Глава 7.
Прошло около получаса с тех пор, как в мастерской воцарилась неловкая тишина, нарушаемая лишь шорохами и редкими вздохами. Такемичи мысленно мечтал провалиться сквозь землю. Он сидел на мини-диванчике рядом с Шиничиро, а напротив, на табуретках, устроились его новые знакомые — Кейзо, Такеоми и Вакаса. Все они смотрели то на него, то на Шиничиро, будто наблюдали за каким-то комедийным спектаклем. Такемичи чувствовал себя жалко: глаза опухли от слёз, щеки пылали, в груди всё ещё жгло от стыда и смущения.
Шиничиро, в свою очередь, выглядел как жертва цунами — на лице красовались царапины, на руках — синяки. Волосы торчали в разные стороны, а футболка была помята и мокрая от слез. Причиной всего этого был, конечно же, сам Такемичи, который, буквально сорвавшись с катушек, рухнул в объятия незнакомого парня и рыдал так, будто мир рушился на глазах.
Парни напротив изо всех сил старались сохранять серьёзность, но это им явно давалось тяжело. Кейзо прикрывал рот рукой, делая вид, что кашляет, но плечи его подозрительно подрагивали. Вакаса сидел с лицом настолько невозмутимым, что напоминал кирпич, а Такеоми просто уставился в пол, спрятав нижнюю часть лица в ладонях, будто размышляя о смысле жизни.
Такемичи пошарил в карманах и нащупал несколько пластырей. Он решительно встал на ноги, встал перед Шиничиро и с виноватым видом протянул руку.
— Кхм… Извините меня, пожалуйста… Я… я закатил такую истерику… Позвольте мне хотя бы… позаботиться о ваших ранах, — голос его дрожал, но он был искренен.
Шиничиро отреагировал с лёгким вздохом:
— Ничего страшного. Людям порой нужно… выплеснуть свои эмоции, — сказал он с усталым выражением лица. Глаз дёргался, взгляд был рассеян, будто он вот-вот начнёт философствовать о бренности бытия.
— Мне жаль… — чуть слышно добавил Такемичи, почти себе под нос. Он аккуратно взял подбородок Шиничиро, повернул его к себе и осторожно наклонился. Их взгляды встретились: синие, влажные от недавних слёз глаза и тёмные, глубоко усталые, но спокойные зрачки.
Один за другим Такемичи приклеивал пластыри на лицо пострадавшего, стараясь быть предельно аккуратным. Затем поправил ему волосы, смахнув несколько прядей со лба, и встряхнул футболку, приводя её в относительный порядок.
Закончив, он отступил на шаг:
— Вам будет лучше менять пластыри днём и вечером. А насчёт синяков… у меня нет мази, но вам стоит нанести её как можно скорее.
Он замолчал, но через секунду снова заговорил, теперь уже с заметно посерьёзневшим лицом:
— И ещё… я хотел бы обсудить, какую сумму вы хотите. В смысле… за ущерб.
— Что?.. Сумму? — Шиничиро выглядел так, будто не понял, шутка это или нет.
— Хотя я догадываюсь, что вы, возможно, не собирались ничего брать… — пробормотал Такемичи, но достал кошелёк и начал в нём копаться.
Парни наблюдали за происходящим с полным недоумением.
— Вот, — сказал он наконец, протягивая сложенные купюры. — 84 тысячи йен. Это… компенсация.
Глаза у всех округлились.
— Я понимаю, что это немного… но это всё, что у меня есть. Пожалуйста, примите… и ещё раз простите.
Он наклонился в поклоне. Шиничиро пришёл в себя быстрее всех:
— Стой-стой, мне не нужны деньги! Ну, максимум… у твоего отца бы взял, но от тебя — точно нет!
— Нет! Вы должны взять! Я не уйду, пока не отдам их!
— Говорю же, не нужно!
— Тогда хотя бы половину!
Такемичи и Шиничиро устроили почти комичную перепалку на фоне полной растерянности остальных. В какой-то момент у Шиничиро блеснул в глазах хитрый огонёк:
— Ладно, слушай. Либо я беру 25 тысяч йен, либо вообще ничего не беру, и ты уходишь. Понял?
Такемичи замер, явно переживая внутреннюю битву.
— Нгх… Ладно… договорились… — сдался он, протягивая нужную сумму.
Шиничиро довольно хмыкнул, пряча купюры в карман.
— Кстати… мы ведь даже толком не познакомились. Меня зовут Шиничиро Сано.
Он кивнул на остальных.
— Такеоми Араши, — коротко и жёстко произнёс следующий.
— А… я Такемичи Ханагаки.
— Ты нас всё равно знаешь, — вставил Вакаса с ленцой в голосе.
— А, точно! Вы мне о нём не рассказывали. Ну-ка, расскажите, — с дьявольской ухмылкой сказал Шиничиро.
Ребятам ничего не оставалось, как поведать историю о том, как они впервые увидели Такемичи… кормящего гусей. Смех был громким, но уже не издевательским. Атмосфера в помещении изменилась. Она стала мягкой, домашней… будто все они давно знали друг друга.
Такемичи сидел в этой компании и чувствовал, как его душу окутывает что-то знакомое, будто бы он снова рядом с капитанами ТоМана… Только теперь назад дороги нет.
Они беседовали, шутили и даже устроили мини-дегустацию чая, пока вечер незаметно не подкрался к окнам.
— Ой, ребят… мне уже пора, — сказал Такемичи, поднимаясь.
— Может, тебя подвести? — предложил Кейзо.
— Да нет, я через улицу живу.
Они неспешно вышли из мастерской, продолжая болтать на ходу.
— Ну, тогда до встречи, — сказал Кейзо.
— Увидимся, — Вакаса.
— Пока, — Такеоми.
— Надеюсь, ещё как-нибудь погуляем. С тобой интересно, — сказал Шиничиро, лениво махнув рукой.
— Мне тоже было приятно с вами познакомиться. Надеюсь, ещё увидимся, — отозвался Такемичи и зашагал по улице.
Когда он ушёл достаточно далеко, в мастерской раздался голос Шиничиро:
— Почему он всё ещё обращается ко мне на «вы»? Я что, так старо выгляжу?
— Так и есть, — не моргнув, отрезал Такеоми.
— Да пошли вы!..
Мастерскую вновь наполнил весёлый смех.
Тем временем, у себя в квартире, Такемичи лежал на кровати, глядя в потолок. Аппетита не было, а готовить было лень. Он просто переваривал день:
Я встретил Шиничиро… и остальных… и вроде бы даже подружился с ними. Интересно, он помнит, что был первым путешественником во времени? Надеюсь… Надеюсь, помнит. Ему можно доверять.
С этими мыслями он незаметно провалился в сон. День оказался плодотворным, и семена, посеянные сегодня, обязательно прорастут. Главное — не забыть поливать их вниманием, теплом и искренностью.
Тогда они станут деревьями, под сенью которых будет уютно всем, кто дорог.