Педагогическая поэма

Экскурсию одиннадцатиклассников в Казань спонсировал школьный фонд. Дорога из аэропорта до города занимала чуть больше часа. Мелькающие за окном автобуса пейзажи не вызывали у Вики никаких эмоций. Она находилась в таком взвинченном состоянии, что воспринимала всё как набор непонятных и незапоминающихся слайдов. Лишь когда они проезжали мимо белоснежных стен Кремля, она почувствовала легкий интерес.

Майские праздники обещали стать незабываемыми. Всю неделю в классе не смолкали разговоры на эту тему. Словно они ехали в какой-нибудь Диснейленд, а не в обычную Казань.

Она не знала, чего ожидать от этой поездки. Не знала, чего ожидать от Ольги. За последние два месяца Вика похудела на пять килограмм и совсем перестала спать. Мама думала, что это от волнения перед ЕГЭ, и заставляла пить витамины. Ах, если бы она знала, что на самом деле тревожит ее дочь. Вика была не способна думать ни о ком, кроме Ольги. Выпала из чатов, соцсетей, тусовок — у нее ни на что не хватало душевных сил.

В автобусе было шумно и весело. Два одиннадцатых поехали почти полным составом, не хватало только Германа, который уехал с родителями в Италию, и еще девочки из параллельного. На сопровождение выделили трех учителей.

Ольга с Георгием Георгиевичем расположились прямо за водителем, а Полина Михайловна, пожилая учительница истории, дремала на заднем ряду.

За окном пронеслись летящие в небо изящные белоснежные минареты с ярко-голубыми куполами и золотыми полумесяцами.

Вика гипнотизировала взглядом Ольгин затылок. Сегодня длинные каштановые волосы были собраны в аккуратную гульку на макушке. Вике больше нравилось, когда Ольга распускала волосы. Нравилось убирать их с голой груди движением собственника или наматывать на руку — в те редкие моменты, когда Ольга разрешала ей перехватывать инициативу. Как правило, она приглашала Вику к себе, уже основательно подогревшись спиртным. Она никогда не говорила, что они займутся сексом, но, конечно, только им они и занимались. Ольге нравилось «быть сверху». «Привыкла работать на результат», — шутила она и никогда не спрашивала, чего Вике хочется, почти всегда действуя по одной и той же схеме. Но даже этих, не слишком изощренных, ласк Вике было достаточно, чтобы кончить. Точка G, вероятно, пряталась в ее голове — эйфория наступала уже только от того, что она видит Ольгу без одежды и прикасается к ней.

Секс был единственной территорией, на которой Вику не ожидали сюрпризы. Всё остальное в их отношениях напоминало хождение по ебаному минному полю. Взрывы происходили без предупреждения, без причин. Вернее, без видимых причин. Накануне Ольга могла быть веселой и общительной, почти признаваться если не в любви, то в привязанности. Но потом что-то происходило. И бам-ц! «Пора заканчивать с этим. Надоело. Все это полная фигня». Взрывная волна швыряла Вику в пучину очередной депрессии. Из которой вывести ее могли только появляющиеся в чате строчки с непременными емодзи.

Ольга наклонилась к Гоше и сказала ему что-то на ухо. Он весело рассмеялся. Вика вздохнула — видимо, слишком громко. Потому что сидящий рядом Костя прошептал ей:

— Не парься, ты же знаешь, что она специально это делает. Дразнит тебя.

Костя был единственным из ее друзей, кому она решилась довериться. После одного из взрывов она, не выдержав, нарушила данное Ольге слово и, рыдая от обиды, выложила ему все.

«Ты больная, Вик, тебе лечиться надо. Над тобой издеваются, а ты терпишь. Да она вообще прихуела. Между прочим, если кто-то узнает, что она с ученицей ебется, ее по головке не погладят!», — сказал он тогда.

Культурный мальчик Костя обычно матерился, только когда находился в состоянии крайнего душевного волнения. Вика заставила его поклясться здоровьем всех родных, что он никому ничего не скажет. Но все равно переживала: вдруг Ольга догадается, что Костя в курсе. Чутье у той было звериное.

Вика пожала плечами.

Они уже это сто раз с ним обсуждали. Почему Ольга ведет себя так странно. Почему то говорит ей: «Ты лучшая» — и изливает душу, то в гневном припадке обвиняет в назойливости и днями морозится.

«Психует, как беременная кошка», — фыркал Костя.

Вике нравилась версия о том, что на самом деле Ольга любит ее, но старается подавить в себе это чувство и злится. И злость свою, конечно, направляет на Вику, потому что на кого же еще ей сердиться. «Бьет, значит любит, ага, ага, — Костя крутил пальцем возле виска. — Дура ты, Вик. Она на себе зациклена, ей плевать на твои переживания. Это классический нарциссизм. Погугли».

Вика гуглила, читала статьи, заполняла тесты, один раз даже дошла до того, что в закрытой группе ВКонтакте в общих словах поделилась своей проблемой, но почитав идиотские комментарии, удалила пост.

— Хочешь, сыграю что-нибудь? — Костя достал с верхней полки гитару.

— Лесника, — вяло бросила Вика.

— Давай, Костян, — радостно крикнул Коля, сидящий за ними. — Отожги!

Под одобрительные возгласы Костя слегка подкрутил колки и ударил по струнам:

— Замученный дорогой,

Я выбился из сил.

И в доме лесника я

Ночлега попросил.

Вика заметила, как Ольга достает телефон из сумки. Через несколько мгновений ее собственный мобильный в кармане завибрировал.

«Ой как душеррраздирающе. По кому же он так стррадает?))))»

Вика послала в ответ скромно улыбающиеся скобки, испытывая внутреннее злорадство: она не сомневалась в том, что Ольге быстро надоест болтать с физруком. Месяц назад этот урод (Вика называла его именно так, хотя, объективно говоря, он был симпатичным видным мужчиной) пригласил Ольгу в паб. Вика осмелилась устроить сцену ревности, но это Ольгу не остановило, разумеется. В паб она сходила, а потом написала: «Ничего не было. Даже поцелуя))))) Видимо, ожидалось, что я должна проявить инициативу».

«Если бы я для нее ничего не значила, она бы не отчитывалась передо мной», — этот железный аргумент, в числе многих других, Вика позже выдвигала Косте. Она уже давно научилась отстаивать свое право на сумасшествие не хуже самого виртуозного адвоката.

«Слишком простой», — с беспощадной лаконичностью охарактеризовала Ольга Георгия Георгиевича и с обезоруживающей улыбкой добавила: «У него нет такого потрясающего чувства юмора, как у некоторых». Когда она так говорила, у Вики от счастья кружилась голова, и она моментально забывала все свои обиды и переживания.

Костя продолжал бить по струнам, постепенно ему начали подпевать. Ольга даже не оборачивалась.

Телефон в руке снова завибрировал: «Мне кажется, челочка ему мешает брать правильные ноты. Он напоминает мне это».

Под сообщением красовалась картинка с ослом из «Бременских музыкантов». Вика посмотрела на Супруненко: челка почти полностью закрывала его глаза. Ей стало смешно.

«А-а-а! Что вы наделали! Теперь Курт Кобейн в моем восприятии никогда не будет прежним!», — она добавила «рука-лицо» и много смеющихся смайликов, чувствуя, что совершает небольшое предательство по отношению к Косте.

От слишком громкого хора голосов у Вики уже звенело в ушах:

— Будь как дома путник,

Я ни в чём не откажу,

Я ни в чём не откажу,

Я ни в чём не откажу-у!

Местами Костя действительно фальшивил, но Вике все равно нравилось, как он пел.

Чтобы искупить вину перед другом, она вяло начала подпевать, надеясь, что Ольга не заметит.

***

— Мальчики налево, девочки направо! — скомандовал Гоша. — Закидываем вещи и встречаемся через час в вестибюле! По любым вопросам пишем в чат!

Вика вертела в руках ключ-карту с номером 305 и никак не могла сдвинуться с места, словно ждала какого-то сигнала. Накануне поездки Ольга шутила в их вечерней переписке: «Надеюсь, путешествие будет не таким разочаровывающе унылым, как прошлогоднее занудство в Коломне».

«Даже не знаю, что придумать, чтобы вас развлечь», — Ольга не разрешала ей переходить на «ты». «Так интимней», — сказала она, и Вика не возражала, хотя иногда чувствовала себя странно — сложно оставаться на «Вы» с женщиной, которую знаешь на вкус.

«Удиви меня», — написала Ольга в ответ и прислала смайлик с высунутым язычком.

Учеников распределили по двухместным номерам, а учителей поселили в одиночных. Вику это устраивало. Она уже представляла себе, как постучит в дверь к Ольге ночью. А если повезет, то сможет остаться у нее до утра. Дома Ольга никогда не предлагала ей остаться. Говорила, что не хочет, чтобы Викины родители волновались. Но Вика знала, что причина в другом: «Не люблю привыкать к кому-то, — сказала как-то Ольга. — Мне хватило Андрея». Вике тогда было горько это слышать, но она решила, что не будет отчаиваться. Чувствовала, Ольга в ней нуждается. Просто она слишком независима, чтобы с этим смириться. Если набраться терпения и дозировать общение, рано или поздно удастся стать незаменимой и единственной.

Костя смеялся над ней и говорил, что пытаться приручить нестабильную пьющую женщину — это утопия. Но он со своим рациональным мужским умом никогда не сможет постичь, какими неистощимыми ресурсами и выдержкой обладают женщины, влюбленные в женщин.

— Ты идешь? — спросила Таня Жукова. Вике выпало жить с ней в одном номере.

— Держи, я осмотрюсь, — Вика отдала ключ и прислонилась к облицованной мраморной плиткой стене. Она внимательно наблюдала за тем, как Ольга получает ключ, а затем, оживленно беседуя с историчкой, отходит от ресепшена. Гоша, закинув свой рюкзак на плечи, подхватил чемоданы обеих коллег и устремился к лифтам.

Вика всё еще ждала, что Ольга обернется. В голове засело вчерашнее многообещающее «Удиви меня». Но та прошла мимо нее с непроницаемым лицом. От тревожного предчувствия у Вики забилось сердце.

«Это ничего не значит, — успокоила она себя, — просто не хочет палиться. Главное, чтобы ее не переклинило».

Ольгу часто бомбило на эту тему: «Не надо каждую перемену торчать в моем кабинете. И смотреть на меня на уроках ТАК не надо. Думаешь, не заметно, что ты, блядь, выебать меня мечтаешь! Вообще, чего ты ко мне пристала?» Во время таких диалогов лучше было молчать. А если они происходили не в чате, а в реале — ни в коем случае не плакать. Ольга не выносила слез. Замечая их, начинала орать еще больше. Иногда, когда та, багровея от внезапного гнева, стискивала кулаки и напрягала челюсть, Вика представляла себе, как ладонь с аккуратным ярко-красным маникюром хлестко бьет по ее щеке. Ее никто никогда не бил. И сама мысль о насилии ее ужасала. Но где-то глубоко в душе она даже хотела, чтобы Ольга ее ударила. Неизвестно почему ей казалось, что это их сблизит даже сильнее, чем секс.

***

Шумной толпой все отправились на ланч в кафешку рядом с гостиницей.

Погода убивала своей непредсказуемостью: солнце то выглядывало из-за начинающих наливаться свинцом облаков, то исчезало за ними, оставляя улицы печально сереть стенами домов. Вика подумала, что хорошо бы пошел ливень, а еще лучше — началось бы какое-нибудь землетрясение. Всё, что угодно, только бы не видеть, как Ольга в белом плаще идет по другой стороне улицы под руку с Георгием. Физрук выглядел охуенно в своем глянцево-модном прикиде: коротком пальто, узких джинсах, продуманно-неряшливо повязанном шарфе и начищенных до блеска кожаных ботинках.

— Красивая они пара, — прошуршала Таня оберткой «Сникерса». — Гоша вообще улет.

— Не облизывайся, губы обветришь, — хихикнула Оксана. — А как тебе, Виик? — с издевкой протянула она. — Нравится?

— Как я могу думать о ком-то, родная, когда я хочу только тебя, — громко, на всю улицу сказала Вика. Идущие следом за ними пацаны грохнули смехом. Ольга, на секунду повернув голову, скользнула по Вике безразличным взглядом и тут же отвернулась к Гоше, который жестикулируя что-то рассказывал.

«У него нет такого потрясающего чувства юмора, как у некоторых», — повторила Вика про себя, чтобы не сойти с ума от ревности. Неожиданно Костя нагнал ее и обнял за плечи. «Не обращай внимания. Это ее обычная хуйня», — тихо сказал он.

— А вдруг нет? — холодея от ужаса, прошептала Вика. — Зачем она его под руку взяла? Чтобы все видели. Будто они, блядь, реально пара.

— А ты хотела, чтобы она тебя под руку повела? — прошипел Костя едва слышно, так как Оксана и Таня шли рядом.

— Да блин, — Вика на ходу пнула ногой красную крышечку от колы, валяющуюся на тротуаре. — Заебало всё!

Спустя пару минут они подошли к заведению с вычурной ядрено-желтой вывеской «Хабиби».

Кафе оказалось вполне себе аутентичным. Ненавязчиво играла этническая музыка, по стенам висели стилизованные репродукции степей, коней, богатырей — всех вместе и по отдельности. Столы и стулья темного дерева, темно-зеленые диваны, зеленые абажуры по периметру создавали ощущение уюта. От ароматов душицы и поджаренного хлеба обильно побежали слюнки.

— Оргазмично, — протянула Танечка.

— Жраааать, — застонал Витя.

— Боже, как вкусно паахнет, — присоединилась к восторгам Тихонова.

— Это, Наташа, оригáнум или орос ганус, растение, которое добавляют в чай со времен Гиппократа, рассаживайтесь уже, — засмеялась Ольга.

— Выбираем из бизнес-ланчей, остальное за свой счет, — скороговоркой выдал Гоша, по-джентельменски усаживая Ольгу с Полиной Михайловной за столик «для учителей».

— Чак-чак лучше брать по одному на стол, он у нас гигантских размеров, — прозвучал над ухом мелодичный голос. Вика оторвалась от меню, подняла голову, столкнулась с официанткой глазами и удивилась редкому малахитовому оттенку радужки — такой замучаешься подбирать на палитре.

«Евгения», — прочитала она вслух на бейджике симпатичной стриженой под мальчика официантки, в которой тут же распознала тему. Надеясь, что Ольга слышит ее, Вика тепло улыбнулась:

— У вас редкий цвет глаз, Евгения.

— Спасибо, — ничуть не смутившись, девушка тоже улыбнулась.

Костя кашлянул и толкнул ее под столом ногой.

— Что? — она повернулась к нему.

— Ты заказываешь? — он насмешливо выгнул бровь.

— Тут все кажется вкусным, — Вика перевела взгляд на меню. — Даже не знаю, что выбрать.

— Возьмите кызылыке, — посоветовала Евгения. — Не пожалеете.

— Значит, кызылыке, — Вика подмигнула Косте. — Я чувствую, что на Евгению можно положиться, — громко сказала она — пусть Туманова злится, плевать.

Уголки рта девушки дрогнули и слегка поползли вверх. Вика заметила след от пирсинга над верхней губой.

— А чо здесь ничо не понятно?! Что за ку-сты-бай, э-э, кы-сты-бай?! — заорал Коля, сидящий за соседним столиком.

— Колю-обстебай, — заржал Витя.

Ольга звонко хлопнула ладонью о стол:

— Коленька, я верю, однажды ты все же превратишься из аксолотля во взрослую амбистому. С обратной стороны меню на русском, — Туманова произнесла это очень серьезно. Стекла кафешки, казалось, дрогнули от взрыва смеха.

Вике было не смешно. В последнее время Ольгины шутки казались ей слишком уж безжалостными, хотя и по-прежнему остроумными.

Весь ланч Ольга, улыбаясь, болтала с Гошей. Судя по обрывкам долетевших до Викиных ушей фраз, рассказывала о своих планах на отпуск: «Предпочитаю островные, да... Мадейра, Сардиния, в Грецию не хочу».

В конце концов они, соприкасаясь плечами, уткнулись в Ольгин телефон и зависли над ним, что-то обсуждая, — словно намечали совместный маршрут. Вика ненавидела их обоих и жалела сидящую с ними за столиком Полину Михайловну. Гоша совсем сбил фокус и подливал терпко-сладкий ягодный чай только в одну фарфоровую чашечку.

Перед уходом Вика увидела рядом с собой на столике салфетку с номером телефона и подписью «Е.» Если Ольга заметила, то позже обязательно съязвит — она терпеть не могла, когда на Вику кто-то обращал внимание, и даже пару раз закатила ей скандал по поводу совершенно невинных лайков от какой-то девицы в инсте, потребовав закрыть аккаунт. Ревность Вику не напрягала, напротив — вдохновляла: еще один признак, что Ольге не все равно.

***

Еле передвигая ногами после слишком сытного обеда, они вернулись в гостиницу. В вестибюле их уже поджидала сладко улыбающаяся гид по имени Диляра. «Сегодня мы поедем на обзорную экскурсию, а завтра углубимся в Казанский кремль, — радостно тараторила Диляра, не обращая внимания на сонные физиономии и зевки. — Вам несказанно повезло, на завтра у вас заказан тур с самой Айгюль Сабировой!» — «Прекрасно!» — восторженно выкрикнула Полина Михайловна. Гид скривилась. «Вы запомните эту экскурсию на всю оставшуюся жизнь!» — закончила она с легкой угрозой в голосе и бодро поскакала к автобусу.

Усевшись в кресло, Вика аккуратненько вставила наушники, врубая на полную громкость Арефьеву. Оскалилась недовольно взглянувшей на нее Ольге и прикрыла глаза.

***

Через час после начала обзорки водитель провез их мимо фонтанов и припарковался рядом с другими туристическими автобусами. Диляра прокашлялась в микрофон и весело объявила:

— Сейчас мы с вами находимся на набережной озера «Кабан», — раздалось сдержанное хихиканье. — Здесь вы можете сфотографироваться и посетить сувенирные магазинчики, чтобы приобрести памятные подарки об этой замечательной поездке! Обычно это не занимает больше получаса... — она покосилась на поднявшуюся с кресла Ольгу и передала микрофон в протянутую руку.

— Пупсики, посмотрите внимательно на часы, сколько сейчас времени?

Нестройный хор выдал: «Два... четырнадцать...» Ольга кивнула.

— Четырнадцать десять. Я понимаю, шопинг может вскружить вам голову, — она сделала паузу, пережидая хихиканье. — Но в четырнадцать тридцать все должны собраться возле автобуса. В четырнадцать сорок мы отъезжаем. — раздалось согласное гудение. — Так что не теряемся и следим за временем и друг за другом. Помните, чтобы выжить, мигрирующие рыбы путешествуют стаями.

Все дружно рассмеялись.

Вика проследила взглядом за тем, как Ольга с Гошей, весело переговариваясь, направились к магазину «Продукты 24». Ей стало совсем тошно.

— Пошли? — Костя тронул ее за плечо. — Мне мамка заказала талкыш калеве.

— Ты иди, я посижу там, порисую, — она махнула рукой в сторону набережной.

Еще из окна автобуса Вика приметила пирс с качающимися на воде катамаранами и яхтами.

Усевшись на скамейку, она достала из рюкзака скетчбук и принялась делать набросок. Но ничего не получалось — всё выходило криво и плоско, будто вместе с уверенностью в себе она растеряла свой дар. Раньше ей стоило только захотеть, и карандаш в ее руках оживал, теперь же каждая линия давалась с трудом, будто она в первый раз держала его в руке.

Эта любовь не вдохновляла, а, напротив, отнимала у нее все силы. Когда-то яркий и разноцветный мир превратился в черно-белый, освещаемый красными вспышками радости или боли — всё зависело только от Ольги. Больше не контролируя свои эмоции, Вика болталась на волнах чужого настроения, точно как качающаяся перед ней на грязном канате лодка.

Скомкав третий лист, Вика точным движением зашвырнула его в урну, украшенную орнаментом с якорями, и поднялась со скамейки. Как бы научиться с такой же легкостью отбрасывать мучительные мысли об одном и том же.

Печально вздохнув, она ускорила шаг — набережная и пирс, выглядевшие через окно такими уютными, сейчас вызывали у нее странный дискомфорт и желание поскорее оказаться в автобусе.

В четырнадцать сорок никто никуда не поехал. Все ждали куда-то запропастившихся Наташу и Таню. Отправив Гошу на поиски, Туманова, закинув ногу на ногу, нервно подергивала носком белоснежных кроссовок от IRO.

Наконец к автобусу подбежали запыхавшиеся и раскрасневшиеся Жукова и Тихонова с пакетами. Пришедший вместе с ними физрук, покачав головой, что-то сказал Ольге. Cделав знак водителю, чтобы он пока не ехал, она поднялась со своего кресла, преграждая девочкам путь.

— Well-well, — обманчиво-спокойным тоном пропела она в микрофон. — Спасибо вам, дорогие Таня и Наташа, что вы позволили нам, — Ольга вскинула руку и посмотрела на свой обожаемый AppleWatch, — насладиться пребыванием у озера на двадцать шесть минут дольше, — губы ее растянулись в ехидной улыбке. — Не спешите садиться. Мы все хотим разделить радость от ваших покупок.

В автобусе стало тихо.

Девчонки замерли в проходе, напоминая двух нашкодивших котят.

— Вы ведь покажете нам, ради чего вас ждали тридцать человек? Это, должно быть, нечто очень ценное. Ну давайте, не стесняйтесь, показывайте.

В салоне раздались смешки. Вика обернулась: смеялись дебилы из параллельного класса.

Ольга требовательно протянула руку к небольшому розовому пакету, который был в руках у Наташи. Неловко взмахнув им, Тихонова уронила пакет на пол, рассыпав всё содержимое.

Ольга быстро наклонилась.

— И что здесь у нас? Хмм, — она подняла с пола футболку с надписью «I love Kazan». — Образец дизайнерского искусства, да? Выглядит, действительно, у-ни-каль-но, — Туманова покрутила ее в руках и отдала Тихоновой.

Хихиканье сзади усилилось.

Нагнувшись еще раз, Ольга подняла с пола магнитик с видом Кремля.

— А вот еще ценный артефакт. Как без такого на холодильнике жить, да, девчонки?

— Извините, — пробормотала Таня.

— Там очередь была, — Наташин голос дрожал. — Много туристов.

Вика на мгновение зажмурилась — на их несчастные лица было больно смотреть.

— Помните, что я говорила о мигрирующих рыбках? И о том, что им нельзя отбиваться от стаи? — с едкой иронией спросила Ольга. — Так вот, специально для любительниц маечек и магнитиков я хочу уточнить, что именно стая, где особи ко-орди-нируют свои действия, послужила основой для человеческого социума. Стая! — подчеркнула она с сарказмом. — А не безмозглое неорганизованное стадо, которому непременно нужен пастух.

В автобусе раздался взрыв смеха. Кто-то промычал.

— Успокойтесь! — гневно закричала Полина Михайловна, привстав со своего места. — Прекратите этот цирк.

Ольга шумно вздохнула и, отдав микрофон обалдевшей, судя по выражению лица, Диляре, что-то тихо сказала девочкам. Жукова наклонилась, подбирая рассыпавшиеся сувениры, — Вика видела только ее макушку. А Наташа так и застыла истуканом, словно не решалась сесть на свое место, глаза ее предательски блестели.

Злясь на Ольгу и смеющихся пацанов из параллельного класса, Вика встала, сделала пару шагов по проходу и, присев на корточки, начала молча помогать Тане. К ней присоединились Костя и Колян. Выпрямившись, она лицом к лицу столкнулась с Ольгой.

— Возьми, — протягивая Вике магнит, Ольга подмигнула ей, как будто говоря: «Ну ты-то меня понимаешь, ты не то, что другие». Их пальцы на мгновение соприкоснулись. Праведный гнев, который еще минуту назад бурлил в Вике, куда-то улетучился. Ольга снова излучала обаяние и уже не казалась жестокой сукой. Грань между правильным и неправильным, которая только что была так ясно обозначена, растворилась.

***

Через три часа кружения по городу основные достопримечательности были осмотрены, сфотографированы и благополучно забыты. Полина Михайловна, устав бесконечно заебывать своими уточнениями несчастную Диляру, с чувством выполненного долга уснула на заднем сиденье. Все потихоньку догонялись кока-колой. В ней хреново прятался темный «Бакарди», впрочем, никто уже и не стеснялся. Вика пару раз приложилась к бутылке, пущенной по ряду. И заметила, что Ольга с Георгием с довольным видом потягивают чай из термоса. «Коньяк туда захерачили», — подумала Вика и, набравшись смелости из пластиковой бутылки, написала: «Я зайду в девять. Удивлять».

К концу экскурсии в салоне висели пары́ совсем не айрана. Когда Гоша выпрыгнул из автобуса, чтобы галантно подать руку покидающей их Диляре, он конкретно покачнулся.

Ольга смотрела на него через окно и улыбалась. Вика проверила телефон. Сообщение осталось непрочитанным.

***

— Всё, я мертвая, — заявила Таня, когда они вернулись в номер. — Ног не чувствую. Пацаны зовут на пьянку, но сил нет никаких. Ты пойдешь?

— М-м-м, да, — соврала Вика, радуясь, что сможет в случае чего выдать это за причину. Если понадобится. Если ей повезет, и Ольга будет в соответствующем настроении. Если ей повезет, и они проведут вместе всю ночь.

— Чур, я первая в душ! — быстро сказала она.

— Да похуй, — Таня рухнула на кровать.

Через полчаса Вика выскользнула из комнаты и двинулась к номеру Ольги.

«Раз-два-три-четыре... тридцать два», — считала она про себя, когда наконец дверь приоткрылась.

— Вика? — Ольга встретила ее в откровенном халатике, снять который можно было бы за две, нет, полторы секунды. — Ты что-то хотела?

Раздался характерный хлопок. Вика вздрогнула. Ольга улыбнулась. «Оля, я открыл», — из глубины номера донесся голос Гоши.

— Ничего, — Вика посмотрела на какое-то невыразительное, как под слоем холодца, лицо Ольги, развернулась и ушла.

Стараясь не разбудить так и заснувшую в одежде Таню, она быстро покидала вещи в рюкзак, на столике оставила записку: «Уехала в мск, появились срочные дела».

Не разрешая себе колебаться, Вика поспешно спустилась на ресепшн и попросила вызвать такси до аэропорта.

Уже в такси нашла на сайте Aviasales билет до Москвы и позвонила маме:

— Маам, я потрачу мили S7? Хочу домой.

— А что так, не зашел чак-чак? — мама шутила, но Вика все равно чувствовала, что она разволновалась.

— Типа того. На самом деле, просто тут тухло. Скучно, и у меня зуб разболелся, — соврала она. — И погода отвратная.

— Я тебе там в карман внутренний в чемодане лекарства положила. В красной упаковке ибупрофен. Билеты есть? Проверяла?

— Да, вылет в пять утра. Беру? — с надеждой в голосе спросила Вика.

Мама вздохнула:

— Бери. Что уж поделать с тобой.

В семь утра из Домодедово она написала маме: «Приземлилась», затем, дрожащими пальцами набрав: «Я в мск», отправила сообщение Ольге. Позже в такси оставила Косте короткое аудио. Объяснять ничего не стала, просто сказала, что решила вернуться домой.