ГЛАВА II
ПРОШЛО ТРИ МЕСЯЦА . СПАСЕНИЕ МАЛЬЧИШКИ
°°°Морра °°°
Жить простой человеческой жизнью мне определённо нравится. Хотя бы потому, что это весело. Никогда не понимала, как люди могут часами гулять даже не в лесу, а в его подобии, называемом парком, да ещё и наслаждаться этим. Но теперь поняла. Всё же наблюдать за жизнью и жить — две невероятно разные вещи.
И вот, спустя три месяца, как я появилась здесь, меня стали интересовать такие вещи, которые в былые времена я отвергала, считая пустой тратой времени. Незначительным. Я взглянула под новым углом на саму сущность человека. Легко мне было осуждать, когда я не знала всей тяжести человеческого бытия. Легко было говорить не предавай, не убивай, не покидай, не зная всей тяжести такого простого слова как Жизнь. Удивительно, как мой проницательный ум и чуткое наблюдение были слепы все эти тысячелетия, не способные понять столь простых вещей, доступных даже самому убогому существу на Земле.
Сегодня я целый день бродила по особняку, думая о чем-то своём, таская за собой Люцифера, пытающегося с завидной старательностью выговаривать слова на русском; он тенью всюду следовал за мной, ступая след в след. Его круглая от жира и шерсти тушка издавала сладостное мурчание при каждом нашем соприкосновении. Мне казалось, он хотел меня развеселить, но у него плохо получалось. По какому-то странному обстоятельству я с утра бродила погруженная в круговорот мыслей.
А под вечер, когда уже начало темнеть, меня словно что-то толкнуло наружу. Я не должна стоять на месте! Странное ощущение не покидало, хотелось движения. Нельзя оставаться больше в особняке.
— Адриан! — позвала слугу. Он всегда где-то рядом, поэтому тут же откликнулся на зов, не заставляя госпожу ждать ни минуты
— Госпожа, я к вашим услугам. — Он почтительно склонил голову; светлые пряди каскадом полились вниз, прикрывая лицо, на котором блуждала лёгкая улыбка удовольствия.
Они всегда так улыбаются, когда госпожа обращает на них внимание. Радуются только мысли о том, что хозяйка нуждается в их услугах. Что ж поделать, такова их природа. Хоть и отношусь к ним больше как к чему-то стороннему, но всё же осознаю — они тоже имеют чувства и желания, поэтому стараюсь уделять братьям больше внимания и... даже заботы, в какой-то мере. Но это тяжело для бывшей смерти. Ведь всё это время единственным моим спутником была только незаметная тень Люцифера, который молчаливо следовал всюду, куда бы хозяйка ни направилась.
Ну что же, теперь у меня на два спутника больше.
— Приготовь машину, поедем в город. — А потом, подумав, добавила: — Пожалуйста.
— Будет исполнено, госпожа Морра. — Мне показалось, или краска смущения действительно еле заметно залила бледные щёки?
Он сорвался с места исполнять приказ, а я направилась в спальню. Натянула первые попавшиеся свитер и черные джинсы, при выходе курточку. Хоть к концу близится только второй месяц осени, но на улице гуляет сильный ветер и с завидной постоянностью идут дожди. Но не смотря на это весь город кипит в буре деятельности и не думает останавливаться ни на миг. Каждый чем-то занят, каждый куда-то спешат.
Вот и сегодня был один из холодных тоскливых дней, что так часто встречаются в больших городах осенью и в начале весны. Но Москва столь велика, что кажется, будто для каждого района предусмотрена своя погода. В одной части города деревья украшены жёлтым, а в другой не найти и листочка.
Со словами «давай быстрее в город» я села в дорогое авто с блестящим чёрным покрытием и с такими же черными стеклами.
Обычно в вопросах пути я полностью доверяю Адриану или Евангелиану, не сильно-то и интересуясь, где мы и куда едем. Но в этот раз сама указывала дорогу, ведомая непонятным предчувствием.
Так мы блуждали с час по полупустому городу: без цели, без проку. Ночь. Все спят в кроватях или занимаются своим. Лишь некоторые идут по ночным делам или же, наоборот, возвращаются домой после тяжёлого дня. Но никто из них не интересовал меня. Они словно на заднем плане.
Насторожило другое — б л и з о с т ь С м е р т и. Это, пожалуй, впервые, когда я явственно почувствовала её. До сих пор Смерть, что заняла моё место, всегда обходила свою предшественницу стороной, словно боясь. Но в этот раз она не скрывала себя. Её аура чувствовалась настолько отчётливо, что прикрыла собой несколько соседних кварталов.
Ну и как при таких обстоятельствах я могла с ней не познакомиться? Скажите мне. Для меня дело долга свидеться с ней, может, даже дать несколько советов, раз уж мы с ней коллеги по ремеслу на этом одиноком поприще.
— Сиди здесь, Адриан, и ни в коем случае не выходи. — Хлопнула его по плечу, открывая дверь.
— Куда вы?
— Мне нужно поздороваться с кое с кем. Это не займет много времени.
— Буду ждать. — При этом он принял такое серьёзное лицо, словно говорил этим: «Исполню ваш приказ, госпожа, даже, если придётся оставить здесь голову». Я позволила себе улыбнуться, правда, тогда, когда он уже не мог этого видеть.
Смерть высоко забралась, на самую крышу старенького пятнадцатиэтажного здания почти на окраине города. Её присутствие было практически полным, что очень странно. Обычно мы везде и нигде. А тут не просто пришла забрать душу, а ждёт...
Подождала немного, пока мужчина в грязной, ободранной одежде, так внезапно и удачно появившийся, не набрал код, а после щелчка оттолкнула его и вошла в темный и пропахший мочой подъезд. Спиной почувствовала его возмущенный взгляд, однако ему было всё равно, кто я и зачем здесь. Наверно, он принял меня за любовницу на одну ночь какого нибудь неудачника, что простирает жизнь за теликом на диване. А я тем временем быстро поднималась по лестнице, перепрыгивая через две, а то и три ступени.
Как и ожидалось: Смерть была на крыше, у самого края, в своём развивающемся саване, сгорбленная и худая. Не сразу заметила высокого паренька, дрожащего под ударами ночного ветра, почти прикрываемого ею.
Очевидно, что он находился на грани и, возможно, принимал последнее решение. Спрыгнуть или не спрыгнуть? — вот в чём вопрос.
Я проигнорировала присутствие мальчишки и обратилась к Смерти (как бестактно с моей стороны):
— Какая неожиданная встреча. Очень рада.
Хоть она и ощутила присутствие бывшей Смерти, но всё же вздрогнула при звуке голоса.
— Приятно вас встретить, — ответил мне.
Мальчик тоже вздрогнул, отчего чуть было не сорвался вниз. Повернулся в мою сторону и уставился с удивлением. Белёсые брови взлетели вверх на покрытом синяками лице, а губы скривились в усмешке, уместной лишь для взрослого мужчины.
Мне почему-то стало его жаль. Странное и редкое для меня чувство.
— И почему это он хочет покончить с собой? — спросила у Смерти.
— Полагаю, трудности жизни.
— Глупости, нельзя так просто сдаваться.
Смерть не нашлась с ответом, лишь кивнула в согласии.
Мальчик смотрел с любопытством, гадая, очевидно, почему странная незнакомка разговаривает сама с собой, но не прерывал этот непонятный монолог. Конечно, ведь Смерть он не слышит и не видит.
— Эй ты, дурак, чего стоишь здесь? — обратилась к парнишке.
Он молчит.
— Я клянусь тебе, если ты не откроешь свой рот, я сама тебя сброшу с крыши.
— Так бросай...
— Не всё так сразу. Сначала объяснении: какого чёрта ты здесь делаешь, совсем жизнь не дорога?
Он нахмурился и подумал, прежде чем ответить:
— Дорога.
— И в чём причина тогда?
— Невыносимо больше так жить. Тебе не понять, уходи. Оставь меня в покое, — он почти плакал. Плечи его дрожали, а тело сотрясали тихие всхлипы.
— Ты прав, мне не понять, ведь я живу всего три месяца. Но, шило тебе в зад, я знала больше людей, чем сейчас живёт на Земле. И поверь мне, существует очень мало вещей из-за которых действительно можно собственноручно лишить себя жизни. Ты всего лишь мальчишка, что возомнил себя великим мучеником и решил покончить со всеми страданиями.
— Да что ты знаешь, сумасшедшая?! А я... я...
И тут я почти физически почувствовала, как шестерёнки в его голове пришли в движение. Мои насмешливые слова возымели действие, теперь он засомневался в, скорее всего, поспешном решении.
— Что «я»? Сейчас расскажешь, как тебе тяжело, какая у тебя бедная семья, в школе издеваются, дома бьют? Да, малыш? А мать не поддерживает, отец выпивает? — Судя по его лицу, я попала в точку.
— Родители умерли...
— И поэтому ты решил пойти за ними?
— Да?
— Это ты меня спрашиваешь, глупец?
И увидев сомнение в намерении прыгнуть с крыши, я обратилась к Смерти, что покорно стояла, не мешая нашему разговору:
— Пошла вон, он будет жить.
— Что? Это ты к кому?
— К Смерти, — честно ответила, не задумываясь о его реакции. — Она стояла рядом с тобой, но я прогнала её. Считай меня своим временным ангелом-хранителем. Можешь не благодарить. А теперь слезай оттуда, живо.
— Ты точно сумасшедшая, но слезать я не собираюсь.
— И почему же?
— Потому что я всё решил. Мне не зачем больше жить. Зачем? Всё кончено. Нет того, ради кого бы я дышал.
На это я только улыбнулась. Странное чувство поселилось внутри. Почему-то почувствовала, что должна помочь ему любой ценой. Я никогда не отнимала жизнь и не дарила её никому; лишь помогала душам на кругах перерождения, сопровождая их. Однако сейчас почувствовала острую нужду сохранить его душу хотя бы ещё ненадолго в мире живых.
Если ему так необходимо жить ради кого-то, так пусть живёт ради меня! А что? Смешно звучит: жить ради Смерти, пусть и бывшей.
— И это вся причина? Живи тогда ради меня! — крикнула я улыбаясь и потихоньку приближаясь к нему.
Даже не заметила, как моросящий до этого дождик перешёл в полноценный. Волосы и одежда начали намокать и тяжелеть от веса впитавшейся воды.
Мальчик смотрел с круглыми от удивления глазами и приоткрывшимся ртом. Белые зубы поблёскивали при свете яркой луны, что словно специально вышла в этот момент из-за туч.
Чувствовала, что он готов довериться незнакомке, поэтому потихоньку, неспешно приближалась к нему, а он недвижно стоял и смотрел. Так незаметно оказалась совсем рядом.
Но парень не смог удержать хрупкое равновесие на скользкой от дождя поверхности. Нога соскользнула, и он уже заваливался назад, беспомощно взмахнув руками. И обязательно полетел бы вниз, но, на его счастье, я была рядом, поэтому схватилась за тонкую детскую курточку, отчаянным рывком, прилагая не мало сил, притянула его, чтобы затем толкнуть себе за спину. Но не выдержала равновесия и вместо него полетела вниз, так же взмахнув руками, как он секундой до этого.
Летела долго, по моим ощущениям секунд десять, не меньше. Ну а на самом деле всего три. Но этого хватило, чтобы в голове пронеслась счастливая мысль — жив, жив, жив!
Приземление на холодный бетон — не самое приятное ощущение. Особенно, когда приземляешься прямо рядом со своей машиной, в которой сидит испуганный неожиданным появлением хозяйки слуга. Адриан тут же выскочил и начал буквально отделять госпожу от земли. Ноги вывернуты, позвоночник изогнулся под прямым углом, грудь впала, вытеснив из лёгких воздух и изранив их осколками рёбер, а кости черепа и носа вдавились внутрь, затронув мозг. Но тело выдержало такое испытание и начало тут же регенерировать.
В машину попала почти целой, вот только одежда безнадежно испачкана и разорвана, как и новые кроссовки. Жаль, но оно того стоило. Чувствовала себя невероятно гордой, впервые сохранив чью-то жизнь.
— Заводи мотор и едем домой, Адриан! И ничего не спрашивай про это! Я не разрешаю. Быстрее! — закричала в возбуждении. Мы тут же тронулись с места.
Ещё там, на бетоне, услышала полный боли крик мальчишки. Надеюсь, это дурак не прыгнет следом, иначе все старания зря!
Жалела только об одном — что не спросила имени.
Я сидела на заднем сидении, развалившись в четыре стороны, пристально наблюдая за эмоциями Адриана в салонном зеркале. А здесь было на что посмотреть: его практически сжигало любопытство, что является очень редким чувством для искусственно созданных. Но я радовалась. Уже одна его реакция стоила того, чтобы тащиться сюда на ночь глядя спасать глупого мальчишку.
Но как бы то ни было, он, как и я, не услышим о неудавшемся самоубийце ещё долгие годы, пока один прекрасный день не поколеблет спокойствие, что длилось так долго...