34
Я пыталась подобрать сочетание цифр на замке от ящика, используя важные даты. Например, даты рождения и смерти Джексона Фелта, 12.05.96. Никаких результатов. Джексон умер, и я не знаю, что побудило меня на какую-то секунду подумать, что он причастен к тому, что с нами произошло.
Однако я об этом думала.
Дата смерти сына Винни, 04.02.07, тоже привела к неудаче. Дата его рождения была последним, что произнес Винни. После этого он забился в угол палатки, сдавив кулаками свою железную башку, и сидел молча, даже не шевелясь. Я подумала, что он заснул сидя. Но он вдруг нахлобучил каску и ушел в галерею, где с остервенением принялся за работу. Оттуда донесся его рык. Дело было совсем дрянь. Если физически мы себя чувствовали гораздо лучше, то наше моральное состояние с головокружительной скоростью катилось вниз.
Оборвался контакт с Пэйтоном. Он уже не смотрел на меня с прежним выражением, в его взгляде угадывался тяжкий упрек, словно во всем, что с нами случилось, виновата я. Я попросила его пойти вместе со мной колоть лед, но он мне не ответил и продолжал заниматься подбором цифр в замке, дойдя в этом занятии до десяти тысяч четырехсот двух комбинаций.
Десять тысяч четыреста три, десять тысяч четыреста четыре, десять тысяч четыреста пять...
Я изрядно приложилась к водке, перечитала свое письмо к мужу и отправилась к леднику скрести его своей цепью. Смехотворная работа. Позади меня Винни вдруг затеял какую-то несуразную суету. Он принялся таскать из галереи крупные камни и складывать их возле стены. Под тяжестью некоторых он просто сгибался: они весили не меньше тридцати-сорока килограммов. Я молча за ним наблюдала. Теперь он начал класть камни по отдельности. Пыхтя и взрыкивая, он их то катил, то тащил. На камни текла кровь из пораненной руки. Иногда он смотрел вверх, на сталактиты на потолке: то ли что-то искал, то ли от чего-то уворачивался.
Наконец он вроде бы закончил. Из этих треклятых каменюк он сложил две дуги, направив их в сторону стенки. Как будто... два гроба без крышек. И тут он вдруг резко ко мне обернулся, уткнув руки в боки. При виде его покрасневшей от крови каски я остолбенела. А он быстро вошел в палатку.
- Что это ты соорудил из камней? - спросила я, войдя за ним следом.
Не отвечая, он вонзил иглу с ниткой в руку, потом еще раз и еще... Поверх швов, наложенных Пэйтоном, легли еще два стежка. Потом он выпил все, что оставалось в кастрюле, и, не раздеваясь, залез в спальник, проворчав:
- Завтра... завтра будет нам чем поразвлечься...
Спустя две минуты он уже храпел, положив подбородок на сложенные кулаки.