Деревенский лекарь использует фэншуй для заботы о муже

Когда Ли Чжихэ услышал слова Сун Цзююэ, сердце у него невольно дрогнуло от волнения.

— Верно говоришь, — оживлённо откликнулся он. — Я знаю все тропы, а ты в травах мастер. Вдвоём в горы пойдём — с пустыми руками точно не вернёмся.

— Вот именно! — кивнул Сун Цзююэ. — Есть надо, тратить — тоже. Деньги — дело наживное. Нечего их копить, будто это последний глоток воды.

С этими словами он вынул из-за пазухи серебряный лян и протянул его Ли Чжихэ.

— Зачем мне столько? — растерялся тот.

— Дом теперь не пуст, серебро в нём появилось, — спокойно сказал Сун Цзююэ. — А ты — неотъемлемая часть семьи. Как же без доли? В этот раз немного, но потом дам больше.

Говорил он буднично, как о чём-то само собой разумеющемся.

— Нет уж, — замотал головой Ли Чжихэ, — ты тут кормилица всей семьи. Мне деньги ни к чему.

Он хотел вернуть серебро, но Сун Цзююэ остановил его жестом.

— Хватит. Ты такой же опора, как и я. Держи. Если сам выйти не сможешь, попроси тётушку Ван. Она всё купит, а ты потом отблагодари как-нибудь.

— Ага, знаю я эту благодарность, — скривился Ли Чжихэ. — Стоит тебе отлучиться — она уже три раза за день спрашивает, жив ли я. А если ещё начну деньги через неё гонять, вообще проходу не даст. Не хочу.

Сун Цзююэ рассмеялся:

— У нас деревня такая. Стоит у кого-то что-то поменяться — все уши развесили.

— Подожду. Может, через пару дней уже сам выйду, тогда и решим, — сказал Ли Чжихэ.

— Как хочешь. Серебро у тебя, распоряжайся сам, — махнул рукой Сун Цзююэ.

Ли Чжихэ, поняв, что отказываться дальше неловко, с лёгкой улыбкой взял монеты.

— Никогда раньше у меня не было столько серебра, — пробормотал он, разглядывая лян в ладони. Вертел его, щурился на блеск — и чем дольше смотрел, тем сильнее верилось, что всё это по-настоящему.

Сун Цзююэ только усмехнулся и отправил его поесть, а сам занялся посудой.

— Цзююэ! — раздался голос снаружи.

Когда почти всё было прибрано, на пороге появилась тётушка Ван — и не одна. С ней была простоватая, но добродушная на вид женщина.

— Тётушка Ван, — поприветствовал их Сун Цзююэ, выходя навстречу.

Оказалось, это тётушка Ли с главной улицы. Её младший сын с семьёй после бедствий перебрался в город, там обустроился и возвращаться не планирует. Так что один их дворик теперь пустует.

Место оказалось хоть и небольшим, но ухоженным, с необходимыми постройками.

— Двести вэней в месяц. Ну как, пойдёт? — предложила тётушка Ван, ведя его осматривать.

Дом был скромный: две комнаты, кухня, хлев. Забор цел, крыша не течёт, внутри — даже пара шкафов уцелела.

Сун Цзююэ огляделся и сразу согласился. На месте составили договор, он поставил отпечаток пальца и сразу же внёс оплату за год вперёд.

Тётушка Ли, видя его решимость, обрадовалась, ещё и добавила:

— Теперь хоть лекарь рядом будет. Удобно, не нарадуешься.

— Обращайтесь, если что. Мы же теперь соседи, — с доброй улыбкой ответил Сун Цзююэ.

Новость о его переезде разлетелась по деревне молниеносно. Все только порадовались: знали, что Сун Цзююэ в медицине толк знает, теперь помощь будет совсем под боком.

А про тёщу с зятем в такой момент никто и не заикнулся — не до того было.

Он ещё немного поболтал с соседями, когда вдруг с другого конца улицы подбежал Ван Ши — торопливо, запыхавшись.

— Быки нашлись, можно пахать!

— Ладно, пойду, тётушка, — кивнул Сун Цзююэ, и та, махнув рукой, отпустила его с Ван Ши.

Когда он ушёл, на улице снова завязался разговор — теперь уже обсуждали его дом, переезд и вообще всё, что только могли вспомнить.

Тётушка Ван, как добрая соседка, знала о Сун Цзююэ многое, но лишнего не болтала. Только и сказала, что семейные дрязги его не тронули и беспокоиться нечего.

— И видно ведь, — добавила тётушка Ли. — Парень он толковый, а с такой роднёй чем раньше порвать, тем лучше.

Тем более что у семьи Ли в деревне слава была не лучшая.

— А как там тот парнишка? Всё такой же хилый, с постели не встаёт? — кто-то вспомнил о Ли Чжихэ.

— Всё ещё лежит, — сказала тётушка Ван, — но видно, что лицо порозовело, явно получше стало.

О том, что Ли Чжихэ уже может вставать и пройтись, она не упомянула.

Соседи слушали и сочувствовали Сун Цзююэ. Такого хорошего человека жизнь будто обделила — и женился на хилом пареньке, и с тёщиной роднёй намучился.

— Му-у-у!

Пока тут обсуждали судьбу Сун Цзююэ, он уже вовсю трудился в поле, вместе с Ван Ши и другими молодыми ребятами.

Бык был общественный, принадлежал всей деревне, и пользовались им по очереди — собирались сразу по несколько семей, чтобы вспахать землю.

Сун Цзююэ пользовался уважением среди молодёжи. Он хоть и не был опытным земледельцем, но глаз у него наметанный — видел, как другие работают, и быстро учился.

— Думаю, дня три уйдёт, чтобы всё закончить, — сказал он под вечер, когда вернулся с поля.

Дома его встретил Ли Чжихэ. Тот уже вскипятил воду.

Сун Цзююэ увидел, как он сидит, расправив ткань и ровно отрезая куски.

— А это ты что делаешь? — удивлённо спросил он.

— Одежду шью, — спокойно ответил Ли Чжихэ.

— Ты и шить умеешь?

— Деваться некуда, — усмехнулся Ли Чжихэ. — В деревне любой парень должен уметь. Нас так с детства учили.

— А-а, — кивнул Сун Цзююэ, глянув на ткань. — Только не переусердствуй.

— Да не, — махнул рукой Ли Чжихэ. — Я понемногу, не торопясь. Сегодня, кстати, чувствую, что сил прибавилось.

— Отлично. Вот поле вспашем — сразу и переедем, — кивнул Сун Цзююэ и начал рассказывать о новом доме, как он устроен.

— Я знаю этот двор, — улыбнулся Ли Чжихэ. — Раньше с их младшими ребятами вместе играли.

Тут Сун Цзююэ и вспомнил — Ли Чжихэ же здесь, в деревне, и вырос.

— Ну и хорошо, — сказал он. — Хотя жить там долго не получится. Уж больно тесно.

— Главное — крыша над головой, — не стал возражать Ли Чжихэ. — К тому же, рядом с дорогой удобнее жить. До тракта недалеко, всё купить можно.

— Верно. Место удобное, — согласился Сун Цзююэ. Но про то, что двор ещё и денежный, по фэншую удачный, он говорить не стал. Именно это, если честно, и подтолкнуло его так быстро раскошелиться.

— Угу, — отозвался Ли Чжихэ и вдруг выглянул наружу.

В этот момент он увидел, как Сун Цзююэ, раздевшись, собирается обмыться.

Он тут же отпрянул, лицо вспыхнуло.

Сун Цзююэ заметил, но не сказал ни слова — только спокойно закончил умываться, потом занялся ужином.

— А ты что ел в обед? — спросил он Ли Чжихэ.

— Разогрел утреннюю кашу, да лепёшек поел, — честно ответил тот.

— Хорошо. После ужина тебе ещё иголки поставлю, немного подлечу, — кивнул Сун Цзююэ.

— Ладно, — послушно согласился Ли Чжихэ.

Пока готовилась еда, пришёл Ван Ши и позвал Сун Цзююэ в гости, сказал, что поймал большую рыбу, устроили пир.

— Нет, не надо, я уже готовлю, — отказался Сун Цзююэ. Отнекивался несколько раз, и только тогда Ван Ши сдался и ушёл.

— Поем, схожу к тётушка Ван, отдам серебро, что раньше у неё брал, — сказал он, накладывая ужин.

— Хорошо, — кивнул Ли Чжихэ. Для него любое слово Сун Цзююэ было законом.

— А рыбы хочешь? — вдруг спросил тот.

— Я?.. Да так, — пожал плечами Ли Чжихэ.

— Завтра дел поменьше будет — сходим и мы рыбу половим. Это место, думаю, и для разведения рыбы подойдёт. Перспективное, — сказал Сун Цзююэ.

— Правда? Только в реке ведь опасно. Ты, Цзююэ-гэ, плавать умеешь? — с любопытством спросил Ли Чжихэ.

— Ещё как. Когда ты поправишься — пойдём вместе. Голышом в воду, поплаваем от души, — с усмешкой ответил тот и покосился на Ли Чжихэ.

Тот явно не ожидал такого. Замер, потом резко покраснел до ушей.

Сун Цзююэ не выдержал и рассмеялся.

— Цзююэ-гэ!.. Ты... ты и правда такой вредный! — Ли Чжихэ покраснел ещё сильнее.

— Всё, всё, не дразню. Давай, покажи ногу.

Сун Цзююэ поел и даже не стал убирать со стола — подошёл к Ли Чжихэ и сел рядом.

Тот, без стеснения, снял одежду и дал осмотреть ногу.

Сун Цзююэ поставил иглы, выслушал его ощущения, внимательно прощупал — и убедился: Ли Чжихэ уже можно понемногу вставать.

— Всё в порядке. Можешь начинать ходить, — сказал он, и сам почувствовал, как стало легче на душе.

Он проверил пульс и понял — яд, что был в теле Ли Чжихэ, полностью рассеялся.

— Ну вот, теперь осталось только двигаться понемногу и кушать получше, — сказал Сун Цзююэ, бережно взяв в пальцы амулет на шее Ли Чжихэ — тот самый, с камнем жизни, что он когда-то ему подарил.

Изначально прозрачный, с холодным голубым отливом, теперь камень потемнел, уходя в насыщенный синий. Блестел он тоже иначе — словно проснулся.

— Он ведь изменился, да? — Ли Чжихэ тоже это заметил.

— Камень кормит человека, человек кормит камень, — с лёгкой улыбкой проговорил Сун Цзююэ, погладив Ли Чжихэ по щеке. — Ты счастливый, Чжихэ. Тебе судьбой везёт.

— Ну да, — фыркнул Ли Чжихэ и смущённо улыбнулся. — Если б не был, разве встретил бы тебя, Цзююэ-гэ?

Сун Цзююэ рассмеялся от души.

— Ладно, отдыхай. А я к тётушке Ван загляну, — сказал он, и, не теряя времени, отправился к соседям.

Тётушка Ван, увидев его, сразу усадила и заставила поесть.

Сун Цзююэ было отнекивался, но в итоге уступил — поел и остался поболтать.

Когда речь зашла о переезде на Среднюю улицу, Ван Ши немного приуныл.

Но Сун Цзююэ заверил, что как бы ни сложилось, он всегда будет помнить, чем обязаны их семье, и тут же достал серебро — вернуть долг.

Он когда-то занял у тётушки Ван немного, чуть больше трёх монет, а вернул — четыре.

Та не хотела брать лишнее, но Сун Цзююэ сослался на деньги, потраченные на новую одежду для Ли Чжихэ.

После недолгих уговоров тётушка всё же взяла серебро, а потом обеспокоилась — останется ли у Сун Цзююэ с Чжихэ достаточно денег на повседневные расходы.

— Да что вы, всё будет, — уверенно ответил Сун Цзююэ. — И крупа, и мука есть. Остальное мы заработаем.

Ван Ши смотрел на него с восхищением и воскликнул, что вот он — настоящий мужчина!

Сун Цзююэ рассмеялся и ещё немного поболтал с семьёй, а когда стало поздно, вернулся домой.

Там он увидел, как Ли Чжихэ сидит на скамье и обмывается.

Волосы были закручены в узел, а тело — хоть и всё ещё худощавое — уже выглядело крепче, чем прежде.

Вода струилась по телу, обтекая амулет с камнем жизни. В темноте тот сверкал особенно ярко.

Сун Цзююэ застыл в дверях, глядя на него.

Какой же красивый, подумал он. Настоящий красавец.