Взаперти

Сегодня день рождения моего брата. В этот день я обычно останавливалась на дней пять в родном городе. Нам всегда было так весело. Один день, то бишь двадцатое, брат проводил в кругу друзей. Я была знакома со всеми ними. А второй день – двадцать первое, как второе день рождение, уже с семьей.

Как они будут праздновать без меня? Помнят ли они обо мне вообще, или уже похоронили? О втором я стараюсь не заикаться, но мысли сами всплывают на поверхность. Чувствую себя особенным человеком. Умна, начинаю разбираться в жизни лучше, чем многие мои сверстники, и у меня хороший слух. Люди редко умеют петь и играть на музыкальных инструментах. Более распространены такие увлечения как рисование или чтение.

Все задаю себе вопрос, они проведут его тихо и спокойно, в память обо мне? Или как обычно, дескать, ничего не произошло? Ни от того, ни от другого мне не легче. Не хочу, чтобы они страдали из-за меня и лишались праздника. При этом обидно, что они могут про меня забыть.

Словом, месяц-другой, и я уже умерла.

Подумав об этом, мне пробрала дрожь. Я решила размяться, а заодно попробовать выбить дверь. Ведь чем больше попыток, тем слабее замки. Ударами я все равно, как-никак сотрясаю ее.

Болела мышца бедра у обеих ног. Вскоре я прекратила ударять. Мышцы, после столь долгого бездействия отвыкли от ходьбы и других нагрузок. Если я планирую сбежать (не просто хочу), надо привести себя в форму. Не дело, если я выберусь и не смогу сделать ни шага. Упаду замертво, как только ступлю на пол.

Пришли Каннибал и Горгона. Пришла пора есть. Полагаю, они навсегда изменили распорядок дня. Теперь сначала шел обед, а потом пытка. Ладно. Так даже лучше. Вчера, благодаря душу они лишили меня еды. Это не сильно сказалось на мне. Там, в душе, так хотелось пить, что я не сдержалась. Сделала из рук что-то вроде миски и повернувшись к ним спиной пила. Никому я не расскажу об этом отчаянном поступке. Пусть он умрет со мной. Не дай Бог, конечно, но лучше оставлю его при себе.

Сейчас я ем пюре. Просто пюре, без ничего. Мне хотелось рыбы. Давно я ее не ела, и мясо, к слову, тоже. С тех пор как они вырвали мне зубы, я ела одни супы, и вот сегодня только пюре. Но думаю, будет слишком, если я попрошу их и об этом. Они ведь могли и не давать мне помыться. Да что там говорить, они ведь могли вообще не давать мне еду. Лишь воду. На одной воде месяц бы я протянула.

Я в их власти, но во всем остальном – я хозяйка положения.

Начала привыкать обходиться без трех пальцев на каждой руке. Поначалу было сложно, а сейчас боль стала привычной составляющей моей жизни. Также, как и обмороки и все другие ужасы, что происходят со мной.

Иногда я чувствую себя главной героиней фильма ужасов. Они ведь разные бывают. Скажем, про зомби или вампиров, или на реальных событиях. Никогда ужасы не любила, и смотрела крайне редко. Последний раз, думаю, лет семь назад. И то, потому что все друзья были за ужастик, и у меня просто не осталось выбора.

Я бы никогда не посмотрела такой фильм.

Я подавилась пюре. Откашлялась, выпила пол стакана воды – полегчало. Каннибал и Горгона не обратили на это внимания. В тот момент мне безумно захотелось узнать их настоящие имена. Знание их имен могло значительно помочь мне в суде. Даже если я не выберусь (вот опять в голову пришла пессимистичная мысль) лишнем не будет.

Спросить у них? Видно, не ответят.

Спросила. Пусть не ответят. Тогда я никогда не буду спрашивать о их личной жизни. Они навсегда останутся просто Каннибалом и Горгоной. В полиции: «случайно не знаете их имена?» Каннибал и Горгона! Такого не может быть. У меня хорошая зрительная память. Я запомню их лица, опишу досконально, каждую морщину, длину носа. Надеюсь, полиции этих сведений будет достаточно.

Я доела пюре. И хоть его было мало, я наелась. Это все из-за моего вчерашнего голодания. Желудок сжался до необычайных размеров, и, если я стану сразу есть много, еда не будет перевариваться. Я, итак, почти не хожу в туалет. В который раз убеждаюсь, что они умны. Ни разу не допустили ошибки. Роботы, что говорить. Все продумали до мелочей.

После обеда меня ждала новая пытка. Тоже ломание пальцев, но теперь ног. Как я буду ударять по ящику со сломанными пальцами? Как я ходить то буду?!

У меня истерика. Давно ее не было. Ненавижу их! Ненавижу этот пластырь на рту! Надо высказаться, не утаив ничего, рассказать им все, что я их о них думаю. Но все это им известно и без слов. По моему лицу, по мычанию. Я не хотела, чтобы они ударами заставляли меня молчать. Но при этом не могла остановиться. Совладать с эмоциями порой было труднее всего. А истерика... она такая. Ох, как мне себя жалко. Я не заслуживаю такой боли, которую получаю. Безусловно, все мы не без греха. И я тоже. Но мне было по-настоящему больно. Морально, потому что уже много дней я не видела дневного света, скучаю по семье. Физически – и без того понятно.

На ногах они явно не будут оставлять некоторые пальцы целыми. Так и получилось. Сперва Каннибал сломал мне пальцы на правой ноге. Все одновременно. Выгнул их, а потом я услышала хруст, будто издалека. Я пыталась предотвратить это, как могла. Они снова завязали мне ноги для того, чтобы я не вырывалась и не дергалась. Надеюсь, они их потом развяжут.

Больно было, очень. Я вновь упала в обморок. Как только по телу прокатились первые нотки боли, и прежде, чем она вспыхнула в мозгу, сознание было далеко.