Глава 12 - Возвращение домой
К счастью, что вскоре после ухода Сун Цзююэ вернулся с водой – оказывается, он принёс её для Ли Сяоцюя.
Ли Сяоцюй осознал, что сказал нечто неуместное, и, быстро скрыв смущение, поблагодарил третью невестку, после чего опустил голову и сделал несколько глотков.
Попив воды, он ещё немного посидел, но, чувствуя всё то же напряжение, поспешно ретировался.
— Вот же прыткий, — с усмешкой выругался Сун Цзююэ, а затем, повернувшись, заметил, что Ли Чжихэ смотрит на него с напряжённым, сложным выражением лица.
— Неужели у тебя и впрямь какие-то особые чувства к этому учёному Лю? — Сун Цзююэ изначально не собирался спрашивать, но, видя, как тот терзается, не удержался.
— Да нет... — Ли Чжихэ опустил взгляд и начал рассказывать.
Оказалось, что Лю был из соседней деревни Саньсю и с юных лет часто уходил в горы, чтобы заниматься учёбой. Однажды он попал в расставленный кем-то капкан, и Ли Чжихэ, случайно оказавшийся неподалёку, спас его — так они и познакомились.
— Правда, он всегда был погружён в книги и почти не замечал меня. Потом я просто сам стал ходить в горы, — Ли Чжихэ рассказывал, украдкой наблюдая за реакцией Сун Цзююэ.
— И что было дальше? — тот улыбнулся с лёгким прищуром.
— Потом, когда мы подросли, у него дома случились неприятности, и, чтобы выжить, ему пришлось собирать грибы в горах. Я помогал ему, показывал хорошие места, иногда даже делился добычей. Так мы и подружились, — Ли Чжихэ вспомнил, что история с нападением волков тоже была связана с поисками женьшеня: Лю услышал, что в глубине леса есть ценный корень, и отправился за ним.
— Ты столько для него сделал. А как он к тебе относился? — задумчиво спросил Сун Цзююэ. — Благодарил красивыми словами?
Ли Чжихэ не сразу понял, что тот имеет в виду, но всё же честно кивнул. Да, Лю потом стал с ним ближе, но, в конце концов, они оказались слишком разными, поэтому он и не стремился к более тесному общению.
— Почему ты так считаешь? — любопытство Сун Цзююэ только усилилось.
— Всё просто. Пока ему ничего от меня не было нужно, он почти не замечал меня. А потом, когда у него дома случились неприятности и я стал ему полезен, он вдруг изменился. Как думаешь, можно ли назвать нас друзьями? — Ли Чжихэ серьёзно посмотрел на него.
Сун Цзююэ думал, что тот когда-то был очарован этим учёным, но теперь понял, что ошибался.
Как бы там ни было, этот ответ его весьма порадовал.
— Ты и правда смышлёный, — он с улыбкой поднял большой палец вверх в знак одобрения.
Ли Чжихэ, смутившись от похвалы, пробормотал:
— В общем, с тех пор я старался держаться от него подальше. Но он, наоборот, почему-то всё время находил повод прийти ко мне. Мне его даже жалко стало, пару раз я делился с ним добычей. А потом он уехал в город учиться, и с тех пор мы не виделись.
— И всё? — Сун Цзююэ удивлённо прищурился.
— А что ещё? — Ли Чжихэ нахмурился, потом вдруг что-то осознал и недовольно буркнул: — Ты что, думаешь, между нами что-то было?!
— Конечно нет, — Сун Цзююэ усмехнулся. — Просто тебе кажется, что всё закончилось, а вот он, возможно, думает иначе.
— В каком смысле? — Ли Чжихэ уставился на него с явным недоумением.
Сун Цзююэ видел, что тот и правда ни о чём таком не задумывался, и не стал углубляться в тему.
— Ладно, не бери в голову, — отмахнулся он. — Лучше обсудим другое. Завтра ведь возвращаться в родительский дом.
— Я никуда не поеду! — тут же вспыхнул Ли Чжихэ.
Как можно возвращаться к тем, кто предал тебя? Даже враги, наверное, не поступили бы так низко.
— Если не поедешь, твои родственнички поднимут шум, — заметил Сун Цзююэ. — В итоге виноватыми окажемся мы.
— Виноватыми?! Да пусть только посмеют что-то сказать! Я расскажу всем, что они со мной сделали, пусть вся деревня знает, какие они на самом деле! — голос Ли Чжихэ дрожал от злости, а в глазах заблестели слёзы.
— Это, конечно, вариант, — кивнул Сун Цзююэ. — Но стоит ли так изводить себя?
Ли Чжихэ пристально посмотрел на него и не выдержал:
— Ты ведь уже что-то придумал, да?
— Не совсем, — нехотя признался Сун Цзююэ. — Просто думаю, что даже если рвать связи, делать это нужно с умом. В деревне далеко не все разбираются, кто прав, кто виноват. Поднимется шум, пойдут сплетни, и ты сам не заметишь, как станешь изгоем. Особенно в твоём состоянии — тебе сейчас нельзя волноваться.
Он задумчиво взглянул на Ли Чжихэ и добавил:
— Но раз ты твёрдо решил не идти, я не настаиваю. Завтра скажу, что тебе нездоровится, поэтому прийти ты не можешь. Сам схожу, посижу там для вида, а потом заговорю о деньгах. Попрошу взаймы — вот увидишь, после этого они меня там долго держать не станут.
Ли Чжихэ, услышав это, не сдержал смеха:
— А ведь хороший план! Давай пока придержим ситуацию. А вот когда я поправлюсь — если они осмелятся сказать хоть слово, я им устрою!
Сун Цзююэ сначала опасался, что со временем Ли Чжихэ смягчится и простит семью, но теперь понял — тот ясно видит, что к чему.
А значит, и ему, как зятю, будет проще действовать. Ведь человек, за которого он вступился, теперь принадлежал только ему.
— Ну вот и отлично, — усмехнулся он. — Тогда решено. Пойду подготовлюсь.
На следующее утро, едва рассвело, тётушка Ван пришла напомнить им о визите в родительский дом.
— Помню-помню. Раз он болен, пусть остаётся дома, а я схожу сам, посижу для вида, — сказал Сун Цзююэ, накидывая на плечо потертый мешок для трав. На нём была старая, залатанная одежда, а в мешке — три яйца и немного сухих лечебных трав.
— Ты чего это напялил? Разве у тебя нет нормальной одежды? — тётушка Ван недовольно сморщила лоб.
— Тётушка, мне ведь нужно у тестя денег занять, — усмехнулся Сун Цзююэ. — Так что не вмешивайтесь.
С этими словами он отправился в дом семьи Ли.
Там его уже ждали.
Ли Да стоял у ворот и, увидев Сун Цзююэ в таком виде, сразу же развернулся и ушёл в дом.
Когда остальные Ли услышали, что он пришёл один, да ещё и в лохмотьях, их лица перекосило от раздражения.
Но не успели они заговорить, как Сун Цзююэ опередил их:
— Тесть, у нас дома совсем туго, ни денег, ни припасов, вот и пришёл попросить помощи.
— Да брось притворяться! — Ли Да тут же вспыхнул. — Говорят, ты участок у старосты выбил, а ещё в горах корни женьшеня собирал! Откуда ж у тебя бедность?!
— Женьшень?! Смешно! — фыркнул Сун Цзююэ. — Был бы у меня женьшень, я бы его продал, купил себе двор и жил спокойно, а не ютился в клоповнике, где меня ещё и бьют!
При упоминании Ли Лаосы семейство Ли невольно задумалось: действительно, если бы у него были деньги, он вряд ли стал бы жениться на парне, которого считали чуть ли не покойником.
— Жалкий бедняк! Где Чжихэ? Почему не пришёл? — Ли Да сменил тему.
— Ты и сам знаешь, в каком он состоянии, — спокойно ответил Сун Цзююэ. — Притащи я его сюда, нам обоим пришлось бы тут остаться.
В отличие от прежней сдержанности, теперь он чувствовал себя среди семьи Ли как рыба в воде. Более того, он вальяжно оглядывал их двор, будто что-то прикидывал.
Вдруг где-то закудахтала курица.
— О, яйцо снесла? — усмехнулся он, глядя на тёщу. — А я, кстати, тоже три яйца принёс!
— Ты... ты с этим пришёл?!
Ли увидели содержимое его мешка — три яйца и охапку сухих трав — и пришли в ярость.
— Убирайся!
— Как не стыдно, я ведь ещё не ел, — невозмутимо заявил Сун Цзююэ.
— Вон отсюда!
Ли Юн взбесился, услышав, что этот зять ещё и рассчитывает поживиться за их счёт.
Ли Да и Ли Эр тут же схватили его и вытолкали за ворота.
Оказавшись на улице, Сун Цзююэ расхохотался. Всё сложилось даже лучше, чем он ожидал.
На шум вышли соседи, и теперь на него смотрело чуть ли не полдеревни.
Кто-то счёл его жалким, кто-то посмеивался, кто-то осуждал семью Ли.
Сун Цзююэ, уловив их взгляды, моментально сменил выражение лица и громко заявил:
— Раз они так, то и я ноги моей тут больше не будет!
С этими словами он развернулся и ушёл.
Так по всей деревне разнеслось: Сун Цзююэ пришёл к тестю, но оказался слишком бедным, и его выгнали.
Весть вызвала немало пересудов.
Тётушка Ван возмутилась так, что хотела идти разбираться с свахой Лю.
— Тётушка, не стоит.
Остановил её не кто иной, как сам Ли Чжихэ.
Голос донёсся из дома.
Тётушка Ван обернулась и увидела его в дверях. Высокий, худой, он стоял, слегка дрожа, но всё-таки стоял.
— Где Цзююэ? — встревоженно спросила она, подходя ближе. — И ты-то зачем встал? Ох, бедный ребёнок...
— Его нет дома, — спокойно ответил Ли Чжи-хэ. — И не тратьте силы, тётушка. Лю — не тот человек, к которому стоит идти за справедливостью.
Тётушка Ван нахмурилась. Она и сама это понимала.
— Но вся деревня уже судачит! Люди смеются над Цзююэ!
— Пусть говорят. Не стоит обращать внимания, — спокойно сказал Ли Чжихэ и повернулся, чтобы уйти в дом.
Тётушка Ван инстинктивно протянула руку, чтобы поддержать его, но он мягко отстранился.
— Тётушка, мы с Цзююэ сами справимся. Как только встанем на ноги, никто уже не посмеет над нами смеяться.
Он взглянул на неё уверенно и прямо.
Тётушка Ван замерла.
— Чжихэ...
Её голос прозвучал непривычно мягко. Она даже не сразу осознала, что назвала его так, как раньше, до всех этих бед.
Ли Чжихэ давно не слышал этого имени.
Он чуть улыбнулся, а в глазах вспыхнул огонь, которого там не было уже очень давно.
— Теперь я снова могу ходить. Скоро начну работать. Тогда никто не сможет нас унизить, верно?
Его голос был низким и спокойным, но в нём звучала твёрдость.
Тётушка Ван вдруг поняла, что перед ней стоит не тот сломленный юноша, каким его считали в деревне.
Он снова был тем самым ярким и красивым парнем, который когда-то жил здесь.
Она невольно взглянула в сторону, куда ушёл Сун Цзююэ, и подумала: «Так быстро... Неужели Сун Цзююэ действительно смог вернуть его к жизни?»