабым. Существует много благотворительных фондов. Однако то, как обращается со мной судьба, выходит за все рамки.

Каннибал и Горгона первые, с кем я встречаюсь за день и последние, с кем прощаюсь. Мне кажется, что я забыла, как выглядят мои знакомые. Могу представить примерные очертания, само лицо вспомнить не могу. За это тоже чувствую вину. Интересно, увижу ли я их когда-нибудь? Нет желания подавать себе ложные надежды, но и омрачать действительность не надлежало.

Незаметно для меня, настало время пытки. Ощущение, что на полный желудок сложнее переносить боль. В руке Горгона держала одну иглу. Я еще помню, как они делали мне ими проколы, поэтому внутренне напряглась. Сейчас будет что-то отвратительнее проколов.

Каннибал встал у моей головы, и сжал руки. Горгона встала с краю и нацелилась иглой в левый глаз. Естественно, я зажмурилась. Тогда она двумя пальцами оттянула нижнее и верхнее веко. Как я не пыталась его закрыть, не выходило. Глаз сам собой заслезился. Я предполагала, что в этой пытке потеряю жизнь. Острие иглы коснулась роговицы. Боль, невероятной, неописуемой силы, такая ужасная боль пронзила голову. Первую секунду я видела мир через кровавую пленку, но она исчезла под покровом тьмы. Больше этим глазом я не видела. Предельно ясно чувствовала, как что-то произошло с глазным яблоком. Оно будто лопнуло, и по щеке потекла какая-то жидкость.

То были – последние ощущения перед полным изнеможением.