Запретная поэзия

Авену не спалось.

Он разглядывал потолок, освещаемый тусклым, едва проникающим через щель в занавесках, светом от уличных фонарей. Не выдержав, подошёл к окну и выглянул за него — на рассвет и намёка нет.

Последние дни были загруженными — до Ночи ритуалов оставалось не так уж много времени, и все студенты зависали в библиотеке, упорно тренировались и досдавали долги перед контрольными.

Экзамены проводились раз год — в конце мае и начале июня. В октябре-ноябре же проходили зачёты и многочисленные контрольные работы, не позволяющие студентам расслабиться перед десятидневными каникулами — обычно этого времени точно хватало, чтобы доехать до дома, провести праздник с семьёй и вернуться.

Уиц вместе со своим маленьким исчадием ада утонул где-то во мраке комнаты, но разглядывать его, в общем-то, и не хотелось — он совсем недавно приполз с очередной вечеринки.

Поняв, что раз встал, то больше валяться смысла нет, Авен зажёг одну единственную свечу и сел за рабочий стол. Наскоро причесал волосы, перетянул их лентой в низком хвосте, накинул тёплый халат.

— Чего бродишь? — неожиданно раздался довольно бодрый голос со стороны второй кровати.

Не одного Авена мучила бессонница. Кое-кто совсем не устал веселиться.

— Закончить работу хочу. Тебе свет помешал?

— Я не спал. Кошмар снился.

Уиц сел на краю кровати, свесив ноги вниз, и лениво потянулся, разминая руки и шею. Тихим единственным хлопком зажёг магические лампы, и комнату мгновенно озарил тёплый приглушённый свет. Все инструменты на столе и почти законченные серьги теперь хорошо просматривались.

— А ты чем займёшься?

— Не знаю, — пожал плечами Уиц. — Надо готовиться к оккультизму, но мне совсем не хочется. Наверное, на пересдачу пойду, всё равно торопиться некуда. Я домой не поеду, слишком далеко.

За недели, проведённые под одной крышей, у них так и не вышло сблизиться. Они без конца ругались из-за того, что Уиц ненавидел уборку и всегда разводил в покоях бардак, оставлял после себя волосы в душе и периодически таскал девчонок, не спрашивая соседа. Но со временем жизнь стала, по крайней мере, терпимой.

Просто без дела сидеть и приходить в себя Уиц быстро устал и принялся одеваться. Авен удивлённо вскинул брови, но задавать вопросов не стал. Хотелось закончить с серьгами до утра: пусть особого желания торчать за столом в ночи не было, предлога этого не делать так же не нашлось.

— Пошли погуляем, — неожиданно предложил Уиц.

Услышав одно из любимых слов, Ханс высунул морду из-под подушки — прятался там от двух килограмм неудержимой ярости, подобно зайцу от волка.

— Сейчас? На дворе... — он прервался, чтобы бросить взгляд на настенные часы, — половина третьего ночи!

— Ну и что? Один я идти не хочу, мало ли, всякое творится, а вот с тобой могу. Ну, или хоть дай подглядеть, чем ты там занимаешься.

Что-либо делать под внимательным взглядом кого угодно Авен ненавидел. Сразу всё выходило не так, руки сами собой вытворяли странные вещи, а в мыслях было только раздражённое: «Уйди отсюда, урод», — которое он, конечно, никому не озвучивал. Чаще всего.

— Я хочу закончить к Ночи ритуалов. Мне некогда.

— У тебя ещё достаточно времени! Девушке подаришь?

«Уйди отсюда, урод».

— Тебе так важно?

Уиц пожал плечами:

— Вообще-то, нет. Просто ради приличия интересуюсь.

Не спрашивая разрешения, он подошёл к столу и похабно взял украшения в руки.

— Красивое серебро. Блестящее такое. И с жемчужинами такими... перламутровыми. Откуда они?

— Это белое золото, — фыркнул Авен. — А жемчуг амиранский, сяккайский достать сложно.

— Но и это золото, и серебро выглядят совершенно одинаково! Это чтобы подороже было, да? Девушку впечатлить хочешь?

Авен скрестил руки на груди и закатил глаза:

— Да ты прямо грамотей ювелирного дела. Белое золото более прочное и устойчивое к царапинам и повреждениям по сравнению с серебром. Также оно имеет более насыщенный и благородный блеск, лучше сочетается с драгоценными камнями и жемчугом. Серебро со временем может потемнеть из-за окисления, что требует регулярной полировки и ухода, а белое золото не подвержено этому процессу. А ещё, так как я изготавливаю то, что будет носиться в проколах, очень важен тот момент, что многие сплавы серебра могут содержать медь, которая нередко вызывает аллергические реакции. Золото же, как правило, менее аллергенное, особенно если оно сделано из чистого золота с добавлением палладия или никеля. И, в конце концов, ему легче придавать желаемую форму.

— М-да... Не то чтобы мне было интересно, но надеюсь, ты доволен тем, что блеснул знаниями.

— Более чем. А теперь отдай мне мою работу.

Уиц цыкнул языком и кинул серьги на стол.

— И что ты сейчас будешь делать? Они уже готовы.

— Клянусь, я зашью тебе рот, если продолжишь нести бред по теме, в которой ни скарабея не понимаешь. Серьги должны пройти финальную полировку и очистку, чтобы удалить любые следы работы и обеспечить идеальный блеск.

— Да девки визжат в целом при виде побрякушек! Им твой этот блеск даром не сдался, под лупой никто разглядывать не будет. Поносят пару дней и в шкатулочку бросят.

— Я сейчас достану нитку с иглой. Уйди с глаз моих, свет загораживаешь.

Уиц закатил глаза и вернулся на свою кровать. Некоторое время молчал. А затем всё-таки с надеждой спросил:

— Но, когда закончишь, мы же погуляем?

— Да змеи б тебя обвили! Пошли, только отстань!

— А я уже перехотел, — расплылся в кошачьей ухмылке Уиц. — Пили там жемчуг свой. Просто поболтай со мной.

Какой же он... какой же... Так и хотелось скинуть в какой-нибудь вулкан!

Авен сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и нехотя согласился:

— Что ж, давай, болтун. Рассказывай, со сколькими ты подрался и какой по счёту стала Ада.

Это было единственное, что его хоть как-то интересовало касательно соседа.

— Эм... — даже замешкался Уиц. — Ну, началось всё с того, что на одном из первых же занятий по магии я поругался с одногруппником и выкинул его в окно. За стекло потом из моей стипендии вычли. Одногруппник в тот же день вызвал меня на дуэль, позвал своих друзей посмотреть. Зрелищно вышло: закат, толпа, лязг мечей, он настоящие где-то достал.

Последнее он говорил с придыханием, неподдельным восхищением — он был из тех, кто действительно считал дуэли превосходным и истинно мужским решением вопросов.

— И с тех пор я привык справляться с конфликтами именно так, — добавил Уиц. — Если честно, я и вопрос уборки в комнате хотел решить с тобой на саблях.

— Но не стал. Почему? Посчитал слишком хиленьким?

— Честно говоря, да. Ада впечатлила меня куда больше. Но сейчас ты выглядишь лучше! Тренажёрный зал и регулярные упражнения помогли тебе стать меньшим хлюпиком, чем раньше.

— Спасибо?..

— Да не за что! Я вообще всегда говорю то, что думаю. Правда, правда и ничего, кроме правды.

Такой желанный разговор быстро сошёл на нет, и первым делом Авен подумал, что это из-за отсутствия сна. Но теперь, глядя на Уица, напоминающего в полумраке провинившегося щенка, создавалось впечатление, что он попросту пытается наладить общий язык, но не может найти подход.

— Кстати, ты же брат Шона? — сам не зная, для чего, продолжил разговор Авен. — Он выглядит суровым.

— Суровым! Скорее уж жутким. Его имя переводится как «чудовище».

— Мать его явно не слишком любила. Вы близки?

— Не очень.

Авену это было прекрасно знакомо. Братские отношения бывают сложными, иногда слишком, особенно если один когда-то, пусть по неосторожности, причинил серьёзный вред другому. Ни для кого не было секретом, что Шон, будучи охваченный собственной тьмой, пытался свергнуть старшего брата и убить его. На его месте любой бы отдалился от семьи, утопив себя в чувстве вины.

— У тебя тоже есть брат. А у вас с ним как? Он ни разу не заходил. По крайней мере, когда я в покоях.

— Он меня любит, — ответил Авен, обдумывая дальнейшие слова. — И я стараюсь отвечать ему тем же, но пропасть между нами не уменьшается уже долгие годы. А ещё он мой двоюродный брат, не родной.

Тему семьи обсуждать обоим явно было нелегко, и начинать её не следовало. На коленях Уица устроилась его собачонка, поглядывая своими злобными бусинками в сторону Авена. И по итогу он не выдержал:

— Так, всё, хватит. Перехоти снова. Пошли погуляем. Надеюсь, нас никто не заметит.

— Не должны. Стражников в общежитии сейчас немного, и я знаю, где они ходят.

На улице маленькая Дрянь, как ласково прозвал её Авен, принялась кусать Ханса за лапы и хвост, лаять на него, мельтешить перед глазами. Тот пытался её отогнать, ворчал, клацал зубами, но Дрянь только больше раззадоривалась, уверенная в том, что с ней играют.

Свет фонарей падал на покрытую инеем пожухлую траву и каменные дорожки, на которых образовалась лёгкая наледь. Для привычного к пустынной жаре арахиянина это всё было в новинку, но Авен, в отличие от большинства родственников, не обращал на холод какое-то особенное внимание.

Уиц рассказывал истории о студентах — романы, байки, сплетни с последней вечеринки, на которых он бесконечно пропадал. На таких мероприятиях крепкие напитки льются рекой, магия неконтролируемо переплетается, а нахлынувшая похоть заставляет отбросить титулы.

— ... И потом они вместе ушли. Ты должен сходить в следующий раз со мной! Пробовал когда-нибудь волчьи коготки?

— Нет. Но, судя по названию и контексту, это что-то веселящее.

— О, ещё бы! А ещё оно помогает лучше раскрыть потенциал своей магии!

Уиц ещё долго рассказывал о том, что иногда «вспомогательные» вещества могут быть полезны, поэтому зря их запрещают. Авен настаивал на том, что это вызывает зависимость и лишает контроля, про важность которого неспроста твердят им всем с самого детства. Уиц упорно пытался доказать, что всё это — пережитки прошлого, и старшее поколение просто слишком окаменело, чтобы открыться новому и снять старые запреты.

— Короче, ты любишь торчать! — поставил точку в разговоре Авен. — Главное не употребляй перед этим самым с подружками, а то, говорят, может отрицательно повлиять.

— Пф-ф-ф, если и влияет, то исключительно положительно!

Авен опустил ладонь примерно на уровень своего бедра, показывая:

— Меня медицине с вот таких лет обучают. Уж о влиянии подобных «коготков» я наслышан.

Уиц хотел что-то возразить, но резко остановился и схватил Авена за край пальто, едва не заставляя его упасть.

— Псина!..

— Тс-с-с! Смотри...

Не так уж далеко, под одним из облысевших деревьев, стояло два силуэта: девушка и щупленький парнишка, явно из лицея.

Уиц заставил Авена опуститься вниз и вприсядку добраться до кустов. Идя «уточкой», старательно двигался как можно тише, а Авен изо всех сил зажимал свой рот рукой, чтобы не рассмеяться от этого шедеврального зрелища — сам он предпочёл просто наклониться поближе к земле, а не пародировать водоплавающую птичку.

Когда они подобрались на достаточное расстояние, то выглянули из-за ветвей, надеясь, что ночь достаточно их скрывает, но увиденное...

Это был Гор. И он встречался с какой-то незнакомой девицей явно постарше него.

Уиц не успел схватить Авена, когда тот резко поднялся и окликнул брата:

— Гор! Что тут происходит?!

«Влюблённая» парочка в ту же секунду бросилась врассыпную друг от друга. Уиц перепрыгнул через куст и, обернувшись, крикнул:

— Лови мелкого, на мне подружка! Живее! А то удерёт!

Гор побежал в сторону конюшен. Если успеет, то там точно есть где спрятаться: амуничник, кормовая, сенник, пустые денники для лошадей... Но для чего ему убегать? Застал брат за свиданием, что в этом такого? Они бы обменялись парой шуток и разошлись — никакой катастрофы.

Но девушка... Авен словил себя на мысли, что совсем не разглядел её. Свет фонарей туда не доставал, а её силуэт... Какой он был? Хотя бы какого роста относительно Гора?! Совсем ничего не запомнилось. Только то, что она вообще была.

А Гора и след простыл. Но бежать ему особо некуда: всё равно рано или поздно пойдёт в общежитие. И лучшей идеей, которая пришла в голову, была засада в его собственной комнате, где точно некуда деваться от разговора.

Проскользнуть мимо стражника, ныряя за растения и в классы искусств, оказалось несложно. Лестницу и вовсе никто не охранял.

Несмотря на всю странность этой ночи, никаких чар и аномалий не происходило — это даже настораживало. Как и то, что образ незнакомки совсем не отложился в голове Авена. Ровно то же самое было с компанией красоток, которые сопровождали Аполлона в его предпоследний день.

Комната Монро и Гора находилась почти в самом конце. На миг засомневавшись, стоит ли будить Монро, Авен всё равно несколько раз подряд очень настойчиво постучал, показывая всю серьёзность ситуации.

И ему открыл... Гор.

Полнейшее непонимание. И взаимное молчание.

Гор, потирая глаза и обнимая себя руками, одетый в хлопковую пижаму в полоску, пытался что-то недовольно мычать, даже до конца не осознавая, кто перед ним.

— Гор?..

— Мгм... Да... Что случилось?

Из-за его спины донеслось ворчание Монро:

— Кого там принесло?

Авен помотал головой и, сглотнув, сделал шаг назад.

— Ничего. Извините, что побеспокоил. Я, кажется, перебрал с волчьими коготками.

Хоть где-то знания, полученные от Уица, пригодились! Вываливать всё на Гора прямо сейчас не хотелось.

Он бы точно не успел добежать сюда так быстро, переодеться и сделать на лице отпечаток от подушки.

С выводами о том, что ночь обошлась без аномалий, Авен, определённо, поторопился.

Но кого он точно мог разбудить посреди ночи, так это Аду и Сару. Оказалось, они даже не спали — устроили какие-то свои ночные посиделки за обсуждением свежего выпуска комикса Лары Эстер.

Кратко рассказав о случившемся во всех подробностях, Авен выдохнул и потянулся к приготовленной для него чашке кофе. А когда попытался покуситься на имбирное печенье, Ада ударила его по руке со словами: «Это моё».

— Значит, у нас два Гора... — задумчиво потёрла подбородок Сара. — Я совсем недавно где-то читала о таком.

— Где? — нетерпеливо спросила Ада. — Когда мы убирались? В зале проклятий? Я видела, что ты пролистывала некоторые книги.

Она неуверенно покачала головой и достала из шкафа сложенный пододеяльник. Осторожно расправила его и вынула оттуда алхимический (или всё-таки нет?) сборник, подаренный Дианой.

— Ты уже читала его? — спросил Авен.

— Совсем вскользь. Сейчас много других дел, учёбу никто не отменял... Но я видела здесь нечто про подмены и превращения. Написано не самым разборчивым почерком, так что чтение идёт ещё медленнее.

Страницы в её руках начали быстро перелистываться. Расправив книгу на одной из глав, Сара сказала:

— Вот. «Слияние ликов».

Ада протянула:

— М-м, звучит пикантно.

Авен пихнул её локтем в бок и спросил:

— Это заклинание? Здесь написано, как его сотворить?

— Можно сказать, что да, заклинание. Для него нужны волосы того, в кого превращаются. Учитывая, как легко вскрываются замки на наших комнатах, и то, насколько мы были уставшие в тот понедельник, ободрать чужую расчёску или пособирать волоски с подушки было несложно. Но есть одно «но».

— Какое же? Сара, ты сама ненавидишь, когда я затягиваю рассказ!

— А ты меня перебила. «Но» заключается в том, что для этого заклинания необходима кровь одной из ведьм «шабаша».

— Но кому нужно было превращаться в Гора?

— Хороший вопрос. Могу только однозначно сказать, что «Слияние ликов» меняет не только лицо, но и пол, энергетику и даже способности на того, кому они на самом деле принадлежат. Конечно, у заклинания есть последствия. Одно из таких: те, кто превращается, и «настоящие» люди становятся очень сильно взаимосвязаны навсегда, хотя «образ» держится всего несколько часов. Один заболевает — заболевает и второй. Один ломает ногу — другой тоже.

— Один умирает — другой тоже, — добавила Ада.

Авен резко выпрямился и нервно сказал:

— Если в Гора превратились, значит, он тоже может теперь находиться под угрозой?! Сара, как разорвать эту связь?!

Сара начала быстро листать книгу, хмуриться, вчитываясь в текст. Напряжённо молчала, кусала губы.

Ада в это время одно за другим грызла печенье, с любопытством наблюдая за разговором. Дедукция не была её сильной стороной, а про ведьм она слышала едва ли не впервые в жизни. Очень хотела бы помочь Гору, но не знала как. Даже не понятно, кому бить лицо — одну никто не помнит, а второй примерил костюм Гора!

— Нашла! Я нашла! Нужно провести ритуал в обратном порядке. То есть... Нужна кровь ведьмы... Это общее оборотное заклинание для всего ведьминского.

— И времени у нас может быть мало, — полным злости голосом, сквозь зубы сказал Авен.

Его плеча коснулась тонкая лёгкая рука.

— Авен, этого не случится. Гор не умрёт. Я тебе обещаю. Мы сделаем всё возможное, чтобы предотвратить это.

— Я так понимаю, мы снова никому ничего не расскажем? — хмыкнула Ада. — А то «шабашные» книжки, слияния всякие, безликие незнакомки... Всё это звучит как то, о чём преподавателям не нужно знать.

Медленно выдохнув, Авен обхватил талию Сары рукой и положил голову ей на плечо. Он понятия не имел, что делать со всей полученной разом информацией, и это его пугало. Сплошная неизвестность, чёрная Бездна, в которую его утягивал водоворот бесконечных тайн.

— Такие сладенькие, — закатила глаза Ада. — Но, так и быть, прощу. Душещипательный момент, всё такое. Если очень хотите побыть наедине, я сделаю вид, что мне нужно в душ.

Сара покачала головой:

— Нет, Ада. Мы все вместе. Иди-ка сюда. И вместе будем разгадывать все эти загадки.

— И ведь за работу детективов нам даже не заплатят! — перебила Ада, присоединяясь к объятиям и легонько отпихивая руки Авена.

Ему ничего не осталось, кроме как смириться с тем, что Сара не принадлежит ему одному, как бы того иногда ни хотелось.

Словно почуяв всю важность, Джая легка около их ног и положила морду на стопу Сары. Та рассмеялась:

— Ну-ну, хватит! Я сейчас задохнусь от вашего избытка чувств!

Читать магическо-алхимические книги больше никому не хотелось, расходиться уже просто не было смысла: до будильника оставалось не так уж и много времени. Желая переключить своё внимание, девушки продолжили обсуждение комикса, на который Сара смогла подсадить даже Аду, потому что в центре сюжета находилась не романтическая линия, а политические интриги и социальное неравенство. Авен тоже входил в число читателей и, пусть не сразу, присоединился к обсуждению.

— Мне кажется, что иногда героям не хватает поэзии. Песни — это прекрасно, но просто в диалогах... Это бы отлично передавало их!

— Некоторые стихи Лары из сборников легко ассоциируются с персонажами романа, — сказал Авен.

— Это всё равно не то. Я не поэт, но прямо вижу, как Джейн зачитывает... Хм, попробую на ходу, как сделала бы это она.

«Я вижу, как правят, как строят мечты,

Но в этой игре — лишь слёзы и грёзы.

Не ищу я богатств, не жаждаю славы,

Только каплю тепла, чтобы быть вновь живой.

О, король, ты на троне, в роскошной одежде,

Не зная, что значит быть в тени без надежды.

Не прошу я о милости, просто услышь,

Что жизнь — это больше, чем просто каприз.»

— Сара, молю, читай мне свои стихи чаще. А лучше записывай! Это должно видеть больше людей! Услада для ушей, — попросила Ада.

Она улыбнулась и продолжила:

«Я тоже мечтаю, я тоже живу,

Сквозь боль и страдания к свету иду.

Словно звезда, что блеск свой теряет,

Я всё ещё верю, что меня понимают.»