26
День пятый. Но точно я не знала, в голове все мешалось. Помню, что выходила за водой к лужице, и сосчитала отметины на коремате: их было пять. IIIII.
Потянулось нескончаемое ожидание… Я то засыпала, то просыпалась. Лежа на карнизе, я со страхом рассматривала свою ладонь: от мизинца до большого пальца по ней шел неглубокий порез. Поверхность камня сбоку от меня была в крови, в моей крови. И на одежду тоже попало несколько капель. А я ничего не помнила. Что все это значит? Я взяла камень, сжала его, поднесла к ладони… Но никакого воспоминания об этом движении не возникло. Я что, пыталась вскрыть себе вены? Ничего не помню. Ничего… Ничего…
Морщась от боли, я повернулась на бок. Жаль, что заснула, а вдруг Пок уже приходил? Внизу во мраке стояла наша палатка, словно затерянная посреди зловещей долины. Ветер завывал на разные голоса, и сквозь этот вой пробивались долгие приступы кашля Пэйтона и бессвязное бормотание Винни. В голове пронеслось: «Значит, пока живы», и это придало мне уверенности. Я даже представить себе не решалась, что могу остаться одна, без газа, без света, покорно ожидая смерти. Но если уж тому суждено случиться, то я найду способ… Способ сократить… Ну хотя бы вот этим острым камнем… Есть еще и пропасть, к примеру. Просто брошусь в ее мрачную пасть.
Пять дней… Я думаю, нет, я уверена, что послезавтра Дилану сделают операцию по трансплантации в Гренобле на высокотехнологичной аппаратуре. И рядом с ним будут лучшие специалисты. Химиотерапия и лучевая терапия разрушили ее костный мозг, и теперь он совсем беззащитен. Сейчас его донор, его спаситель, тоже должен быть в клинике. Если все пройдет хорошо, то через три-четыре недели после пересадки Дилан снова оживет, снова сможет бегать и есть фисташковое мороженое. Я привезу ему мороженое «Хаген-Дас», целый Эверест мороженого. И мы уедем далеко-далеко, подальше отсюда, все втроем, с Сарой. У Сары все хорошо, я знаю.
Зажав в руке, как нож, острый камень, я снова медленно улеглась, стараясь на сей раз не задремать. Но это было так трудно… В глазах все плыло, зрачки утратили способность адаптироваться, передо мной плясали какие-то бесформенные предметы. Я вполголоса проговаривала свой список покоренных вершин по континентам:
– Африка: Килиманджаро, Кения, Рувензори. Азия: Эверест, К2, Канчен… Канченджанга. Антарктика: Винсон, Эребус…
И опять все сначала.
Прошло довольно много времени, и тут в мозгу вдруг вспыхнул сигнал.
Внизу, вдоль стены, зацокали когти.
Дикий зверь захотел пить.