ГЛАВА X
КРОВЬ БОГА
°°°Морра°°°
Почти детское лицо юноши с благоговением смотрело на меня. Кхамало выглядел намного лучше, чем несколько часов назад, когда мы его обнаружили.
Парень помылся до скрипа, теперь его кожа казалась намного светлее, постриг и расчесал волосы, тщательно выбрил лицо и надел нормальную одежду. Словно стал другим человеком. Нельзя не заметить, что хоть он и имеет слегка болезненную худобу и угловатую мальчишескую фигуру, однако даже так остаётся весьма привлекательным юношей. Но самым примечательным остаются невероятного голубого цвета глаза. Большие, в обрамлении длинных загнутых ресниц. Они широко смотрели с трепетом и надеждой.
Тут Кхамало словно опомнился, отвёл взгляд и низко надвинул на лоб кепку.
Он стоял рядом со своей «семьёй», крепко сжимая маленькую ручку светловолосой девчонки. На фоне отца, мачехи и маленькой сестры он смотрелся тёмным пятном на белом крыле птицы. И, судя по всему, они именно так к нему и относились — пятном на своей репутации.
Мать с девочкой особо ничем не отличались. Обе светловолосые, зеленоглазые, с миловидным личиком. Но вот отец, он совсем другое дело. Хоть годы и дают о себе знать, и пивное пузико, выпирающее над ремнём, никуда не деть, однако следы былой красоты всё ещё виднелись. Дорогая одежда, всё с иголочки, аккуратные очки на мужественно-красивом лице, элегантно уложенные назад светлые волосы с редкой сединой.
— И зачем ты привёл их сюда? — спросил сердито мужчина, поправляя и без того хорошо сидящие очки. На запястье блеснула качественная подделка дорогих часов. По крайней мере я думала, что подделка.
Мы как раз были в гостиной их небольшого домишка. Мужчина, по всей видимости, только вернулся с работы, поэтому ещё не успел переодеться во что-нибудь более домашнее.
— Они помогут сестре, — ответил Кхамало. Чувствовалось, что он боится отца.
— Чёртов идиот, ты опять куда-то влез? Юле уже ничего не поможет...
«Да, Юле уже ничего не поможет, разве что кто-то», — пронеслось в моей голове.
Дело вовсе не в деньгах или врачах. Просто болезнь девочки сильно прогрессирует, и, судя по прогнозам специалистов, она не доживёт и до десяти. Наверно поэтому родители отчаялись и больше не верят ни во что.
— Она может... — начал было Кхамало, но отец грубо перебил его пощёчиной. Маленькая Юля вздрогнула, её круглое личико покраснело, а глаза подозрительно так заблестели.
— Ты внушаешь нам надежду, ты это специально делаешь. Чтобы отомстить... — Он что-то ещё кричал, но я не особо слушала. Меня больше заинтересовали запахи этих двоих — мужа и жены.
Мужчина противно пах одеколоном, дымом сигарет и женщиной. Даже не просто женщиной, а сексом с женщиной. Соитие произошло около часа назад. Скорее всего после работы, перед тем как вернуться к жене и дочери. Оно и не удивительно, судя по рассказам Кхамало о похождениях отца.
А вот запахи, исходящие от миниатюрной блондинки, матери Юли, были более интересны. Она тоже пахла сексом. Но партнёром её был отнюдь не мужчина, а женщина. Притом этой женщиной пропахла не только она сама, но и весь дом, и даже маленькая Юля. Вот умора. Это, скорее всего, подруга или няня, а может, соседка.
После недолгих раздумий всё же остановила сору отца с сыном и попросила Кхамало увести девочку из комнаты, что он незамедлительно исполнил.
Теперь, когда дети ушли, я могу спокойно, не стесняясь, говорить:
— А твоя жена знает о твоей любовнице? Это молоденькая секретарша, полагаю. После работы ты частенько задерживаешься с ней.
Судя по тому, как побледнел мужчина и растерял свой боевой пыл — я угадала.
— Ярослав, о чём она говорит?! — возмутилась блондинка.
— Наташа, она врёт. Не было такого никогда! Я бы не посмел! — начал было он оправдываться. Попытался обнять жену, но та не далась.
— Как ты мог снова изменить мне?! После Кхамало ты клялся, что никогда больше не будешь, сволочь проклятая! А ты опять по бабам шляешься.
Мужчина побледнел.
Тут я не выдержала и засмеялась. Ведь смешно же: неверная жена обвиняет в неверности мужа. Да ещё с таким видом, будто сама она и пальцем до другого мужчины не дотронулась. Хотя... до мужчины может и не дотронулась, а вот до женщины, безусловно...
Все трое, включая Воскресенского, уставились на меня. Мой смех их явно озадачил.
— Что смешного? — спросила Наталья.
— Ничего особенного. Просто ты ругаешь его за измену с женщиной, но сама тоже изменяешь ему. И тоже с женщиной.
Теперь пришла её очередь бледнеть. Она театрально положила ухоженную ручку на грудь и отрицательно покачала головой.
— Враньё! Да я бы никогда! Я вот уже больше двадцати лет с мужем рука об руку. И ни разу не изменяла ему, а вот он мог.
Только теперь, когда женщина слегка приблизилась ко мне, почувствовала ещё один запах. По всей видимости у неё было две партнёрши, а не одна. Становится только интересней.
— А тройничок у вас был? — без стеснения спросила женщину.
От такого она чуть было не свалилась на пол. Муж, ошарашенный, смотрел на неё с открытым ртом. В лице у него не было, обиды или злости, что свойственно в такие моменты, только удивление. Он непонимающе уставился на жену и усердно пытался переварить информацию.
Это что ж получается, жена изменяла ему с двумя женщинами, притом одновременно? Да на такое даже он не был способен. Скорее всего, мужчина завидовал жене. Поэтому, возможно, не злился, а удивлялся. Как так-то?
— Б-б... Не был... — мямлила она.
— Был! — ответил за неё муж. — Как не приду домой, а ты то с соседкой, то со своими подругами на диване сидишь... А я-то думал... Вот оно что... А дочь! Куда ты дочь в это время девала, скотина?
— О-она спала...
Женщина начала плакать. Я отвернулась, не люблю, когда люди плачут.
Схватилась за руку Воскресенского, до этого ошарашенно наблюдающего за женатой парой, и вывела из комнаты. Пока они будут выяснять отношения, я успею помочь Юле. Мне всего-то требуется несколько минут. Совсем немного и жизнь девочки продлится на весьма внушительный срок. Возможно она проживёт даже больше положенного человеку, но это меня особо не волнует. Единственное, чего я хочу сейчас — так это выполнить обещание и избавится от тяжести на душе. Спасти брата и сестру.
Юля ждала нас на втором этаже, в своей комнате. Старший брат ей что-то рассказывал, сидя на кровати и качая малышку в объятиях. Она улыбалась и довольно слушала его. Только сейчас заметила большое, диаметром в сантиметра три родимое пятно на шее девочки. Темное и покрытое белёсыми волосками. Она беспрерывно чесала его.
— А вот и вы! — воскликнула Юля, заметив нас первее брата.
— Ага, мы, — ответила ей.
Быстро подошла и, став на колено рядом с девочкой, что полулежал в руках брата, задрала рукав кофточки. Мне хочется побыстрее сделать дело и уйти.
Но вот Кхамало испугала быстрота моих действий. Он немного подвинулся.
— Что это вы собираетесь делать?
— Всего лишь смешать свою кровь с её, — ответила ему. — После этого она не просто выздоровеет — у неё появится иммунитет практически ко всем болезням и вирусам, повысится регенерация и длительность жизни, возможно, увеличится. Я точно не знаю обо всех плюсах, так как делала такое лишь пару раз, но это точно пойдёт ей на пользу. Больно не будет, обещаю, — последнее уже было адресовано Юле, которая внимательно меня слушала.
— Значит, я больше не буду болеть и никто никогда не будет ссорится, а брат вернётся домой?
— Насчёт первого да, а остальное от меня не зависит.
— Ах! — заулыбалась девочка. — Вот как действует кровь бога!
Я недоумённо посмотрела на неё.
— Брат рассказал, что вы богиня. И вы можете всё-всё-всё, даже вылечить меня!
— Брат тебе соврал. Богов не существует, а я мало что могу.
— Нет, брат никогда не врёт, — она нахмурила брови и недовольно посмотрела на меня. — Вы — богиня, — произнесла так серьёзно и убеждённо, что я чуть было сама не поверила в это.
— Ну раз так, тогда дарую тебе каплю божественной крови!
Девочка весело рассмеялась. Её мои слова явно позабавили. Она спокойно протянула руку и стала ждать. И, когда кожа на моей руке почернела, а длинный и острый коготь сделал небольшой разрез на сгибе локтя, она не испугалась и руки не отдёрнула. Только одинокая слезинка скатилась по щеке.
Разрез тонкий и очень аккуратный. Маленькие капельки крови проступили по краям, однако её было совсем немного, пугаться нечего. Зубами разорвала кожу на пальце и две черные капли приземлились аккурат туда, куда и нужно. Прошло несколько секунд: кровь медленно всосалась внутрь и рана также медленно затянулась.
— Как хорошо! Теперь я не буду болеть.
— Не совсем. Должно пройти около суток, чтобы моя кровь полностью усвоилась и усилила твою кровь. Но уже завтра утром, обещаю, твоё сердце и лёгкие больше не будут нуждаться в лекарствах. Даже шрамы от операций пройдут.
— Спасибо вам, богиня, — произнесла счастливая девочка.
— Не за что.
Я встала, погладила девочку по мягким волосам и направилась прочь из комнаты. А следом громадной глыбой последовал Михаил. Через узкий дверной проём он прошёл полубоком и с опущенной головой.
Когда уже приближались к машине, нас догнал Кхамало. Он улыбался опухшими от удара губами. Белые зубы блестели под лучами заката.
— Спасибо вам обоим, — и он благодарственно пожал мою руку, а потом и поцеловал её.
Я приобняла парня — всё же, скорее всего, видимся в последний раз — и незаметно положила ему в карман деньги. Там было несколько сотенных долларовых купюр на сумму чуть больше двух тысяч. Я до этого захватила их с собой, ещё в самом начале, пологая, что отдам ему. Ведь, судя по описаниям Веры, он явно нуждался в деньгах. А с этой суммой он управиться с долгами и сможет поступить учиться.
— Не за что. Позаботься о себе.
Нежно похлопала его по худой спине. Парень на мгновение прижал меня к себе крепче, а потом отступил. Он ещё раз поцеловал мою ладонь, а после подал руку Воскресенскому. После секундного колебания он всё же пожал её.
Обратно мы ехали в темноте. Михаил явно был чем-то озадачен, но вопросы не спешил задавать. В его голове всё ещё туман.
Прошёл, должно быть, час, прежде чем он начал разговор:
— Это правда вылечит её?
— Конечно, я бы не стала врать.
— А что ты сунула ему в карман? Номер телефона, контактные данные?
— А ты, я смотрю, внимательный. Нет, это были деньги. Они ему сейчас пригодятся. Тем более ни отец, ни табор не возьмутся ему помогать, а парню нужно учиться.
— А ты добрее, чем кажешься, — с усмешкой произнёс он. — Так броситься помогать чужаку не каждый человек может.
— А я и не человек, я чудовище, — как-то безразлично ответила.
Воскресенский резко остановил машину. Щёлкнули ремни безопасности. Повернулся, большими грубыми ладонями притянул моё лицо к своему. Я почувствовала лёгкое тепло его дыхания на своих губах. И это, на удивление, было приятно. Он заглянул мне в глаза и твердо произнёс:
— Да, ты права. Ты не человек — ты лучше человека! И я тобой восхищаюсь!
Блаженное тепло разлилось глубоко внутри и комком свернулось в животе, а потом медленно поднялось к груди. От его слов сразу стало как-то хорошо. Я почувствовала облегчение и даже радость. Хотя обычно мне всё равно на то, кто я. Человек, не человек — всё едино. Наплевать.
Не знаю, что меня стукнуло по голове, но резко схватилась за его запястье и, притянув, укусила. Мужчина не сопротивлялся. Успела сделать несколько больших глотков, прежде чем сумела остановится. Никогда раньше не пила кровь, и даже представить себе не могла, что она такая вкусная. Или всё дело в том, что это его кровь?
Когда взглянула на него, он был бледным, но страха в его лице не было, скорее беспокойство. И не за себя, мать его, а за меня! Меня! Я тут на него зверем напала, кровь пью, а он ещё за меня беспокоится. Сумасшедший!
Резко отпрянула от окровавленного и разорванного запястья. Кровь была повсюду. Главным образом моё лицо, руки и одежда на груди расцвели алыми пятнами. Что же я, дура, натворила?! Надо срочно остановить кровотечение, иначе плохо будет!
А Воскресенский всё ещё с беспокойством вглядывался в моё лицо.
— Всё хорошо? Может, ещё крови? Ты выглядишь плохо. Если тебе нужна кровь, то пей, — сунул разорванное запястье мне под нос.
Алые струйки всё ещё продолжали обильно сочиться из запястья, а мужчина бледнеть. Недолго думая, разорвала собственное запястье, сделала большой глоток чёрной крови, отвратительно на вкус. Снова прижалась к его ране, только на этот раз не пила, а наоборот, вталкивала густую жидкость, смешивая её с его кровью. Медленно, но рана начала затягиваться. В конце концов, не осталось даже шрама.
— Прости, я не знаю, что на меня нашло, — извинилась. — Такого никогда раньше не было.
Чувствовала себя паршиво.
— А? Ничего страшного. Зато наконец вернётся зрение. Минус три, знаешь ли, это тяжко. Ещё в пятнадцать начало падать из-за нервов и бессонницы. Упало до минус пяти. Почти крот. Потом операция, но она не шибко-то и помогла. Приходилось на работе линзами умчаться, а дома очками... Постой, мне кажется, зрение уже сейчас восстанавливается, хотя, думал, сутки нужны. Нет?
Он выглядел очень довольным. Снял очки поморгал пару раз, надел очки и снова снял.
— В тебя попала большая доза, так что процесс пойдёт быстрее. В течение часа, если не меньше.
— Это не значит, что эффект сильнее при большем количестве?
— Нет, это мало на что влияет. Просто кровь быстрее изменится.
— Ладно, тогда едем?
Он завёл «Форд».
— Ага...
Смущённая, повернулась и взглянула на небо. Звёзды сегодня великолепны. Такие красивые и большие. Давненько я такими их не видела.
А когда я в последний раз вообще на звёзды смотрела?