Педагогическая поэма

— Вы видели девочек из шестьсот седьмой? Это Халки какие-то, — Маша вздохнула.

— Пролетим, — удрученно произнесла Таня Жукова. — Как и в прошлом году.

В раздевалке пахло потом и дезодорантом. Усевшись на скамейку, Вика развязала шнурки на кедах.

— Ты сейчас куда? — Оксана остановилась перед ней, лениво стягивая спортивный лифчик.

— Домой, — устало вздохнув, Вика сняла мокрую майку и начала переодеваться. В дискуссии о предстоящем матче участвовать было влом. И за результат она не переживала. Наверное, ей как капитану следовало бы, но голова была занята совсем иными мыслями.

— Хочешь, ко мне поедем? Винчика выпьем, — тихо произнесла Оксана. — У меня родители свалили на два дня в Питер.

— Охренела? Завтра игра, не смей пить, коза, — улыбнувшись, Вика легонько толкнула ее ногой в щиколотку. — И хватит тут сиськами светить. Простынешь.

— Возбуждаешься? — по лицу Оксаны скользнула лукавая улыбка. — Ну скажи, что да-а-а.

— Елизарьева, оставь Вичку в покое. Она тебя не хочет, — заржала Таня.

— Ей не ты нравишься, Оксана, — Маша засмеялась. — В ее вкусе женщины постарше.

От неожиданности Вика вздрогнула и густо покраснела. Но, вовремя спохватившись, произнесла как можно небрежней:

— Ну уж точно не малолетние сыкухи.

— Расскажи, Вик. У тебя уже было? — у Тани загорелись глаза. — Была уже женщина?

— Была, — встав, Вика застегнула брюки. — И сейчас тоже есть. Взрослая. Студентка четвертого курса медицинского. Звать Люба. Еще вопросы?

Про «сейчас» соврала на всякий случай, чтобы отвести подозрения. Не случайно же Маша пошутила про женщину постарше. То, что между ней и Ольгой существовала некая особенная связь, сложно было не заметить. На уроках Туманова порой словно специально подчеркивала, что они общаются и вне школы. Да и во время прогулок по Цветному бульвару они не раз встречали кого-нибудь из класса.

— А ты с парнем попробовать не хотела бы? — спросила молчавшая до этого Наташа.

— Вдруг хуй круче, да, Тихонова? — Таня опять заржала.

— Отстаньте уже от Вички, — Маша уставилась в телефон. — Видели, Колян в Тик-Токе себя с телкой выложил?

Все со смехом кинулись к ней, а Вика, надев пиджак, тихо вышла из раздевалки.

И тут же нос к носу столкнулась с Ольгой.

— Закончили тренировку? — в глазах ее мелькали веселые огоньки. Вику это обрадовало. Значит, уже не сердится.

Вчера, в ответ на невинное предложение помочь с презентацией по успеваемости для родительского собрания, Ольга зло съязвила: «У тебя разве других дел нет? Иди лучше позависай со своими подружками. Оксана по тебе явно скучает, вы так мило болтали на моем уроке!»

— Закончили, — она расплылась в улыбке.

Они с Оксаной всего-то парой слов перебросились, но Ольга заметила, да еще и припомнила. Вика удивилась: неужели ревнует? Означает ли это, что она Ольге настолько небезразлична? Костя отнесся к Викиным размышлениям вслух скептически: «Она просто собственница. Относится к тебе, как к вещи, которую кто-то взял поносить». Возможно, он был прав, но Вику это не смущало — ей хотелось принадлежать Ольге, и неважно, как это называлось.

— Завтра ответственный день, — с насмешливой серьезностью сказала Ольга. — Особенно у тебя. Капитан школьной сборной — это круто звучит. Приду за вас болеть.

— Лучше не стоит, — Вика нахмурилась. — Это будет позор. Там девицы все как бройлеры-мутанты. У них блок непробиваемый, и капитанша забивает с лету.

— Да какая разница, — ухмыльнулась Ольга. — Полюбуюсь на тебя в шортиках и маечке.

Вика изумленно раскрыла рот, судорожно соображая, что ответить. Обычно Ольга флиртовала только в ночных переписках.

— Шучу, — Ольга ласково потрепала ее по плечу. — Просто шучу. Беги домой, отдыхай. И ложись пораньше, не сиди до трех, как ты имеешь привычку.

***

Как ни странно, в первой партии им удалось победить, правда, с минимальным разрывом. Ольга сидела прямо за скамейкой для запасных, рядом с физруком Георгием Георгиевичем, который, несмотря на атлетическое сложение и суровое лицо римского патриция, носил ласковую кличку «Гоша». Гоша был холост и пользовался большой популярностью — молодые незамужние училки роились вокруг спортзала, словно пчелы над цветочной клумбой.

Туманова болела так яростно и громко, что Вика постоянно ощущала ее присутствие. В коротких паузах между розыгрышами она оборачивалась, ловила взглядом подбадривающую улыбку и улыбалась в ответ, чувствуя себя и вправду «сексапильной штучкой» (как с иронией выразилась Ольга, когда увидела Вику в форме).

В середине второй партии тренер шестьсот седьмой взял таймаут. Когда, раскрасневшиеся, они попадали на скамейки, Вика попросила у Гоши эластичный бинт: перед самым перерывом потянула запястье.

— Играть сможешь? — с тревогой в голосе спросил он.

Заменить Вику было некому, поэтому она молча протянула руку.

— Все нормально. Бинтуйте.

— Ой, у нас тут что, раненые? — Ольга, улыбаясь, подошла к ним. — Давайте помогу.

— Отлично, — физрук отдал ей бинт и взял Вику за руку. — Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается, да, Шевелева? — Гоша басисто расхохотался.

Указав на кисть, он скомандовал:

— Вот здесь, да, чуть пониже и не отпускайте.

Ольга стояла так близко, что Вика ощущала цветочно-древесный аромат Виктория Сикрет. Ей стало неловко от того, что сама она пропахла потом.

— Да у вас золотые руки, Ольга Сергеевна. Не хотите сопровождать нас на соревнованиях в качестве медика? — Гоша то ли подтрунивал, то ли заигрывал, в любом случае, Вику это бесило. Она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, на которую занятые друг другом взрослые перестали обращать внимание.

— Закатайте губу, Георгий Георгиевич. Я тут исключительно из любви к своим детям, а вовсе не к волейболу, — с улыбкой ответила Ольга.

— Вы предпочитаете другой вид спорта?

— О да, — Ольга рассмеялась. — Но это очень секретное предпочтение, и я делюсь им только с избранными. Вот Вика знает, да?

Речь, конечно же, шла о шахматах: в юности Ольга всерьез ими увлекалась и даже получила второй разряд.

— Да-а-а, — простонала Вика, стискивая зубы. Увлеченная болтовней с физруком, Ольга так туго затянула бинт, что от боли из глаз посыпались искры.

— Расскажете мне, как вступить в этот клуб избранных? — Гоша чуть наклонил голову и лукаво заглянул в глаза Тумановой.

«Козел», — с ненавистью подумала Вика.

— Если выиграете, расскажу, — Ольга ухмыльнулась. — Я же не смогу отказать победителю.

«Обломишься, урод», — Вика, морщась, пошевелила рукой.

— Ты точно сможешь играть? — с деланой заботой спросил Гоша.

Она кивнула, представляя себя гладиатором, которого отсылают к голодным львам. Девок из шестьсот седьмой определенно кормили стероидами. Хорошо, что их разделяла сетка. Если бы это был какой-нибудь сраный баскетбол, точно бы передавили их всех, как цыплят.

***

Вторую партию они предсказуемо продули.

Вика грохнулась на скамейку, вытянула гудящие ноги и вяло махнула приунывшим болельщикам.

Физрук был так поглощен беседой с Ольгой, что даже не отреагировал на возвращение игроков. Ольга, слушая его, заинтересованно щурила глаза — будто её и вправду искренне занимало то, что он рассказывает.

Мрачно посмотрев в их сторону, Вика потянулась за бутылкой, стоявшей под ногами. Она оказалась пустой.

— Где еще вода? — громко сказала она, обращаясь к девчонкам.

Как ни странно, Ольга услышала, встала и подала ей бутылку «Чистого источника».

— Спасибо. Жаль, нет ничего покрепче, — сказала ей Вика. — Все равно уже все ясно.

— Будет тебе «покрепче», — тихо произнесла Ольга ей на ухо. — За героизм. После игры поедем в одно хорошее место.

Вика многозначительно кивнула и даже спрашивать не стала: куда именно. Какая разница! С Ольгой ей везде будет замечательно.

Последнюю партию они сливали, но Вике было наплевать, она даже забыла про больное запястье. Все ее мысли были об Ольге, которая, перестав болтать с Гошей, внимательно следила за каждым ее движением. Вика почувствовала, что у нее открывается второе дыхание, и ей даже удалось размочить счет. В этот момент ей хотелось крикнуть: «Этот отбитый мяч я посвящаю вам, о моя прекрасная леди». Но пришлось ограничиться легким кивком головы в ответ на одобрительный возглас.

Когда прозвучал финальный свисток, болельщики расстроенно загудели, но Вика не обращала на это внимания: несмотря на поражение, ее переполняло радостное предвкушение, от которого пощипывало в носу, как от пузырьков шампанского.

После соревнований они по традиции ходили всей командой в «Шоколадницу». Гоша стал активно зазывать Ольгу присоединиться. Но она, подмигнув Вике, весело сказала:

— Нет-нет, я Шевелеву завезу в травмпункт. Во вторник тесты по биологии. Мне надо, чтобы она была в форме.

Физрук разочарованно протянул:

— Ну может, позже подъедете?

— В следующий раз, Георгий Георгиевич, обязательно с вами выпью молочный коктейль. Обожаю фастфуд.

Столпившиеся вокруг девчонки захихикали. А Вика в очередной раз восхитилась тем, как у Ольги получается быть такой: непосредственной и остроумной одновременно.

***

— Надеюсь, насчет травмпункта вы пошутили? — спросила Вика, забираясь в Ольгин белый «Рендж Ровер». — Со мной все в порядке.

— Значит, обойдемся холодными компрессами, — выезжая со стоянки, Ольга так резко повернула, что чуть не задела бетонное ограждение.

— Компрессами? — изумленно переспросила Вика.

— Бокал 0.5 приложим холодного разливного. Не слышала о таком средстве? Очень эффективное, — пробормотала Ольга, сосредоточенно глядя на дорогу.

В голосе ее слышался то ли злой азарт, то ли веселое отчаяние. Вика не могла понять, чем вызвана такая резкая смена настроения. Но ее не покидало ощущение, что Туманова чем-то раздражена.

***

В маленьком пабе было немноголюдно, из колонок негромко звучали старые хиты, а бармен скучая пялился в телик. На экране по зеленому полю бегали за мячом люди. Вика подумала, что и сама только что занималась такой же бессмысленной хренью.

— Будешь салат с морепродуктами? — Ольга посмотрела в меню. — Фирменный у них отличный.

— Буду, — кивнула Вика, разглядывая интерьер. В приглушенном свете все казалось немного нереальным, почти сказочным. Наверное, потому, что сейчас она испытывала душевный подъем. Пусть Костя со своим скептицизмом идет в пень. Вика представила себе, как вытянется его физиономия, когда она ему расскажет, что сидела с Ольгой в баре. Вдвоем. Так, словно у них самое настоящее свидание.

— Пиво какое хочешь?

— Вишневое, — пиво Вика не любила, но ей было все равно — с Ольгой она бы согласилась и цикуту распить на двоих.

— Вот как? — Ольга приподняла бровь. — Не ожидала от тебя такого выбора.

— Какого? — Вика взглянула на нее с недоумением.

— Ну такого... девчачьего, — Туманова склонила голову вбок. — Я думала, ты закажешь какой-нибудь «Гиннесс». Тебе бы это больше пошло.

— Я просто не по пиву, — призналась Вика.

— Балда, — Ольга рассмеялась, — что же ты сразу не сказала? Тут есть вино, коньяк, виски, — перечислила она, глядя в меню.

— Виски норм. Пятьдесят.

— Не скромничай, — Ольга толкнула ее под столом ногой. — Здесь все свои. — Сто «Джеймисона». А потом — как пойдет.

— Как пойдет, — изумленно повторила Вика. Голени их все еще почему-то соприкасались, и от этого ее щеки начали пылать, а в кончиках пальцев закололо от приятного предчувствия.

Официант принес заказ, как раз когда Ольга, вытащив телефон, открыла в инстаграме профиль какой-то длинноволосой большеротой девушки.

— Виик, глянь. Она тебе нравится?

Вика с удивлением воззрилась на экран ее айфона. На руках у девушки сидела маленькая черная собачка. Подпись под фото гласила: «Моей девочке сегодня три».

— Ничего так. Это какая порода? Той-терьер?

Ольга расхохоталась.

— О боже, я не про собаку.

— А, сорри, — Вика прыснула от смеха. — Ну, нормальная девушка. Стандартная.

— Серьезно? — в голосе Ольги прозвучала досада. — А тебе не кажется, что губы у нее сделанные?

— И грудь тоже, — спокойно сказала Вика. — А что?

— Невеста Андрея, — Ольга откинулась на спинку стула, — прикинь, вот эта вульгарная барби, у которой из ста двадцати семи фоток в инсте — сто двадцать селфи. Можешь себе представить? Вот.

Она открыла профиль Андрея и показала Вике фото, на котором тот надевал на когтистый палец «барби» колечко. Надпись под фото не отличалась оригинальностью: «Самый счастливый день в моей жизни». Бывший Ольгин мужчина изрядно поправился и сбрил бороду.

— Вы же не расстраиваетесь по этому поводу? — осторожно спросила Вика.

— Я? — надменно фыркнув, Ольга взяла в руки тяжелый бокал с плотным «Стронгбоу». — Конечно, нет. Я никогда не расстраиваюсь, я злюсь. И жалею о потраченных впустую времени и энергии. Ты же знаешь, что у энергии консистенция ограниченная? — она с недобрым лукавством взглянула на Вику и сделала большой глоток. — Чего ты приуныла? Пей давай.

Вика осушила стакан почти до дна и запихала в себя листья салата, обильно смоченные бальзамическим уксусом.

— Маме обязательно покажу. Хотя... — Ольга махнула рукой и снова отпила из бокала. — Все равно скажет, что я сама виновата. И что в моем возрасте уже не привередничают. И всё это дерьмо про хороших мужиков, которых разбирают еще щенками, и про вторую половинку.

— Вы можете привередничать, — с горячей убежденностью произнесла Вика. — Таким женщинам, как вы, вообще можно всё.

— Ты необъективна, — Ольга прищурилась. — Заказать тебе еще? Я машину тут брошу, вызовем такси.

От мысли, что этот чудесный вечер рано или поздно подойдет к концу, Вике стало грустно. Хотя где-то в душе теплилась призрачная надежда, что Ольга позовет к себе на чай. Она была готова выпить хоть десять литров омерзительного пуэра, лишь бы слушать и слушать мягкий, чуть хрипловатый голос, глядя в смеющиеся карие глаза.

— Да, необъективна, — подтвердила Вика. — И рада, что этот ваш Андрей обручился.

— Вот так прямо в лоб? — насмешливо спросила Ольга. — Виски делает тебя чересчур прямолинейной. Слишком рано убиваешь интригу. С женщинами так нельзя.

— Научите меня, как обращаться с женщинами? — дистанция между ними становилась все меньше. Вику как магнитом тянуло к Ольгиным рукам, и наконец она, не выдержав, дотронулась до ребра ладони своим мизинцем.

— А разве ты не умеешь? — тихо спросила Ольга.

Рука ее лежала на столике неподвижно. Вика нерешительно провела мизинцем вверх к запястью. Будто тест проходила.

— Я вам нравлюсь?

С «Джеймисоном», бегущим по венам, ей было не до экивоков.

— Не в том смысле, в котором тебе хочется нравиться, Вика.

Рот Ольги насмешливо изогнулся, но руку она не отдернула. Осмелев, Вика взяла ее ладонь в свою и медленно поднесла к губам. Пусть говорит, что хочет. Она ведь не просто так пригласила ее сегодня. Ольга на секунду замерла, а затем оглянулась по сторонам.

— Вика... я же сказала.

— А в каком? — она снова прильнула к ладони, пахнущей горьковатой свежестью парфюма.

— Прекрати, — Ольга выдернула руку и легонько хлопнула ее по лбу, — не дури. Люди кругом. Веди себя прилично.

Вика отодвинулась от нее и с сожалением приподняла пустой бокал.

— Я хочу еще.

— Хватит тебе, — Ольга сердито сдвинула брови. — И так уже с ума сходишь.

— Это не от виски. Это...

Она осеклась. Только что так азартно горевшие Ольгины глаза были сейчас абсолютно тусклыми, непроницаемыми.

— Я вас люблю, — пробормотала Вика, потупившись.

Она не ждала, что слова произведут на Ольгу впечатление, но ей надоело проговаривать их про себя. Пусть знает и делает с этим знанием, что хочет.

— Прекращай, Вик, — Туманова повела плечами так, словно хотела скинуть с себя внезапно навалившееся бремя чужих чувств. — Женская любовь — это вообще не моя тема. Не обижайся. Ты чудесная девочка, но ты зациклилась на мне совершенно зря. Найди себе более подходящий объект.

Вика потрясенно молчала. Она не знала, что говорить, как исправить ситуацию. Всё так замечательно начиналось и так ужасно закончилось. Неужели она всё испортила? Не надо было ей ни в чем признаваться. Надо было мило болтать о пустяках. Смеяться Ольгиным шуткам и острить в ответ.

Ольга попросила у проходящего мимо официанта счет. Отмахнулась от денег, которые Вика настойчиво просила взять, и вызвала по приложению такси.

Буквально через несколько минут пришло сообщение, что машина подъехала. Взяв сумку, Ольга встала из-за стола.

— Ты езжай, а я пройдусь, мне еще в магазин надо.

Это было абсолютно откровенное «Отвали» и било под дых так, что Вике хотелось согнуться и прикрыть руками солнечное сплетение.

Уже в машине она разрыдалась во весь голос, прижимая к груди разболевшееся вдруг с новой силой запястье. Водитель, пожилой мужчина, не проронил ни слова, и только когда она, все еще всхлипывая, вылезала, произнес: «Да не убивайтесь вы так, девушка, козлы они все».