saddiction

Охотник бродит по лесу и всех распугивает. Кто сталкивался с ним прежде и выжил, бежит самым первым. Они узнают его по шагам и по запаху. Они знают, чего от него ожидать.

Вот и бегут прочь.

В компании коллег Чонгуку обычно всегда скучно, но он никогда этого не показывает. Его блестящий взгляд все принимают за интерес, а он в этот миг сознанием в другом месте и с другими людьми. Точнее, с одним конкретным человеком, который вызывает в Чонгуке животный голод.

Они говорят о семьях, о своих детях и планах на отпуск, а Чонгук все больше осознает то, как на самом деле далек от всего, что слышит. Он никогда не думал о семье, не думал о своих детях, не думал о быте, как о чем-то отчасти желаемом. У него всегда кратковременные вспышки всего и сразу, воодушевленные описания невозможного будущего из уст прошлых партнеров в отношениях, хотя, скорее, только лишь в постели, и никаких дальнейших шагов. Всегда резкий обрыв, куда летят прошлые, в то время как Чонгук просто перешагивает и идет дальше, пока не встретит новую мимолетную вспышку. Он никогда не был привязанным к кому-либо. С его работой это качество необходимо, чтобы быть в состоянии спокойно двигаться дальше, и Чонгук успешно с этим справлялся: вечерами брал свое, а утром уходил, играл в кошки-мышки, и то нетерпеливо, а поймав, тут же выпускал в свободное плавание. И так дальше.

Появление Тэхена в жизни Чонгука стало чем-то исключительным. С ним хочется долго и трепетно, без вспышек на одно мгновение, чтобы не угасало, только разгоревшись. Когда Тэхен смеется, у Чонгука не бежит волна раздражения по телу, когда он открывает рот, затыкать его, как прошлых, не хочется. Наоборот, его голос хочется слушать бесконечно, и неважно, с каким настроением и интонацией он разговаривает. Когда он касается, не хочется отталкивать его руку за лишние жесты и прожигать предупреждающим взглядом. Чонгук получает новый вид удовольствия, стоит Тэхену его тронуть. Это особенно приятно, ведь парнишка все еще очень робкий и смущающийся, но порой пересиливает себя и идет навстречу первым. Чонгук рад, что Тэхен раскрывается и доверяет ему. Он пытается быть смелее, хочет быть дерзким и порой даже сильным, но Чонгук видит его как рентген, видит его хрупкую и колышущуюся от малейшего ветерка уязвимую душу. Он знает оттенки его внутренних ароматов и находится в поиске новых.

Он хочет раскрыть в нем новые.

Вот, о чем думает Чонгук, сидя в кругу коллег из ФБР с бокалом красного сухого, расслабленно откинувшись на спинку стула в роскошной гостиной главы отдела.

***

Эти тонкие химические связи имеют свой запах. Тэхену он сладок и приятен, его бы он вдыхал каждую секунду, им одним бы дышал, и к нему он вновь стремится, стоит выйти из машины возле универа, дождаться, пока она уедет, и быстро залезть в салон другой, такой любимой и уже родной.

— Ты сияешь, — первым говорит Чонгук, мягко улыбаясь запыхавшемуся парню. Тэхен стягивает с плеч кожаную куртку, обогреваемый теплом автомобиля и не только, и сразу же копирует улыбку того, кто смотрит на него с особым удовольствием. Не смотрит, а точно созерцает. — Иди ко мне.

Такая обычная фраза, произносится она людьми множество раз и при разных обстоятельствах, но у Тэхена реакция восхищающая. Внутри детская радость, одновременно бабочки, облепившие душу, вспархивают, создавая фейерверк, и мелкие мурашки по коже оттого бегут. Тэхен тут же к нему тянется, куртка сползает ниже, обнажая руки. Чонгук к ним прикасается, кончиками пальцев создает электроимпульсы, скользя от плеч вниз, пока не касается поясницы и не утыкается лбом в его лоб. Тэхен прикрывает глаза, наслаждается моментом, кладет ладонь на затылок мужчины и водит по нему пальцами, ждет поцелуя, но Чонгук не торопится, кончиком носа водит по его щеке, губами совсем слегка мажет по его приоткрытым и ждет, когда Тэхен сам не выдержит и накроет их. Ждать долго не приходится. Парень, не вытерпев сладостной пытки, сам тянется, целует робко, но с большим желанием, выдыхает, касается осторожно, будто дразнится, и наконец прижимается полностью, позволяя теперь уже Чонгуку углубиться, взять контроль. Чон победно улыбается в поцелуй и завладевает Тэхеном целиком.

Он снова растрепанный и красный, но чертовски довольный. Прижимается спиной к сиденью и приглаживает свои волосы, чтобы не вызывать в университете вопросов, как чувствует хватку пальцев на своем подбородке. Он растерянно смотрит на повернувшего к себе его голову Чонгука.

— Красивый у меня мальчик.

И снова внутренние взрывы. Тэхен никогда не задумывался о своей внешности и никогда ее не оценивал, потому что взгляды собирал всегда и делал из этого выводы, что, вероятно, не так уж и плох, но когда это подтверждает Чонгук, собственная ценность возрастает в разы.

— Мы увидимся вечером? — спрашивает Тэхен с надеждой, не зная, как ответить на комплимент.

— Конечно. Поужинаем в ресторане, — кивает Чонгук и, как обычно любит делать, вешает руку на руле, с Тэхена взгляд не сводит, а пальцы другой с пальцами парня переплетает. — Завтра выходные. Можешь остаться у меня ночью.

— Я не уверен насчет ночевки, но ужин — прекрасная идея, — кивает Тэхен. Чонгук замечает, как его взгляд грустнеет.

— Я говорил, ты не должен ничего бояться, — напоминает Чонгук. — Захочешь остаться — останешься. Только ты можешь решать за себя.

— Я понимаю, — снова кивает Тэхен. — Я очень постараюсь.

— Умница, — улыбается Чонгук.

Тэхен буквально выпархивает из автомобиля после недолгого прощания в виде поцелуев. Чонгук снова провожает его взглядом, но когда замечает через минуту вошедшего в университет рыжеволосого парня, улыбка тут же трескается, а взгляд мрачнеет. Он заводит машину, и мерседес с рыком срывается с места.

***

Пары быстро пролетают. Тэхен с Тами много болтают и смеются, и теперь, после откровения рыжего, ощущают себя друг с другом еще ближе. Доверие возросло, и от этого стало легче. Еще одна причина, по которой нахождение в университете становится приятным — это отсутствие Тана. По слухам, которые они с Тами услышали, Пака кто-то избил, и он даже попал в больницу, настолько все серьезно.

— Я все больше верю в карму, — комментирует эту новость Тами, когда они сидят под полюбившимся деревом во дворе университета. — И на него нашлось свое наказание. Всегда будет кто-то сильнее. Может, хоть лезть к нам перестанет.

— Думаешь, это изменит его отношение к нам? — хмурится Тэхен, жуя сэндвич.

— Без понятия, но я хочу в это верить, — пожимает плечами Тами и отпивает колу из банки.

Тэхен в карму никогда не верил. Он всю жизнь находится под властью своих родителей, и тех за то, что они делают со своим сыном, ни разу не настигала карма, ни разу не бывало кого-то или чего-то, что могло бы проучить их самих. Никаких проигрышей в бизнесе, никакого физического наказания от судьбы. Все это всегда обрушивалось на Тэхена их же руками.

Их грешными и не наказанными руками.

***

Вечером на том же месте у соседнего дома. Минуты, уделенные поцелуям и объятиям, тихий звук мотора и окутанный ночью город за окном. Взгляды, полные тепла и нежности, прикосновения, в которых масса заботы, и негромкий голос, говорящий приятные слова. Жизнь Тэхена состоит из контрастов: то его бросает в темно-серое, то в яркие краски. Во вторых бы ему остаться навечно, но пока лишь колебания. И то лучше, чем один угнетающий оттенок. Вечером улыбки, а утром фарфоровое лицо без единой эмоции.

Красивый ресторан, конкурирующий с сетью ресторанов родителей Тэхена, сразу же окутывает своей атмосферой интимности и темной роскоши. Тэхену нравится это, и почему-то кажется, что это очень подходит Чонгуку. Он вписывается в красивое пространство ресторана просто идеально, привлекает взгляды, и Тэхену от этого не по себе. Ему хочется исчезнуть, будто он не должен быть здесь, тем более, возле такого шикарного мужчины, но этот мужчина видит лишь его, и только это придает Тэхену уверенности.

Они сидят за столиком у окна, вкусно ужинают и наслаждаются хорошим вином, на которое в этот раз Тэхен решил налегать больше, чем обычно. Ему хочется немного пустоты в голове, и чтобы эту пустоту заполняло только то, что касается напротив сидящего Чонгука. У Тэхена розовеют щеки, туманный взгляд выдает его с потрохами, но он даже не думает о том, что скажут родители, если увидят его и унюхают этот пьяный шлейф. Пока Чонгук рядом, а в крови капли кровавого алкоголя, его ничего другое не волнует.

Ему не страшно.

Официант приносит десерт, и пока ставит его перед Тэхеном, Чонгук смотрит куда-то в сторону, и этот взгляд ничего хорошего не обещает. Тэхен даже сквозь алкоголь чувствует, как от него холодеют кончики пальцев. Официант уходит, и Тэхен хочет что-то спросить, но говорит Чонгук.

— Так смотрит, совсем не боится, что свои ребра сломать может, — хмыкает он и отворачивается к Тэхену, и то лишь потому, что тот накрывает его ладонь своей. — На тебя смотрит.

— Я даже не знаю, о ком ты, потому что не смотрю ни на кого, кроме тебя, — успокаивающий бархатный голос берет все внимание Чонгука на себя.

— Не стоит ему думать, что он может таращиться, — Чонгук смотрит парнишке в глаза, и там Тэхену все понятно. Там затаилась угроза для кого-то другого. Карма в лице Чонгука держит Тэхена за руку, но настигнуть она собирается других.

— Разве это имеет значение? — улыбается Тэхен.

— Не имеет, пока он просто смотрит. Но и этого бы я не простил, — качает головой Чонгук.

— Ты подарил мне еще один потрясающий вечер, и именно это имеет значение, — Тэхен поднимает свой бокал и ждет, когда Чонгук возьмет свой.

Чонгук чокается с ним.

Тэхен выходит из ресторана первым и ждет отошедшего в уборную Чонгука у машины, кутаясь в свой темно-коричневый пиджак. Спустя минуту из заведения выходит тот мужчина, который пялился на Тэхена, и у того все холодеет внутри. Мужчина прижимает к носу салфетку и быстро идет к своему автомобилю. Взгляд мечущийся и испуганный. Больше он на Тэхена глаз не поднимает.

Карма настигла.

Еще спустя минуту выходит Чонгук, поправляя рукава пиджака. Стоит ему увидеть Тэхена, как суровое выражение лица смягчается, но Тэхен улыбнуться ему в ответ не в состоянии. У него в голове происходят активные мыслительные процессы, алкоголь их не затрудняет, а кажется наоборот усиливает.

«Я все больше верю в карму. И на него нашлось свое наказание».

Чонгук открывает Тэхену дверь и сам садится за руль. Он не водит машину, когда выпьет, но этот вечер становится исключением, тем более, что Чонгук даже не почувствовал опьянения.

— Ну что, едем ко мне? — спрашивает он, выруливая на дорогу.

— Ты ударил того человека? — тихо спрашивает Тэхен, перебирая пальцами края свободной белой рубашки.

— Я ему всего лишь объяснил, что некультурно смотреть на кого-то, когда этот кто-то находится в компании своей пары, — пожимает плечами Чонгук, смотря на дорогу. — Простыми словами он не понял, вот и пришлось более доходчиво объяснять.

— А Тан? — спрашивает Тэхен, внимательно смотря на Чонгука. Тот внезапно усмехается.

— Почему-то никто не хочет понимать простого языка, — отвечает Чонгук, ни секунды не мешкая.

— Ты избил его, — тише говорит Тэхен. Кожу облепляет липкий холодок.

— Он не заслужил? — спрашивает Чонгук, на светофоре повернув голову к Тэхену. — После того, что он творил с тобой, он не заслужил наказания?

— Не такого жестокого, — Тэхену тяжело смотреть в глаза Чонгука, поэтому он смотрит, как сменяются цифры на светофоре. — Он в больнице.

— Он придет в норму, мозги на место встанут, и больше он даже не взглянет в твою сторону.

— Как ты узнал, что это был он? — спрашивает Тэхен, словив отражение Чонгука в окне.

На это Чонгук усмехается, словно Тэхен спросил самый глупый и самый очевидный вопрос. По сути, так и есть. Разве имеются какие-то преграды у человека, работающего в ФБР?

— Кто такой Хао? — кажется, еще тише спрашивает Тэхен. Алкоголь делает свое дело. Без него парень еще очень долго решался бы на такие расспросы. Смотреть на Чонгука все еще волнительно, но Тэхен чувствует, как напряжение пробивает потолок в салоне мерседеса.

— Тот, кто тебя не касается, — режет внезапно поменявшимся голосом Чонгук. — Говорил с тем пацаном?

— Я хотел знать, что не так, — мямлит куда-то Тэхен, а в горле комок образуется.

— Смотри на меня, Тэхен, — приказывает Чонгук так, что Тэхен слегка вздрагивает. Повернуть голову в его сторону кажется чем-то непосильным, но сделать это приходится, чтобы не злить Чонгука еще больше. — Кто просил тебя лезть не в свое дело? Я думал, ты доверяешь моему слову, сделаешь, как я говорил, но теперь я вижу другую картину. Меня это очень разочаровывает.

— Тами — хороший человек, и я не мог просто взять и оборвать с ним общение, не зная правды, — Тэхену кажется, что он сейчас расплачется. Глаза уже на мокром месте, на Чонгука смотреть тяжело. Таким видеть его просто невыносимо мучительно.

— Есть вопросы — спрашивай меня, — твердо говорит Чонгук и слишком резко давит на газ, когда светофор становится зеленым и начинается новый отсчет, а позади уже сигналят нетерпеливые водители. — Он рассказал тебе, что сделал его брат? — Тэхен коротко кивает и опускает глаза. — ФБР запрещено контактировать с его семьей, а ты — мой. Делай выводы.

— Ты не рассказывал мне, — почти шепотом.

— Не думал, что придется, — Чонгук сворачивает на улицу, которая ведет в сторону дома Тэхена, и тут уже без слов все понятно. — Ты же не послушался, решил сам все выяснить, но я еще раз говорю: тебя это никак не касается.

— А тебя не касается Тан, — алкоголь в крови снова говорит за Тэхена с дрожью в голосе. — Я бы разобрался с ним.

— Малыш, ты даже родителям не в силах противостоять, о каких разборках ты говоришь? — слегка нервно усмехается Чонгук. — Перестань геройствовать там, где ты бессилен.

Тэхен глотает эти слова и не находит на них ответа. Если рот откроет, точно расплачется. Он съеживается и отворачивается к окну, окутанный напряжением Чонгука. Тот тоже остаток пути до дома едет в давящем молчании. Один раз отвечает на звонок, а Тэхену еще больше хочется плакать, когда он слышит его голос. У него ощущение, что они, хоть и рядом, но недосягаемо далеко друг от друга сейчас. Его ест вина и обида, но он всеми силами держится. Сейчас ему скорее хочется покинуть этот автомобиль, и это впервые.

Чонгук останавливается все у того же дома, но мотор не глушит. Тэхен все понимает. Ему еще более горько от того, что этот вечер завершился не так, как прошлые.

— Спокойной ночи, Тэхен, — звучит сухо, в голосе явное разочарование, которое бьет контрольным.

— Спокойной, — еле выдавливает из себя Тэхен и выходит из машины, так и не посмотрев больше на Чонгука. Ему на миг кажется, что если он взглянет на него, то увидит монстра, подобного родителям, поэтому, чтобы себе же хуже не делать, закрывает дверцу и быстро шагает к дому, наконец позволив себе всхлипнуть.

Зайдя в дом, Тэхен слышит, как уезжает Чонгук. Он быстро поднимается к себе в комнату, запирает дверь, падает на кровать и тихо плачет в подушку, крепко зажимая ее пальцами по краям. Боль, которую он сейчас ощутил, новая, и, кажется, что разрушительнее той, которую Тэхен знал всю свою жизнь. Она высасывает из него все силы и парализует. Перед глазами не как обычно кадры приятного вечера, которые помогают сладко уснуть, а кадры того, что произошло в машине, и это наоборот напрочь лишает сна. Тэхен кусает губу, хочет другой боли, но это мало помогает. С этой он только знакомится, и так просто она его не отпустит.

Одна только мысль о Чонгуке ранит так, как обычно не ранят даже мысли о монстрах, с которыми Тэхен живет под одной крышей.

***

Новое утро, а затем и следующее, за ним другое. Каждое пустое и угнетающее. Эта пустота перетекает в день, а потом и в вечер. Ни одного звонка и ни одного сообщения от Чонгука все это время. Это тоже стало неотъемлемым в жизни Тэхена, таким привычным, что без его мелькающего на дисплее имени застилает пустота. А Тэхен ждет и надеется, кривить душой он тут не станет. Сам позвонить или написать не решается. Ему кажется, что у него на это нет права, думает, что Чонгук будет зол и ничего слушать не захочет. Его голос слышать не захочет. Он и так разочарован, а тут еще Тэхен о себе напоминать будет.

Все выходные Тэхен безвылазно проводит в комнате, не считая моменты, когда он пару раз спускается поесть, но остальные завтраки, обеды и ужины в компании родителей пропускает. Естественно, что те даже не интересуются, в чем причина, а знать им и не надо, они лишь еще больше отравят душу. Им хватает того, что их сын не бродит где-то с сомнительными друзьями, и они относительно спокойны. Не обходится без критики, без немой критики, но и это уже терпимо по сравнению с тем, что действительно разрушает Тэхена сейчас.

Он пытается уйти с головой в учебу, но стоит подумать о Чонгуке, как в горле снова саднит. Он отвык от дней, когда его не было в жизни Тэхена. Все становится как прежде, но с еще большей тяжестью в груди. Это именно тот момент, когда без появившегося просвета в жизни глаза не могут привыкнуть к вновь вернувшейся тьме сразу, а Тэхен и не знает, когда эта новая привычка придет.

Пусто и одиноко, как никогда прежде. Тами, прекрасно все видящий по одному лицу друга, не получает никаких ответов. Он волнуется, пытается как-то отвлечь Тэхена, а тот думает лишь о том, что, возможно, связь с Чонгуком оборвана навсегда. Снова хочется плакать, глаза постоянно горят, а ком в горле не перестает причинять дополнительную к основной боль.

Было ожидаемо, что Чонгуку не понравится эта тема, но Тэхен думал, что лучше спросить и стать этим самым ближе, разделив один секрет, если его таковым можно назвать. Он лишь хотел понять Чонгука, хотел поддержать и успокоиться, узнав правду. Это было важно услышать и от Чонгука, но его реакция теперь становится понятна для Тэхена. Это ведь нормально, когда кто-то не хочет чем-то делиться. Возможно, это слишком тяжело, возможно, все куда серьезнее, чем кажется, и, возможно, Тэхен еще не дорос до того уровня доверия, на котором Чонгук решил бы открыться. А дорос бы вообще? Тэхен влез туда, куда ему не следовало. Он пытается представить себя на месте Чонгука, и реакция того становится более понятной и логичной. Логичным становятся и поступки мужчины. Тэхен еще пару раз задавал сам себе вопрос «заслужил ли Тан того, что сделал с ним Чонгук?». Заслужил, хоть и тяжело с этим согласиться. Он был жесток и не знал границ, он смеялся над Тэхеном и лез в его личную боль — в его семью, еще и афишировал это перед всеми, давая своим дружкам повод посмеяться тоже. Самое страшное, что он сделал — заставил Тэхена выпить коктейль, в котором был неизвестный наркотик, который неизвестно какие последствия нес бы за собой, если бы Чонгук не успел приехать или не приехал вовсе. Вероятно, Тан убил бы Тэхена.

Заслужил ли? Заслужил.

Подлецов вроде Тана необходимо ставить на место. Не всегда оказывается кто-то, кто на это способен, но Тэхену повезло, ведь у него рядом оказался человек, который защитил. Впервые Тэхена кто-то защитил, если не считать тех моментов, когда Тами вставал перед ним горой и дерзил Тану в ответ. Он не боялся, но все же не имел достаточно сил, чтобы проучить. Проучил Чонгук. И неудивительно даже то, откуда он узнал о Тане, ведь Тэхен не называл имен, до последнего хотел оставаться честным и смелым, но Чонгук все сделал сам. Чонгук в очередной раз спас.

Тэхен должен был его поблагодарить.

Все заслуживают того, что с ними сделал Чонгук. Заслужил и Тэхен, попытавшийся влезть в чужую душу без разрешения.

Из-за своей глупости сам себе разрушил все, и от этого еще тяжелее на душе.

И без того сломленного мальчишку с большими глазами не перестают терзать и его личные монстры. Не выдержав, одним вечером он сбегает к любимому морю, которое пока еще остается с ним в молчаливой поддержке. Оно неизменно и вечно, оно лечит своим спокойствием. Тэхен сидит у края причала, прижав колени к груди, и наблюдает за тем, как последние лучи солнца и само оно тонут в далеком горизонте водной полосы. Его снова манит темно-синяя глубина, обещает вечный покой, но Тэхен все еще отчаянно склеивает все, что снова от него осыпалось, снова себя просит терпеть и влачиться дальше, хоть надежд на лучшее все меньше и меньше. Эта черта бесит его, но избавиться от глупой надежды он не может. Хоть и кажется, что сейчас он потерял все, остатки света, которые были в его жизни так недолго.

***

Еще одна суббота, которую Тэхен предпочел бы провести в одиночестве и самобичевании за закрытой дверью в спальне, оборачивается пыткой. Родители заставляют идти на день рождения их бизнес-партнера. Говорят, что приглашена вся семья, и поэтому обязана быть в полном составе. Им плевать на состояние сына, они его упрямо не замечают, и даже когда он говорит, что ему нездоровится, Эрин лишь отмахивается, как от сущей глупости.

— Я знаю, как ты не любишь это все, так что не пытайся выдумывать. Мы это делаем для тебя, Тэхен. Тебя должны видеть. В будущем люди, которые будут на этом празднике, еще пригодятся тебе.

И снова выгода. Тэхен не удивляется. Попытки сопротивления окончательно гасит отец, и ему говорить для этого не надо ничего. Он просто смотрит, и Тэхен как безвольная кукла исполняет то, что от него требуют.

— Не забывай улыбаться, будь добр, — с фальшивой натянутой улыбкой просит в машине Эрин. Видимо, так и надо улыбаться. — Не хватало еще испортить представление о нашей семье.

Вот именно, что это лишь представление, а не действительность. Тэхен хотел бы это сказать, но снова давится едкими словами, губя только самого себя.

Они приезжают в особняк на окраине города, во дворе которого постепенно скапливаются люксовые автомобили. Тэхен выходит из машины, Эрин на показуху встает напротив сына и поправляет ему пиджак, мило улыбается и подходит к Тэджону, который берет ее под руку. Ее роскошное черное платье из шелка тянется впереди Тэхена, идущего чуть позади. Веет скорбью. Он и не пытается улыбаться, старается приподнять брови, чтобы хоть так немного разбавить лицо эмоциями, кивает гостям, односложно отвечает на вопросы, в целом, старается ради того, чтобы после снова не быть избитым. Ему сейчас такая добавка боли только хуже сделает. Каждый раз кажется, что еще он не выдержит, но снова и снова остается на ногах, не летит в бездну. Но, кто знает, когда наступит этот долгожданный полет. Кто знает, может быть, после этого проклятого вечера.

На заднем дворе все украшено, прямо на лужайке раскинуты столики, между которыми бегают официанты. Есть даже небольшая сцена, на которой сейчас находятся музыканты, играющие классику. Всегда все одинаково и скучно на этом уровне богатства. Тэхену нечему тут удивляться, а он хотел бы, чтобы хоть немного почувствовать какие-то положительные эмоции.

Он садится за один стол с родителями, и к ним присоединяется еще парочка гостей. К счастью, родители Тана, которые тоже не могли пропустить этот вечер, чтобы не портить свой имидж, садятся за другой. Смотря на них, Тэхен представляет их избитого до полусмерти сына, и по спине тут же пробегает холодок.

Заслужил. Чонгук изначально в каждом своем слове и поступке был прав. Он сделал все правильно, просто Тэхен не привык, что его в этом мире может кто-то защищать. Это убеждение помогает, но с трудом.

Вечер протекает монотонно и скучно, но это лишь для Тэхена, который даже не встает со своего места, когда как другие общаются между собой или уходят потанцевать. Он наблюдает за тем, как играет небольшой оркестр, и это единственное, что его более или менее занимает. Периодические маленькие глотки брюта не дают эффекта, но Тэхен его и не ждет. Ему просто нужно себя занимать и не привлекать внимание своим мрачнеющим лицом, которое контролировать становится все сложнее.

Тэхену кажется, что у него в бокале снова не просто алкоголь, иначе как объяснить иллюзию, которая появляется перед взором? Он видит Чонгука. Красивого, эффектного и привлекающего взгляды чуть ли не каждого, кто просто проходит мимо него и тут же забывает свой маршрут. Кажется, он появился здесь только сейчас. Рядом с ним взрослый мужчина, некоторыми внешними чертами очень похожий на самого Чонгука, что наталкивает на мысль об их родстве. Возможно, это его отец. Чонгук улыбается, здоровается с людьми и общается, берет с подноса подошедшего официанта бокал и чокается с кем-то из гостей.

Хочется спрятаться под стол. Это минимум. Хочется вообще испариться. Сердце начинает сходить с ума то ли от страха, то ли от стыда, то ли от того, что увидело человека, который взял его в плен и не отпускает. Тэхен едва не давится очередным глотком шампанского. Рука дрожит, но справляется с задачей поставить бокал на стол от греха подальше. Тэхен отворачивается обратно к сцене, но смотрит теперь уже сквозь, у него даже сделать заинтересованный вид теперь не получается. Ему бы исчезнуть просто, потому что это все, что он сейчас может сделать. Он молится, чтобы Чонгук его не заметил, между ними достаточное расстояние и расхаживающие туда-сюда гости, поэтому хоть какой-то шанс на это есть. Больно прикусив задрожавшую губу, он смотрит на неподалеку стоящих родителей, чтобы прийти в себя, вернуться в ту реальность, в которой он сейчас находится — в плену монстров. И пусть они вызывают злость и ненависть, так лучше, чем сейчас быть на грани обморока из-за другого человека.

Тэхен не смотрит на Чонгука, наивно думая, что так он будет незаметнее для него. Он решает, как быть. Сидеть спокойно уже не получается, а вечер еще не планирует завершаться. Сбежать — не выход. И дело не в родителях, а в том, что будет с внутренним составляющим Тэхена, если он сейчас исчезнет отсюда и будет снова сидеть в одиночестве, прокручивая этот вечер, на котором был и Чонгук. Он знает, что сам себя разъест новым навязчивыми мыслями-токсинами. Наутро может ничего не остаться.

Но надежда, хоть и маленькая, есть всегда. Даже сейчас она не гаснет, и даже наоборот — с присутствием Чонгука становится ярче.

Долгие минуты уходят на то, чтобы привести мысли в порядок хотя бы частично. И вот он с последними аккордами еще одной мелодии внезапно для самого себя встает и решается на отчаянный шаг — попробовать исправить то, что сейчас кажется непоправимым. Чонгук не пытался с ним связаться больше недели, Тэхен почти развалился без него, без его запаха, без его тепла и голоса, без его губ и нежных слов. Только обрел счастье, и так легко его отпускать — позор самому себе. Он хотя бы попробует, потому что этот мир без присутствия рядом Чонгука потерял краски, и не только — он стал темнее на несколько оттенков.

Душа тянется к нему, и это контролировать Тэхен не в силах. Он подойдет к нему и хотя бы попросит прощение. Морально готовит себя к тому, что может стать еще хуже, что его, вероятнее всего, отвергнут, но как минимум извиниться он обязан. Чонгук уже наверняка жалеет, что потратил на него свое время, но Тэхен его занимать больше и не будет, если тот откажется и обрубит все окончательно. Он попросит прощение и уйдет разваливаться дальше, но хоть с каким-то чувством удовлетворения внутри.

«Он наверняка жалеет, что подпустил тебя к себе», — крутится в голове Тэхена, пока он, наплевав на риск быть замеченным родителями в такой важный момент, идет прямиком к Чонгуку.

Тот его уже замечает и теперь смотрит внимательно, как палач, к которому на казнь ведут виновного. Возможно, это случилось еще раньше, но теперь он открыто глядит, застыв с бокалом. Взгляд его непонятный, но в нем явно нет ожидаемой Тэхеном ненависти, нет даже того убивающего разочарования, и это путает, но пути назад нет, отступать и нельзя.

— Привет, — еле выдавливает Тэхен, не зная, с чего еще начать. Он останавливается в полутора метрах от него и мнется как натворивший дел школьник, готовый к тому, что его отчитают.

— Привет, Тэхен, — полуулыбка на губах Чонгука еще больше разжигает надежду. — Ты очень красивый, — говорит он и скользит по парню оценивающим взглядом с головы до ног, заставляя того ежиться еще сильнее.

— Спасибо, — мямлит Тэхен, не ожидавший комплимента. — Я хотел... — только он собирается с духом, чтобы сказать то, из-за чего решился подойти, но его перебивают.

— Чонгук, мне срочно нужно сфотографироваться, можешь дать мой телефон?

К Чонгуку подходит шикарная брюнетка с каре. На ней темное сиреневое платье в пол из атласа с глубоким декольте и разрезом, обнажающим одну ногу чуть ли не до тазовой косточки. Тэхен снова давится словами, снова ими травится. Он смотрит на нее, и тускнеет на глазах, становится какой-то серой массой, на которую даже обращать внимание не стоит.

— Конечно, — мило улыбнувшись девушке, но никак не отразив эту улыбку в глазах, Чонгук достает из кармана черных брюк ее телефон и отдает ей.

— Спасибо, — она растягивает пухлые губы в улыбке и, подмигнув, упархивает к девушкам, которые ждут ее чуть подальше.

— Что ты говорил? — Чонгук возвращает остолбеневшему Тэхену свое внимание, ни на секунду не зацикливаясь на девушке.

— Ничего, не буду мешать, — бесцветным голосом говорит парень и разворачивается, собираясь не просто уходить, а бежать куда подальше.

— Стоять, — Чонгук хватает его за руку и дергает в свою сторону. Тэхен, не успевший отреагировать, чуть ли не бьется о грудь мужчины. — Мешать тут нечему, — говорит он, разглядывая лицо вынуждено остановившегося Тэхена. В его глазах что-то треснуло. Чонгук чувствует новый оттенок его аромата, который раскрылся только что. Ревность вперемешку с обидой. Терпкий и пряный. — Это моя коллега. У давнего друга отца день рождения, и он настоял, чтобы я символически пришел сюда с парой, — закатывает глаза мужчина. — Херин согласилась, но при условии, что я помогу ей с отчетом. Меня здесь вообще не должно было быть. К тебе собирался, а ты и сам тут, — на губах появляется улыбка, которая постепенно возвращает цвета в жизнь Тэхена. — Что очень меня радует.

— Я хотел извиниться, — опустив глаза в пол, говорит Тэхен, успокоенный услышанными словами. Присутствие этой девушки чуть не раздавило его окончательно, но объяснение Чонгука гладко расстелилось на душе и не оставило сомнениям шансов.

— За что? — вскидывает бровь Чонгук, все еще не думая выпускать запястье напротив стоящего Тэхена.

— Ты был прав, — все-таки поднять глаза на мужчину приходится. — Во всем. Я поступил неправильно, и я признаю свою ошибку. Прости меня.

— Пойдем, — Чонгук идет к особняку, ведя Тэхена за собой и ставя свой бокал на поднос официанта. У того искры в сердце, голова кругом от возвращающегося в жизнь света. Чонгук рядом, и держит, улыбается и отпускать, кажется, не собирается.

Они заходят в дом и поднимаются по лестнице на второй этаж, где никого нет. Чонгук открывает третью дверь, за которой оказывается гостевая комната, пропускает первым войти Тэхена, затем заходит сам и закрывает ее. Тэхен хочет открыть рот, что-то сказать, но Чонгук поворачивается к нему и подходит, как крадущийся к добыче зверь. Слова теряются в воздухе.

— Ты скучал по мне? — спрашивает он негромко, оголодало глядя на приоткрытые губы растерянного парня, своими большими глазами сильно походящего на олененка, который уже знает свою участь. Чонгук встает вплотную, одна рука в кармане брюк, а другой он берет его за подбородок и заставляет смотреть на себя.

— Очень, — выдыхает Тэхен, загипнотизировано смотря в черные глаза, что так близко. — Я думал, ты меня ненавидишь.

— Я физически не мог связаться с тобой. Хотел на следующий же день приехать, но на работе произошло кое-что серьезное.

Хотел проучить.

— Как я могу ненавидеть тебя, маленький? — спрашивает Чонгук и гладит его по щеке большим пальцем. Тэхен от этого прикосновения млеет, не контролирует себя. Тут же все, что убивало его, начинает рассеиваться. — Ты ничего не сделал. Немного меня разозлил, но это не смертельно, — короткая усмешка. — Выводы ведь сделаны?

— Выводы сделаны, — поддакивает Тэхен и кивает. — Прости...

— Замолчи, Тэ, — Чонгук прижимает его к себе и крепко обнимает, зарыв пальцы в его мягких волосах и слегка сжав их у корней.

Тэхен еле сдерживает всхлип. Его теперь норовят накрыть слезы радости. Он прижимается к Чонгуку всем телом и утыкается лицом ему в грудь, вдыхает его запах и излечивается окончательно.

— Ты точно меня не ненавидишь? — бормочет Тэхен и поднимает голову. Ненавидел бы — дал понять, и он понимает, что его вопрос звучит глупо, но убедиться необходимо.

Чонгук на дне его глаз-колодцев видит свое отражение, поделенное надвое. Он разглядывает их и запоздало оценивает риски, но анализировать уже слишком поздно. Чонгук уже одержим этим мальчиком с большими глазами, в которых все. Он совершенно точно одержим и зависим его оттенками ароматов.

— Я точно тебя люблю, — говорит он медленно и внушительно и целует самые красивые на свете губы, по которым страшно соскучился.

У Тэхена есть еще одно море, его личное. Если к другому за спасением может прийти кто угодно, то это море спасает лишь его. Он в нем плескался и наслаждался, заплыл дальше и барахтался, захлебывался, был готов упасть на дно и умереть в нем, найти посмертное пристанище среди затонувших кораблей, но внезапно научился дышать под водой и стал самым счастливым человеком на земле.

— Я думаю, нам тут делать больше нечего, — говорит Чонгук, застегивая верхнюю пуговицу на рубашке Тэхена, прижатого к стене с красными от долгих поцелуев губами. Они немного потеряли контроль, соскучившись по своим сладким порывам, но все еще не дошли до того, что полностью сольет их воедино. Чонгук все еще ждет и не напирает, но терпение на пределе, и видно, что не у него одного.

— Мои родители... — в глазах Тэхена мелькает будоражащий страх.

— Чего ты боишься? — хмурится Чонгук. Тэхен не видит, но чувствует, что такой ответ ему не по душе.

Тебя потерять.

— Ничего, — быстро исправляется он и мотает головой. — Пойдем отсюда, — Тэхен слабо улыбается и берется за протянутую руку, крепко сжимая ее в ответ.

От охотника все, когда-то спасшиеся, бежали. А кто с ним прежде не сталкивался, столбенел перед его острым взглядом.

Очаровывался и никуда бежать не собирался.