saddiction

Поездка с чистым свежим ветерком, не задушенным грязным городом, вызывает у Тэхена улыбку, которую он не может контролировать, радуясь как ребенок и предвкушая еще один лучший день, проведенный с Чонгуком, что поглядывает на сияющего от радости парня и невольно сам улыбается. Впереди только длинная дорога, по бокам от которой раскинулись высокие деревья, напоминающие стены крепости; через них никому и ничему не пройти. Это что-то новое, рождающее нетипичные для Тэхена эмоции. Такого трепета он, кажется, за всю свою жизнь не испытывал. Ощущение, словно сейчас сердце, прихватив с собой и другие важные органы, просто выпрыгнет из окна, оставит довольно улыбающегося Тэхена в салоне мерса, заполненным лишь чистым счастьем. Восторг и любопытство затмевают все потаенные страхи по поводу ничего не знающих о внезапной поездке сына родителей. Тэхен не хочет думать о своей жестокой реальности рядом с Чонгуком.

Тэхен не замечает, в какой момент они сворачивают с дороги и подъезжают к красивому домику, кажущемуся волшебным на фоне величественного густого леса, раскинувшегося позади. «Домик» слабо сказано. Это целый особняк, освещенный лучами теплого солнца, из-за чего он кажется еще более уютным, чем Тэхен его уже про себя нарек. Он выглядит как настоящая мечта, тот самый островок спокойствия и гармонии, маяк во мраке бушующего океана суровой жизни. Тэхену кажется, его душа тут начинает обретать покой.

— Чего застыл? — спрашивает подошедший сзади Чонгук, когда они выходят из машины, заехавшей во дворик.

— Тут очень красиво, — не может сдержаться от восторга Тэхен, посмотрев на Чона. Тот довольно приподнимает уголок губ и кивает в сторону двери, ведущей внутрь дома.

— Я снова попал в точку? — спрашивает Гук, провожая парня в дом. А тот не перестает озираться, еще больше восхищается внутренним интерьером и попутно кивает, соглашаясь с мужчиной.

Все внутри выдержано в светлых теплых тонах, ничего лишнего, но и не сказать, что пусто, по-городскому холодно. Камин в гостиной, кожаный коричневый диван с несколькими вязанными подушками и аккуратно сложенным пледом в углу, перед диваном мягкий коврик и кофейный столик. Тэхен такие гостиные только в фильмах видел и даже не мечтал оказаться в таком уютном местечке на самом деле. Здесь даже стены и деревянные лакированные полы греют. Тэхену хочется провести пальцами по каждой поверхности, собрать этого тепла и для себя немного. Привыкший к холоду стен родного дома Ким и не думал, что бывает по-другому. Улыбка Чонгука только усиливает эффект, обнимает и любому ледяному ветру преградой становится.

— Как насчет того, чтобы поохотиться? — спрашивает Чонгук, внезапно представ перед Тэхеном с винтовкой в руках. У парня глаза округляются от вида объемного оружия, кричащего об угрозе, внушающего какой-то животный страх.

— Поохотиться? — стараясь не заикаться, переспрашивает Тэхен, подняв глаза на Чона. Тот сразу же замечает испуг, снова тепло улыбается и спешит убрать оружие, только бы не пугать парня.

— Ладно, шутка, Тэ, — подходит Гук и слегка треплет Тэхена по волосам. — Я не хотел тебя напугать.

— Я просто не видел вживую никогда... — бормочет Тэхен, разомлевший от прикосновения мужчины. И сам себе вопросы мысленно задает, все еще негодуя, отчего так реагирует на его касания вечно. Пока молчит, очень многозначительно молчит.

— К этому придем постепенно, если захочешь, конечно, — подмигивает Чонгук. — Научу тебя стрелять, а пока погуляем по лесу.

Улыбка снова расцветает на лице парня, он быстро кивает, тут же воодушевляясь.

— Пошли скорее, — тут же рвется первым Тэхен, потянув мужчину за рукав легкой ветровки.

В самом начале пути, где только начинается едва заметная тропинка, Тэхен немного теряется, окруженный высокими многолетними деревьями и завороженный манящей неизвестностью впереди.

— Мы же не заблудимся? — спрашивает парень, совсем немного замешкавшись.

— Я хоть с закрытыми глазами буду, все равно найду выход, — Чонгук поправляет куртку на плечах Тэхена. Она тому великовата, и буквально висит на нем, как на вешалке, что не может не умилять Чона. Он попросил надеть ее, потому что в глубине леса, где меньше света, бывает довольно прохладно. — Веришь мне, юный егерь?

— Верю, — кивает Тэхен, большими, полными этого самого чистого доверия глазами смотря на Чонгука.

— Мне тут дорого каждое дерево, каждое родное, — говорит Чонгук, неторопливо идя рядом и с искренней любовью разглядывая лес вокруг. У Тэхена дух захватывает мощь растений, которые способны так разрастись, что обретают такое могущество и неприступность. Слух ласкает негромкий голос Чонгука, похожий на колыбельную в сопровождении птичьего пения где-то сверху, над головой. Хвойный аромат наполняет легкие и вытесняет оттуда все нечистоты городских улиц. Чонгук наверняка рос здоровым ребенком, раз проводил в такой экологической среде столько времени.

— А ты когда-нибудь строил палатки в лесу, костер, зефирки и все такое? — спрашивает Тэхен, забывающий смотреть под ноги, из-за чего чуть не падает, споткнувшись о корень, и тут же ловко подхваченный заботливым Чонгуком, сразу же спрашивающим, не поранился ли Тэхен. — Все хорошо, — тут же успокаивает младший и шагает дальше, с любопытством ожидая ответа.

— Да, было дело, — вспоминает Чонгук, улыбнувшись краешком губ. Не упоминает, что сбежал из дома, потому что не мог находиться там после увиденного, поэтому собрал все необходимое и ушел ночевать в лесу в полном одиночестве. — Правда, вместо зефира сосиски, вместо костра фонарик, но палатка была. Хочешь, один раз заночуем в лесу?

— Я бы хотел, но немножко страшно, — робко улыбается Тэхен. — Тут же нет волков или медведей?

— Конечно нет, маленький, — посмеивается Чонгук, покачав головой.

В этом лесу только один зверь.

— Со мной тоже будет страшно? — поднимает бровь Чон, внимательно смотря на уже увереннее шагающего вперед парнишку.

— Нет, — коротко мотает головой Тэхен, снова смущаясь от ощущения чонгукова взгляда на своем затылке. Гук немного отстал, дав проход младшему. — Не будет.

— Это правильно, — слышит Тэхен и едва не давится воздухом, когда Чонгук выравнивается с ним и берет парня за руку. — Потому что я буду охранять твой сон до самого рассвета.

Сердце так трепещет, радуется. Тэхену бы зажмуриться, лицо руками закрыть, но его руку бережно обнимает ладонь мужчины, в сырой прохладе глубокого леса не дает замерзнуть. Тэхена в ответ хватает только на короткую улыбку и такой же короткий взгляд на Чонгука, а тот почему-то так же любовно глядит, как и на то, что ему дорого, что его окружает густой зеленью с самого детства. Тэхен не хочет этому придавать значения, не хочет что-то себе надумывать и возносить самого себя, будучи неуверенным в истине. Лучше не брать во внимание такие... важные, на самом деле, вещи.

Чтобы, если что, больно не было.

Они заходят все дальше, и действительно становится прохладнее. Тэхен радуется, что Чонгук позаботился о том, чтобы младший не замерз. Сам он бы и не додумался одеться теплее, продрог. Чонгук все это время не выпускает его руку, ведет за собой, рассказывает разные забавные истории, заставляя Тэхена смеяться в слишком большой для него рукав, прячущий ладонь. Чонгук смотрит на это и сам начинает смеяться. Тэхен действует невообразимо, выходит за рамки привычного для Чона, но это в нем и манит еще больше, заставляя идти дальше.

Тут Тэхен вдруг останавливается, вслушиваясь в звуки леса с немного уже даже синеватым оттенком, потому что солнце не может тягаться с плотным куполом нависшей над головами парней листвой.

— Ты чего, Тэ? — настороженно спрашивает Чонгук.

— Я будто... — бегает глазами по бесконечному лесу Тэхен, слегка улыбнувшись. — Будто шум моря услышал, — тише произносит парень.

— Твоя любовь тебя не покидает, — коротко смеется Чонгук. — В лесу не может быть моря, Тэхен. Тебе так кажется из-за ветра, заставляющего листья шелестеть.

— Да, наверное, — чувствует себя глупо Тэхен и смущенно кусает губу, двигаясь дальше.

Спустя еще час прогулки по лесу они наконец возвращаются на тропинку, ведущую к дому. Тэхен хоть и упрямо повторяет, что не устал, периодически мило зевает, пряча нос в небольшом букетике разнообразных цветов, мимо которых он не смог пройти.

— Я никогда из леса с цветочками не возвращался, — усмехается Чонгук.

— Зато сейчас поставим их в воду, и они будут радовать твой глаз, — улыбается Тэхен.

— Мой глаз ты радуешь, — Чонгук легонько мажет согнутым указательным пальцем по щеке Тэхена и довольный шагает к дому.

Опешивший парнишка тут же торопится за ним, на секунду взгляд на темнеющее небо кидает и тут же падает в реальность, в которой его сказке должен прийти конец. Он оставил телефон в доме, и тот наверняка разрывается от звонков и гневных сообщений от родителей.

— План такой, — говорит Чонгук, снимая куртку на пороге. — Ты либо гуляешь во дворе и осматриваешь дом, либо отдыхаешь на диване у камина, который я тебе разожгу, а я в это время приготовлю нам ужин.

— Может, я помогу тебе? — предлагает Тэхен, повесив куртку.

— Не стоит, Тэ, — благодарно улыбается Чонгук. — Я хочу, чтобы ты отдохнул, а я люблю готовить в одиночку. Привык так, понимаешь.

— Хорошо, — дует губы Тэхен и в первую очередь решает позаботиться о букете. Чонгук говорит, где взять вазу, и парнишка наполняет ту комнатной температуры водой. Цветы ставит на столик в гостиной, залезает с ногами на диван и наблюдает за тем, как Чонгук разжигает камин, отгоняя тревожные мысли, касающиеся родителей.

Телефон Тэхен так и не проверяет, тот лежит в сумке с учебными книгами, не тронутый с самого университета еще днем. Приятно, оказывается, жить в неведении, в своем собственном мирке, который никак не пересекается с тем, в котором родители душат вечными упреками, однокурсники смотрят как на врага, а остальные просто лицемерят, глядя в глаза маленького и глупого мальчика.

После вкусного ужина, разбавленного бокалом красного сухого вина, Тэхен все-таки решает добраться до телефона и с тревогой взглянуть на засветившийся экран. Пока Чонгук выходит поговорить по работе, парень убирает стол, встает у раковины с видом на темный лес и, держа в руке бокал с недопитым вином, смотрит на телефон, где, как и ожидалось, пропущенные от матери и отца. Еще три сообщения от мамы, содержание которых Тэхен может угадать и без просмотра. Стрелка на часах близится к десяти вечера, и Тэхен начинает нервничать все больше. Его не пугает, что родители будут ругаться, его пугает собственное состояние в этот момент, пугает пустота, с которой он вернется домой, потому что все важное оставит за пределами, а важное — это Чонгук и этот прекрасный дом с самым красивым видом. Каждое расставание после хорошо проведенного вместе дня для Тэхена бывает личной пыткой. Снова и снова, уходя в свой личный счастливый мир, он все меньше хочет возвращаться туда, где все серо и холодно. И от этого хочется плакать.

Тэхен слышит вернувшегося с улице после телефонного разговора Чонгука и залпом допивает вино, ставит бокал на тумбу возле раковины и поворачивается к мужчине, не в силах скрыть навалившуюся на него печаль от мысли о конце еще одного их волшебного момента.

— Что-то случилось? — спрашивает Чонгук, сразу же уловивший перемену в настроении мальчика. У Тэхена взгляд поник, уголки губ опустились, чуть поджаты, а пальцы крепко цепляются за телефон.

— Нужно домой, — вздыхает Тэхен, прислонившись поясницей к кухонной тумбе.

— Это срочно? — приподнимает бровь подошедший ближе Чонгук.

Тэхен поднимает на Чона взгляд и коротко качает головой, но в противовес себе же говорит:

— Я должен вернуться.

— Но завтра выходной, тебе же не нужно на учебу, — не понимает Чонгук, внимательно смотря на парня и пытаясь прочесть его мысли по лицу. От него пахнет страхом и тоской. Горьковатый аромат.

— Это неважно, родители не очень любят, когда я где-то задерживаюсь или остаюсь, — тихо говорит Тэхен, опустив глаза. Знает, что звучит нелепо, но как объяснить кому-то, что мать и отец с самого рождения его в плену держат, руки и ноги заковали и все никак не освободят.

— Тэ, — Чонгук подходит ближе и накрывает плечи парня ладонями, заставляя посмотреть на себя. — Может, сегодня все же останешься? Иногда можно позволить себе что-нибудь запрещенное, помнишь? — коротко улыбается мужчина.

— В этот раз я бы с радостью, но... — Тэхен вздыхает и закусывает губу.

— Я ничего страшного в этом не вижу. Пожалуйста, — мягко просит Чонгук, гладя большими пальцами плечи парня.

— Чонгук, — с грустью смотрит на мужчину Тэхен, мечтая прильнуть к нему в этот момент, крепко обнять и забыть обо всем, что давит на душу.

— Мы завтра что-нибудь придумаем, они и слова тебе не скажут, обещаю, — убеждает Гук, коротко мазнув указательным пальцем по кончику носа парня. — Веришь?

— Да, — тихо отвечает Тэхен. Сопротивляться просто невозможно, да и желания нет. Тэхен в этот раз хочет просто закрыть глаза и не думать о последствиях, расслабиться и надеяться на лучшее. Хоть раз же можно? Поэтому он позволяет Чонгуку взять все в свои руки. Ведь Тэхен правда ему верит.

— Вот и умница, — довольно улыбается Чонгук. — Тем более, я выпил вина, а с алкоголем в крови за руль садиться — не лучшая идея. Полежим у камина, посмотрим что-нибудь на ноутбуке, можно даже не спать всю ночь, заварить чай, прихватить печенье и плед, и встретить рассвет, наблюдая за лесом, — негромким мягким голосом перечисляет мужчина, заставляя Тэхена улыбнуться. Это действует. Тревога медленно уходит, возвращая на место утраченный покой. Чонгуку стараться особо не надо. Достаточно быть рядом.

— Это все звучит чудесно, — говорит Тэхен и выключает телефон.

В теплой гостиной треск горящей древесины нарушают негромкие голоса героев фильма, который парни выбрали для просмотра. Чонгук сидит близко к обнимающему колени Тэхену, закинув руку на спинку дивана за спиной младшего.

— Снова не смотришь фильм? — бормочет Тэхен, положивший подбородок на свою коленку и внимательно следящий за сюжетом фильма. Не почувствовать на себе пристальный взгляд Чонгука невозможно. Он напоминает невесомые легкие поглаживания, от которых приятные мурашки по телу бегут, но Тэхен старается не обращать внимание, в этот раз он более расслабленный под взглядом Чона. От него даже как-то спокойно.

— Снова смотрю на самого красивого мальчика на свете, — спокойно, как самый очевидный факт, говорит Чонгук, коротко улыбнувшись, и тянется пальцами к его мягким, чуть вьющимся волосам. — Давно хотел это сделать, ты же не против?

— Нет, — еле слышно выдыхает Тэхен, у которого приятная волна тепла по телу разливается с мягкими прикосновениями пальцев Чонгука к коже головы. Фильм куда-то уплывать начинает из поля зрения, а легкое опьянение от вина усиливает ощущения. Тэхен кладет голову на колено, прижавшись щекой, и смотрит на гладящего его Чонгука с легкой улыбкой. — Никто никогда так не делал, мне нравится.

— Никто не гладил тебя никогда? — спрашивает Чонгук, зарывшись пальцами в волосы парня.

— Это, наверное, так глупо, что у меня в жизни не происходило множества обычных для людей вещей, — прикрыв глаза, говорит Тэхен, и тут же их открывает, потому что желание смотреть на Чонгука выше желания спать.

— Они многое упустили, но я рад, что я первый, кто делает это для тебя, — тепло улыбается Гук и опускает руку к щеке парня, которую мягко поглаживает большим пальцем, слегка задевая уголок губ Тэхена. — А можно сделать еще кое-что?

— Можно, — не задает вопросов Тэхен, ему в этот момент хочется чувствовать тепло Чонгука максимально. Только бы это не заканчивалось.

Чонгук подсаживается ближе, берет пальцами подбородок парня, тот поднимает голову и смотрит на мужчину внимательно, заинтересованно и слегка взволнованно. Сердце от осознания того, что сейчас произойдет, начинает биться с сумасшедшей скоростью, и Тэхен боится, что оно разорвется раньше, чем Чонгук сделает то, о чем попросил.

Медленно приблизившись к лицу парня, Чонгук легонько накрывает его губы своими, приминает их, наслаждаясь мягкостью, и еле сдерживается, чтобы не прикусить. У Тэхена внутренняя паника и ступор. Ощущение чужих губ на своих пугает, волнует и будоражит одновременно. Это первый раз, первый поцелуй в жизни Тэхена, а он, хоть и видел это сотни раз в кино, совершенно не знает, что ему делать и как себя вести. Одно он точно может для себя выделить в этот момент: ему нравится чувствовать губы Чонгука, нравится жар его дыхания на коже, нравится его осторожность, которая не дает впасть в панику полностью, поэтому Тэхен прикрывает глаза и решает пробовать действовать в ответ, приоткрыв губы, подавшись вперед и положив руку на крепкое плечо мужчины. Чонгук едва себя сдерживает, в нем вызывает восторг совершенная неопытность парня, и в то же время удивляет факт, что никто так за всю жизнь Тэхена не прикоснулся к его дурманящим голову губам. И это приносит отдельный кайф одновременно.

Чонгук украл первый поцелуй Тэхена.

Медленно двигаясь, Чонгук и его параллельно учит, позволяет парнишке брать инициативу, хоть он делает это неуверенно, робко и очень осторожно, будто боясь ошибиться, пробует на вкус губы Чонгука и чуть не задыхается, когда язык мужчины скользит по его губам. Это так приятно, что внутри все сжимается, тяжестью оседает где-то внизу. Тэхен вцепляется пальцами в его футболку, тоже пробует сделать так, снова целует, но уже более уверенно из-за играющего в крови алкоголя, и резко распахивает глаза, в легком шоке отстранившись. Прижав к груди плед, он вдруг подскакивает и несется в ванную. Чонгук и спросить ничего не успевает.

Тэхен запирается, отбрасывает плед и шумно дышит, опустив глаза вниз и смотря на свое чуть выпирающее возбуждение. Стыдливо жмурясь, он готов биться головой об стену. Возбудился из-за поцелуя, так легко и так быстро, и, Боже, только бы это осталось незамеченным для Чонгука. Хотя тот наверняка все понял. Тэхен подходит к раковине и брызгает холодной водой на красное как помидор лицо, чтобы остыть и привести себя в чувства, а перед глазами до сих пор Чонгук и его губы, чьи прикосновения все еще ощущаются на собственных. Это ведь что-то значит? И значит многое. Тэхен отчего-то уверен, что поцелуй его кто-то другой, подобного бы не случилось. Это Чонгук так воздействует, чего стоят одни его прикосновения, даже совсем случайные, невинные. А тут такое, что у Тэхена ноги до сих пор дрожат, еле держат. Вроде бы полегче, но в груди ураган поднялся. И правда, стопроцентная правда, так только Чонгук мог сделать.

— Тэ, все хорошо? — слышится за дверью голос Чонгука. Тэхен вздыхает и вытирает лицо полотенцем. Сколько раз он уже из-за мелочей заставлял Чона волноваться.

— Да, все нормально, — отвечает Тэхен и с облегчением выдыхает, по ощущениям, вроде бы, придя в себя и отогнав наваждение. Сейчас главное не возвращаться к мыслям о поцелуе, иначе позор повторится.

— Я заварил чай, — как будто ничего не было, говорит Чонгук, когда Тэхен выходит из ванной, с головой укутанный в плед, с которым туда и убежал.

— Спасибо, — пытается слегка улыбнуться Тэхен, надеясь, что мысли о произошедшем не начнут атаковать его прямо сейчас. Нужно дождаться сна. — Печеньки тоже испек?

— Тут моя мама постаралась, в выпечке я не силен, — посмеивается Чонгук.

Звуки сверчков, как тихая ненавязчивая музыка из глубин леса. Периодически оттуда и сова воет, погружая Тэхена в настоящую сказку. Он держит стакан с теплым травяным чаем двумя руками и всматривается в непроглядную темноту леса впереди. Фонарики, освещающие беседку, разливают вокруг чуть приглушенный и не раздражающий глаза свет. Чонгук, сидящий рядом, курит, и Тэхена этим соблазняет.

— Можно и мне? — просит парнишка, смотря на сигарету в пальцах мужчины. Чонгук ему молча протягивает, и тот делает затяжку под взглядом старшего.

— И куришь ты красиво, — снова не сдерживается от комментария Чон. — Хотя, вообще бы не стоило.

— Мне это нужно бывает, — выпускает дым и пожимает плечами Тэхен. — Кажется, людям все-таки нужна хоть какая-то зависимость, потому что совсем без ничего справляться труднее.

— С чем приходится справляться тебе? — спрашивает Гук, глотнув чая.

— Со своим же существованием, — грустно улыбается Тэхен, разглядывая тлеющий кончик сигареты. — С окружением. С родителями.

Тэхен вздыхает, поднимает взгляд на внимательно слушающего Чонгука, и почему-то продолжает, впервые в жизни кому-то озвучивая боль, копящуюся в душе годами. Он делает паузы, думает, затягивается, а Чонгук молчит, не сбивает, понимает, как важно сейчас, хоть разок высказать то, что прежде сказать было некому. Это большая доля облегчения, и дышать словно легче становится. Даже если решения проблемы никто не обещает, вербализация помогает сбросить часть тяжести с души. Тэхен отпускает себя и льется чистым потоком печали, ложащейся на сознание Чонгука, которому слышать это все оказывается тяжело. У него все было иначе. То, чего Тэхен был лишен, всегда было у него, как что-то обычное, совершенно нормальное. Маленькому мальчику с большими глазами не позволили это почувствовать.

— Они не дали тебе шанса полюбить мир, а миру полюбить тебя, — Чонгук берет ладонь парня в свою руку. — Это не делает ошибкой тебя. Ты просто маленький светлый мальчик, выросший не с теми людьми рядом. У них не получилось погасить твой свет, — мягко улыбается Чон и невесомо целует тыльную сторону ладони Тэхена.

У кого-то получится.

— Ты показываешь мне другой мир, лучший, — Тэхен кладет голову на плечо Чонгука, прикрывает глаза и переплетает с ним пальцы. — Спасибо за это.

— Это не стоит того, чтобы благодарить, маленький, — Чонгук оставляет на макушке парня короткий поцелуй и снова накидывает на спину Тэхена сползший плед.

От заснувшего на плече Чонгука мальчика пахнет покоем.

***

Утром Тэхен просыпается в незнакомой спальне, из-за чего на миг пугается, но тут же вспоминает, где находится, и все встает на свои места. Из мягкой теплой постели вылезать не хочется, но Тэхен слишком воодушевлен и слишком полон эмоций, чтобы снова суметь уснуть. Его бодрят воспоминания о вчерашнем дне и особенно о поцелуе, а так же откровение о семье. Теперь Чонгук знает все, и от этого хоть и немного неловко, но все равно спокойнее.

Тэхен поглядывает на часы и удивляется тому, что он самостоятельно, без всяких будильников встал в семь утра.

Приведя себя в порядок, парнишка спускается на первый этаж и обнаруживает Чонгука спящим в гостиной. Мужчина уснул в одежде, растянувшись на диване, который для его роста оказывается слегка коротким, из-за чего ноги Чона оказываются на весу. Тэхена заинтересовывает эта картина, и он на цыпочках, стараясь быть беззвучным, подходит к дивану, уставившись любопытным ребенком на безмятежное красивое лицо Гука, которого спящим ему доводится увидеть впервые. Во сне он выглядит намного моложе и мягче, его губы приоткрыты, голова чуть склонена в бок. Он спит тихо, Тэхен почти не слышит его дыхания. Ему вдруг хочется залезть сверху и свернуться в клубочек на крепкой широкой груди мужчины, пригреться и уснуть под звук его сердца. От этой возможной сцены собственное сердце сжимается. Тэхен топчется у дивана около минуты, затем, решив не нарушать сон Чонгука, обувается, накидывает на плечи куртку и, даже не думая брать с собой выключенный с вечера телефон, выходит из дома, вдыхая свежий чистый утренний воздух. Солнце еще не обжигает, медленно поднимается к макушке безоблачного светло-голубого неба, а лес снова пышет яркостью зелени и больше не кажется таким мрачным и темным, как вчера ночью, когда Тэхен смотрел на него с опаской и отгонял фантазии, рождающие в голове будто бы взгляд красных хищных глаз, смотрящих на него из-за деревьев. Но стоило Чонгуку немного коснуться, навязчивые страшные мысли тут же исчезали.

Тэхен глубоко вдыхает с улыбкой на лице, позволяет лучикам солнца немного пощекотать кожу и шагает в сторону леса. Он помнит вчерашний маршрут, поэтому уверенно идет вперед, к лесу, который хочет полюбить хотя бы наполовину так же сильно, как его любит Чонгук. Идти туда в одиночку немного страшно, но Тэхен чувствует необходимость в том, чтобы начать утро в таком дивном месте именно с прогулки по лесу. Над головой поют птицы, и это не менее приятный звук, чем музыка в наушниках у моря. Под ногами хрустит оставшаяся сухая листва и мелкие веточки, а неподалеку, в кустах слышится шорох, после чего Тэхен видит быстро взбирающуюся по стволу дерева рыжую белочку с пушистым и наверняка безумно мягким хвостиком.

— Так мило! — вслух восхищается Тэхен, широко улыбаясь и следя за белкой, которая исчезает за листьями дерева.

Тэхен постоянно смотрит то наверх, то по сторонам, не может наглядеться, представляет себя персонажем какой-нибудь милой сказки, фантазирует себе, что, еще пройдя, наткнется на какой-нибудь домик или вообще выйдет из леса и окажется у королевского замка. Прогулка становится увлекательной игрой. Тэхен заходит все дальше, позабыв о том, что давно свернул с тропинки в неизвестном направлении.

Осознание приходит с урчанием живота, требующего завтрака. Тэхен резко останавливается и медленно крутится на месте, видя перед собой лишь бесконечные деревья и солнце над головой. Стараясь не поддаваться панике раньше времени, парень сразу же разворачивается и шагает в обратном направлении, пытаясь вспомнить хоть какие-то отличительные детали, мимо которых он мог проходить, но увлеченный своими фантазиями Тэхен не обращал на все это внимания.

С каждым новым шагом тревога затмевает солнце над головой все больше. Тэхен ускоряет шаг и чуть не спотыкается, испуганный тем, что если вовремя не выйдет из леса, тут и останется до темна.

— Чонгук... — сперва тихо и жалобно зовет Тэхен дрожащим голосом. — Как я мог не взять телефон, — готов заплакать парень, но продолжает идти. — Чонгук! — громче кричит Тэхен, останавливается, прислушивается к пугающей тишине и идет дальше. — Чонгук! — еще громче.

Он срывается, начинает бежать, хоть и задыхается, слезы сами собой льются из глаз, ухудшают видимость, и от этого Тэхен нервничает еще больше. Как он мог так сглупить, на себя понадеяться? Чонгук наверняка не обрадуется этому, когда проснется. Ему годы понадобились, чтобы лес узнать, а Тэхен решил, что, идя по тропинке, сможет вернуться. И вернулся бы, не сойди он с нее.

Не плакать уже не получается. Тэхен всхлипывает и замедляется, потому что легкие от того, как горят, готовы расплавиться, а еще слезы невыносимо душат. Тэхен прижимается спиной к дереву и, закрыв ладонями лицо, негромко плачет, ненавидя себя в этот момент всем сердцем.

Отрезвляющей пощечиной становится шорох в кустах где-то позади и будто бы шаги. Тэхен давит вскрик и бежит дальше, боясь даже обернуться. Хоть Чонгук и говорит, что в этом лесу нет хищных животных, становится страшно. Вдруг это огромное насекомое или еще какая-нибудь мерзость. Тэхену не хватало умереть от страха или от укуса чего-нибудь ядовитого. Ему кажется, что звук следует за ним, и это заставляет его ускориться.

— Тэхен, — слышит он свое имя позади и все-таки вскрикивает, когда его резко хватают. — Тише, тише, маленький, это я, — испуганные глаза Чонгука — первое, что видит Тэхен, когда поднимает голову. — Все хорошо, — успокаивает он, стерев ладонью слезы на щеках парня.

— Я... я думал, это что-то за мной... — пытается отдышаться Тэхен, находящийся в объятиях Чонгука.

— Я не хотел напугать, — виновато говорит Чонгук, погладив младшего по голове. — Ты быстро бегаешь, — пытается улыбнуться мужчина, чтобы успокоить парня.

— Я не хотел заставлять тебя переживать, — снова готов расплакаться Тэхен, рефлекторно цепляющийся за футболку на груди Чона. — Прости, что ушел без предупреждения.

— Я правда очень волновался, когда не нашел тебя дома. Но машина была на месте, и я решил, что бежать от меня ты все-таки не думал, — коротко усмехается Чонгук. — Уйти ты мог только в лес, который я, к счастью, знаю, как свои пять пальцев.

— Зачем мне от тебя убегать? — мотает головой Тэхен. — Я просто хотел немного погулять, и ушел в свои мысли...

— Меня восхищает твоя смелость в том, чтобы пойти в неизвестный тебе лес в одиночку, но без меня туда больше не думай ходить, хорошо? Это может быть опасно, — серьезно говорит Чонгук, строго смотря на парня.

— Хорошо, — шмыгает носом Тэхен и утыкается лицом в грудь Чона, наконец-то успокаиваясь. — Как ты нашел меня?

— По запаху, — Чонгук обнимает его за талию и прижимает к себе, утыкается носом в его макушку и слегка тянет носом аромат его волос.

— Да ну, ты что, зверь? — слегка нервно из-за пережитого испуга хихикает Тэхен.

— Я охотник, — скалится Гук. — Идем домой?

Тэхен согласно мычит и неохотно отстраняется. Чонгук берет его за руку, и они неторопливо идут в сторону дома. Тэхен только замечает, что на другом плече у Чонгука висит винтовка. Он пошел на его поиски с оружием. От этой мысли мурашки по телу. Тэхен старается больше не смотреть на винтовку.

***

После завтрака они собираются и выезжают обратно в город. Пионы Тэхен просит оставить в домике, потому что к родителям их нести опасно, а их вопросы, как и всегда, парню не нужны. Чонгук молча согласился, потому что теперь точно знает, что из себя представляет семья Тэхена, и настаивать не стал. В дороге Тэхен снова молчаливый, он настраивает себя на возвращение в место, которое называет личной тюрьмой. Дали подышать воздухом один день, и снова в клетку к зверям на растерзание. Даже говорить не хочется, потому что кажется, Тэхен только рот откроет, как снова будет плакать. Слишком хорошо с Чонгуком. Разве так бывает в жизни, что один человек становится всем и сразу? Воздухом, свободой, счастьем, покоем и самым сильным чувством. Бывает. У Тэхена случилось.

— Я приеду к тебе вечером, Тэ, — говорит Чонгук, заметив, как Тэхен расстроился из-за возвращения домой. Он и сам не рад. Тэхена не хочется отпускать от себя. Хочется делать ему приятное и заставлять улыбаться. Но тут Чонгук бессилен. — Постарайся не обращать внимание на них. Займись чем-нибудь приятным для себя, и время быстро пролетит.

— Постараюсь, — кивает Тэхен, немного оживившись из-за встречи, которая вновь произойдет вечером. — Надеюсь, их не будет дома хотя бы полдня, — бурчит парень, сложив руки на груди.

Чонгук, как и обычно, подвозит Тэхена до соседского дома. Парень трет ладонями колени, чуть нахмурив брови, жует губу и все никак не решится выйти.

— Не делай так, — вдруг звучит твердо Чонгук. Тэхен поднимает на него вопросительный взгляд. — Дразнишь. Я хочу твои губы терзать, а не чтобы ты это сам делал.

У Тэхена снова это чувство, когда катаешься на качелях и летишь вверх, в животе появляется приятная щекотка.

— А разве я не позволяю? — спрашивает он негромко, и если бы сейчас стоял, то упал из-за ослабших под зорким взглядом охотника ног.

Чонгук тянется к нему, притягивает к себе, накрыв ладонью его затылок, и целует. Поцелуй от вчерашнего отличается. Не такой аккуратный и невесомый. Он более напористый, требовательный, в разы ощутимее первого. И в этот раз Тэхен, которого накрыло большой волной, чувствует, как кожу на его губах тянут зубы Чона, совсем слегка прикусывая. Тэхен жмурится, выдыхает в поцелуй, цепляется за сиденье возле колена, другой рукой сжимает ткань футболки на груди Гука, как за спасательную соломинку. Чонгук как будто только сейчас в полной мере пробует эти красивые губы, вчера сам себя дразнил, в учебных целях демонстрировал, а сейчас наконец всю сладость этих уст ощущает для себя самого, распробовав, как следует. Он останавливается вынуждено, потому что Тэхену начинает не хватать воздуха. И даже если можно продолжить этот головокружительный поцелуй после нового глубокого вдоха, Чонгук не продолжает. Не остановится ведь, а к большему Тэхен точно не готов.

— Я п-пойду, — заикается еще не пришедший в себя от поцелуя парень с блестящими и покрасневшими губами, на которые Чонгук с усилием заставляет себя не смотреть, иначе точно не остановится.

— До встречи, маленький, — кивает Чонгук. — Скажешь маме, что был на допросе по делу в университете, позвонишь мне, если не поверит, и я поговорю сам.

— Хорошо, — бубнит Тэхен и тянется за сумкой, лежащей на заднем сидении. Пока он это делает, Чонгук его сканирует с ног до головы.

— Вечером я за тобой приеду, — напоминает он уже открывшему дверцу мерса Тэхену.

— Я буду ждать, — тихо говорит Тэхен и, слабо улыбнувшись, выходит из машины, оставив в ней свое сердце и свою душу.

В этот ненавистный дом возвращается лишь его пустая оболочка. Родителей дома нет. Душа Тэхена рефлекторно сжимается, как сдувшийся шар, но пока он в доме один, чувство полета не покидает. С Чонгуком так: он пришивает крылья и позволяет летать высоко-высоко, а стоит Тэхену появиться перед матерью с отцом, так те эти крылья жестоко срывают и сжигают у него на глазах показательно, чтобы в следующий раз не думал вновь летать.

Но почему-то Тэхена все меньше и меньше волнует мнение родителей. Он уже предвещает бурю, взгляды, будто те на мусор смотрят, и ярко представляет боль, которую на его теле оставит отец. Но так плевать, в эту секунду совершенно не имеет значение, что они подумают, что скажут. Тэхен поднимается в свою комнату, скидывает с себя всю одежду и заходит в душ, хоть и с грустью смывая с себя аромат хвои и невидимые следы прикосновений Чонгука. Подняв лицо к мелким струйкам душа, он прикрывает глаза и стоит так около нескольких минут, невольно вспоминая губы Чонгука. Это не так просто забыть. Все мысли лишь о случившемся. Это ново, необычно и приятно. Тэхен поднимает руку и касается подушечками пальцев своих губ, еще немного будто бы припухших после поцелуя мужчины.

— Боже, — тихо выдыхает Тэхен и выскакивает из душа, быстро просушив тело полотенцем. Внизу все пульсирует, задыхаться заставляет. Тэхен натягивает свободную белую футболку и заваливается в кровать, прижав к себе подушку и закрыв глаза. Если поспать, наваждение пройдет. Опасно было слишком глубоко об этом задумываться.

Но становится хуже. Тэхен, стыдящийся самого себя, медленно опускает подушку и зажимает меж ног, а сам утыкается лицом в другую и, вцепившись пальцами в простыню, делает совсем короткие незаметные движения бедрами, шумно выдыхая в подушку и мысленно себя успокаивая — это не должно быть стыдно. От легкого трения о ткань наволочки, возбуждение усиливается. Тэхен постепенно учащает свои движения, переворачивается на живот и вжимает подушку в матрас, толкаясь в нее медленно, борясь со стыдом и проигрывая желанию. Перед глазами губы Чонгука, его укусы, его руки и темный серьезный взгляд. Тэхен тихонько скулит в подушку и даже думать не хочет о том, что сказала бы мать, вдруг ворвавшись прямо сейчас в его комнату и застав картину того, как сын с голой задницей трется об подушку промежностью. Все, что имеет значение — Чонгук. Его образ, заполнивший сознание до краев, кружащий голову и заставляющий вытворять подобное. Что бы он сказал, увидев это? Тэхена кроет еще больше от мысли, что Чонгуку могло бы это понравиться. Точнее, Тэхен хотел бы в это верить.

Его мелко потряхивает от накрывающего оргазма, он едва не рвет пальцами ткань простыни, так сильно хватается, и, заткнув себя укусом в плечо, наконец кончает, обмякая на кровати и шумно дыша. Стыд мгновенно возвращается и заставляет щеки Тэхена неистово пылать. Парень медленно присаживается и смотрит на испачканную спермой подушку так, будто это не он только что сделал. Затем он подскакивает, обтирает себя полотенцем, отшвыривает грязную подушку в угол на пол и, натянув белье и домашние штаны, залезает обратно в кровать, заткнув уши наушниками. В голове полнейшая путаница, стыд и желание все еще ведут борьбу. Тэхен снова боится, что все это зря, что он выливает себя, даже не зная, что это может оказаться не взаимным. И тут он снова себе напоминает об открытом признании Чонгука, успокаивается, и все равно чего-то боится. Какой-то страх ему не дает быть стопроцентно уверенным во всем этом.

Рядом с Чонгуком хочется жить, хочется улыбаться и смеяться, расцеловать всю вселенную. Это, должно быть, огромная награда за все страдания, происходящие в жизни Тэхена, а он, не привыкший к такому, все никак ее не примет, зачем-то ходит вокруг, колеблется, боится остаться без ничего, вдруг надумал себе. От этой паранойи трудно избавиться, и это грустно. Тэхен осознает, что спокоен лишь рядом с этим мужчиной. В его присутствии, в его внимании Тэхен не думает о лишних глупостях, как сейчас, ругая себя за такую сильную тягу теперь еще и физическую.

Открой себя.

Тэхен пытается. Он избавится от мешающих барьеров и ответит Чонгуку.

Он себя окончательно отпустит.

***

Вопрос с отсутствием Тэхена дома закрылся без травм, но не без токсичных выбросов Эрин. Он объяснил все родителям, как велел Чонгук, и те, убедившись по телефону, не сказали больше ни слова, но мать не оставила себя без выплеска яда, долго глазела на сына, испепеляя и надеясь в чем-то пристыдить, заставить чувствовать себя виноватым. И может, отчасти Тэхен и правда себя таковым ощущал, но виду не подал. В чем вина? В том, что решил быть счастливым? В этом обвинять — преступление.

Вечером Чонгук приехать не смог, и Тэхен, который почти к этому привык, даже не удивился. Возможно, даже слегка обрадовался, потому что нервы весь день натянуты в струнку. Было бы чертовски тяжело заглянуть мужчине в глаза после того, что случилось с несчастной подушкой. И до сих пор, стоит об этом подумать, щеки пунцоветь начинают. Поэтому Тэхен не особо расстроился, что Чона снова украла важная работа. Нужно немного времени, чтобы прийти в себя, остыть и начать относиться к новым приятным и при этом смущающим вещам проще.

Возвращение в университет после выходного дня окончательно окунает Тэхена в его привычный тошнотворный быт. Все те же косые и завистливые взгляды, шепот по углам и... Тами.

Тот самый новый друг, о котором предостерегал Чонгук, едва не выйдя из себя, когда увидел Тэхена рядом с ним, не объяснив причин, что оставляет за собой множество вопросов и желание их раскрыть.

Тэхен видит Тами на ставшем их месте у окна в аудитории. Рыжеволосый парнишка ярко улыбается и машет рукой, как только видит вошедшего Тэхена, который пытается улыбнуться в ответ, что выходит криво. Как бы Чонгук ни реагировал, Ким не может просто взять и оборвать с Тами только образовавшуюся связь. Это жестоко, и без выяснения причин будет выглядеть странно и глупо. Поэтому Тэхен решает для начала все выведать, а уже потом думать и действовать.

— Я умираю от любопытства, — ерзает на стуле Тами, вытаращив жаждущие подробностей глаза на севшего рядом Тэхена.

— Да особо нечего рассказывать, — отмахивается Тэхен, доставая тетрадь и ручку. На друга он старается не смотреть, а в голове на повторе слова Чонгука и его напряжением перекошенное лицо. Что же такое с семьей Тами?

— Да ну, не поверю, — мотает головой парнишка. — Ладно, не хочешь с подробностями, так хотя бы скажи, как тебе в целом поездка? — с надеждой в глазах смотрит Тами на друга.

— В целом... хорошо, — коротко кивает Тэхен и сосредотачивается на голосе вовремя вошедшего в аудиторию преподавателя.

Держать дистанцию трудно. Тами выглядит максимально искренним, и никакого подвоха Тэхен разглядеть не может, как бы ни пытался. И стоит слабинке себя явить, Ким тут же вспоминает предостережения Чонгука.

Тэхен за весь день на учебе так и не решается завести с другом разговор о его семье. Ком напряжения внутри от этого все больше и крепче становится. Тами ведет, себя как обычно, он все такой же яркий и так же несущий радость одной своей улыбкой. Еще пару дней назад Тэхен заразился бы ею, тоже улыбнулся, но не сейчас, когда друг — одна сплошная загадка, которую узнать просто необходимо. И все-таки Ким не осмеливается. Страшно. Боязно рушить тот маленький мир, который они успели в короткий срок выстроить друг для друга. Поэтому Тэхен, не особо поддерживая разговоры Тами, весь день старается держать хоть какую-то дистанцию, чтобы потом собраться с силами и все же дойти до разговора о семье.

***

Вечер — пытка. Еще одна горькая, без какого-либо подсластителя, пытка. Тэхен с кукольным замерзшим лицом сидит за столом, не вслушиваясь в разговор родителей и отцовского партнера с его женой. Тэхен вообще не понимает, что забыл здесь, посреди этих гниющих людей, ослепленных властью, зачем его обязали тут присутствовать и снова играть роль симпатичной декорации. Официанты постоянно подходят к столу, Тэхен глядит на них краем глаза и хочет поразмахивать руками, только бы их отогнать, как назойливых мух. Его сейчас раздражает все: любое движение, любое слово, любой вздох и голос. Мир теряет краски, когда он рядом с людьми, стирающими все цвета радуги с его видения окружающего. Они лишают вкуса еды, лишают запахов, все становится картонным, серым и совершенно бессмысленным в этом мире. И Тэхен в такие моменты слишком настойчиво задает себе вопрос «зачем это все?», на который ответа сам же и не знает. Зачем тогда все существует? В чем смысл к чему-то стремиться, если на все по итогу будешь смотреть, как на пустое место? Кто и что из этого выигрывает? Те же Эрин и Тэджон. Что им со всего того, что они имеют? Они сразу родились с пустыми душами и с холодными сердцами, иначе как объяснить это? Им нужна власть. Им нужен контроль. Тэхен этот контроль прослеживает в тот же миг, стоит ему в течение вечера немного шевельнуться или куда-то в сторону посмотреть, отправить в рот кусочек еды, чей вкус для Тэхена потерялся. Они следят за всем, что он делает, при этому умудряются поддерживать разговор с гостями и даже миленько им улыбаться на контрасте. Тэхену хочется усмехнуться, встать и перевернуть стол, а потом убежать к морю и прокричаться, проплакаться. Ему хочется тепла, голоса, который и краски, и вкусы, и запахи ему в жизнь возвращает. Ему нужны прикосновения, которые в сердце пускают разряды, заставляя его функционировать дальше и ни в коем случае не останавливаться. Ему нужен Чонгук.

Тэхену стоит огромного труда сдерживать свою скучающую физиономию. Жаль, нельзя в телефон уткнуться, это ведь будет так бестактно. Парню приходится заставлять себя сидеть ровно и для разнообразия попытаться вслушаться в разговоры. Может быть, что-то интересное там да мелькнет. Но и этого не происходит, Тэхен давит зевок, пару раз быстро моргает, переводит взгляд на задний план, чтобы понаблюдать за другими гостями ресторана, попытаться прочесть их слова по губам, снова представить их жизнь, их роли в социуме. Скучно, слишком однообразно. Он делает глоток воды, чтобы разнообразить вечер, поднимает взгляд и чуть ли не давится выпитым, заметив Чонгука, переговаривающегося с барменом. Мужчина стоит боком и будто чувствует на себе взгляд парня, поворачивает к нему голову и коротко подмигивает. Тэхен снова весь подбирается, мурашками покрывается. Краски и все остальное тут же возвращаются, Чонгук их принес ему лично. Тэхен скользит по его мощной фигуре, одетой в белую рубашку и черные брюки. Галстука нет, верхние пуговицы расстегнуты. Наверное, Чонгук с работы. Парень сглатывает и не может взгляд оторвать. Как жизнь такое проворачивает, что Чонгук оказывается рядом, когда так необходим? Тэхена уже всего тянет к нему, он душой рядом, а тело все сдвинуться с проклятого стула не может. Чонгук коротко Тэхену кивает в сторону выхода и сам туда направляется, попрощавшись с барменом.

Из головы Тэхена слово «страх» будто в этот же миг выбросили. Он действует отчаянно, ни о чем не думая, боясь, что что-то потеряет, если промедлит.

— Прошу прощения, — говорит он, поднимаясь из-за стола под недоуменными взглядами родителей. — Я отлучусь ненадолго.

И, никому не давая шанса на ответ или запрет, он тут же выскакивает и идет к выходу, где уже скрылся Чонгук. Свежий вечерний воздух приятно бодрит. Тэхен оглядывается и замечает мерседес Чона неподалеку, не возле ресторана, и уже шагает к нему уверенно, пытаясь удержать в груди сердце, готовое вот-вот выпасть прямо в руки Чонгука.

— Припарковался у соседнего ресторана, — слышит Тэхен сбоку от себя голос мужчины и чуть не подскакивает на месте от неожиданности. Чон стоит с сигаретой в узком переулке между зданиями и тепло улыбается, стоит ему заметить парнишку. — Мы же все еще под прикрытием.

— Чонгук, — едва не плачет Тэхен и сворачивает к мужчине, сразу же попадая в его теплые объятия. Чонгук сразу же бросает сигарету в сторону и прижимает парня к себе, зарываясь носом в его пахнущие чем-то сладким волосы. Они и сами не заметили, когда тонкие грани между ними стерлись, и стало таким естественным обниматься, больше друг друга касаться.

— Привет, маленький, — целует в висок Чонгук, берет его лицо в ладони и с нежностью в глазах разглядывает. Соскучился. Очень сильно. — Я за тобой приехал.

— А как ты узнал, что я здесь? — спрашивает слегка растерянно Тэхен, прижимаясь к мужчине.

— Тэ, ты же сам мне сказал, что будешь ужинать с родителями, — гладит парня по щеке Чонгук.

— Разве? — задумчиво хмурится Тэхен. — Не помню, чтобы говорил тебе... Нет, точно не говорил, — мотает головой парень.

— Я бы не был так уверен. Когда ты болтаешь со мной сонный, ты некоторые вещи потом не вспоминаешь, — коротко посмеивается Чонгук.

— Какие, например? — с улыбкой щурится Тэхен.

— Например, ты наконец озвучил мне, что я тоже тебе нравлюсь.

— Что? Нет, точно нет, — снова быстро мотает головой тут же смутившийся Тэхен.

— Окей, это я сам предположил, — сдается Чонгук. — Но разве я ошибся?

Тэхен кусает губу, опускает взгляд и коротко мотает головой.

— Не ошибся, — тихо отвечает он. Чонгук поддевает двумя пальцами его подбородок и поднимает вверх, заставляя смотреть на себя.

— Снова, Тэхен. Я же просил не делать этого, — низким, поднимающим в Тэхене температуру голосом говорит Чон. — Я буду терзать твои губы. Только я.

Тэхен дает добро, сам тянется, тут же утопая в чужих губах и мягких покусываниях, которых так ему не хватало. Голова тут же кругом идет, как от опьянения.

— Хочу забрать тебя отсюда, — в губы ему говорит Чонгук и снова оставляет мягкий поцелуй. Он спать не сможет, если просто уедет, оставив Тэхена с этими людьми. После того, что парнишка рассказал ему, Чонгук просто не сможет к ним хоть немного хорошо относиться.

— Забери, — почти мольба в ответ.

Чонгук довольно улыбается, берет Тэхена за руку и ведет к машине.

Снова и снова к нему приходить, как в церковь верующему, чтобы найти укрытие в руках личного божества, снова поверить и разжечь яркий свет в сердце.

У Тэхена с Чонгуком только так.