Запретная поэзия

Пробраться в Академию через Сушумну получилось, так что и избежать головомойки вечером удалось. Однако всех, кто уходит и приходит, отмечают на пропускном пункте, а Сара и Авен числились только как ушедшие, а значит беспокойным будет утро.

Стоило взять карту местности и изначально сбежать через лес, чтобы вовсе не отмечаться.

После насыщенного дня и вечера Сара просыпалась тяжело, с трудом поднимая голову под третий будильник — сил почти не было. Хотелось поныть и попросить Аду облить её ледяной водой, потому что уютное тепло пухового одеяла не отпускало. Даже умоляющие взгляды и поскуливания Джаи оставались без ответа.

Ада пила чай за обеденным столом, жуя пряники.

— Сара, скоро это будет моя собака, ты чересчур часто её на меня скидываешь. Вставай.

Она тихо застонала и, опираясь на здоровую руку, приподнялась на локтях. Кудри торчали во все стороны, в глаза как песка насыпали, а обожжённая ладонь снова чесалась — настоящий ад.

Ада засмеялась, наслаждаясь тем, что будят не её:

— Я смотрю, вы здорово погуляли. Вернулась так поздно, что я даже не слышала, как ты вошла.

— Незабываемо, — только и буркнула себе под нос Сара.

— Ты прямо-таки сияешь от счастья. Одевайся давай, Джая ждёт прогулки! А ещё мне надо многое тебе рассказать.

Поняв, что отпираться будет просто неприлично, потому что даже Ада уже смогла заставить себя проснуться, Сара поднялась и, схватив с тумбочки шпильку, кое-как собрала ею волосы.

Утренняя прохлада приятно освежала. Над землёй расстелился густой туман, а каменные дорожки были мокрыми и скользкими. На деревьях уже не осталось ни единого напоминания об ушедшем лете — совершенно голые, выглядящие зловещими на фоне общей атмосферы, не имеющей ничего общего с вчерашним теплом и солнцем.

Джая восторженно носилась вокруг, прыгая по лужам и пытаясь найти палку, которую притащит хозяйке, пока Сара лениво оглядывалась по сторонам и без энтузиазма делилась вчерашними событиями:

— ... И так мы оказались на крыльце её дома. Возвращаться просто не было смысла, так что мы пошли гулять.

— Да-а, Авен в свиданиях точно не силён.

Аде было жутко любопытно, куда именно они пошли «гулять» и что там делали, но выпытывать подробности не стала. Ей не терпелось рассказать о том, чем она сама занималась вчера — разговор с протоколистами определённо заслуживал внимания не меньше, чем «ведьминская лавка».

— Вчера я увидела возле конюшен Сета, — непривычно серьёзно начала Ада, — что, вообще-то, странно, потому как в воскресенье он чаще всего отдыхает дома. Но тут другая ситуация! Угадаешь, что заставило его приехать?

— Новости про того тролля с болота?

— В точку! Оказалось, что у протоколистов появилась какая-то новая информация. О-очень срочная, не требующая отложений. И я, конечно же, не могла оставить это так просто, ему пришлось взять меня с собой. Оставил стоять в сторонке и не разрешил участвовать в диалоге, но я всё слышала.

Этим утром Сару всё раздражало. Ей хотелось вернуться в постель, обнять собаку и не вставать по крайней мере до обеда, а ведь впереди ещё целых пять пар!

— Хватит напускать интригу, рассказывай уже.

Ада гордо положила руку на грудь и ухмыльнулась, показывая клыки — демонстрировала своё игривое превосходство за счёт обладания информацией.

— В давние времена троллей не заточали в тюрьме, как сейчас. Её просто не существовало.

И замолчала. Сара нетерпеливо возмутилась:

— Ты ждёшь, пока я спрошу, что же с ними тогда делали, раз нельзя убить?

— Да! Так вот, их усыпляли мощным заклинанием, которое сотворялось в круге, и помещали в труднодоступное место — пещеру, крепость или, вот, на дно болота. А на их руках застёгивали оковы, пропитанные этим заклинанием, чтобы чудовище никогда не проснулось. И знаешь, что интересно в нашем тролле?

— Ада!

— Всё-всё, больше не тяну. В общем, на оковах есть дата. Нашему дружку уже больше трёхсот лет!

Сара задумчиво почесала подбородок:

— Значит, лежал он себе, лежал три века, а тут вдруг резко поднялся. Спустя месяц после того, как у Дианы похитили книгу. Но... Зачем?

Усталость как рукой сняло. Голова заработала, и кусочки большого пазла целой картины происходящего кружились в голове: пытались стыковаться, переворачиваться, — но ничего цельного не вырисовывалось.

— У самого пробуждения точно нет практической цели. Тролля сразу же поймали... Но теперь все увлечены этим и прочёсывают болото на предмет монстров. В Академии стало намного меньше охраны. Да это же простое отвлечение внимания, — рассуждала вслух Сара.

— Звучит как гениальный заговор, мне даже нравится. Но ты так уверенно об этом говоришь. Что, по-твоему, может готовиться, пока все отвлечены?

Сара вздохнула и покачала головой:

— Я не знаю, Ада. Даже не представляю, что может быть их целью... или целями. В любом случае, давай обсуждать такие вещи только там, где безопасно, а не на улице.

Джая кружилась вокруг девушек; её длинные уши забавно раскачивались, подпрыгивали, периодически перекидываясь на одну сторону.

Разговор ушёл в более мирное и понятное русло — обсуждение музыки.

— Меня научил играть на гитаре парень постарше. Мой близкий друг. Он сейчас уже в армии.

Сара впервые задумалась о том, что никогда не спрашивала Аду об отношениях, чувствах и замужестве. Вероятно, потому что её саму до недавних пор вовсе не беспокоила эта тема.

— Твой... друг?

— Ага. Он вообще многому меня научил, если ты понимаешь, о чём я.

Она не понимала, лишь смутно догадывалась.

— Если честно, не очень. Я всё ещё слабо представляю различные отношения между людьми.

— Эй, не говори так. Ты замечательная. И в общество вписываешься. Только в нормальное, а не дегенератов, которые шутят с иглами! А что касается парня, то это был просто опыт. Мы болтали о том о сём, сочиняли песни и... как бы тебе сказать...

Сара рассмеялась:

— Познавали амурные науки?

— Да! Возьму на вооружение. Элегантная фраза. Мне вообще так нравится, какая ты утончённая. Не скажу, что хотелось бы стать такой же, но я бы сама на тебе женилась! Авену повезло.

— Откуда ты?..

— Сет рассказал. Пока что ему не до этого, но в ближайшее время он поговорит с Кали.

— Ты тоже замечательная, Ада. Моя самая первая в жизни подруга. И другую я даже представить не могу. Казалось бы, мы знакомы всего-ничего... Но я тебе доверяю. Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой.

После занятий они часто гуляли вместе. Сара помогала с домашним заданием, никогда не давая списать и вместо этого начиная объяснять принцип решения, а Ада, в свою очередь, поднатаскивала её по фехтованию пару раз в неделю — получился идеально дополняющий друг друга дуэт.

Когда они вернулись в общежитие, то с удивлением обнаружили возле своей двери профессора Шалтиэля. Ада попыталась улизнуть в комнату, уверенная в том, что чужой наставник явился точно не к ней, но тот схватил её за плечо и настоял:

— Ректор желает вас видеть. Обеих.

Тёмные зелёные глаза оценивающе скользили по Саре. Она мало рассказывала про свои индивидуальные уроки, но всегда приходила уставшая. Не жаловалась на Шалтиэля, но и определённо не была от него в восторге.

Однако, как бы то ни было, свою магию она контролировала куда лучше, и на совместных практиках это отчётливо виднелось. Как и другие студенты — наставники Царской академии даже из слизня сделают гениального мага.

Ледяные каменные стены, увешанные красивыми, но пугающими в утреннем тумане, картинами, казались бесконечными. Повисло гнетущее молчание.

Кабинет Амона находился на первом этаже, за главной лестницей «парадного» учебного корпуса. Маленький, но уютный, с большим окном, выходящим на сад. На столе царил идеальный порядок: все бумаги разложены по папкам, письменные принадлежности стояли на изящной подставке в форме кошки, а на углу красовался небольшой горшок с фиалками. Почему-то края столешницы были обшарпаны и слегка помяты — наверное, просто от времени, вряд ли мебель меняли хотя бы раз с открытия Академии.

Сара зашла первая, и у Ады даже мелькнула шустрая мысль сбежать, но огромная преграда в виде Шалтиэля не позволила.

В кабинете находился не только Амон. Напротив его стола в ряд стояли Монро, Ганеша, Гор и Авен. Девушки встали рядом и начали переглядываться с парнями. Никто не понимал, что происходит, но сценарии в голове выстраивались не самые благоприятные.

По другую сторону кабинета расположились преподаватели: Морена сидела на уголке стола, закинув ногу на ногу, Кали устроилась на подлокотнике гостевого кресла, Сет стоял дальше всех, скрестив руки на груди, а Шон подошёл к нему.

— Рад, что все в сборе, — начал говорить Амон. — У вас есть догадки, почему мы собрались в этом месте в такую рань?

Никто не решался подать голос. Гор тупил взгляд в пол, остальные «увлечённо» разглядывали убранство кабинета.

— Мисс Агнихотри? — недовольно обратилась к ней Кали.

Сара тяжело вздохнула и, посмотрев прямо на мать, начала говорить:

— За нарушение правил. Ночные похождения, драки...

— И проникновение в запрещённые зоны, — с ухмылкой добавил Шалтиэль. — Крыша, алхимический зал библиотеки.

Он всегда всё знал! Просто ждал момента!

Амон сцепил руки перед собой и положил на них подбородок.

— Молодые люди, вы все являетесь друзьями. Правила нарушаете разные, но наказание понесёте одно.

Ада цыкнула языком и скрестила руки на груди.

— Драка с Уицем была давно!

— Верно. Но наказания ты за неё не понесла. А также у меня нет никаких сомнений, что ты имеешь какое-либо отношения к остальным нарушениям. Поэтому тебя моё решение так же коснётся.

Монро стыдливо отводил глаза от Морены, которая, буквально, испепеляла его своими змеиными глазами, пусть и мило улыбалась.

Сет постукивал пальцами по собственному локтю, жаждая высказать «своим» всё, что о них думает, в самой нецензурной форме, и сдерживало его только присутствие Амона.

— Прошу, не заставляйте нас ждать, — сказала Сара. — Скажите уже, что с нами будет?

— Лишение сил, — сладким, как её же парфюм, голосом ответила Морена.

От ужаса все резко перевели взгляд на неё и выпрямились. Та рассмеялась, упиваясь реакцией:

— А что? Неужели думали, что всё так легко сойдёт вам с рук?

Амон не сдержал улыбки, но поспешил всех успокоить:

— На один день. Вас отстраняют от занятий и лишают сил.

— Но это ещё не всё? — уточнил Авен.

— Не всё, — согласилась Кали. — Сама суть наказания не в том, что вы сможете попрохлаждаться на кроватке, а в том, то займётесь полезным делом. И, раз вам так понравилось в запретных залах библиотеки, то проведёте день в одном из таких. В зале проклятий. Последние лет семь туда никто не заходил, образовался настоящий бардак. И его стоит разобрать.

— Мы будем убираться? — удивлённо спросила Сара.

Она ожидала чего-то в разы хуже. Если не отчисления или физических наказаний, то, как минимум, какой-нибудь доски позора.

Амон кивнул:

— Будучи абсолютно лишёнными магических сил, вы будете должны провести генеральную уборку в зале проклятий. Сейчас там просто валяются горы пыльных книг и свитков, а в углах живут пауки.

— И, разумеется, вы никуда не денетесь от объяснительных, — добавила Морена.

Вскоре наставники забрали всех на отдельные беседы и выдали бумагу с чернилами.

Кабинет Кали сильно отличался от других — он был натурально жутким. На её полках стояли банки с плавающими в них ящерицами, змеями, глазами, на стенах висели чучела мелких и крупных животных, маски, бусы из костей, а и без того небольшое окно завешивалось плотной тёмно-бордовой шторой, напоминающей запёкшуюся кровь.

В целом, их работа с Адой шла хорошо. И ей даже нравилось заниматься с Кали — она прекрасно объясняла и понимала свою ученицу, была поразительно терпеливой и в меру настойчивой, всегда умела подобрать нужные слова и поддерживала огонь желания двигаться к большему. Она оказалась требовательной, но самой подходящей для Ады наставницей — Амон, как обычно, оказался прав.

В отличие от Сета, чей крик слышала половина Академии, Кали не кричала. Молча положила бумагу перед ученицей и, скрестив руки на груди, встала рядом, пока та шустро писала первое, что приходило в голову, сочтя за лучшее назвать Уица провокатором, коим он, фактически, и являлся.

— Готово.

Наставница кивнула и, даже не взглянув на объяснительную, отложила её в сторону.

— Я работаю здесь уже пять лет. И видела самых разных студентов. А потому не стану брать с тебя никаких обещаний «впредь тщательнее следить за своим поведением», ведь прекрасно знаю, что нарушения правил с твоей стороны продолжатся. Только, прошу, если будешь снова устраивать дуэль, делай это не на глазах у десятков свидетелей, а ночью, где-нибудь в лесу.

— Я постараюсь, — в очередной раз уколовшись сожалением, что так глупо попалась, тихо буркнула Ада. — Я могу идти?

— Куда? Мы ещё не сделали самое главное. Поднимайся со стула и вставай напротив меня.

Звучало пугающе, но выбора не оставалось, кроме как последовать указаниям.

Пальцы Кали сомкнулись на её запястьях, впиваясь острыми длинными ногтями в кожу. Несмотря на непробиваемость, дарованную силой войны, это было неприятно. Боль постепенно наращивалась.

Поднялся ветер, проходящий прямо сквозь тело, заставляющий саму сущность встрепенуться и начать метаться по телу. Из груди вырвался крик.

— Терпи, — со всех сторон одновременно прозвучал жёсткий голос Кали.

Резкий болезненный толчок, словно из груди вырвали сердце.

И всё успокоилось.

Ада упала на колени, опустив голову и тяжело дыша. Полное опустошение и пульсирующая повсюду боль, затмевающая глаза — вот, что она чувствовала.

— Извини, — с ненаигранным сожалением сказала Кали. — Так было нужно. Это сильное заклятие, но оно спадёт ровно через двадцать четыре часа. Ты можешь идти.

Идти?! Да тут встать бы!

Остальным пришлось пройти через ту же пытку, и выглядели они ничуть не лучше, чем Ада, когда встретились в библиотеке.

Старая смотрительница своим обычным брезгливо-высокомерным взглядом скользила по студентам и внимательно слушала указания Морены, объясняющей суть присутствия этой компании здесь. Глаза старушки загорелись садистским огоньком, когда она услышала, что будет самостоятельно проверять качество уборки и решать, когда же с бедных нарушителей достаточно.

Они обречённо переглядывались между собой, пытаясь отвлечься от заполнившей их пустоты, вызванной отнятыми силами.

Зал проклятий, несмотря на своё название, ничем не отличался от остальных и, подобно другим запретным библиотечным залам, скрывался за золотыми воротами, на которых висел мощный магический замок (но немного смекалки и нестандартный подход смогли расправиться даже с ним!).

Пол был завален горами пыльных книг, даже при виде которых хотелось чихать — да сюда лет сто никто не заходил! На бесчисленных полках встроенных шкафов валялись книги, подобно мусору, а где-то можно было найти оторванные страницы, запутавшиеся на паутине.

— Здесь прошло торнадо? — скептически спросила Сара.

— Неудачный ритуал, — ответила Морена. — Его проводили другие студенты, которые, как и вы, осмелились нарушить правила. И, к слову, их всех исключили.

Огромные кучи навевали ужас. Какие тут сутки, недели не хватит, чтобы всё разобрать!

За спиной раздался грохот. Смотрительница бросила на пол множество принадлежностей для уборки и зловеще ухмыльнулась:

— А теперь, юные бесстыдники, за работу! Довольно глазами хлопать и пустой трёп разводить, закатываем рукава и старательно не только оттираем полки от впитавшейся в мебель сажи, но и думаем над своим поведением!

Морена махнула рукой, прежде чем покинуть зал:

— Они Ваши, мадам Гарстье.

Старуха долго распинаться и что-либо объяснять не собиралась. Пригрозила жестокой расправой, если хоть одна книга будет испорчена, бегло объяснила предназначение моющих средств и уверила, что всё время будет без устали следить, чтобы не натворили чего непоправимого. А после удалилась — другие дела библиотекаря не ждут.

Монро подошёл к горе, под которой, вероятно, находился стол, и взял в руку одну из книг.

— Мы здесь навсегда.

Гор поджал губы и тяжело вздохнул. Он вообще попал сюда чисто за компанию!

— Эй-эй, ребят, не киснем! — всплеснул руками Ганеша. — Управимся! Нас же много! Давайте думать о хорошем. Например, совсем скоро Ночь ритуалов! Кто-нибудь из вас уезжает домой?

Сара взяла бутылку с одним из выданных средств и налила его в ведро с водой, как и наказала сделать мадам Гарстье. Бинт на её ладони почти не затрагивал пальцы, так что, к счастью, страдать и делать левую руку ведущей не пришлось — тряпку или щётку от пыли держать в разы проще, нежели перо.

— Я отмечала его только один раз, в прошлом году. А до этого меня не брали. Боялись, что в такой энергетически напряжённый день могу... взорваться. Выйти из-под контроля. Не знаю, почему говорю это.

Ада смочила тряпку в растворе и подошла к одной из полок, на которой зияли самые большие чёрные пятна от давнего ритуала.

— Меня на Ночь ритуалов всегда забирали из школы. Сет возвращался домой, мы все собирались за столом, ели кофейную козу. Это блюдо такое. Очень вкусное, кстати. Взрослые сотворяли красивый ритуал объединения душ, девушки танцевали, Амон рассказывал праздничные истории. Не думаю, что они изменят себе в этот раз. Я уеду в Арахиян, хоть и только обустроилась здесь.

— А мне хочется чего-то нового, — сказал Авен. — Мать расстроится, но, говорят, Тенебрис очень яркий на период праздников, городские власти любят заморачиваться с украшением города. У нас не будет занятий, преподаватели тоже уедут — лучше и не придумать возможность, чтобы насладиться самостоятельностью. А ещё я не хочу пропускать бал.

Он взял тряпку и принялся за другие шкафы — начинать с них не так страшно, как с разбора сотен книг.

— О, а я хотя бы только из-за бала уеду, — отозвалась Ада, упорно оттирая грязь.

— А я бы уехал домой. Не особо скучаю по младшему брату и родителям, но Ночь ритуалов без кофейной козы и сказок Амона совсем не та, — сказал Гор.

— До поступления в лицей я всегда праздновал в кругу семьи, — начал Монро. — Но мою маму дома не слишком-то любят, особенно... после того, что она сделала. К ней только дедушка Род хорошо относится. Она редко приезжает, всего раз в несколько лет, чтобы соблюсти формальность. А сейчас и я не покидаю Тенебрис, остаюсь с ней. Тем более, что балы здесь действительно прекрасны, особенно если найти подходящую пару.

— Кого позовёшь? — поинтересовался Гор.

— Рене. Надеюсь, она мне не откажет.

— Твоя мать жаждет видеть меня твоей партнёршей по танцам, — сказала Ада. — Я это так, просто к сведению.

Он засмеялся:

— Мама вообще давно мне девушку подыскивает, но всё никого «достойной» не сочтёт.

— А сам ты что об этом думаешь? — спросила Сара.

— Я? А разве это важно? Не мне ведь выбирать. Не то чтобы её совсем не интересовало моё мнение, но я доверяю маме. Она точно выберет хорошую девушку. А ещё точно знаю, что ей нравишься ты.

Авен сжал зубы и начал оттирать пятна интенсивнее. Это как это — на его невесту кто-то ещё глаз положить вздумал?! Она, конечно, пока ещё не совсем его... Но всё же! Какое они вообще право имеют?! Скорее бы отец заключил помолвку — это уже будет половиной дела.

Кали и Морена — давние подруги. Ещё бы они не хотели породнить своих детей!

— Мне кажется, Рене тоже хорошая, — улыбнулась Сара. — И как человек, и как «партия». Она очень хорошо воспитана, из состоятельной семьи, а между вашими семьями тесное сотрудничество, вы ведь рядом находитесь. Если она тебе нравится, скажи об этом матери.

— Наверное, — пожал плечами Монро.

Впитавшиеся в дерево чёрные пятна поддавались с трудом, но всё-таки сходили, открывая красивый массив какого-то недешёвого дерева. Зал был не слишком большой, а за беседами о предстоящем празднике время шло быстро. Гора и Сару, как самых лёгких, поднимали, чтобы они справились с верхними полками, куда даже самый высокий Монро не доставал — потолки в библиотеке поистине впечатляли.

После долгих мучений шкафы были очищены и прямо-таки сверкали чистотой. Их цвет, до этого горело-грязный, сменился на приятный шоколадный, но зато сами «уборщики» теперь походили на шахтёров.

Гор сел на пол, устало выдыхая:

— Уже половина дня прошла, а мы только начали!

Монро достал из кармана часы:

— Прошло всего три с половиной часа, ещё даже не полдень.

— Солнце светит, рабы пашут! — рассмеялась Сара, пытаясь смыть черноту с рук в ведре с грязнущей водой, потому что за испачканные книги их наказание сделают ещё свирепее.

— Вот такая доля наша! — подхватила Ада. — Давайте теперь книги соберём. Я так понимаю, нам их ещё как-то рассортировать надо?

— Сами пусть этим занимаются, — фыркнул Авен. — Хватит того, что мы их просто почистим и расставим.

Совсем немногие книги были запачканы чёрным подобием сажи, и с кожаного переплёта она отходила довольно легко, с помощью другого очищающего средства — был предоставлен целый набор для любых поверхностей. Большинство изданий сохранились почти нетронутыми, только покрытыми пылью, которая щекотала носы, вызывая волны кашля.

— Может, скоротаем время, задавая друг другу всякие вопросы? Как в «правда или действие», только у нас одна «правда», чтобы время не терять, — предложил Гор.

Его инициативу охотно подхватили — молча убираться скучно, а в очередной раз перемывать кости занудной преподавательнице по астрономии уже осточертело.

— Тогда, раз я предложил, то и начну. Ганеша, какой у тебя есть самый странный навык или умение?

Он удивлённо оторвал глаза от книги, которую бережно протирал смоченной тряпочкой, и задумался:

— Странный навык или умение... У меня есть странный навык запоминать песни, которые я слышал только один раз. Иногда я даже могу напевать их через несколько лет.

— О, да, его память феноменальна! — сказала Сара. — Он может запомнить все даты рождения своих друзей и знакомых, даже если не общаемся с ними долгое время. Иногда это пугает.

— В вашей семье все такие гениальные? — засмеялась Ада.

— Не все, к сожалению, — вздохнул Ганеша. — Большая часть нашей семьи, как и человечества в целом, — редкостные имбецилы.

— Ганеша! — воскликнула Сара.

По залу разнёсся сдерживаемый, совсем тихий, чтобы не привлечь внимание надзирательницы, смех.

— Моя очередь задавать вопрос. Ада, какая самая смешная или нелепая ситуация происходила с тобой?

— Да у меня их уйма! Например, однажды на показательном параде я так старалась выглядеть серьезно, что случайно наступила на шнурки своих сапог и упала. Вы бы слышали, как орал Сет! Или ещё... На одном из учебных заданий мне нужно было забраться на дерево для наблюдения. Я так увлеклась, что не заметила, как ветка подо мной сломалась, и я упала прямо в кусты. Все вокруг были в шоке, а я просто встала и сказала: «Это была тактика маскировки!». А ещё...

— Спасибо, Ада, — с улыбкой сказал Авен. — Давай уже дальше.

— А мне нравится её слушать, — пожала плечами Сара.

Ада хитро ухмыльнулась, глядя в упор на Авена:

— О, раз так хочешь. Скажи-ка нам, есть ли у тебя тайная симпатия к кому-то из нашей компании?

— Это скучно, — закатила глаза Сара. — Вы и так все в курсе, что симпатия между нами есть, и она совсем не тайная! Давай что-нибудь поинтереснее.

Гор вскинул брови:

— Авен, у тебя появилась девушка, и ты мне не сказал?! Брат, называется! А вы целовались?!

Он махнул рукой:

— Бывало.

Ада довольно задрала подбородок и подмигнула:

— Да я гений! Задала сразу два вопроса! Какой твой самый любимый момент из детства?

Авен почесал затылок:

— Ты прямо с самого сложного пошла. Если хочешь, чтобы я вспомнил хоть что-то, кроме моих побегушек с голодранцами, то это моменты с Осирисом. Дядька молчаливый и иногда занудный, но далеко не плохой. Именно он рассказал мне, что по древнему арахиянскому обычаю жених сам делает комплект украшений для невесты. И что каждый мальчик, верный традициям, обязан овладеть ювелирным мастерством. Он привёл меня в мир драгоценностей. Рассказывал про работу с разными материалами, давал мне попробовать сделать шлифовку металла или огранку камней... Но больше всего мне нравилось копаться в трупах! — неожиданно закончил он.

Помимо того, что Осирис обладал силой смерти, в Арахияне ему ещё и принадлежали крупнейшие дома мумификации. И, разумеется, он сам отлично владел этим искусством. Также все знали, что Осирис несколько далёк от общества, но никто и подумать не мог, что он может потащить ребёнка выковыривать органы из мёртвого тела!

Сара улыбнулась:

— Я читала о мумификации. Мне кажется, это такая тонкая работа — обрабатывать тело, заботиться о сосуде души...

— Ка, — исправил её Авен.

— Точно. Совсем забыла. Вы называете душу именно так. А у нас это «атма».

Гор переглянулся с Адой и Монро, который, хоть и сам относился к этой необычной «смертельной» компании, никакой «романтики» в погребальных манипуляциях не видел, а подобного рода разговоры о смерти казались ему странными.

— Сара, что тебя больше всего раздражает в людях?

Она даже не оторвалась от своего занятия, полностью увлечённая уборкой, и машинально ответила:

— Глупость. Это самое ужасное, что может быть в человеке. Особенно вместе с наглостью! Причём не знать чего-то, быть необразованным — не значит быть глупым, даже если речь о самых очевидных вещах. Беспросветная тупость — это когда ты сам ни черта не смыслишь в теме, но всем пытаешься доказать, что прав, не воспринимая слова знающего человека. Как если ребёнок пытается доказать профессору, что вода кипит, потому что мальки рыб запускают в чайнике фейерверки! У глупых людей девиз по жизни: «Существует два мнения: моё и неправильное».

— А меня раздражает, когда говорят, что я не права, — в шутку сказала Ада и сама же рассмеялась, побуждая остальных подхватить.

— Монро, если бы ты мог овладеть любым навыком, что бы это было?

— Всегда высыпаться! — без капли сомнений, сразу отозвался он.

За таким непринуждённым общением, которое и не напрягало, и при этом позволяло узнать друг друга поближе, работа шла приятнее и незаметнее.

Очищенных книг становилось всё больше, на сморщенных от влаги ладонях появлялись мозоли, а по лицам стекали капельки пота. Под «горами» находились обломки мебели и осколки старых магических ламп, мусор скидывали в специально подготовленный мешок. Некоторые свитки приходилось расправлять и сворачивать заново, от каких-то искать оторванные части и аккуратно приклеивать обратно — для этого тоже были предоставлены инструменты и клей. Вырванных и помятых страниц насобиралось на отдельный томик, но искать исходные никто точно не намеревался. Стрелки на часах бежали круг за кругом, вёдра с грязной водой сменялись несколько раз, и в итоге даже паркет засиял.

Несколько раз заходила мадам Гарстье, при которой все делали предельно измученный и провинившийся вид, подобно щеночкам, сгрызшим хозяйские тапки, и та с довольной ухмылочкой убегала обратно. Вот же старая... ведьма! О, ей бы точно пошла шляпа, летающая метла и разваливающаяся халупа посреди леса — прямо картина маслом, достойная оказаться на стенах в коридоре, прямо возле входа в библиотеку. И никаких намёков!

Гор, хоть и оказался здесь просто под общую гребёнку, за непонятные интриги своего соседа по комнате и родственников, очень активно помогал и делился анекдотами. Ему явно нравилось здесь даже больше, чем на лекциях. Видимо, в каждом, пусть самом высокородном, ребёнке живёт тот самый босоногий мальчишка, которому хоть разгребать тонну книг с проклятиями дай — лишь бы не учиться.

Авен даже обрадовался — их наказали не так уж и сурово, как можно было предполагать. И даже ничего не высказали ни за прогулки по переулку удовольствий, ни за петушиные бои, ни за общение с ведьмой. Может, это и подозрительно, лишь затишье перед крупной бурей, но лучше подумать об этом во время бури, а сейчас насладиться тем, что «беда миновала».

Ада была за любой кипиш, кроме голодовки, и совсем не страдала, особенно когда кучи стали значительно меньше. В отличие от других студентов, она к физической работе привыкшая — учеников военной школы только так и гоняют. Можно сказать, это даже вызвало некоторую ностальгию: весёлая болтовня, механическая работёнка и «командир», перед которым необходимо делать вид серьёзных и по горло занятых.

Монро испытывал стыд перед матерью. Когда они покинули кабинет директора, ему высказали за неподобающее поведение и воровство бутылки вина. Но в то же время он ликовал: украденные книги не отняли, даже не подумав о них, а мать, хоть и заметила, что в её кабинет проникали, списала всё на кражу бутылки с вином. Она купилась!

Сара никак не могла отделаться от мысли, что чётко следует чьему-то очень продуманному плану. То, что их наказали — вовсе не подозрительно, но преподаватели точно знали намного больше, чем показывали. И известно им вообще обо всём: и о встрече с Дианой, и о попытке открыть запечатанную книгу, и много о чём ещё. Шалтиэль точно знает. И, с наибольшей вероятностью, он сам является не последним пазлом в общей мутной картине, просто этому пока не нашлось подтверждения.

Уборку они смогли закончить только к позднему вечеру. Мадам Гарстье провела строгую инспекцию, раскритиковав каждый шаг: здесь пятнышко осталось, здесь книги криво стоят, здесь свиток криво склеен... Пришлось сдерживать Аду и Авена, чтобы они не покрыли её ругательствами.

Самое главное, что, несмотря на ворчания, проверку уборка прошла, наказание отбыто, а завтра утром снова можно будет ощутить в себе магические силы.

Столовая уже закрылась, а еда оказалась только у Монро, поэтому на него повесили обязанность взять на собачью прогулку корзину с пряниками и каким-нибудь вареньем. Так он получил прозвище «всеобщий кормилец», а Ада с наслаждением постанывала, что не против стать его женой.