Влюбленная

Вернувшись в пентхаус, Лукреция молча направилась в свою комнату. Ни взгляда, ни слова — только тихие шаги по гладкому холодному полу. Романо знал, что её задели его слова, сказанные днём. Она не скрывала этого, но и не устраивала сцен. Просто держалась отстранённо, отгородившись.

И всё же он чувствовал её присутствие. Замечал, как за ужином она украдкой смотрела на него, как в машине то и дело бросала короткие взгляды. Она переживала, но не подавала вида.

Романо провёл рукой по лицу. Сейчас он не мог себе позволить очередной разговор. Не хотел выяснять отношения, искать оправдания или снова рушить выстроенные им же границы. Пусть будет так, как ей хочется.

Он вошёл в спальню, не раздеваясь, сбросил пиджак на кресло и с тяжёлым вздохом рухнул на постель. Виски пульсировали от усталости, мысли слипались в хаотичный клубок. День выдался мучительно долгим. Впереди его ждали новые заботы.

Сегодня за ужином отец дал им понять, зачем собрал всех вместе. Это был не просто семейный ужин — это было поручение.

Леон и Римо. Близнецы. Сыновья его дяди. Теперь один из них отправится с Доменико, а второй останется с ним.

Романо знал, что отказаться невозможно. Их отец не просил — он ставил перед фактом. Они должны взять мальчишек под своё крыло, обучить, наставить. Включить в семью так, чтобы не возникло сомнений в их преданности.

Он устало прикрыл глаза. Ещё один груз на плечи. Ещё один долг перед семьёй.

Дверь тихо приоткрылась, пропуская в комнату тёплый свет из коридора. В проёме появилась Лукреция, одетая в длинную ночную сорочку, ткань которой мягко скользила по её фигуре. Романо приподнялся на локтях, удивлённо наблюдая за ней. Он был уверен, что этой ночью она останется в своей комнате, но вместо этого она молча прошла к кровати и без лишних слов легла на свою сторону, повернувшись к нему спиной.

Ни взгляда, ни объяснений.

Романо ещё несколько секунд смотрел на её силуэт в тусклом свете, пробивающимся из окна. Тени мягко очерчивали изгибы её тела, длинные волосы рассыпались по подушке, создавая соблазнительный контраст с белоснежной тканью. Он медленно потянулся к ней, обняв легко и непринуждённо, словно это было самым естественным поступком. Тёплая ткань её сорочки приятно холодила его разгорячённую кожу, а её дыхание было ровным, но чуть напряжённым, словно она ещё не до конца привыкла к его прикосновению.

— Спокойной ночи, малышка, — тихо пробормотал он, зарывшись лицом в её волосы. Запах её нежного персикового шампуня, едва уловимого, обволакивал, заставляя его сомкнуть глаза.

Усталость накатила волной, тяжёлой и неумолимой. Всё тело словно утонуло в мягкости постели, и в следующий момент сознание отключилось, погружая его в глубокий сон.

Романо проснулся позже обычного. Потянувшись, он нащупал телефон и посмотрел на экран — девять утра. Не похоже на него. Он всегда вставал рано, но, видимо, напряжение последних дней наконец-то дало о себе знать.

На прикроватной тумбочке стояла чашка свежесваренного кофе — именно такого, какой он любил: крепкого, с лёгкой горчинкой и глубоким насыщенным ароматом. Тёплые клубы пара медленно поднимались в воздух, наполняя комнату терпким запахом.

Он потянулся к чашке, обхватил её ладонями и поднёс к губам. Первый глоток был горячим, слегка обжигающим, но привычным и приятным. Горечь на языке смешивалась с утренней сонливостью, а внутри неожиданно зародилось странное чувство. Этот жест — забота, выраженная в таком простом, почти интимном внимании — почему-то казался ему важнее, чем даже её присутствие рядом.

Это было не впервые. В прошлый раз он не придал этому значения, но сейчас задумался. Теперь же в голове всплывал вопрос: откуда Лукреция знает его вкусы? Кажется, он никогда не упоминал при ней, какой кофе предпочитает.

Эта мысль застряла в сознании, оставляя после себя лёгкое беспокойство, смешанное с интересом.

В тишине квартиры вдруг раздались мягкие звуки музыки. Она играла.

Оставив чашку, он поднялся с постели и, ведомый мелодией, вышел из комнаты. Остановившись у порога гостиной, замер, наблюдая.

Лукреция вновь восседала за роялем, как королева на своём троне. Её длинные пальцы скользили по клавишам, создавая что-то удивительно нежное, но завораживающее. Она не просто касалась клавиш - она оживляла их, наполняя звуком тишину вокруг. Мелодия лилась мягко, сначала осторожно, будто робкая тень на рассвете, затем набирала силу, окутывая пространство невидимыми нитями эмоций. В её игре было что-то таинственное, пленительное, неуловимое.

А потом зазвучал голос.

Чистый, глубокий, обволакивающий, он словно проникал под кожу, заполняя пустоты, о которых он даже не подозревал. Лукреция не просто пела — она рассказывала историю, каждое слово звучало искренне, как будто вырвано из её души. Он давно забыл, что значит чувствовать что-то настолько тёплое внутри. Лукреция притягивала его сильнее, чем он был готов признать.

Он надеялся, что их брак будет чем-то простым, договорённостью, без ненужных эмоций. Но теперь, стоя здесь и слушая её, он понял — он хочет слышать этот голос каждый день.

Романо бесшумно подошёл ближе, его шаги тонули в музыке. Он опустился рядом, не отрывая взгляда от Лукреции, от её сосредоточенного лица, от лёгкой дрожи губ, когда она пела.

Мягко, почти неосязаемо, он коснулся её рук, переплетая их пальцы со своими. Она вздрогнула от неожиданности, но не отстранилась.

Романо медленно нажал на клавиши, пробуя сыграть знакомые ноты. Он знал только одну мелодию — ту, которой когда-то научила его первая любовь. Пальцы двигались осторожно, чуть неуверенно, но Лукреция подхватила его игру, подстраиваясь под ритм.

И вот они уже играли вместе.

Мелодия оживала под их прикосновениями, сплетаясь в нечто цельное, единое. Это было похоже на диалог — не словами, а звуками, эмоциями, воспоминаниями.

Лукреция взглянула на него, в её глазах отразился мягкий свет утра.

— Ты умеешь удивлять, — тихо прошептала она.

Романо лишь слегка улыбнулся, не отрываясь от клавиш. Впервые за долгое время он чувствовал себя по-настоящему живым.

— Ты прекрасна, когда сидишь тут и играешь, — сказал он, не сводя с неё взгляда.

Лукреция замерла, услышав его голос. Он прозвучал тихо, но в нём чувствовалось что-то глубокое, что-то, чего Романо сам, возможно, не осознавал.

Лукреция опустила глаза, её пальцы всё ещё покоились на клавишах, но играть она больше не могла. Сердце билось быстрее, и этот момент, наполненный чем-то необъяснимо душевным, стал для неё важным.

— Музыка... помогает мне, — призналась она спустя мгновение. — Иногда это единственное, что успокаивает.

Романо кивнул, словно понимая. Ему было достаточно просто смотреть на неё сейчас, видеть, как мягкий утренний свет скользит по её коже, как ресницы чуть дрожат, когда она отводит взгляд.

Он медленно поднял её руку и поднёс к губам, оставляя на костяшках пальцев лёгкий поцелуй.

— Тогда играй для меня почаще, — произнёс он, и в его голосе было нечто новое — не приказ, не просьба, а желание.

Лукреция слабо улыбнулась, но ничего не ответила. Возможно, она сыграет для него снова. Возможно, даже сегодня.

*****

Романо сидел в своём кабинете, рассеянно постукивая пальцами по столешнице. Мысли о той девчонке не давали покоя. Что с ней делать? Этот вопрос не выходил из головы. Может, действительно стоит убить её и покончить с этим?

Но странное чувство не давало ему принять окончательное решение. Он знал, что должен бы не колебаться, не размышлять, просто избавиться от неё, как от ненужной проблемы. Но почему-то он не мог. В её глазах не было страха, не было мольбы о пощаде — словно она давно уже была потеряна.

Рейна оставалась там, внизу, в той же комнате со вчерашнего дня. Ксандер, как всегда, сделал всё чисто: замёл следы, закончил работу быстро и без происшествий. За это Романо был ему благодарен.

Новостей о смерти сенатора пока не появилось. Значит, никто ещё не хватился его искать. Это играло ему на руку. Было время продумать следующий шаг.

А вот Сэм... Этот придурок так и не объявился. Исчез, словно испарился. Куда он подевался, было неясно, но Романо знал одно: когда он найдёт его, разговор будет коротким. И очень болезненным.

Романо откинулся в кресле и глубоко вздохнул, разминая пальцами виски. Он не любил неопределённость. А сейчас всё было именно так.

Смерть сенатора — вопрос времени. Её рано или поздно обнаружат, и тогда поднимется шум. Если Сэм исчез не просто так, а потому что знал, что всё пойдёт не по плану... Тогда у Романо есть проблема, и её нужно решить немедленно.

Дверь кабинета мягко открылась, и в комнату скользнула Силена.

Романо едва заметно приподнял бровь. Она выглядела иначе, чем обычно. Никаких элегантных платьев, никаких каблуков — только джинсы, облегающий топ и собранные в небрежный хвост волосы. Такой он её ещё не видел.

Но ещё больше его удивило само её появление здесь.

Она села напротив него, закинув ногу на ногу, её руки расслабленно лежали на подлокотнике кресла.

— Что ты здесь забыла? — спросил Романо, прищурив глаза, пытаясь скрыть удивление.

— Я за девчонкой, — ответила она, спокойно и без эмоций.

Романо замер, не понимая, что происходит. Какого чёрта? Он точно никому не говорил об этом — ни отцу, ни даже Доменико. И каким образом она знала?

— О чём ты? — спросил он, делая вид, что не понимает, о чём она говорила.

— О Рейне, — произнесла она, выдержав паузу. — Я забираю её.

Романо не мог понять, что стало причиной её интереса к Рейне, и какие цели она преследует. Значит, она уже была в курсе смерти Сенатора, и, возможно, имела к этому какое-то отношение. Внутри у него всё напряглось, и он решил проявить осторожность.

— Откуда у тебя информация?

Силена не торопилась с ответом, её взгляд был непроницаемым.

— У меня везде свои уши и глаза, Романо, — её голос был ровным, но в нём чувствовалась  уверенность. — Смерть Сенатора меня не волнует, и я не причастна к этому, если ты вдруг подумал о чём-то таком. — Она усмехнулась, будто прочитав его мысли. — Мне нужны люди, и Рейна меня заинтересовала. Ты ведь всё равно не знаешь, что с ней делать.

Романо замер, ощущая, как внутри нарастает странное беспокойство, словно всё внутри его тела сжалось в тугой клубок. Он не был против того, чтобы кто-то взял Рейну под свой контроль — но почему Силена? Почему именно она решилась на этот шаг?

Он бросил на неё быстрый взгляд, его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах было что-то напряжённое. Он не собирался проявлять слабость, но это её решение сбивало с толку. Силена, которая всегда была уверенной и хладнокровной, не привыкла действовать без расчёта.

— Ты думаешь, что сможешь управлять ею? — спросил он, не скрывая сарказма. — Эта девчонка не так проста, как тебе может показаться.

Силена не пошевелилась, её взгляд стал ещё более холодным, как лёд, а улыбка на губах едва ли не была издевательской.

— А кто сказал, что я буду ей управлять? — её голос звучал спокойно. — Я лишь хочу взять её под своё крыло, Романо. Пока вы её не уничтожили окончательно, отдав кому-то из мужчин. Она мне интересна. Я уверена, что смогу сделать её полезной.

Романо задумался, его взгляд потемнел, когда он начал взвешивать все «за» и «против». Внутри него нарастала неуверенность, но он не мог игнорировать факты. Силена была умной и холодной, и если она решила, что Рейна может быть полезной, то, возможно, она была права. С другой стороны, давать ей такую свободу — это был риск. Но, возможно, это был единственный шанс контролировать ситуацию, не допуская большего разрушения.

Он медленно кивнул, тяжело выдыхая, как будто сам себе признавая, что этот ход был неизбежен.

— Ладно, — сказал он, его голос звучал твёрдо, но с лёгкой долей усталости. — Забери её. Но помни, что ты берешь на себя ответственность за неё. И если что-то пойдет не так, ты будешь решать это своими силами.

Силена слегка наклонила голову, её губы тронула едва заметная улыбка, но глаза оставались непроницаемыми.

— Не переживай, Романо. Я знаю, что делаю.

Её уверенность была пугающей, но Романо уже не стал спорить. Всё, что ему оставалось, это надеяться, что её решения не приведут к ещё большим проблемам.

Они спустились вниз, где держали Рейну, когда они вошли, она всё так же сидела в углу, её взгляд был направлен в пустоту. Тарелка с едой и вода оставались нетронутыми, как и всё, что её окружало. Она выглядела потерянной, её руки чуть прижимались к коленям, а её тело было словно сжато внутри самого себя, не готовое к внешнему миру.

Силена не сказала ни слова, но её присутствие в комнате ощущалось. Романо подошёл к девушке, её остекленевший взгляд ничего не говорил.

— Ты всё ещё не ела, — произнёс он, чувствуя, как слова буквально застревают в горле. Он знал, что она отказывается не от голода, а от чего-то большего. Он сам не знал, что именно это «большее».

Рейна не подняла головы, её глаза оставались закрытыми, как будто она пыталась скрыться от всего происходящего. Время тянулось, и тишина между ними казалась почти ощутимой. Внутреннее беспокойство, переживания, которые она пыталась подавить, были написаны на её лице. Она оставалась неподвижной, как камень, стараясь не чувствовать тяжести этого момента.

Только через несколько секунд, как будто пробудившись от глубокого сна, она наконец произнесла:

— Я не голодна.

Её слова повисли в воздухе, едва ли не с таким же холодом, как сама она. В ответ на это, вмешалась Силена, её голос был прямым, но полным настойчивости.

— Ты можешь не есть, Рейна, — сказала Силена, спокойно и уверенно. — Но тогда ты потеряешь силы, и не сможешь сражаться. Ты сильная девушка, но сейчас ты не показываешь свою силу. Впрочем, у каждого своя борьба.

Рейна, наконец, повернула голову в её сторону. Она взглянула на Силену, пытаясь понять, кто эта женщина, почему она вообще здесь и что ей нужно. Молча, она пристально следила за её движениями, за тем, как Силена говорила, и что скрывалось за её холодным и уверенным тоном.

— Кто ты? — спросила Рейна, её голос был тусклым, но в нём звучала неопределённость, возможно, даже подозрение.

Силена слегка улыбнулась, её взгляд оставался твёрдым и немного насмешливым.

— Расскажу позже, — ответила она. — А пока ты едешь со мной.

Это было больше, чем предложение. Это было распоряжение. Но Рейна не могла понять, почему её слова звучат так властно, и что за угроза скрывается за ней.

Романо проводил их до выхода, его шаги были быстрыми и уверенными, как всегда, но его взгляд не покидал Силену, пытаясь понять, что скрывается за её холодным выражением. Он не знал, чего ждать от этого решения. Но теперь ему стало интересно, а где Доменико? и в курсе ли он, что творит его жена?

Когда они подошли к двери, внезапно Силена застыла. Её лицо стало бледным, и в её глазах мелькнуло что-то странное. Она сделала шаг вперёд, но её тело не поддержало её — сначала она шатнулась, потом её ноги не выдержали, и она начала терять сознание.

Романо мгновенно отреагировал. Его тело инстинктивно среагировало на опасность, и он ловко подхватил её, спасая от падения. Его руки схватили её за талию, поддерживая её в своих объятиях, прежде чем она успела упасть на пол.

— Силена! — резко произнёс он, поднимая её на руки и оглядывая её лицо. Сердце забилось быстрее, его взгляд был напряжённым. Это было неожиданно, и он не мог понять, что с ней произошло. Он наклонился, пытаясь посмотреть ей в глаза, но она была уже почти в полусознательном состоянии.

Рейна стояла рядом, её взгляд не сдвигался с Силены, и даже если на её лице не было никаких эмоций, её глаза выдавали недоумение. Романо почувствовал, как из его груди вырывается глубокий вздох, и, не теряя времени, он направился к выходу.

Когда они вышли на улицу, прохладный вечерний воздух заставил Романо крепче сжать челюсти. Он продолжал держать Силену на руках, её тело казалось напряжённым, но обессиленным, а лёгкое дыхание было сбивчивым. Он ускорил шаг, намереваясь как можно быстрее добраться до машины. Что бы с ней ни происходило, это явно не было случайностью.

Аккуратно усадив её на переднее сиденье, он бросил взгляд на Рейну. Та стояла рядом, сжав кулаки, словно разрываясь между желанием что-то предпринять и полной растерянностью. Если бы она хотела сбежать, сейчас был идеальный момент. Но она даже не сделала попытки. Это заставило Романо задуматься, но прежде чем он успел задать вопрос, Силена слабо застонала и приоткрыла глаза.

— Что с тобой? — резко спросил он, переключая всё внимание на неё. — Доменико в курсе?

Силена едва заметно покачала головой.

— Он не знает, что я здесь, и скорее всего уже ищет меня. Не говори ему, что я потеряла сознание.

Романо выдохнул и провёл рукой по лицу.

— Ты явно сошла с ума, — проворчал он. — Садись в машину.

— Не нужно, я сама... — начала было Силена, но он её перебил.

— В таком состоянии — нет. Ты мне не особо нравишься, но если с тобой что-то случится, Доменико потеряет весь смысл в жизни. А это последнее, что мне хотелось бы наблюдать.

Силена только устало закатила глаза, но спорить не стала. Рейна молча села на заднее сиденье, всё ещё напряжённая, но послушная.

Романо завёл двигатель, но время от времени бросал на Силену встревоженные взгляды. Она выглядела ещё хуже, чем вчера за ужином — бледная, отстранённая, будто несущая на плечах груз, о котором никому не собиралась рассказывать.