Глава 3 - Сватовство и продление жизни
Услышав эти слова, Сун Цзююэ с облегчением выдохнул. На его лице появилась теплая, умиротворённая улыбка человека, который, наконец, нашёл то, что долго искал.
Парень удивлённо посмотрел на него, не понимая, в чём дело.
Сун Цзююэ мягко коснулся его лба и тихо сказал:
— Не желаешь стать мне семьёй? Я тебя не обижу, обещаю.
Юноша смотрел на него с робкой надеждой, будто не верил, что это может быть правдой.
Он помедлил, но всё же кивнул — едва заметно, но решительно.
— Тогда давай скрепим наш договор, — предложил Сун Цзююэ, протянув руку.
Парень попробовал поднять свою, но слабость была такой, что он едва справился. Сун Цзююэ тут же поддержал его.
Холодные, дрожащие пальцы юноши легли на его ладонь.
Сун Цзююэ крепко сжал его руку, закрыл глаза и про себя произнёс заклинание. После этого достал круглый диск, напоминающий тайцзи-компас, окутанный древней тайной.
— Капля твоей крови — и договор вступит в силу.
Парень испуганно посмотрел на него, в глазах мелькнул страх.
Сун Цзююэ встретил этот взгляд, спокойно улыбнулся, достал нож и первым надрезал себе палец. Капля крови упала на диск.
— Ли Чжихэ, ты боишься? — мягко спросил он. — Если не хочешь, просто скажи.
Услышав своё имя, Ли Чжихэ с трудом сглотнул и, чуть запинаясь, спросил:
— Ты правда заберёшь меня отсюда?
— Не просто заберу. Я тебя вылечу. Ты снова сможешь бегать, смеяться, жить по-настоящему...
Ли Чжихэ слабо усмехнулся:
— Я ведь уже калека... Не жду чуда. Мне бы только уйти отсюда. Здесь я больше не выдержу.
— Тогда всё решено. Сегодня ты идёшь со мной, — твёрдо сказал Сун Цзююэ.
Не раздумывая больше ни секунды, Ли Чжихэ позволил ему сделать надрез на пальце и капнул кровь на диск.
Стрелка на компасе закружилась.
Голова у Ли Чжихэ закружилась следом. Всё поплыло перед глазами, и он потерял сознание.
«Щёлк!»
Стрелка остановилась, замерев на звезде Красной Лани — прямо в точке Небесного Союза.
Сун Цзююэ довольно улыбнулся и аккуратно убрал диск.
— Что вы там возитесь? — раздался снаружи крик, и послышались тяжёлые шаги.
Сун Цзююэ вышел навстречу.
На пороге стоял Ли Да. Он смотрел на них зло и с подозрением.
Сун Цзююэ спокойно встретил его взгляд:
— Парню совсем плохо. Боюсь, шансов мало.
— Чепуха! — рявкнул Ли Да. — Ты нарочно сюда пришёл, чтобы нам репутацию портить!
— Не хотите — катитесь отсюда! Мы и не женим его тогда! — продолжал орать он.
Сун Цзююэ даже не удостоил его ответом. Он подошёл прямо к хозяину дома, седобородому Ли Юну, и сказал:
— Дядюшка, думаю, судьба не случайно нас свела. Парень слаб, но я хочу стать ему семьёй.
— Ты... серьёзно? — изумлённо спросил Ли Юн.
— Цзююэ! — попыталась было вмешаться тётушка Ван.
Сун Цзююэ спокойно продолжил, оглядев дом:
— У меня за душой почти ничего нет. Но если вы не против, я заберу его сегодня. Через три дня сыграем свадьбу.
— Так скоро? — удивился Ли Юн.
— Хочу, чтобы он пожил настоящей жизнью. Разве вы хотите, чтобы он здесь угас? — Сун Цзююэ наклонился и вполголоса добавил: — Если с ним что случится, вашему дому будет только хуже.
От этих слов лицо Ли Юна резко побледнело.
Он взглянул на Сун Цзююэ с испугом и растерянностью, словно не понимал — радоваться ему или бояться.
Сун Цзююэ неторопливо оглядел двор, затем спокойно сказал:
— Раз уж теперь он мой, значит, и я вам наполовину сын. Что бы ни случилось, отныне мы одна семья.
— Отец... — неуверенно подал голос Ли Да, заметно нервничая.
— Ты и правда забираешь его сегодня? — подозрительно прищурился Ли Юн. — Случаем, не собираешься продать его куда-нибудь?
Сун Цзююэ лишь спокойно улыбнулся:
— Что вы, шутите? Я ведь только матушкину волю исполняю. Она так мечтала, чтобы я поскорее обзавёлся семьёй... Хочу, чтобы ей там, на небесах, было спокойно.
— Последняя воля матери, говоришь... — Ли Юн помрачнел, но взгляд его потеплел. — Ну, что ж, почтительность нынче редкость.
— Почтительный-то почтительный, да нищий, — с усмешкой заметил Сун Цзююэ. — Ни гроша за душой, крыши над головой нет. Вот и решил взять себе в жёны такого вот парня.
— Наш парень, между прочим, не так уж плох... — пробормотала мать Ли Чжихэ, но её никто не поддержал.
Сун Цзююэ только криво усмехнулся, промолчал.
— Всё, довольно разговоров, — оборвал всех Ли Юн. Он бросил быстрый взгляд на Сун Цзююэ и кивнул: — Приходи завтра с подарками. Тогда и решим окончательно.
— Я бы хотел забрать его с собой. Подлечить, привести в порядок, чтобы на свадьбе выглядел достойно, — предложил Сун Цзююэ.
Но Ли Юн сразу отрезал:
— Так не положено.
Пришлось Сун Цзююэ вернуться в дом, к Ли Чжихэ.
Тот слабо шевельнул веками, но сил на слова уже не осталось.
Сун Цзююэ достал из-за пазухи ломтик женьшеня и аккуратно вложил в его рот:
— Держись. Осталось чуть-чуть. Я тебя отсюда заберу, но и ты не сдавайся.
Ответа не последовало. Только пальцы юноши едва заметно дрогнули — знак, что он услышал.
Сун Цзююэ задумчиво посмотрел на него. Худой, измождённый до прозрачности, словно тень от человека... И всё же чем дольше он на него смотрел, тем роднее становились эти черты.
Он даже немного прибрался в комнате, вынес ночной горшок, проветрил.
Тётушка Ван с свахой Лю одобрительно переглянулись, наперебой хваля: мол, и правда пара подходящая.
А в доме Ли смотрели на всё это с подозрением. То ли парень с ума сошёл, то ли уж слишком упрямо взялся выполнять материнскую волю.
Потому что если трезво подумать — что он за партия? Сам без гроша, в чужом доме перебивается, нищий как церковная мышь.
Какой нормальный человек согласился бы влачить с ним жалкое существование? Разве что такой, как Ли Чжихэ — да и тому, судя по всему, всё равно.
— Ладно, всё, хватит тут суетиться, — раздражённо бросил Ли Юн. — Иди домой, собирай подарки. Только смотри — не донеси чего, свадьбы не будет.
Тут Сун Цзююэ и задумался: откуда ему взять столько добра? Триста медных монет, ткани, курицу, яйца... да ещё и пир на свадьбу предусмотрен.
— Ли-тётушка, вы ведь знаете, в каком он положении... Где ему взять столько? — негромко заметила тётушка Ван.
В ответ только фыркнули и согласились сбросить сотню монет, остальное оставили как есть.
— А что? Он ведь травы собирать умеет, — с насмешкой заметил Ли Да, глядя на Сун Цзююэ. — Неужто даже на это наскрести не сможет? Или хочешь, чтобы наш парень с голоду у тебя помер?
Сун Цзююэ лишь кивнул, не теряя улыбки:
— Ладно, соберу как следует. Не переживайте.
— Вот и гляди, чтоб без недостачи, — пригрозил Ли Да.
Когда они вышли, тётушка Ван кипела от возмущения:
— Ну и нахалы! Парень еле живой, а они всё нос задирают!
Сун Цзююэ только махнул рукой:
— Да ладно, не стоит злиться. Может, и правда выйдет его на ноги поставить. У меня есть пара идей.
— Ох, дурачок ты, — вздохнула тётушка Ван. — Он же с горы упал! Даже если вылечишь, ходить всё равно не сможет. Он ведь... калека.
Сун Цзююэ на мгновение опешил, не зная, что ответить.
— Ну всё, влип ты с этой семьёй, теперь уж назад дороги нет. Хоть пожалей себя — да поздно! — сокрушённо покачала головой тётушка Ван.
Тут же, подоспевшая сваха Лю весело напомнила Сун Цзююэ готовиться как следует и, конечно, не забыть про плату за сватовство.
— Не забуду, не волнуйтесь, — отозвался он с лёгкой улыбкой и направился домой.
Но не успел дойти, а слухи уже разлетелись по округе. Стоило появиться на улице, как его останавливали, смотрели с недоумением и крутили пальцем у виска:
— Ты что, с ума сошёл? Зачем тебе этот умирающий парень?
Сун Цзююэ молча кивал, отмахивался парой вежливых слов, но шаги его всё ускорялись — хотелось поскорее уйти от людского шума и пересудов.
Дома он достал из тайника мешочек с деньгами — то, что удалось скопить за год: помогал в деревне, собирал и продавал травы.
Собрать выкуп оказалось не так уж сложно... только вот две трети всего, что имел, ушли в одночасье.
Посчитав деньги, он пошёл к тётушке Ван, купил у неё курицу и яйца. Та снова принялась причитать и уговаривать его одуматься, но понимала, как и все: назад пути больше нет. Семья Ли уже не отпустит — остаётся только довести дело до конца.
Только вот сам Сун Цзююэ выглядел спокойным, почти безразличным, словно происходящее его вовсе не тяготило.
Утром уладил дела со сватовством, а после обеда отправился в город — купил ткани для одежды, дешёвых сладостей.
Вечером снова наведался в дом Ли — хотел увидеть Чжихэ.
Но на порог не пустили:
— До свадьбы нельзя!
Сун Цзююэ оставил кулёк с леденцами:
— Передайте ему... пусть попробует.
И ушёл.
Точнее, сделал вид, что ушёл. На самом деле остался неподалёку, спрятался в тени и стал ждать.
Вскоре к дому Ли торопливо подошёл лекарь Ван из соседней деревни. Сердце Сун Цзююэ сжалось.
Он прождал ещё немного и уловил обрывки разговора.
— Бесполезно. Тут уж ничем не помочь... — с досадой произнёс лекарь, уходя.
В доме же раздалось только грубое ворчание Ли Да:
— Зря только хлеб переводит.
Сун Цзююэ остался ждать. Ждал, пока совсем не стемнело, пока ночь не сгустилась, скрыв всё вокруг.
Тогда он бесшумно перелез через забор и пробрался к боковой комнате. Окно было приоткрыто — он подтолкнул его и скользнул внутрь.
В комнате стояла густая, вязкая темнота. Лишь в углу догорал огарок красной свечи, бросая на стены слабые, кровавые отсветы.
Сун Цзююэ осторожно подошёл к кровати, нащупал тело Ли Чжихэ... ледяное.
Холод ударил в ладони, а сердце оборвалось.
Не теряя ни секунды, он разжал юноше челюсть, вложил в рот пластинку женьшеня и сразу же принялся за иглы. Руки двигались быстро, ловко, без колебаний — золотые иглы одна за другой вонзались в нужные точки.
— Давай... Дыши... Давай же... — шептал он сквозь зубы, не останавливаясь ни на миг.
И вдруг:
— Кх... кх...
Глухой, слабый, почти неслышный, но живой кашель.
Сун Цзююэ закрыл глаза и выдохнул с облегчением. Опершись о кровать, он позволил себе наконец перевести дух.
Живой.
Ещё держится.
Ещё рано сдаваться.