.20.
— Мы должны им это говорить именно сейчас? — шепчет Юнги.
— Если не сейчас, то когда? Понимаю, ты волнуешься, но пойми, что они обязаны это знать. — также шепотом отвечает Чонгук.
Они сидели в тишине недолгое время, пока Юнги не задал этот, волнующий его вопрос. Мин тяжело вздохнул и посмотрел на золотистую курочку в растаявшем мороженом, аппетит просто пропал. Прислуга подошла к камину, чтобы подбросить дров в огонь, от чего тот вспыхнул с новой силой, слегка обжигая щечки омег. Юнги поморщился и встал с подушек на ковре.
— Ты куда? — слегка удивился Джихун, а после увидел состояние друга. — Тебе нехорошо?
— Нет-нет, я просто выйду подышать.
Джихун с Чонгуком все равно смотрели в спину омеги с волнением, проводили взглядом до двери, а после отправились на кухню.
Мин стоял на дворе особняка, вдыхая морозный воздух, кутаясь в большую куртку, после понимает, что куртка принадлежит Чимину. Зачем вообще этой ходячей печке куртка?
Вся эта история с Посторонними, какими-то злодеями, их пешками в этой игре не на жизнь, а на смерть немного подкосила его моральное состояние. Раньше он ни разу не боялся идти против смерти, а сейчас... Что-то держит. И это что-то в нем самом, где далеко-далеко, за всеми корнями страха, такое светлое, легкое и успокаивающее его сердце.
Он идет на площадь, всё прямо по каменной дорожке. Солнца не видно из-за серых облаков, хотя брюнет точно знает, что еще только три дня. Люди не просто проходят мимо него, они смотрят с неким восхищением, некоторые склоняют головы, а Мин не может не поклониться в ответ под удивленные взгляды.
Спустя некоторое время он подошел к тому самому дереву в самом центре площади. Его громоздкие ветви уходят вширь и ввысь, они украшены различными ленточками, маленькими вязаными игрушками и какими-то подвесками. Посмотрев в сторону, он увидел мужчину, лицо которого скрыто капюшоном, и он тоже смотрел на дерево. Как бы странно это ни было, человека он узнал по запаху.
— Что вы тут делаете? — тихонько спросил Юнги.
— Оно так долго росло и расцветало. — грубый голос настиг омегу, от чего брюнет вздрогнул. — Видело так много прекрасного за всю свою жизнь, жаль, что и много чего ужасающего. — и повернулся к Мину. — Оно чуть не погибло однажды, можно сказать отдало свою жизнь за жизни многих, но было не готово, оно было молодым и глупым. После очень сильных ран, казалось бы, неизлечимых, оно хотело просто стать красивым снаружи и красивым внутри.
Юнги смотрит на Пака и не понимает, что тот имеет ввиду. Это он решил рассказать ему какую-то сказку, историю этого дерева, кажется «да», но может и «нет».
— Я не понимаю... — начал омега, но был перебит.
— Оно не понимало, насколько было красиво, насколько было сильным. Глупое создание, не имеющее ничего и никого, только страх, боль, отчаяние, омерзение к самому себе...
— Почему было? — интересуется младший.
Тот грустно улыбается и снова смотрит на определенное место на дереве, и Юнги понимает только спустя несколько минут. Кулон.
— Юнги, — от собственного имени омега шокирован особо не был, а вот следующим... — Когда теряешь близких тебе людей ты можешь думать о чем-то совершенно плохом, тебе ли не знать. — откуда? — Но я на собственном опыте понял, чего не хватает человеку для полного счастья. Любовь которую ты испытываешь к другим, любовь которую испытывают к тебе, всего этого недостаточно. — он срывает кулон с ветки, от чего снег немного попал на его капюшон. Смотрит на него будто бы в последний раз, а после протягивает его Юнги, а тот инстинктивно подставляет красную от мороза ладошку, в которую опускают не менее холодное украшение. — Запомни. Если ты себя не полюбишь, тебя ничего не спасет. — и уходит.
Омега стоит и пытается переварить услышанное отцом близнецов. Пак Хёнбин просто так не пришел бы в город, он хотел сказать ему кое-что важное и это оказалось советом, но... Зачем?
Он раскрывает ладошку и начинает рассматривать кулон. Небольшая капля мягко голубого цвета, которую окутывают несколько тонких серебряных стебельков. Еще немного покрутив в руках, брюнет понимает, что кулон очень красивый, но опять же... Зачем?
Осознание приходит поздно. Он резко поднимает голову, ища взглядом альфу, но люди смешались, не давая разглядеть человека в капюшоне.
Тут он услышал крик, а после еще и еще. Все сбегаются в одно место, а омега ничего не понимал. Догнав какого-то паренька, Мин спрашивает:
— Что случилось? Почему все паникуют?
— Здесь живой Посторонний! Прямо у стен Королевства! — восхищенно и со страхом прокричал тот, убегая дальше.
— Посторонний? Как он здесь оказался? — и тут пробегает толпа Королевской охраны, омега естественно за ними.
Чтобы добраться до конца Королевства, нужно было пройти через всю площадь, а после и через мост, который вел прямо к границе.
Юнги бежал где-то в середине толпы, в то время, как охрана на несколько шагов дальше. Количества людей стало меньше, видимо все-таки страх победил любопытство. Неужели люди еще не видели вживую этих монстров? Мин пробирается через народ, но когда он выбрался вперед, его остановили.
— Извините, но дальше нельзя, уходите ради своей же безопасности. — а сзади раздался громкий рык. — Уходите немедленно.
— Что вы делаете? — и повернул голову за спину мужчины. — Зачем вы его мучаете? — уже громче.
— Мин Юнги, у меня приказ охранять и защищать Королевство и его народ. Поэтому, вы сейчас же уберетесь отсюда или мне придется доложить Его Величеству о вашем неповиновении законам!
— Да засунь ты в зад свои законы! — не выдерживает очередного рыка боли и отталкивает его в сторону, тот же почти не сдвинулся с места, но его секундной заминки хватило брюнету.
Он быстро пошел вперед, проскакивая мимо альф в мундирах, и наконец, видит Постороннего. Перед ним на окровавленном снегу лежит худой и небольшой оборотень. Вся его шерсть грязная, сырая, измазана кровью, его кровью, лежит, почти не дышит. Гул прекратился и все боятся сделать лишний звук, боятся, что монстр нападет на омегу, но сам омега продолжает подходить ближе. Юнги медленно двигается к Постороннему, а после прямо около него садится на снег, замечая взгляд напуганных красных глаз и учащенное дыхание. Парень тянет руку и аккуратно дотрагивается до небольшой головы, а в ответ получает скулеж.
— Что же вы делаете? — красными глазами смотрит на всех. — Он же еще ребенок... — и губы его трясутся. Монстр с болью медленно перебирается на колени Юнги и утыкается носом в его живот и тяжело вздыхает.
Тут из-за толпы быстро выходит Чимин с Намджуном, и первый подходит к Юнги и вырывает из его рук Постороннего, который и не сопротивляется.
— Нет! Чимин, не трогай его! — умоляет Мин, но все равно перед глазами развернулась картина, где его альфа ломает одной рукой оборотню шею и откидывает в сторону, так и не отрывая злого взгляда от Юнги.
Омега сидит на снегу и смотрит на мертвое тело, а после переводит напуганный взгляд на Пака, который подходит к нему и резко поднимает с земли за шкирку, от чего омега поморщился.
— Не трогай меня. — прошипел Мин, вырываясь из хватки и уходит.
В особняк он влетел с грохотом дверей, откидывая куртку в сторону, направляется к лестнице, но по пути слышит голос Чимина.
— Ты вообще головой думал?! На кой хрен тебе понадобилось приближаться к этому чудовищу?! — кричит на него сероволосый.
— Чудовищу? Это был просто ребенок! — поворачивается он. — Ты убил ребенка на моих глазах, и можно поспорить, кто из вас чудовище!
— Да ни будь он на последних сантиметрах от смерти, разорвал бы тебя на куски! — из кухни выходят обеспокоенные омеги и Чонин. — Я чудовище? Я защищаю тебя, свою семью, и свой народ, это я чудовище?!
— Да! Да, ты ужасен! — не выдерживает Юнги и по его щекам катятся тяжелые слезы. — Это ты виноват во всем, признай это уже, наконец!
— Что ты вообще несешь? — шипит на него Чимин.
— Правда глаза режет? — всхлипывает брюнет. — Маленький Чимин не смог усмирить свое эго, завидовал своему брату во всем, не хотел идти на простой компромисс, все хотел забрать себе, эгоистичная натура по имени Пак Чимин!
— Юнги, не надо... — хотел начать Чонин, но они оба никого не замечали.
— Ты отправил собственных родителей непонятно куда из дома, из-за тебя Чонин оказался в неизвестном для себя месте. Твоему родному отцу по твоей вине не чего было есть, он живет в еле стоящем на земле доме прямо около леса. А твой папа... — смотрит в глаза Пака. — Твой папа стал Посторонним. — со стороны послышалось дрогнувшее «Что?» голосом старшего Пака, а у младшего почти не один мускул не дрогнул. — О, ты даже не удивлен? Но я его не виню, если бы у меня сын был бы таким же ублюдком как ты, я бы тоже отчаялся на ужасный поступок, чтобы забыть все это!
«Хватит, перестань. Ему же больно» — кричит собственный разум, но вся та боль, находившаяся внутри, просто вылилась водопадом наружу.
— Поэтому, это ты тут главный монстр, это ты чудовище, которое виновато в несчастье своей семьи! Ты никого не ценил, поэтому расплачиваешься за это! — кричал омега.
— Заткнись! — зарычал злобно альфа и ударил по щеке Юнги, от чего тот упал на пол.
Резко стало мертвецки тихо. Остальные стояли и не могли пошевелиться от шока. Чимин почти не дышал, он посмотрел на свои дрожащие руки, и ужаснулся от своих необдуманных действий.
— Прости... — от такого слабого, надрывного голоса у альфы все перевернулось внутри. Он посмотрел на сидящего, на полу брюнета, который закрыл лицо руками, а его плечи подрагивали. — Чимин, пожалуйста, прости меня... — и видно, как из его ладоней капает капля крови, от вида которой Пак почувствовал боль в груди.
Он медленно садится рядом с Мином и также медленно и аккуратно убирает маленькие ладошки от лица. Ужасается, когда видит побледневшее лицо с расцветающим синяком на щеке, а из носа течет красная струйка до подбородка. Добивает же снова любимый голос и виноватые опухшие глаза.
— Прости, Чимин, я не хотел... Я не должен был говорить такое... — и снова начинает плакать.
А старший просто нежно, но чувственно обнимает плачущего омегу, прижимая к груди.
— Нет-нет, мой хороший, ты не виноват. — шепчет на ушко Чим. — Ты прости меня, я ударил тебя и напугал, мне так жаль, так жаль, Юнги. — а после чувствует ослабевшее тело в руках. — Юнги? — смотрит на лицо и понимает, что тот в обмороке, а температура тела стала немного ниже. — Ю-Юнги...
Тут на его плечо ложится крепкая ладонь. Чонин опускается к брату.
— Он видимо просто утомился, не волнуйся. Вставай, отведи его в спальню и сам с ним рядом полежи. — и похлопав по плечу, уходит на кухню за водой.
Сероволосый поднимает омегу на руки и несет на второй этаж, в их общую спальню. Дойдя до комнаты, он опускает того на теплую постель, а сам берет сухие салфетки из тумбочки, и намочив их в ванной, аккуратно вытирает засохшую кровь с красивого лица. В дверь стучатся, и входит Чонин, ставит стакан воды на столик и начинает наблюдать за братом.
— Ты его любишь. — не спрашивает, а утверждает Чонин. — Смог все-таки полюбить во второй раз.
— Что тебе надо? — вздыхает младший из близнецов. — Если хочешь ударить, то бей, я и сам не против ударить себя в лицо.
— Да, ты прав, я бы с превеликим удовольствием набросился на тебя, но не могу. Юнги был бы против. — усмехается Пак. — Не знаю точно, что у вас произошло, что все привело к этому, но надеюсь на ваше объяснение после.
Юнги дышит спокойно, лишь иногда хмурясь, видимо от плохого сна, и Чимин надеется, что не от боли. Альфа положил на живот ладонь, чувствуя в душе тепло, а потом наклоняется и мягко утыкается носом в щечку омеги. Спустя несколько секунд, на месте багрового синяка не осталось и следа.
— Я ударил его. Ударил не жалея сил. Ударив я немного сильнее, возможно он был бы уже мертв. — и снова вздох. — Он прав. Я — ублюдок.
— Он сказал это на эмоциях. Поверь, он сам так не считает. — качает головой Чонин.
— Я причинил ему боль, Чонин, я выставил себя с очень плохой стороны. А вдруг он теперь будет бояться меня. И если от этого мне так плохо, то не представляю, как плохо ему. Может, я и правда расплачиваюсь за свои грехи? — шепчет Чимин.
— Нет, Чимин, просто ты влюбился и теперь хочешь стать лучшим для него, а он этого пока что не видит. — и вышел, в последний раз взглянув на Юнги.
***
Пак так и лежал рядом с омегой, обнимая того, делясь своей энергией, дабы ничего с его состоянием не случилось. В голове все прокручивались моменты с болезненным лицом Юнги, его искренние извинения, что доказывает, что он всего этого точно не хотел, как и сказал. Чимин смотрит на умиротворенное лицо, и перебирает черные пряди миновской головы, и вдыхая его приятный запах.
С того момента, как ушел его брат прошло около получаса, что немного напрягало альфу. Его Юнги спит уже больше получаса. Только он об этом подумал, как почувствовал шевеление, а перед лицом появились черные заспанные глазки-пуговки.
— Ч-Чимин? — сонно пробурчал омега, а после утыкается в крепкую грудь. — Чимин...
— Тихо-тихо, не волнуйся только, ведь малыш тоже будет волноваться. — и поцеловал в макушку. — Я не злюсь на тебя. В твоих словах есть доля правды. Твоей вины здесь нет.
— Как и твоей. — поднял на него глаза. — Все что я сказал, забудь это. На самом деле я знаю, насколько ты хороший человек. Насколько дорожишь своей семьей. Я понимаю твое прошлое и... Я очень сильно люблю тебя и хочу, чтобы ты помнил это. — мягко улыбнулся альфе Мин, поглаживая щеку напротив.
— Я тоже люблю тебя. И ты тоже запомни. Даже не смотря на то, что мы не истинная пара я хочу делить с тобой одну постель, хочу видеть твою улыбку каждый день, разделять с тобой печали, я хочу быть с тобой до конца. И все это только с тобой. — и поцеловал любимого в губы.
Полежав еще немного, они спустились вниз, где все сидели на диванах около греющего камина. Увидев их двоих, все закопошились.
— Юнги, Пресвятой Господь, ты в порядке? — вскочил первым Джин, держа на руках Минджу, который запросился на ручки брюнету. — Что тебе сделал этот шлында? — и дал подзатыльник Чимину.
— Джин-хен, все в порядке, не волнуйся. — смеется брюнет, уже держа на руках ребенка. — Ой, Минджу, тебе скоро шесть, а все на ручки, да на ручки.
— Вот именно, что скоро шесть. — довольный альфа обнял за шею старшего. — Потом такого не будет. — умный малый, что еще сказать.
Они присели с остальными, которые напряженно смотрели на парочку, сидели какое-то время в тишине, а после прозвучал голос:
— Ну, расскажите, что у вас произошло? — спрашивает Тэхен. — А то я когда пришел, тут такая атмосфера была, что просто жуть.
— Просто небольшая ссора. — спокойно сказал Юнги, обнимая за руку Чимина.
— Н-Небольшая?! — взорвался Чонгук. — Да это же...
— Просто мы недопоняли друг друга, теперь все хорошо. — объяснил Пак младший. — Не нужно волн...
— А, точно! — вскочил Мин, посадив ребенка на место рядом с собой, и побежал в сторону входных дверей, через несколько секунд вернулся обратно. — Вот. — и положил на столик, который находился по середине, голубой кулон.
— Чт... Откуда это у тебя? — спросил шокированный Чонин, беря в руки подвеску.
— Скрывать не буду. Мне это отдал ваш отец на площади сегодня днем, если быть точнее, то сорвал с дерева на площади. — сказал он. — А что это? И чье?
Близнецы переглянулись взглядами, а после вместе сказали:
— Нашего папы.
— А как оно оказалось на дереве? — спросил Джихун, сидящий рядом с Хосоком.
— На этих ветвях лежит много историй. — начал Намджун. — Есть некая легенда, которая гласит, что если подарить дереву подарки, которые связывают судьбы людей, то они пройдут вместе все трудности и невзгоды. Видимо Пак Минки надеялся на такой исход.
— Но зачем Хёнбин отдал ему кулон? — откидывается на спинку Джи.
— Отец всегда хотел, чтобы его сыновья прожили достойную и счастливую жизнь. Может он отдал это Юнги, как оберег? Мне кажется, что да.
— Кстати, как ты узнал про Пак Минки? — спросил Джин.
— Эм, те папки, которые мы взяли с собой, там было написано его имя самым первым, а рядом знак удовлетворительно. — сказал Мин, а после посмотрел на Чимина. — А ты... Ты откуда это знал?
Младший Пак тяжело вздыхает.
— Прошло примерно два месяца, как я... Изгнал родителей. — омега сжал его ладонь своей и легонько кивнул. — Из окраин пошли жалобы на какое-то животное, убивающее скот. Оборотни из армии не справлялись, поэтому, я сам отправился в лес. То, что я увидел там, прямо у реки, повергло меня в шок, но... Черт.
— Ты можешь не говорить... — начал Чонин, но был перебит.
— Нет. Я... Я просто почувствовал в этом что-то родное. Мой волк узнал его, запах был еле слышен, видимо из-за его недавнего превращения в монстра. Тогда мы просто стояли и смотрели друг на друга, я не смог убить его, а он не смог убить меня. Вот и всё.
— Он не смог? В смысле? — не понял Чонгук.
— Папа, кажется, по сей день инстинктивно помнит меня, мой запах.
— Жесть. — сказал Чон, хмурясь из-за внезапной головной боли.
Чонин вернул обратно кулон в руки Юнги, со словами, что тот теперь принадлежит ему. Омеги показали остальным, то, что обнаружили в папках психиатра, а на задаваемые вопросы пожимали плечами.
Джихун сидел и смотрел на Хосока, пока тот рассматривал документы, но не выдержав взгляда посмотрел в ответ.
— Что? — задал логичный вопрос альфа.
— Как долго ты еще будешь делать вид, что ничего не было? — сразу, без запинок выпалил Джи. На такой вопрос, Чон раздраженно промычал и, закатив глаза отвернулся. — Хосок.
— Да что? Что между нами было? Вот именно — ничего.
Джихун сидит и не знает, куда себя деть, куда спрятаться от такого холодного взгляда. Сидит и не понимает, что сделал не так. Почему этот альфа никак не признается в своих чувствах самому себе?
— Хорошо. — кивает омега и встает. — Юнги, мы завтра отправляемся к этому Анджи?
— А? Да, конечно. — и смотрит на время в телефоне. — Думаю сейчас немного поздно.
— Что за Анджи? Погоди. — Тэхен посмотрел на Чонгука, нахмурившись. — Это тот поганый Квон Анджи? Ты серьезно? — омега смотрит на свою пару и поджимает губы, кивая. — Ну бля, Чон-и.
— Все-все-все. Пошли, Тэ, спать пора. — тянет альфу Чонгук на верх.
Джихун смотрит им вслед и тихо завидует, а после вздыхает и тоже поднимается к себе. Юнги наблюдал за ним и Хосоком с самого первого другом слова и понимает, что надо об этом с ним поговорить. А Хосок сидит ровно, через секунду же, срывается на вверх, скрываясь за дверью комнаты Джихуна.
— А кто такой этот Квон, что Тэхен его так не выносит? — спрашивает тихо Мин, укачивая «кочками» на коленях Минджу, от чего тот, откинувшись на грудь омеги, начинает тихо посапывать. — Я только знаю, что он был соседом Чонгука и всё.
— Да, был соседом. — Намджун забрал сына на руки.
— Но все его знают не поэтому. — кивнул сам себе Чонин, и когда Нам ответил «Да», продолжил.
— И чем же он прославился? — Юнги встает с теплого места и смотрит выжидающе на старших.
— Он прославился своими не хорошими предпочтениями. — усмехнулся с отвращением Джин.
— То есть... Ты хочешь сказать... — начал старший Пак.
— Да, Чонин. Квон Анджи — альфа двадцати лет, педофил, сексуальное желание которого было направлено на детей до 11 лет. — сказал старший омега, и смотрит на уже шокированные лица. — И Чонгук не первый его ребенок, но именно к Чону у него было не просто ненормальное влечение, было что-то большое. — и фыркнул. — Терпеть его не могу. Такой противный тип. На данный момент ему где-то тридцать лет.
— Что...? Что?
— Чимин отведи Юнги спать, думаю потрясений на него сегодня достаточно.
А когда они оказались в спальне, Мин тихо прошипел:
— Я похороню эту суку.