Глава 9.
Что, судьба Такемичи, как всегда, не может обойтись без подлянки? Мало ему боли, страха и бесконечных шрамов на сердце — так теперь ещё и вот это. Перед ним, прямо на холодном кирпичном полу возле мусорного бака, сидят двое детей. Их тела казались потерянными в этом угрюмом переулке, будто брошенные кем-то в спешке. На обоих — следы ран. Не смертельных, но тех, что требуют ухода, заботы… и чьего-то участия. И черт возьми, Такемичи знал, каково это — терпеть боль, зажимать губы, когда ноет каждая кость. Он знал, каково это — быть никому не нужным в момент, когда ты больше всего нуждаешься в помощи.
Оба ребёнка — блондины. Старший, судя по телосложению, имел вьющиеся волосы, заплетённые в две косички, хотя теперь локоны были растрёпаны, как будто кто-то тянул их с силой, злобно, не по-детски. В его чёлке болтались две чёрные заколки-невидимки. На нём была тёмно-фиолетовая кофта, такие же штаны, но без обуви. Глаза Такемичи заметили кулон — цепь с белым камнем, холодным и молчаливым, как сама ночь. Старший сидел в позе «лотоса», прижимая к себе младшего, словно пытаясь укрыть его от жестокого мира.
У младшего — красная кофта, тёмно-серые шорты. Он тоже был босиком. Его волосы — спутаны, собраны в небрежный пучок. В руке — очки с трещинами, возможно, сломанные во время нападения. Кровь струилась с головы, образуя дорожки по виску, по шее, оставляя алые следы на коже.
— Это... плохо, — прошептал Такемичи, чувствуя, как внутри поднимается волна тревоги. — Если не остановить кровь... всё может закончиться куда хуже.
Совесть кричала. Он не мог пройти мимо. Он просто не мог. Даже если сердце стучало как бешеное, а разум подсказывал, что лучше держаться подальше — он уже шагнул вперёд. Снял с себя верхнюю часть спортивного костюма, укрыл ею детей, потом развернулся и побежал прочь. Он знал, куда направляется. Через несколько минут он вернулся — с бинтами, мазью и решимостью, которую не могла сломать даже усталость.
Из сумки он достал платок. Вытирал кровь с лица младшего, мазал раны, бинтовал. Всё — аккуратно, мягко, словно боялся, что любое неверное движение причинит боль. Он даже затаивал дыхание. Ведь каждое лицо, каждая черта, медленно проступающая из-под слоёв крови и грязи, казались слишком знакомыми. И вот... сердце екнуло.
— Блядь... — прошептал он, едва слышно. — Это... Хайтани?..
Даже если черты ещё детские, это были они. Ран и Риндо. Те, кого он знал взрослыми — жестокими, харизматичными, непредсказуемыми. Короли улиц, чья слава ползла по ночным районам, как дым. А сейчас — они просто дети. Израненные. Испуганные. И всё равно... всё равно сильнее его. Даже сейчас, несмотря на возраст.
— У вас, что, дома нет?.. — прошептал он в пустоту, глядя на спящих.
Он сел рядом, уперев локоть в колено, ладонью поддерживая подбородок. Мысли роились. Что делать дальше? В голову пришла идея снять номер в отеле. Но… чёрт, денег-то не осталось.
— Эх… — он вздохнул. — Может… просто…
...и полчаса спустя он уже тащился к себе домой. Тащил двоих детей на спине. Едва волочил ноги. Люди на улице смотрели с опаской, кто-то с равнодушием. Плевать. Важнее — не уронить их. Не остановиться. Повезло, что вагон метро оказался пустым.
Они сели в самом конце. Такемичи — у окна. Рядом — Ран, опершийся на его плечо. А с другой стороны — Риндо, укрывшийся под той самой курткой. Такемичи глянул на их лица — спокойные, уставшие. Его сердце больно сжалось. Он знал, что у них за плечами, и то, что эти лица уже не будут прежними.
Он даже не заметил, как его мысли унеслись. Последние деньги потрачены на билет. Он был голоден. Хорошо, что у него дома оставалось мясо. Маринованные куриные ножки.
Но внезапно почувствовал движение. Мычание. Кто-то просыпался…
---
Тепло. Нежное, обволакивающее. Ран не понимал, где он. Помнил — на них напали. Пьяные мужики. Один с битой. Риндо… Риндо получил сильнее. Он прижал его к себе, боялся, что потеряет. Ему было холодно.
Сейчас… странно. Кто-то рядом. Кто-то тёплый. Кто-то, кто аккуратно прикасался, обрабатывал раны. Ран не чувствовал опасности. Было… даже приятно. Он хотел остаться в этом ощущении.
Яркий свет. Слишком яркий. Ран щурится. Он то ли сидит, то ли лежит. Облокачивается на чьё-то плечо. Запах кофе… и мяты? Необычное, но приятное сочетание. Точно не Риндо. Тот пахнет малиной.
Он медленно открыл глаза. Напротив — парень. Чёрные кудрявые волосы. Голубые глаза с синевой. Молодое лицо. Ран уставился на него.
— О! Ты проснулся?
Что за идиот? Конечно проснулся! Ран даже посмотрел на него с укором. И только потом понял — он обнимает его руку. Всё это время. Почему? Что за привязанность?
Он кашлянул, хрипло прошептал:
— Кто… ты?
— Такемичи Ханагаки. А тебя?
Тишина.
— Ран. Ран Хайтани, — всё ещё настороженно.
Парень ответил спокойно, почти по-доброму:
— Рад знакомству, Ран. Думаю, у тебя есть много вопросов. Но давай сначала приедем ко мне, поедим. Потом всё расскажу. Хорошо?
Ран прищурился. Подозрительно. Но… если бы он хотел зла, сделал бы это давно. К тому времени они с Риндо смогут восстановиться. И если что…
— Мхм, — лишь коротко кивнул.
Он снова прижался к плечу. И через пару минут глаза закрылись сами собой.
---
Такемичи, конечно, держался молодцом, но внутри… он чуть не обосрался, когда Ран очнулся. Почувствовал, как его нюхали. Потом — обнимали. Потом — этот взгляд, прожигающий насквозь. Вопросы. Молчание.
Но слава Богу, что обошлось.
На кухне пахло курицей. Он нарезал картошку, размешал всё в пакете, бросил в духовку. Всё просто. Главное — сытно. Главное — вкусно. В какой-то момент он забыл, что не один. Боль в спине напомнила. Он снова тащил детей на себе. И если раньше у него были силы… теперь он был пуст.
Щелчок духовки вернул в реальность. Еда готова. Он положил блюдо на столешницу, чтобы остыло, и пошёл проверять гостей.
В зале — картина, от которой сжимается сердце. Ран лежал на боку, подложив руку под Риндо, который прижался к нему. Они укрыты пледом. Спят спокойно. Дети. Просто дети.
Такемичи обработал их заново. Завязал бинты аккуратнее. Он не стал менять одежду — не хотел вторгаться. Просто сел рядом на пол. И смотрел. Долго. Молча.
— Простите… — шепнул он. — Я забыл… что вы дети. Не монстры. Просто дети.
И заснул, прямо там. Сидя на полу, рядом с ними.
---
Запах еды. Кофе. Что-то мясное. Риндо открыл глаза. Всё было размыто. Ах да, очки. Они сломаны. Но он разглядел тень. Чёрные волосы. Кто-то бормотал во сне.
Он не знал, где он. Но впервые за долгое время — ему было тепло. Спокойно. И… почти безопасно.